— Это неправильно... Это совсем не правильно. — тихонько шептала она, но сидящий рядом Генрих расслышал её.
— Не правильно. — подтвердил он, снимая массивный панцирь со своего измученного тела. — У людей всегда так было. Даже очень давно, задолго до довоенного времени. Огромные государства существовали за счёт рабов, или полурабов. Когда цивилизация рухнула, мы вернулись к старым методам.
— Мир отстой. — сказала девушка, вытирая нос найденной рядом тряпкой. Но потом на одно мгновение взглянула на Билла, и добавила. — Ну, может не всегда. Или не во всём. Но разве можно мириться с этим?
— Ты и сама знаешь ответ. — болезненно простонав, сказал Генрих, и сбросил рубашку.
— Это неправильно! Не знаю, как, и когда, но однажды я это изменю, богом клянусь! Ну, или попытаюсь хоть что-то изменить. Ты можешь только представить, что они с ними делали, годами, как мучили их? — в ответ бывший адвокат с согласием промычал. — О Боже! Только посмотри на себя!
Тело Генриха было покрыто большими синяками и следами заживающих порезов. Он осторожно прикасался к ним, болезненно кривя лицом.
— Всё в порядке. После лекарства я чувствую, как они заживают. Но блядь, как же они всё-таки болят! — сказал он, и они вместе с Люси засмеялись.
— Тебе нужно быть более осторожным. Твоя броня не сможет полностью уберечь тебя.
— Знаю. — грустно ответил Генрих. — Ты только не говори никому, но мне кажется плевать. С того момента, как покинул дом, я не ощущаю потребности в жизни. Если бы не ваша компания, я бы, наверное, просто отключился, как робот, у которого вытянули источник питания.
Немного помолчав, Люси грустно улыбнулась, и спросила:
— А как же Лэсси?
— Да она кошмар любого мужика! — ответил Генрих, и они снова рассмеялись. — Но, я рад, что она рядом. Иногда. Только не говори, что я так сказал.
— Ты нужен нам, Генрих. Без тебя мы бы не справились. — сказала Люси, и добродушно похлопала его по плечу, от чего Генрих болезненно вскрикнул. — Ой! Прости! Прости!
Они закопали мертвецов в одну братскую могилу, недалеко от военного комплекса. Группа, ушедшая привести брамина, задерживалась, что вызывало опасения у остальных членов отряда. Они пришли после заката, уставшие, но к счастью их верное животное уцелело, не став чьей-нибудь добычей за время отсутствия хозяев. Правда, брамин успел нашалить, погнавшись за группой диких браминов. Не имея возможности отцепиться от повозки, брамин раскидал всё оружие путников, и ребятам пришлось собирать свой груз по окрестности, что и объясняло их длительную задержку. Весь вечер и ночь они лёжа отдыхали, ели, выпивали, а Лэсси и Люси, спрятавшись на пятом этаже, попробовали Каина, не обращая внимания на недавний, плохой пример с местным боссом. Для блондинки это был далеко не первый опыт, для Люси наркотик стал открытием, и весьма приятным, вызывал необычные ощущения, и казалось, в мире всё начинало двигаться медленнее.
Большую часть второго дня так же отдыхали, Билл и Люси успели послужить ассистентами Дарлы, пытавшейся узнать секреты этого странного места. Но тайна не открылась "самому знаменитому археологу этого времени". Новоиспечённые исследователи смогли добраться до массивной двери в подвалах здания, вскрыть которую не смогли не предыдущие хозяева этого места, ни гений Дарлы. На утро следующего дня, отдохнувшие, и залечившие свои раны, путники собирались в дорогу.
— Вы такие классные, ребята! — радостно откровенничала Дарла. — Ох, как бы я хотела путешествовать вместе с вами!
Но путники дружно заверяли девушку, что если она откажется от своих исследований, то это станет настоящей потерей для научного мира! На робкое и осторожное замечание Билла, что возможно они должны помочь девушке добраться до её штаб-квартиры, товарищи рейнджера уверяли, что такая смелая и сильная личность как Дарла Джонс сумеет справиться, и ей не нужна чья-либо помощь!
— Вы такие милые! — радовалась Дарла. — Не волнуйтесь, я уверена, что кто-то из бывших пленников согласится работать на меня. Ведь по большому счёту, у них ничего нет, и ничего иного им не остаётся! Но вас я достойно отблагодарю!
Дарла щедро отдала большую часть завоёванных припасов, и даже некоторые личные ценности, "исторические артефакты", реальная ценность которых могла быть до смешного мала. Дарла нежно прощалась со всеми путниками, но с Шарком ограничилась только лёгким рукопожатием, при этом опускала в землю глаза. Разленившийся за несколько дней брамин, поначалу упирался, и отказывался идти дальше. Но "вдохновляющая" ругань Шарка заставила животное шевелится, хотя он всё ещё протестующе мычал. Дарла Джонс радостно махала рукой в след своим новым друзьям.
— Надеюсь, мы ещё встретимся! — крикнула она.
— Шевелитесь! — прошипела Лэсси. — Во имя всего святого, скорее сваливаем отсюда!
Первый час шли молча. Погода портилась, и с запада набегали тёмные облака, предвещая грозу. Гартун и Хардсон указывали дорогу. Теперь их отряду нужно было вернуться на протоптанные тропы, ведущие к Колоссу. Решив как-то порадовать себя, и разогнать тоску пути, Люси достала из увесистого рюкзака бутылку с нюка-колой, содержимое которой словно светилось. Девушка удовлетворённо мурлыкала себе под нос, наслаждаясь ярким спектром вкуса напитка.
— Она что, не пожалела тебе бутылку этой "исторической ценности"? — с завистью спросила Лэсси.
— Нет. — ответила Люси, после чего выдержала паузу, и сказала со смехом: — Я украла её!
— О боже, Люси! — проворчал рейнджер. — Зачем? Разве мы в бедственном положении?
— Нет. Но мне так хотелось! А эта зануда никогда бы не позволила взять и одной.
— Даже одной? — спросил Генрих. — Значит, тебе была нужна и не одна?
— Не волнуйтесь! У неё там много было. Я взяла только половину, так что она может и не заметит.
— Заметит! — посмеиваясь сказал Шарк. — Ведь я украл вторую половину!
Кто-то радостно хихикал, другие разочаровано мотали головами и что-то бормотали себе под нос.
— Как? Как ты это сделал? Она не заметила тебя? — спрашивала Люси с удивлением, ведь она и не ожидала от Шарка, что он сумеет повторить подвиг, подобный её собственному. — Я час прокрадывалась в комнату, потом пол часа пряталась в углу за ящиками, ожидая момента. Вытягивала под одной бутылке, потом снова пряталась! Как ты смог обхитрить её?
— Мне даже прятаться не пришлось! Я подошёл к ней, предложил заняться сексом, и поцеловал. Она залилась краской и убежала прочь. Ну, а её вещи остались без присмотра, так что я подумал, что ей ведь так много не нужно, правда?
— Мне даже страшно спрашивать, — сказала Лэсси, — что первое ты задумал, отвлечь её, таким образом, или просто хотел залезть ей в шорты?
Шарк не ответил, только смеялся. До самой грозы путники обсуждали странную девушку, а когда засверкали молнии, и полил дождь, их мысли были направлены в сторону поиска укрытия. Похоже, гроза обещала быть долгой, но никто даже не предложил вернуться обратно к военному комплексу.
После двух дней постоянной грозы, многих усилий стоило путникам развести костёр, используя влажную древесину. Пытались по очереди, Генрих, потом Билл, потом Лэсси, прибегая к силе проклятий и иным злословиям. Под конец за дело взялся Шарк, который поджигал при помощи бумаги влажную набивку подушки дивана. Пламя с большим трудом поедало влажные дрова, в виде местной мебели, и найденной вокруг древесины. Костёр испускал густой, белый дым, заставлял путников кашлять, но в своих промокших одеждах они жались к набирающему силу огню, чтобы хоть немного нагреться и обсохнуть. За эти два дня они прошли немного, большей частью искали укрытия, чтобы хоть немного спрятаться от хлынувшей с неба воды. У половины уже проявлялись признаки простуды, тепло огня вызывало дрожь в теле.
С последним укрытием так же не повезло. Следующим местом для посещения в списке рейнджера и ко., было поселение Колосс. Но находилось оно восточнее от большого северного пути, в слабообжитых местах, где холмы сменяли друг друга, и здесь редко встречались интересные места. Атомный взрыв уничтожил небольшой город неподалёку, превратив его в скелет с торчащими костями, к тому же до сих дней пропитанный радиацией. Рядом с городом путники отыскали руины маленького заводика, на котором в прошлом производили кожаную обувь. Крыша здания была разрушена, как и почти все стены. Оставался только один угол, самый дальний от эпицентра взрыва, но едва ли защищающий от холодного ветра с запада. Они с трудом нашли относительно ровное место, немного расчистили его, но грядущую ночь путники будут вынуждены спать на кирпичных осколках.
Ужин состоял из довоенной еды, любезно выделенной Дарлой для своих новых друзей. Несколько пакетов вермишели, пюре, и Солсбери стейков, всё это тушили в одном котелке, превращая в биомассу сомнительного вида и сомнительной питательности. Дополнительное согревание обеспечивала бутылка довоенного виски, по словам Генриха напитка слишком благородного и качественного для теперешней трапезы. Но Люси совсем не была согласна с ним, именуя этот вечер "довоенным", и получала какое-то особое чувство морального удовлетворения, поглощая в себя еду и выпивку прошлого. Билл вновь обратил внимание на свой Пип-Бой, отыскал волну Грустного Чака. Из прибора послышалась блюзовая мелодия, настолько старая, что было слышно шипение виниловой пластинки на заднем фоне. Темнокожий мужчина мало пел, но музыка была красивой, и все члены отряда умолкли, слушая её. Следующая песня была более весёлой, о любви и радости, и казалось, дополнительно согревала, вместе с выпивкой и теплом костра. Когда песня окончилась, заговорил Чак:
— Ну что же, мои дорогие Всадники. Последние деньки выдались не очень солнечными. Не завидую сейчас тем из вас, кто находится в пути, а не в уютном доме...
— Ещё бы, бля! — сказал Шарк. — Словно про нас говорит!
— ...так что сегодня я подготовил для вас особого гостя, ребята, песни которой хотя и не такие грустные, как мы обычно любим, но способны согреть вашу душу теплом своих волшебных слов, и радостью мелодий.
— Спасибо тебе Чак... — раздался подозрительный голос, похожий на голос темнокожей женщины, и кокетливый смех. — Так приятно слышать сладкие слова твоей похвалы, что я даже зарумянилась!
— Ваша красота, мисс "ИМЯ", осветила стены моей мрачной обители, словно сияющее солнце! — Где-то на заднем фоне вновь послышался кокетливый смех. — Знаете ли мисс "ИМЯ", в наше время всё так изменилось. О да, я звучу как старик! И до Апокалипсиса в мире хватало жестокости и страха, сейчас же всё это стало обыденным.
— Да Чак, это очень грустно... — вновь послышался голос темнокожей женщины. — Особо ужасно то, что людей осталось так мало. Особенно порядочных людей. Конечно же, нельзя однозначно сказать о ком-то, мол он плохой или хороший. Ну, так или иначе, обычно в человеке преобладает что-то одно, правда? И знаете Чак, что больше всего меня тревожит в эти дни?
— Нет, поведайте нам...
— Любовь, Чак. Как сложно стало любить в это время. Знаете, по-настоящему, с романтикой. Когда не нужно бояться за что-то. За будущее. Ах, как бы я хотела, чтобы все современные молодые люди могли познать это прекрасное чувство!
— Чтобы вы хотели сказать нашим сегодняшним слушателям, мисс "ИМЯ"?
— Любите... — ответил второй голос, после паузы и тяжёлого вздоха. — Пожалуйста, любите. Попытайтесь. И не только своих возлюбленных, но и других людей. Хотя я знаю, как это стало тяжело! И может однажды наша общая любовь вернёт этот мир к жизни!
— Господи, как красиво вы говорите! — сказал Чак. — Я чуть было не заплакал.
— Не нужно слёз, Чак! — ответил женский голос. — Давайте я вас немного развеселю, и спою весёлую песню. Она называется: "Фуджи Мама".
— Да, немного веселья нам не помешает!
Началась быстрая и ритмичная мелодия, где девушка необычно пела, и песня и вправду подбадривала, и веселила уставших слушателей. Несколько рюмок обжигающего виски, горячая еда, и даже истощение тяжёлыми погодными условиями ушло на второй план, напоминая о себе только периодическими чиханьями и потягиванием влажными носами. Мисс "ИМЯ" исполнила ещё несколько песен, весёлых и грустных, после чего волна Чака вновь заполнилась грустью блюза, с периодическими вставками его философии, с которой спорил Шарк, словно Чак мог услышать его.
— Насколько же ему должно быть грустно самому, что он пришёл к этому. — сказал задумчиво Хардсон, размышляя о своём собственном одиночестве, когда большая часть отряда уже ютилась на своих дорожных матрасах.
— А как по мне, — ответила зевая Лэсси, — так ему там очень даже весело! Он теперь откроет бутылочку вина, и устроит "романтический вечерок" с этой своей "гостьей".
Кто-то хихикнул на шутку блондинки, но большая часть путников уже засыпала. Среди ночи послышался ужасный вопль, и все члены отряда резко проснулись, хватая в руки оружие, и испуганно всматривались в ночь. Но после этого было тихо, только слышались порывы ветра. Рейнджер вызвался дежурить, заметив, что это была оплошность с их стороны, не оставить дозорного.
Билл вновь включил Пип-Бой, на малой громкости, чтобы как-то развеселить себя. Он выключил его после того как Чак пожелал своим слушателям доброй ночи, и, подкинув несколько кусков древесины в костёр, принялся работать со своей книгой. Рейнджер всё глубже погружался в мысли, многие из которых были приятными воспоминаниями или даже мечтами, иные терзали его, не давая покоя. Он с тоской поглядывал на спящую Люси, которая казалась такой хрупкой и уставшей, нуждавшейся в тёплых, любящих объятьях.
— Почему Билли? — спросил строгий голос. — Почему ты опять хочешь бросить их?
Из мрака ночи, кто-то приближался, в броне, и при оружии. Но тень остановилась на границе света, и так и осталась едва различимым образом на фоне ночной темноты.
— Вновь желаешь сбежать, пока остальные спят. Ничего не объясняя, ничего не говоря, из того, что сказать было бы должно. Почему опять хочешь быть один?
— Я не хочу этого... — тихонько прошептал рейнджер в ответ, неловко осмотревшись вокруг, словно его могли поймать за каким-то грязным, неприличным делом. — Я не могу отвечать за них!.. — сказал он чуть громче, и осёкся, после чего продолжил ещё тише. — Я не хочу, чтобы они пострадали из-за меня!
— Никто не может сражаться один. — продолжила строго тень. — И ты не в праве выбирать за них. Даже смерть за великое дело, это благородная цель.
— Они слишком дороги для меня, чтобы жертвовать ими...
— А что насчёт девочки? Зачем мучишь её? Видишь же, что она влюблена. Лжёшь сам себе, о своих чувствах.
— Я никогда не прощу себе, если с ней что-то...
— Она сильная. Сильнее, чем ты. Боишься потерять её?
— Я умею жить с болью потерь... — горько ответил Билли. — Умри я, а не она, даже тогда, я причиню ей неизгладимую боль, которую она понесёт через всю свою жизнь...
— Любовь стоит многого. — сказала тень, с примирением. — Взаимная любовь оставляет неизгладимое счастье, которое мы пронесём даже через смерть, и далее, в рождённых в любви.
