— Далее, тихо, слушайте! Далее идут подводы — Блаж, Глеб, Зига, Адей, телега Зарубы, Александр, Гриша, водовозка, Карась, Вилли. Вьючные лошади идут без груза, всё тюки в подводы! Места там есть. И смотрите, чтоб не отвязались, некогда будет ловить.
— Шалга! Твои подводы в конце товара идут. Ты с Дорохом замыкающие. Всем всё понятно?
Закивали головами в ответ.
— Север! Шалга! Заканчивайте сходняк! Выходим! — крик из темноты.
— Слышали? Все! Пошли! Шалга, понял!? Вы последние! Факела и костры тушите.
Вот в темноте исчезла белая рубашка Завьяла, за ним влился в темноту беспут, следом потянулись мажары, растворяясь в ночи.
На выезде Заряна и Лива всматриваются в проходящую мимо них товару.
— А ты чего не спишь! — Лива углядела Надейку. — Без тебя никак?
— Неа, сразу заблудитесь!
И шепотом у отца спросила:
— Мы что, назад поедем?
Северин и сам смотрит вопросительно на Ливу с Заряной. Беспут повернул в сторону Шалолета, за ним двинулся и весь обоз.
— Куда ваш дружок нас тянет?
Заряна тронула коня, направляя его прямо на Северина. Нагнулась, откинула полы плаща Надейки:
— Кто разрешил? — Она ткнула в кожаную жилетку, подарок школы.
Салган прошёл рядом с конем Северина, почти сдвигая его со своей дороги. Северин натянул поводья, сворачивая от прущего на него громадного жеребца.
И в спину Северину, готовому вспыхнуть от ярости:
— Ей! Нельзя! Это! Надевать!
Проехав дальше, Заряна нависла над одним из охраняев, несущего зажжённый факел:
— Потуши!
— Так, не видно ничего!
— Быстро потушить, недоумок! Туши, пока цел! — Она выхватила у него из-за руки копьё и опустила древко на его плечо. — Туши немедленно!
С проклятиями факел полетел под ноги.
— Вот сумасшедшая, привязалась! — произнес раздражённо Северин.
Лива повернула коня к нему:
— Там, на Ханской дороге, за постом — засада. Ждут с вечера, возможно один из отрядов, направленных на наши поиски. Наемная банда, несколько белаварских конных гвардейцев. Они не знают, что мы здесь, и я не хочу, чтобы кто-нибудь нас выдал случайно поданным сигналом.
Впереди поворот и спуск к старой, скотопрогонной дороге вдоль реки.
— Завьял знает, где брод, перейдём реку, уйдём за холмы. Надеюсь, там уже не найдут. Утром по нашей колее прогонят стадо на пастбище. И Завьял нам не дружок...
— Насчёт одежды. Это форма собственность школы, символ Острова. Ты же не наденешь форму имперского гвардейца для того, чтобы щеголять в ней перед маритами князя Степи.
Она подъехала вплотную и нагнулась к Надежде. Даже в темноте было видно, как расширились ее глаза:
— Берегись, марит Заряна уже здесь!
Лива не могла понять, почему Жара и другие, так поступили, и почему Ирень допустил такое. Это проступок, отдать форму школы постороннему, чужому. Все жиги получали свою первую форму в школе, пройдя несколько испытаний, которые оставались в детской памяти навсегда!
Но если это сделано одним согласием всех старших школы, возможно, происходит что-то, о чём не знают ни Лезна, ни Воля, и не догадывается никто из их пятерки. Начало возможных перемен? Тогда эти перемены будут не всем приятны...
— Завьял, ваш арестант, он кто? — отвлек Ливу от раздумий вопрос Северина.
— Не знаю, — Лива пожала плечами. — У нас приказ был, выкупить из тюрьмы Айтуара человека по имени Завьял Чекан, приметы были указаны, и взять его с собой. Всё.
— А он не сбежит, не заведет в беду?
— Нет, не думаю, — Лива посмотрела на затихшую, превратившуюся в слух Надейку. — Где он таких друзей найдёт, но нам он не дружок.
Они спустились к реке, остановились у самой воды, пропуская вперед груженые повозки, которые легко катили по влажному песку, следуя за белым пятном рубахи Завьяла Чекана.
— Ну, все, наездилась? — Северин нагнулся к затихшей Надейке, начавшей равномерно посапывать.
— К Александру едем?
— Неа, — сонно замотала головой, — лучше к Матвею, ты же к нему хотел.
Матвей был босиком и без рубашки.
— Барт Северин! — он отвел плечи назад, задрал подбородок, выпятил вперёд мускулистую грудь, приподнялся на цыпочки и хлестко стукнул голыми пятками.
— Барта Лива! Барта Надежда! — он сделал шаг вперед, и резко наклонив голову, ударил себя в правое плечо сжатым кулаком, постоял немного в такой позе, поднял голову. Надейка разглядела белеющую улыбку, блеск глаз башкурта.
— А мы к тебе, Матвей! — протянула Надежда к нему руки.
— Ты чего веселишься? — спросил башлык, передавая ему дочку. — Зачем разулся? Почему босиком?
— Так по песку идём, — Матвей поддел босой ногой влажный песок, — в степь свернем, обуюсь. Обувка вон, под рукой.
Короткие сапожки погонщика болтались впереди на ярме между волами.
— Комары не кусают? — высунулась из-под капюшона Надейка.
Лива молча тронула коня и двинулась за беспутом.
— Так нет комаров то! Спать по камышам разлетелись. В такой темноте летать неудобно, только на друга натыкаются.
— Туда полезешь? — Матвей развернул Надейку лицом к передку мажары.
— Ага.
Она залезла, вытянулась на конике:
— Уф, хорошо!
— Присмотри за ней, Матвей, — Северин развернул коня. — Я вдоль мажар пройдусь. Оружие возле себя держи и обуйся. Если начнется что, будешь между волами метаться, обуваться и оружие искать.
— Не тревожься Север. В порядке всё будет.
— В Приютном, на тракте засада была. Кого ждали непонятно, может и не по нашу душу. Всё равно наготове будь. Ладно, поеду, за дочкой присмотри.
— Присмотрю, не волнуйся.
Шалга устало закрыл глаза и довольно вытянулся во весь рост. Усталость брала свое, вчерашний суматошный день плавно перетек в не менее суматошную ночь. Но ничего, он потерпит.
— Шалга, — тихий вкрадчивый голос прервал покой охраняя. Он замер, не торопясь открыть глаза.
— Шалга! — позвали громче и настойчивей.
Удар какой-то тряпкой по лицу заставила его вскочить. Тут же почувствовал, как его за ворот куртки тащат с телеги.
— Вперед, на дорогу смотри! — посоветовала жига вознице, обернувшемуся на голос, тот поспешно отвернулся.
Заряна ударом ноги опустила Шалгу на колени. Толчок древком копья опрокинул Шалгу на спину.
— Лежи дрянь! — Заряна крутанула над ним копьё, матовое кованое жало наконечника замерло перед лицом охраняя.
— Устал? Заболел? А может, ты ранен? — Она каблуком сапога ударила его в бедро. Шалга заорал.
— Нет? — ещё удар кованым носком под ребра. Острие копья уперлось в лоб, не давая подняться, ни свернуться.
Удар за ударом сыпались на бок Шалги. Наконечник копья уколол щеку, оставляя за собой кровоточащую полосу.
— Мы уже в Ефремово? — Заряна надавила копьем. — Руки!
Шалга сипя, развел дрожащие руки в стороны, едва сдерживая желание свернуться калачиком от боли.
— Шалга, мы даже границы не перешли! А ты почему-то уже решил забить на службу! И не ты один.
Она бросила копьё на грудь лежащему начальнику охраны.
— Узнаешь чье? — Она потащила его за ворот. — Угадай, чем пахнет обоз, оставленный без охраны, при движении ночью по землям степняков? Для тебя Шалга, он пахнет виселицей!
Шалга заскулил. Жига вдруг закрыла глаза, и, подняв лицо к ночному небу, глубоко вдохнула воздух. Замерла, с закрытыми глазами, закрыла ладонью Шалге рот.
Тот испуганно дёрнулся.
— Тихо!
Заряна открыла глаза.
— Дорох? — позвала она
— Я здесь, барта Заряна! — донеслось из темноты.
— Что-нибудь слышал?
Она подняла Шалгу за плечо, всунула ему копьё в руки и толкнула к повозкам:
— Бегом за своими лодырями, одного Дороху пришлёшь. Сам с двумя к Матвею бежишь. Остальных к мажарам гони.
Дорох, привстав в стременах, завертел головой:
— Не слышу ничего. Тишина кругом. Обоз встал.
— Знаю, — она, прислушиваясь, осмотрелась по сторонам и тихо свистнула. Из темноты бесшумно выступил Салган.
— Держитесь сзади обоза, если что начнётся, всех гони к мажарам и людей и телеги. Будь внимательнее, — она вдохнула ещё раз ночной воздух и объяснила, — дым, люди впереди.
Огляделась по сторонам:
— Здесь пока никого нет.
Северин подъехал к Вилли, когда обоз встал.
— Что там? Уже брод? Переходим? — взялся за стремя охраняй.
Мимо пронеслась Заряна. Подошедший за Северином, Карась отскочил к повозке:
— И куда только прёт?
Над остановившимся обозом раздаются звуки ночной жизни. Лязг доспешного и оружейного железа, мычание волов, разговоры возниц, перекличка охраны. Вскрикнула резко ночная птица. Вдали раздался плач шакала. Охраняй испуганно прильнул к конскому боку. Конь башлыка недовольно всхрапнул, косясь на сторожа.
— Ты ещё под него, под коня залезь! Чего притерся-то? Ты нас охранять должен, а не мы тебя.
Охраняй, настороженно глядя в темную степь, отошел от коня в сторону. В темноте раздался шорох шагов.
— Рига, ты? Давай за мной! — Шалга разглядел застывшего за повозкой охраняя.
— Шалга, жига от вас, что ли так рванула? — Карась узнал по голосу Шалгу. — Чем ты ее так напугал, что там случилось?
Шалга остановился, замотал головой, держась за бок:
— Вот ведь стерва! Если бы! Велела к Матвею бежать! Уф!
— А что там, у Матвея? — спросил Северин.
— Это ведьма сказала, там кто-то есть впереди! Дым почуяла.
Карась заскочил на передок кухни. Встал рядом с Вилли, вглядываясь в ночную темень перед собой.
— Все стоят. Впереди повозка жиговская, следом мажары встали, наши возле Матвея столпились. Чужих не вижу. Жиг тоже нет.
— Ох, — застонал Шалга, приваливаясь спиной к колесу. — Дай воды!
Вилли покопался сбоку в ящике, достал глиняную бутыль в соломенной оплетке. Протянул Карасю:
— Передай!
Спрыгнув на землю. Карась наклонился над Шалгой, передавая ему бутыль с водой:
— Это что у тебя, кровь?
— Да прошло всё уже, — Шалга жадно сглотнул. Полил на руки, протер лицо. Карась взял с сиденья тряпку, отобрал бутылку у Шалги и начал оттирать засохшую на его лице кровь с пылью.
— Сиди не рвись, сиди, кому говорят! Шалга!
— Нет, пойду! Рига, бери Давора и бегом к первой мажаре! Я следом.
Тот рванул к впереди стоящей повозке за Давором.
— Дай ещё глотнуть!
Сделав затяжной глоток, Шалга поднялся, кряхтя и постанывая.
— Да что с тобой?
— Добралась до меня "ночная". Замотался за день, прилег, чутка отдохнуть, только глаза закрыл, как это ведьма налетела, с телеги выкинула ...
— Шалга, ты дурак? Нашёл время отлеживаться!
— Да она, сарома, мне все бока отбила, копьем в лицо тычет, встать не даёт. Как будто кувалдой по ребрам прошлась! Повесить грозилась...
— Да? — Карась забрал из рук Шалги бутыль. — Что ты здесь застрял тогда? Беги, давай, люди тебя ждут уже. Молись, чтоб до Ефремово без залета добрались.
— Шалга, потерпеть не мог день, другой? — покачал головой Северин. — Поеду я тоже туда, посмотрю, что к чему. У меня там Надейка. Узнаю хоть чего встали.
Как и говорил Карась, Матвей, обутый, одетый, был возле беспута, в окружение Гриши, Арта, Трохи, Овала. Все были с оружием на руках.
— Матвей, Надейка где?
— Так к тебе поехала, "ночная" её забрала! Спросила про свисток, взяла с собой! А что такое, Север? — слегка напрягся Матвей.
— Где они? Куда она её забрала?
— Как только товара встала, она сразу примчалась, забрала Надейку и поехала назад, я думал за тобой. — Матвей заволновался.
— Не было их там!
Башлык заметался на коне среди повозок, выехал вперед беспута и начал вглядываться и вслушиваться в степной мрак, царивший впереди.
— Северин, Лива сказала здесь сигнала ждать, — окликнул его Вага, привстав на передке беспута.
— Заряну видел? С ней моя дочь была?
— Да. Была. Они вперед поехали. С Ливой.
— Давно уехали? — Северин спрыгнула с коня, и повел его к ближней мажаре.
Топот ног. Запыхавшийся Шалга, за спиной шесть охраняев.
— Шалга, ты здесь, от мажар не отходи. Матвей, Арт, Троха за мной. Гриша ты здесь останься. Парней всех наверх на мажары подними, самострелы наготове. Вилли, Карася, Саню предупредите. Я за Надейкой вперед ушел.
— Вага, а Лива что еще сказала?
— Ждать. Не...
Северин прервал его:
— Вот здесь и ждите. Отсюда никуда. А мы пойдём.
Северин молча тронул Матвея за плечо, указал налево. Трохе так же молча — направо. Подозвал к себе Арта.
— Самострел наготове держи! Бьёшь, когда скажу. Идёшь тихо, по моим следам.
— Пошли, — и они скрылись в ночной темноте.
Северин краем глаза заметил движение под кустом, оставшимся позади его и Матвея. Они обошли с двух сторон этот куст и ничего не обнаружили. Матвей увидел застывшего Северина и резко повернулся лицом к кусту, держа саблю перед собой. Арт от неожиданности наткнулся на башлыка. Тот не успел ничего объяснить, как из-за куста показался Завьял, и отвел в сторону самострел, направленный на него, едва не выхватив его из рук Арта.
— Тихо, тихо ,Северин, Арт — это я! Завьял! Вы чего здесь?
— Где жиги?
— Там.
Одним прыжком Матвей оказался сзади Завьяла, и подсунул ему саблю под горло:
— Стой спокойно, а то порежу. Там это где?
— Впереди у брода, на берегу костер, ночует кто-то — пастухи или рыбаки. Меня здесь с лошадьми оставили. Сказали свиста ждать. Надежда должна в свисток дунуть, если всё нормально.
— Как Надежда? Она что, туда к костру пошла? А если не будет нормально? — Северин кинулся напропалую по кустам в сторону реки. Споткнулся, перелетел через плечо, больно ударился бедром о кочку. Вскочил, выругавшись, и был остановлен рукой Ливы, упершейся ему в грудь.
— Куда так спешишь Северин?
— Где дочка?
— Она с Заряной, на берегу. Тихо, не шумите. Идём за мной.
Они тихо, насколько это было возможно, прокрались между кустами, вслед за Ливой.
— Вот смотри! Это пастухи, скот у них на этом холме, за кустами!
На берегу в свете костра было видно три лежащих фигуры. Внезапно один из них вскочил на ноги и начал настороженно всматриваться в темноту, затем что-то громко крикнул, выхватил из костра горящую ветку и поднял над головой, освещая местность.
Двое других тоже поднялись и закрутили головами по сторонам, выставив перед собой длинные пастушьи посохи. Северин смотрел с вершины бугра, рядом в кустах притаились Завьял и Арт. Лива велела им остаться здесь, сама начала с Матвеем и Трохой спускаться к костру. Вдруг Северин заметил шевеление в кустах, освещаемых костром. Кусты раздвинулись, и на свет костра вышла его дочь. Она скинула с головы капюшон и что-то сказала человеку с горящей веткой. Двое остальных перестали оглядываться, вертеться по сторонам, опустили свои палки и изумлённо рассматривали маленькую девочку, пришедшую из ночной степи.
Северин поднялся, отряхивая с колен песок.
— Стой, Север!
Башлык отмахнулся от Завьяла, пытавшегося его остановить, и бросился к костру.
Надейка на вопрос старшего пастуха согласно кивнула, потом что-то сама спросила, тот подумал немного, развернулся и пошел к берегу, держа ветку перед собой как факел. Дойдя до воды, он махнул вниз по течению. Надежда опять что-то спросила. Пастух позвал помощников, оставшихся у костра. Один из них подхватил ветку из костра и бросился бежать по берегу, в сторону указанную старшим пастухом.
