Я заметил его первым, так как в отличие от ребят приключения неугомонной Маши и её преданного Мишки уже смотрел. Так что пришлось ткнуть в бок Тома, который оказался ближе, и незаметно показать на мальчишку, который всю шею вытянул, чтобы нормально рассмотреть, что нам у нас на экране происходит. Том показал на парнишку Фа и они вместе крадучись, чтобы не спугнуть, отправились звать его к нам. Разумеется, через минуту, малыш, назвавшийся Джимэлем, сидел у нас в первых рядах и во всю хохотал над злоключениями обиженного Машой Мишки.
На вид ему было лет восемь-девять, но Ир, как-то незаметно подкравшийся ко мне и оттеснивший Тома, прошептал на ухо, что он явно полуэльф. Значит, мои представления о возрасте к нему не применимы, хотя, будь он даже местным человеком, соотнести его возраст с земным было бы не так уж просто. Но в тот момент подобные тонкости меня мало волновали, куда интереснее для меня был неожиданно подобревший Ир. Неужели он осознал, что был не прав, и решил помириться? Не верю. Только не он и не таким способом. У меня в принципе не укладывалось в голове, что Ир мог бы невзначай подлизываться, несмотря на то, что его действия выглядели именно так.
Он придвинулся ко мне, у меня даже появилось не здоровое такое ощущение, что еще немного, и он вообще меня обнимет. С одной стороны я испытал странный эмоциональный подъем от одной только этой мысли, а с другой почти тут же испугался собственных чувств. Мы ведь, кажется, с ним уже все обсудили. Да, я и сам для себя давно все решил. У меня не может быть ничего с иномиряниным. Неважно, парень он, или девушка. Хотя, в отношении мерцающих справедливо и то, и другое. Ведь они могут одинаково легко мерцнуть как в женщину, так и в мужчину. И все-таки именно этот страх подстегнул меня перебраться на кровать. Ребята к тому времени уже заканчивали смотреть мультик про Машу, и я заранее подсунул Ире, которая у нас сегодня за ноутом всем показом рулила, ещё один диск с подборкой старых советских мультфильмов. Например, там было 'Простоквашено' и один из самых любимых мной в детстве мультфильмов — 'Котенок по имени Гав'. Фраза: 'А, давай, вместе бояться?' — до сих пор казалась мне нарицательной, и я очень надеялся, что ребята её тоже оценят.
Вот только стоило мне очутиться на кровати и лечь на бок, подпирая ладонью голову, Ир тут же последовал моему примеру. У меня были возражения, но по одному его взгляду, я понял, что лучше мне промолчать. Что это, интересно, на него нашло? Прямо, не здоровое какое-то состояние — из огня, да в полымя. Не к добру оно все. Ой, не к добру!
Он лег на живот и подгреб под себя проигнорированную мной подушку. Ребята увлеченно следили за событиями на экране. Там Мишка болел за 'наших', а Маша во время матча постоянно ему по телефону звонила и отрывала от игры. Ребята, как один, возмущались таким поведением ребенка. Джим, мальчик с палубы и, скорей всего, местный юнга, пристыжено молчал, судя по всему, узнавая в настырной Маше себя. А я лежал рядом с Иром и вот уже несколько минут к ряду боролся с искушением. Но перебороть его так и не смог.
И только когда моя рука, словно сама по себе, легла на его поясницу, и на его спине прямо сквозь ткань тонкой, шелковой туники проступила призрачным светом замысловатая тутуировка мерцающего, которая, если верить им с Никой, была вовсе не искусственно сотворенным узором, а природным подкожным рисунком, причем свет этот проступал постепенно, начиная от того места, где я прикоснулся к его спине, я осознал, что никакое это не искушение, а очередное проявление моего чутья, которое ни раз меня уже спасало. Но в первый момент я так испугался, что резко отдернул руку, словно обжегшись. Зато уже в следующий момент осознал, что раз Ир все еще лежит и не шевелится, даже на словах возмущаться не пытаясь, значит, он знает, что я там увидел, значит...
— Ира, стоп! — скомандовал я и резко сел в кровати. Юная мерцающая не сразу меня поняла, зато быстро сориентировалась, как не странно Гарри, наша выверна, которая как любой дракон способна видеть энергетические сущности живых существ, особенно, если это существо наделено магией.
— У него второй уровень энергоциклов чуть ли не наизнанку вывернут, — произнесла она негромко. Разумеется, веселые вопли мультяшной Маши и музыка, сопровождающая весь мульт, тут же прекратились. Ира, как я и просил, нажала 'стоп'.
— Что это значит? — спросил я у нее, глянул на мерцающего, все еще лежащего пластом, хотел тронуть его за плечо, но побоялся. Вдруг, еще что-нибудь не так сделаю?
— Он не только сердечные ритмы с тобой синхронизировал, — прошептала Ира. И у меня сердце в пятки ушло.
— Ир! — воскликнул я, но так и не рискнул его коснуться. А эта сволочь зарылась лицом в подушку и невнятно пробормотала.
— Не страшно. Как у вас там говорят — 'до свадьбы заживет'.
— Ир! — не находя подходящих слов, снова позвал я по имени.
У меня просто в голове не укладывалось, что то его мерцание в ифрита, которое он создал с нуля для спасения Фа, наложилось на синхронизацию, которую он за день до этого провел со мной без моего ведома, и могло настолько пагубно отразиться на нем. И, вот когда в голове мелькнула мысль о смерти, мне стало совсем плохо. Что же он с собой сотворил? И что теперь делать?
— Ему плохо, да? — раздался детский голосочек из центра комнаты. Спрашивал Джим. Вот только никто не успел ему нормально ответить. Зато Ир вынырнул из подушки, повернул к нему голову и выдал:
— Вовсе нет. Им всем показалось, — вот только по тому, как мальчик на него уставился, а потом и вовсе метнулся к двери и сбежал, я понял, что он увидел. Глаза. Желтые, кошачьи. Они у всех мерцающих в их истинной форме одинаковые.
И тогда я не стал уже спрашивать, а сказал, утверждая.
— Ты не в мерцании.
— Неа. Просто амулетом личины воспользовался, — подчеркнуто легкомысленно отозвался этот гад и перевернулся на спину. Посмотрел на меня и с легкомыслием, за которое мне хотелось ему по лицу кулаком съездить, закинул руки за голову, вытянувшись на кровати в полный рост. А потом еще этак небрежно добавил, — Ничего необычного для нашего, — он сделал ударение на этом слове, — мира.
Я стиснул зубы и лишь через секунду нашел, что ему на это сказать. Ребята, и я им за это очень благодарен, внимательно следили за нитью разговора, но пока не вмешивались, предоставляя мне возможность самому вразумлять этого упрямца.
— Намекаешь, что такие амулеты каждый из вас на себе таскает?
Подчеркнуто безотносительный вопрос — был одним из лучших, на мой взгляд, вариантов. Почему? Да, потому что я сам в тот момент был близок я бесконтрольному всплеску ярости. Чем бы это все для нас с Иром могло закончится, лучше даже не думать. Ударь я его сейчас, он, конечно, переживет, на раз скрутит меня в бараний рог, но потом отчужденность придется преодолевать долго и упорно, и еще не факт, что когда-нибудь удастся преодолеть.
— Не намекает, а так и есть, — осторожно вмешалась Иля.
Ребята стали снова рассаживаться на полу, а ведь в первый момент все дружно вскочили, не на шутку перепугавшись за одного вредного парня, решившего, что ему все по плечу в одиночку. Не бывает так. Одинокий герой — это, конечно, мрак как романтично и круто, но на самом деле на мой скромный взгляд в одиночестве нет ничего героического, зато есть затаенная тоска и боль, через которую не поучается просто пройти, а, преодолев её, забыть. Нет, с ней приходится жить постоянно. Изо дня в день. И это страшно.
— И что? — снова опускаясь на кровать и ложась так, как и лежал до этого, спросил я уже у Или, специально не глядя на Ира, который делал вид, что глаза закрыл, вот только ресницы у него дрожали. — Вы их все в своих маго-сумках таскаете?
— Нет, конечно, — возмутилась Ира, причем возмущалась она явно только для виду, подхватив затеянную мной игру. — Для того чтобы и эти, для смены личин, и любые другие амулеты работали, нужен их прямой контакт с телом, то есть они должны быть на нем, а лучше частично внутри него.
— В каком смысле внутри? — искренне растерялся я от последнего заявления.
И тут снова слово взял Ир. Открыл глаза и посмотрел на меня снизу вверх, ведь теперь, когда он лежал на спине, я нависал над ним.
— У эльфов — это обычно ушные серьги. У людей кольца, подвески или украшения для волос, например, как тот обруч у Виттебранда. Драконам такого рода амулеты, как накопительные, так и любые другие, ни к чему, так как их тела сами способны генерировать достаточное количество магии, пригодной для преобразования в тот или иной магический продукт. Мы же, — имея в виду мерцающих, продолжил Ир, — с детства прячем в своем теле один единственный, но многофункциональный амулет.
— И где прячете? — задал я самый очевидный на тот момент вопрос, лихорадочно просчитывая варианты дальнейшего развития разговора. Мне хотелось как можно быстрее перейти к обсуждению здоровья нашего захворавшего мерцающего. Но я опасался действовать нахрапом, поэтому при поддержке ребят заходил с самой дальней стороны, опасаясь спугнуть его одним единственным неверным словом.
Но мерцающий мне так и не ответил, только улыбнулся с хитринкой, и все. Тогда слово снова взяла его соотечественница. Ира сказала:
— В пупке.
Я еще толком переварить эту информацию не успел, как Ир уже задал свой просто сакраментальный вопрос.
— Хочешь поискать?
Так, что-то прогнило в Халярском королевстве. Он меня что, провоцирует? На что, хотелось бы мне знать?
Но я не стал отвечать секретарю, поднял глаза на Иру, которая все еще официально считалась старостой колокольчиков, но назвал настоящим именем.
— Ника?
Та закатила глаза к потолку и пояснила.
— В пупке мы носим небольшую сережку.
— Да, я понял. У нас это называется пирсингом и считается очень модным. Но что-то мне не нравится в тоне неких болезных провокаторов.
— Болезных? — тут же зашипел на меня Ир, но я его стоически проигнорировал.
— Её нельзя нащупать пальцами. Там особая магическая защита, — добросовестно продолжила Ника, как и я не обращая внимания на секретаря.
— А как можно? — тут же спросил хмурый Машка и добавил, — Он ведь предложил как-то его найти.
Ника помолчала. Потом посмотрела на меня. Долго так, пронизывающе. Мне стало не по себе. Не зря.
— Языком.
Ну, все. У меня все слова, какие есть, все матом. Вот же сволочь мерцающая. И как только язык повернулся при детях — тьфу! Все время забываю, что колокольчики студенты, а не школьники, вон, у Машки даже жена с дочкой имеются. Но с чего это вдруг Ир при посторонних решился такое предложить. Специально провоцирует, я правильно понимаю? Остался последний вопрос — зачем? И тут меня озарило. Запутать хочет. Сменить тему, увести разговор в сторону, чтобы никто так и не вспомнил, с чего все началось.
И тогда мне пришло в голову, опробовать уже знакомый способ вывести Ира из равновесия.
— Слушая, Ника, я все спросить хотел, но как-то случай не представлялся...
Девчонка тут же навострила свои пока эльфийские ушки. А я широко улыбнулся ей с кровати, полностью игнорируя присутствие Ира, и спросил.
— А ты переспала бы тогда со мной, когда Никиткой в моем мире прикидывалась?
На её лице промелькнуло понимание. Мне показалось, что она догадалась, зачем я завел об этом разговор. Было бы хорошо. Играть против одного вдвоем — всегда легче.
— Вообще-то, — хитро улыбаясь в ответ, заявила мерцающая, — У меня парень есть.
— Да? Жалость какая. То есть тебя подослали по-тихому меня прибить?
— Фи, как грубо, — очень натурально скривившись, протянула та шутя, — Просто узнать получше.
— И чтобы это значит?
— Я ведь не знала, что ты от магии полностью экранирован, поэтому рассчитывала в самый ответственный момент просто усыпить тебя и как следует пошарить по твоей квартире, узнать, правда ли, через нее можно попасть в университет.
— О! Значит, мне следует сказать Иру спасибо за его ревность? — невинно осведомился я, пристально глядя на девушку.
Мне оставалось лишь уповать на её сообразительность. Давить на Ира простой ревностью было бы слишком топорно и от этого, скорей всего, не продуктивно. Он ведь не дурак, вестись, как лох, на такие очевидные провокации. Но, если ему припомнить его собственные на первый взгляд невинные грешки...
— 'Я беременна?' — невинно осведомилась Ника.
И тут очнулись остальные колокольчики.
— Что?! — взвыл — кто бы вы думали? — Алый.
— Это не Ника беременна. Это я ему сказала, когда пробралась в ту ночь к нему в квартиру.
— Постой... — перебил её Том, — ты сказала? Но ведь тогда ты была парнем, а Ира...
— Мной был Ириргавирус, — пропела Ира. Да, интересно они свои мерцания разграничивают. Но, да ладно, такие существа, как мерцающие, для моего среднестатистического земного умишки вообще кажутся чем-то непостижимым.
— Слушайте, может, хватит, — взвился Ир и попытался вскочить, но я вовремя успел с силой надавить ладонью ему на грудь и он снова плюхнулся на подушку. Пристально посмотрел на мою руку, потом в глаза, намекая, что такое положение его не особо устраивает. Но мне в этот момент было уже плевать на все его намеки. Я сделал вид, что не замечаю их.
— Постой, — сказал я, обращаясь снова в Нике, — А как вы вообще так оперативно узнали о моем существовании?
Девушка замялась. Тогда к ней подсела Иля и почти ласково обронила.
— Мы все свои, забыла? Мы не скажем даже Камю.
— А Великой Матери Рим-Доль?
— А она тут при чем? Ваше тайное общество действует только на территории федерации или нет?
— Да. Просто...
— Мы своих в обиду не даем, — поддержал темную Рутберг.
— Но ведь мои товарищи — они еще не ваши, — рассудительно заметила мерцающая, все еще колеблясь.
— Хорошее слово — 'еще', — произнес я, словно между прочим. И тогда она решилась.
— У Елесиониса дядя в университете работает. Только я его никогда не видела и, понятие не имею, кто он — преподаватель или из обслуживающего персонала...
— А Елисе... ну, в общем, этот парень, он кто?
— Судя по имени, дракон, — подала голос Гарри и обратилась к Ире, — Зеленый?
— Почему ты так решила? — спросила у подруги Фа.
— 'Ионис' — в переводе на общий язык, 'зеленый'.
— А! — протянул ифрит.
— Так, что, правда? — спросил я у мерцающей. Та кивнула.
— Твой парень?
— Нет. Моего зовут Павелецирус, он такой же мерцающий, как мы с Иром.
— Это и так понятно. У вас у всех имена на 'рус' заканчиваются, поэтому не разберешь, парню оно принадлежит или девушке, я правильно понял? — озвучил я свои наблюдения. И мне ответил, как не странно, не кто-нибудь, а Ир.
— Правильно, — вот тогда я опустил на него глаза. Мы несколько секунд смотрели друг на друга. Потом он очень медленно поднял руку и запустил пальцы в мои волосы. Этот жест заставил меня напрячься. Но я виду не подал. А мерцающий, вдруг заговорил совсем не о том, что мы только что обсуждали, — Я хотел спать отдельно, потому что знал, что ты заметишь. Но меня бесит, что ты заставляешь меня ревновать из-за этого.
