| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Да, Ваше Императорское величество, это правда!— как можно увереннее сказала я.
Императрица испытующе посмотрела на меня, лучик надежды зажегся в ее глазах, ей так хотелось поверить мне и в то же время было боязно отдавать лечение ребенка в незнакомые руки. Я решила — пан или пропал и бросилась перед ней на колени:
— Клянусь пресвятой Богородицей и всеми святыми, что я не сделаю Великой княгине ничего плохого, а, наоборот, постараюсь вылечить ее!— и я вновь перекрестилась и поцеловала крестик.
Императрица посмотрела на меня испытующе, но вот в ее лице что-то дрогнуло и она сказала:
-Хорошо, я доверю лечение своей дочери Вам, но помните о последствиях, если оно не удастся, Вы будуте казнены.
— Вы можете сделать со мной все, что захотите, я полностью вверяю свою жизнь в Ваши руки, но и Вы доверьтесь мне!
— Хорошо, действуйте, но Вы будете объяснять все, что Вы делаете. У Лизоньки последние зубки трудно режутся, даже горячка началась, ничего не ест и не спит уже третий день!
— Покажите только, где можно руки помыть!
Пожилая дама, стоявшая около двери и зашедшая вместе со мной, принесла тазик и кувшин с водой и помогла мне помыть руки, несколько удивленно на меня поглядывая — лекари того времени так не делали.
Я обтерла лоб девочки полотенцем и попробовала открыть ее рот, слегка надавив на подбородок. Десны все были воспалены, обложены белым налетом — стоматит шел очень сильный. Я открыла свой заветный мешочек и нашла в нем современный гель для десен, обернула пальцы марлечкой, смоченной в лекарстве, и легко помассировала десны девочки, убирая весь налет. Она даже прикусила слегка мне пальцы — видимо, ей сначала было больно. Все свои действия я объясняла равномерным голосом и моя уверенность несколько успокоила мать. Потом я попросила принести небольшой кусочек льда и теплого кипяченного молока. Льдом я еще раз охладила десны, а потом растворила в молоке небольшую таблетку легкого обезболивающего средства и напоила всем этим девочку.
Пожилую женщину я отправила отдыхать, сказав, что сама послежу за ребенком, тем более девочка уже примолкла — видимо, лекарства начали действовать. Я еще несколько раз смазывала ротик ребенка гелем, качала ее в кроватке, напевая колыбельную, знакомую всем детям Советского Союза:
Спят усталые игрушки, книжки спят.
Одеяла и подушки ждут ребят.
Даже сказка спать ложится,
Чтобы ночью нам присниться.
Ты ей пожелай:
Баю-бай.
Баю-бай, должны все люди ночью спать.
Баю-баю, завтра будет день опять.
За день мы устали очень,
Скажем всем: "Спокойной ночи!"
Глазки закрывай,
Баю-бай.
И успокоившийся ребенок тихо заснул, наконец-то избавившись от мучавшей ее боли. Я тихо встала и объяснила Императрице, что еще несколько дней надо смазывать рот ребенка лекарством, полоскать раствором теплой воды с содой, давать ей сосать небольшие кусочки льда, чтобы снять раздражение. А после разрешать ей грызть небольшие сухарики, сушки, кусочки яблок, чтобы облегчить прорезывание зубов. Я уверила маму, что дня через два воспаление должно уменьшится и боль пройдет.
Императрица сначала хотела броситься мне на грудь, но остановилась и только пожала мне руки.
— Чем я могу отблагодарить Вас? Скажите, сколько я Вам должна заплатить за спасение дочери? И как Вас зовут?
— Меня зовут Натальей Алексеевной. Денег мне не надо, а вот мне может понадобиться Ваша помощь, но не для себя, а для других людей. Простите, но большего я пока и сама не знаю. Но я Вам напишу, но это будет чуть позже.
— Хорошо, возьмите тогда вот этот платочек на память, чтобы я знала, что это именно Вы ко мне обращаетесь,— и она протятула мне тонкий батистовый платок с вышитым вензелем "ЕА" и короной над буквами.
Пока она отвернулась, чтобы удостовериться, что девочка споконо спит, я тихо выскользнула из комнаты. Лишь только та же пожилая дама вышла вместе со мной. Она проговорила, вытирая слезы:
— Вы даже не понимаете, какое чудо Вы сотворили для Императрицы и Велиой княжны! Но почему Вы мыли руки? И что за чудесная песенка, которую Вы пели? Я такой и не знаю! Спойте еще раз, если можно!
Я легко приобняла пожилую даму, которая схлынувшее волнение выплеснула в многочисленных вопросах и стала спокойно отвечать:
— Руки я мыла, потому что они грязные и эта грязь могла попасть в рот ребенка. Пусть и горничная так делает каждый раз, когда будет смазывать десны ребенка. И тряпочка должна быть чистой. А песенка очень простая, — и я еще раз запела ее, успокаивая верную подругу или служанку, или то и другое вместе. Она вытерла слезы и улыбнулась:
— Я запомнила, чудесная песенка, буду ее петь для Лизоньки.
— Но я должна идти! Возвращайтесь к Императрице, Вам всем надо отдохнуть!
Я почти затолкала удивленную женщину в комнату, потому что чувствовала, что метель вновь подхватывает меня и переносит в нашу комнату в Васино, где меня ждал удивленный Миша.
Я отдала крестьянке лекарство, показав, как им пользоваться для лечения ребенка и пошла в кабинет, куда зазвала и Мишу.
Я рассказала ему всю эту историю и он показал мне портрет Императрицы и газету, которую как раз недавно привез из Дорогобужа. В ней говорилось, что в ноябре 1812 года отмечали 6-ой день рождения дочери императрицы и императора, хотя я помнила по истории, что маленькая Лизонька скончалась в возрасте полутора лет из-за горячки, вызванной зубами. Да и он помнил, что заметки такой раньше не было и быть не могло, т.к. я изменила прошлое сейчас, а газету привезли некоторое время назад.
Так я получила подтверждение, что действительно была во дворце, причем в прошлом своего прошлого. Но раз история этого мира не изменилась, влияние этого случая оказалось минимальным — только внутри своей семьи.
Да, вот и еще одно доказательство того, что мой перенос из одного времени в другое — не просто так, это Судьба! Именно она предоставила мне эту возможность для спасения людей, именно Она решила еще раз мне помочь и поэтому произошёл этот скачок во времени! Как, каким образом— это не важно, главное, что теперь с помощью Императрицы я могу сделать намного больше, спасти не только свою усадьбу и крестьян, но и солдат и офицеров, раненых в боях. Такой влиятельный покровитель, как Императрица, откроет для меня те двери, которые никогда не откроются перед простой уездной мелкопоместной дворянкой. Но надо подумать, чем мне заинтересовать Елизавету Алексеевну. Просто написать письмо и напомнить о себе— это мало, должно быть какое-то дело или лекарство, которое я могла бы сделать быстро и просто.
И таким лекарством я выбрала мазь Вишневского. И хотя в будущем некоторые медики будут оспаривать его лечебные свойства, но один только факт, что Вишневскому вручили Сталинскую премию за лечение гнойных ран во время Великой Отечественной войны с помощью его знаменитой мази, уже вызывает уважение. А самое главное — состав мази очень простой и все его средства доступны. Основу лекарства составляют березовый деготь и ксероформ (соединение висмута), в качестве дополнительного компонента используется касторовое масло. Ксероформ уже был известен, им лечили воспаления кожи у лошадей, деготь также широко применялся в ветеринарии, а касторкой в то время лечили желудочные расстройства. То есть, мне не надо приносить составляющие из будущего, мне нужен только специалист, который поможет соединить все компоненты в одно целое и сделает это очень полезное лекарство.
И такой специалист скоро нашелся, к моей огромной радости. Да еще и с другим, очень нужным человеком — прекрасным печатником! Но про их появление в нашей жизни надо рассказать чуть подробнее.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
