— Первая шлюха и последняя девственница школы вместе? Что-то новенькое! — Андрей Волошин уже порядком набрался и просто не мог упустить шанс достать Казанову, пока рядом нет Егора. — Эй, народ! — он пошатнулся, оборачиваясь. — Прикиньте, Жанночка с Яночкой дружбу замутили!

— Закрой рот! — Яна поморщилась и от греха закрыла собой Кандер.

— А не то что? — Андрей снова повернулся к ней и подошёл вплотную. — Смирнову пожалуешься?

— Не хочу, чтобы он руки марал. Дерьмо ты.

— Это я дерьмо? А ты кто тогда? Потаскушка!

— Прекрати, Волошин! — Жанна была возмущена.

— Целкам слово не давали. Рот бабам не для трёпа нужен. Хотя ты ж не знаешь, — парень залился пьяным смехом. — Тебе показать? Мордочка-то у тебя ничего, сойдёт.

— Ты в хлам, придурок, свали, — Казанова схватила за руку дёрнувшуюся было Кандер. Не хватало ещё тут драку устраивать с перепившим идиотом.

И самым мерзким было то, что никто не пытался его остановить. Все стояли и смотрели на них. Кто-то испуганно, кто-то осуждающе, а кто-то тупо ржал. Ещё бы телефоны достали и начали снимать.

— Шоу окончено, — рявкнула Яна и потянула за собой Жанну.

— А ну стой! — Андрей преградим им путь. — Ты уже бэушная, а вот подружка твоя свежачок.

Лицо Кандер исказилось от ужаса. Только смотрела она не на Волошина, а за его спину, на надвигающуюся тучу, готовую убивать.

— Не надо! — Её голос вдруг сделался тонким. Но было поздно.

Про таких, как Тихомиров, говорят, что они бьют дважды, причём второй раз по крышке гроба. Волошин отлетел от девушек тряпичной куклой. И вот тут толпа засуетилась: кто-то закрывал собой пытавшегося подняться Андрея, кто-то держал Ваню, а кто-то оттаскивал в сторону Казанову с Кандер. Только Жанна вырвалась и бросилась к Тихомирову.

— Остановись! — она встала перед ним, с трудом сдерживаемым одноклассниками.

— Убью, — коротко выдохнул он.

— Не смей! — она была такой маленькой рядом с ним. Пусть Ваня не был высоким, но крепкая сбитая фигура делала его по сравнению с этой хрупкой куклой просто медведем.

— Уйди, дура! — кто-то оттолкнул её из лучших побуждений, но просчитался: Тихомиров, мгновенно среагировав на это движение, вырвался.

— Прекрати! — Кандер снова бросилась к нему и замолотила маленькими кулачками по широкой груди.

— Ненормальная! — Казанова попыталась оттащить её, опасаясь, что Ваня сгоряча может ненароком прибить девушку. А он может. Все знали, что Тихомиров дрался редко, но, как говорится, метко. А тут эта малютка. Да он и не заметит, как прихлопнет её. И не со зла ведь, ибо Ваня парнем был добрым и уж точно девчонку бы никогда не тронул, но в такой ситуации…

В этот момент все дружно решили, что надо спасать Жанну и забыли о Волошине, который, с трудом поднявшись, пьяными глазами осматривался вокруг в поисках чего-то, чем можно хорошенько приложить своего обидчика. Его взгляд упал на стул.

— Только попробуй, мразь, — позади него стояла Алеся.

— Не лезь.

— Крыса, — Антонова вцепилась в него и потянула на себя. Она была в шоке от того, что здесь произошло, пока они с Егором разговаривали на улице. В голове и так была каша, а тут такое. Она вернулась за сигаретами…

— Отвали, сука, — Андрей оттолкнул её.

Алеся удержалась на ногах. Сможет ли она сделать бросок? Злости нужен был выход. Но сможет ли?

—Даже не думай, — Егор подошёл к ней. — Что за херня тут творится?

— Сам посмотри! Твой дружок как с цепи сорвался, а твоя Янка с моей подругой устроили какую-то кучу-малу. И этот ублюдок…

— Отойди, — Смирнов отстранил её подальше от Волошина. — Слышь, угомонись, пока я тебя не угомонил.

— Тебя-то я и ждал! — Глаза Андрея блеснули.

— Обойдёмся без жарких объятий. Исчезни, — он просто отпихнул Волошина в сторону как какой-то хлам и врезался в толпу. — Вано, блядь!

Тихомиров уже не вырывался, он просто смотрел на Жанну, которая по-прежнему колотила по нему своими кулачками и всхлипывала. Её оттаскивали, но она снова бросалась к нему в истерике.

Егор, расталкивая всех локтями, протиснулся к ней и, крепко сжав, буквально оторвал от друга. Она брыкалась и пыталась вырваться.

— Кандер, мать твою, успокойся! Ты ж друга моего угробишь, терминатор недоделанный!

Он приподнял её над полом и понёс к выходу. Жанна укусила его за руку, извернувшись.

Смирнов выматерился, но не отпустил её. Толпа расступалась. Егор вынес её на улицу и прижал к кирпичной стене дома.

— Успокойся!

Яна и Алеся выбежали следом. Вид у первой был потрёпанный.

— Ты в порядке? — Антонова обратилась к подруге. — Горик, отпусти её, — кивнув брату, она подошла совсем близко.

— Там же Ваня! — Кандер, ощутив наконец свободу от чужих рук, безвольно сползла по стене, села на землю и зарыдала. По-настоящему, со слезами и всхлипами. Такого ещё никто не видел. Жанна всегда была весёлой и позитивной. В любой ситуации она сохраняла улыбку.

— Вот же блядь, — Смирнов смотрел на неё, не зная, что делать. Яна с Алесей пытались поднять девушку на ноги.

— Жан, я тут, — Ваня спустился с крыльца и встал напротив неё. Она вскочила, оттолкнув подруг, и бросилась к нему.

— Опять?! — Егор уже готов был снова оттаскивать её от друга, но замер: Вано обнял Кандер и поцеловал в макушку. Она бормотала что-то ему в грудь, всхлипывая и икая.

— Я одна себя сейчас лохушкой чувствую? — Антонова глупо смотрела на обнимающуюся парочку.

— Нет, я тоже, — Казанова захохотала.

— Пойдёмте куда-нибудь, — Смирнов покачал головой.

— Давайте ко мне, — Яна продолжала смеяться. — Послушаем трагедию Ромео и Джульетты.

Собственно, трагедии не было. Ваня и Жанна начали встречаться незадолго до возвращения Егора. Как-то вышло так. Встретились случайно на каникулах, пошли вместе кататься на роликах от нечего делать. Потом сходили в кино, потом ещё куда-то… Кандер давно нравился весельчак Тихомиров, только всё не было возможности даже поговорить нормально. Не было у Жанны столько смелости, чтобы подойти к нему. Это же Вано! Он многим нравился, она знала. А что могла предложить такому парню девушка, которую не зря за спиной последней девственницей называли? Она любовалась им на переменах, издалека, тайно. Даже самой близкой подруге она не смогла открыться. Зная Алесю, она была уверена, что та попрёт танком в попытке пристроить её в крепкие тихомировские руки. Нелепая случайность, столкнувшая их на улице, стала джек-потом. Завертелось, закрутилось, захватило.

С ним всё было впервые. Всё. Не было страха и сомнений. Они были после, когда начался учебный год. Только Ваня не спешил всем и каждому хвастаться, что избавил школу от последней девственницы. Она и не думала, что оброненное ей когда-то «хочу, чтобы я и ты были лишь друг для друга» он воспримет всерьёз. Была какая-то прелесть в их тайне. Что-то трогательное в коротких взглядах на переменах, незаметных касаниях в очереди в буфете. Кандер не хотелось всеобщего внимания, оно пугало. Казалось, всё разрушится, как только кто-то узнает о них. Может, в чём-то она действительно была права, а может, зря беспокоилась — кто знает? Мир подростков порой непонятен и им самим.

Когда они сталкивались на вечеринках, она исподтишка наблюдала за ним, ревностным взглядом впивалась в каждую девушку, приближающуюся к нему. Ваня по-доброму посмеивался над ней. Жанна и к Перемычко на день рождения пошла только потому, что знала об интересе именинницы к Тихомирову. А Оксана красивая…

Неизвестно, сколько бы ещё продолжались их шпионские игры, но она не выдержала. Она испугалась. По взгляду поняла, что Ваня и убить может. Без шуток. Никогда не думала, что он способен на что-то подобное. Знала, что и прежде были драки, но вот так, на её глазах…

Успокоилась Кандер лишь дома у Яны. Заметно расслабилась и засопела под боком у Тихомирова. После нервного всплеска её сморил сон. Ваня, откинувшись на спинку дивана, поглаживал её по волосам, пропуская гладкие пряди сквозь пальцы. Ей всегда нравилось это.

— Не хочешь ничего рассказать? — первой ожидаемо не выдержала Алеся.

— Вроде и так всё понятно, — парень устало прикрыл глаза. Всё же не зря он пошёл к Оксане. Если бы его не было там… Страшно представить. Кулаки до сих пор чесались. Когда всё началось, его выворачивало наизнанку в ванной. Вернувшись, он увидел и услышал то, что сорвало стоп-кран в мозгу. Он и правда готов был убить Волошина, этого сукиного сына. Жанна стала его миром, целой Вселенной. Она проникла ему под кожу и растеклась по всему организму теплом. И какая-то падаль смеет обращаться с ней так?

— А мне кажется это прикольным, — Казанова вошла в гостиную, успев привести себя в порядок. — Не думаю, что наша спящая красавица хотела всему свету рассказать об их отношениях, и Ваня повёл себя как настоящий мужчина. А сегодня вообще бомба. Это было… вау! Тихомиров, я твоя фанатка!

— Даже не знаю, что меня больше удивило, — Егор сидел на полу возле дивана, широко расставив ноги, — то, что я не заметил всего этого, или то, что Кандер, оказывается, терминатор.

— Ты не знаешь её, — Ваня нагнулся и поцеловал Жанну в висок.

— Всё тайное становится явным. Это так или иначе случилось бы, — Антонова криво усмехнулась. — Ни хрена от этой жизни не спрячешься.

Она говорила скорее о самой себе. Тяжёлый выдался вечерок, полный открытий. Брат рассказал ей о своих планах, и она поняла его. Действительно поняла. Как и его поведение в прошлом. Наверное, ей, любимой родителями, никогда в полной мере не ощутить того, что чувствовал он по отношению к своей матери. Должно быть, это больно. Надеяться всегда больно. Она знает. Отчаяние проходит, а надежда выматывает и калечит душу. Это как медленное ковыряние засохшей болячки на коленке — проще сдёрнуть разом.

— Кто-нибудь хочет выпить или перекусить? — Яна стянула волосы в хвост и сразу сделалась какой-то другой, домашней, что ли.

— Я принесу, — Смирнов поднялся. — Тебе сегодня было нелегко.

— Спасибо, — она проводила его нечитаемым взглядом.

— Он не любит тебя, — прошипела Алеся. — Ты ничего не знаешь о нём!

— Я знаю больше, чем ты думаешь, — Казанова села на диван рядом с Жанной и Ваней.

— Ну-ну.

— Я не стану держать его, когда он наконец решится сделать то, что должен.

— Ты о Хайруллиной? — Тихомиров осторожно потянулся, боясь потревожить сон Кандер.

— Он совершает, возможно, самую большую ошибку в своей жизни, — Яна грустно улыбнулась.

— И тебе всё равно? — Антонова удивилась.

— А ты думала, я в него клещами вцеплюсь? Я желаю этим двоим счастья больше, чем кто-либо.

— Тогда какого хера ты трёшься с ним? — теперь Алеся злилась. — Кайфово ей видеть, а? Ты хоть представляешь, как это больно? Хотя… это же ты.

— Шлюхи не умеют любить, да? — Казанова ухмыльнулась. — Жизнь куда интереснее наших скромных представлений о ней.

— Девчули, по углам, — Ваня цокнул языком. — Давайте без второго раунда обойдёмся, ладно? Гор — дебил, мы все это знаем.

— Нормально, — Смирнов стоял в дверях с подносом в руках. — Ушёл на пару минут, стал в глазах друга дебилом.

— Будто не понимаешь, почему я так считаю.

— Вано, — Егор подставил поднос на стол, — я не говорил раньше… Я не останусь в этой стране.

В гостиной воцарилась тишина. Только тиканье настенных часов разрезало её мерным стуком. Девушки отводили глаза, чувствуя себя соучастницами преступления буквально.

— Нет, Гор, ты реально дебил, — Тихомиров тяжело вздохнул. — Она не будет ждать вечно. На её месте я бы давно послал тебя куда подальше. Сабинка теперь звезда, долго у окошка плакать не будет. Сколько времени ещё впереди до твоего отъезда? Не думал, что многое может измениться? И всё это время собираешься трахать мозги ей, себе и Янке? Казанова, — он повернулся к девушке, — я уже вдуплил, что ты без загонов, но это ненормально. Если бы её чувства в стену глухую были, но Гор же любит её. И от этого ещё гаже вся ситуация. Даже я, пацан, относясь ко всему проще, чем девчонки, не понимаю, как можно так? Я не могу представить, что поступил бы так с Жанкой. Да я после этого в зеркало бы взглянуть не смел и мужиком себя считать! Гор, — он снова обернулся к другу, — ты изменился. Я всегда уважал тебя…

— Жалкого слабака, наматывающего сопли на кулак? — Смирнов усмехнулся.

— Ты не был мразью. Какой толк от твоей силы, если внутри гниль?

— Так почему ты до сих пор считаешь меня другом?

— Потому что, как и Хайруллина, верю.

— Не ругайтесь, — Кандер открыла глаза и зевнула. Она уже довольно долго притворялась спящей, наслаждаясь прикосновениями своего парня и внутренне морщась от его ругани с друзьями. — У каждого из нас есть свои причины для тех или иных поступков. Нельзя влезть в душу человека и понять, что творится в ней. Я видела, как на переменах Егор смотрит на Сабину. Я сама такой была. Но и Яну он не обманывает. Она знает. Мы не имеем права лезть.

— Жан, тебе Хайруллину не жалко? — Алеся покосилась на подругу.

— Жалко. Я бы не выдержала на её месте. Но кто я такая, чтобы судить Егора? А тебе-то почему жаль её? Ты же не выносишь Сабинку!

— С тех пор, как влезла в её шкуру…

Любить очень больно. Больно, что твой собственный брат поступает с кем-то так же, как поступают с тобой. Хайруллиной ещё хуже. Егор любит её и осознанно причиняет боль, Слава же делает это по привычке. Он не замечает даже.

— Ты сам-то веришь, что сможешь без неё? — Ваня спросил друга, не глядя на него больше.

— Потом будет хуже.

— Да откуда ты знаешь? Мы жизни толком не нюхали, а ты берёшься на себя вершить чужие судьбы! Ты стал трусом, Гор.

Глава 32

не бечено

Никита нетерпеливо поглядывал на дверь ванной, ожидая, когда мачеха наконец закончит изображать из себя резиновую утку. У неё выходной вообще-то, а ему пора на смену. Не могла позже? Или сделать свои дела побыстрее, раз уж самым наглым образом влезла вперёд, оттолкнув его в прямом смысле слова от двери. Нет, у Лизы была привычка зависать в душе по часу, не меньше. И в эти моменты она игнорировала всё вокруг. Он уже и кашлял возле двери, и аккуратно стучал, и откровенно орал — бесполезно.