Чтоб унять их энергию, чтоб они меньше донимали моего названного отца и его богомольных стариков да старушек (прочие в Церковь редко ходят) разными атеистическими выходками, решил кроме всего прочего занять их ещё одним полезным делом.
— В футболе шаришь, Барон?
Тот, довольно умело пару раз накинул мяч ногой:
— "Шарю"?! Да, так... Было дело, видел — как английские матросы в порту играют.
"Быть тебе значит, тренером у моих комсомольцев, — подумал, но вслух пока не сказал, — а капитаном будет Ефим Анисимов".
Перед баней, я на всякий случай собственной бритвой побрил Барону голову — не хватало ещё от него вшей подцепить, а с ними и тиф или ещё какую гадость. Отойдя, полюбовался делом рук своих:
— Во! Стал походить на человека ...
Тот, недобро зыркнул исподлобья и, я поспешил добавить:
— ...Только что сбежавшего из домзака.
Так большевики переименовали тюрьмы, которые они до пришествия во власть, обещали вообще закрыть.
Его лохмотья хотел облить бензином да сжечь, да хозяин не дал:
— Баба прожарит от мандавох да постирает — на что-нибудь, да сгодятся... Пелагея!
— Чаво?
— Где тебя чёрт носит?
— Да, задрал ты уже, хмырь плешивый...
Взамен, пока Мишка мылся, я изрядно потрепав хозяину и себе нервы, поторговавшись — прикупил ему комплект сильно ношеного, но чистого белья. Для себя же, у меня был запасная рубаха да кальсоны — в кои я и, облачился после посещения бани.
Сразу стало как-то легче — тело зудиться перестало.
Повечеряли да спать, закрывшись в отдельной комнате с Мишкой. Входную дверь я подпёр лавочкой и, улёгся подальше от окна, не раздеваясь и держа "наган" в руке...
Мало ли что, да?! Район — на окраине города, повторяю и, с очень сомнительной репутацией.
От нервного напряжения спал вполглаза и, чуть свет проснувшись с первыми прокукарекавшими "подъём" петухами, принялись собираться. Свою верхнюю "гражданскую" одежду, постиранную и высушенную хозяйкой, отдал Барону... Конечно, она сильно ему "на вырост" — пришлось тому рукава да штанины закатать, да выбирать особенно не из чего.
Кожаной курткой с "кубиками" в петлицах, портупеей и фуражкой со звездой, я пока "не светил" — облачился в старое, в чём приехал в Нижний. Но обулся всё же в сапоги, а несколько великоватые тому ботинки с обмотками, отдал Барону... К моему удивлению, тот довольно ловко и быстро намотал их — видать, было достаточно много практики.
"Да, кто ты такой, чёрт тебя дери?! Прям — сын полка, какой-то...".
В этот раз, "Бразье" завёлся с "полпинка"!
Пока двигатель прогревался, стоя как лошади, перекусили второпях краюхой чёрного хлеба с молоком и, со "вторыми петухами" выехали из города.
Глава 11. Барон фон Монте-Кристо
От Нижнего до Ульяновки, по улучшенной грунтовке "Нижний Новгород — Саранск", всего примерно около ста сорока километров: кажется — на автомобиле можно часа за три добраться, даже если не давить "на тапку". Однако в связи с обстоятельствами приобретения данного транспортного средства — путь домой напрямую мог оказаться не самым кратким, а даже — как бы не наоборот.
Действуя по золотому правилу "лучше перебдеть, чем недобдеть" — я заранее разработал маршрут следования "задами да огородами", пользуясь всеми доступными мне источниками информации. Самодельная карта, нарисованная "от руки да на глазок", страдала рядом неточностей — поэтому я часто поворачивал не там, или пропускал нужный поворот...
Короче, я заблудился!
Барон, всё больше и больше беспокоился:
— Куда мы едем, Поп?
— На "кудыкину гору", — психовал я, — не нравится ехать — слазь и иди пешком.
— А я думал — в Москву или Петербург...
— Меньше "думай" — тебе это не идёт. А с чего ты так решил, Барон?
Тот, только усмехнулся, типа, что за детский вопрос?!
— А где ты ещё его сможешь продать или просто — кататься на нём, как не в столицах? В какой-нибудь провинции — тобой быстро чекисты заинтересуются... Им самим, такой "мотор" нужен.
Я промолчал, не ответив.
Чем дальше я забирался на Юг — тем всё больше и больше мрачнел, ранее бойкий и говорливый Мишка-Барон...
Наконец уже далеко после полудня, я буквально — каким-то наитием "нашупал" дорогу и, выбравшись на тракт "Нижний Новгород — Саранск" по рядом расположенному селу определил наше местонахождение. Оказалось до Ульяновки рукой подать — не более пятидесяти-шестидесяти вёрст.
Присмотрелся: движение минимальное...
Ну, что ж — можно и рискнуть!
Вот только как темнеть начнёт: чтоб уже ночью до Ульяновского полустанка добраться — где я хочу на первое время спрятать автомобиль от посторонних глаз.
Пока же, отъехав обратно подальше вглубь леса, нашёл ближайшую пустую поляну и решил перекусить да покемарить чуток. После второй, практически бессонной ночи да отходняка после пережитого стресса — глаза сами захлопываются.
Хоть спички под веки вставляй!
Загнав "Бразье" за кусты, собрали хворост, развели костёр, сварили в котелке "шулюм" по моему рецепту из захваченных с собой продуктов. Непритязательно варево, конечно — но мы с Бароном лопали, аж треск за ушами — как от семьи медведей по лесу стоял.
Решив наконец "открыть карты", я переодевшись в кожанку с "кубарями", напялив на лысую голову фуражку со звёздочкой и надев портупею с кобурой, сказал Мишке:
— Не знаю, что ты там обо мне возомнил свой детской фантазией, но я — вовсе не "деловой" и, не в какие "столицы" не собираюсь! Я — начальник отряда военизированной охраны полустанка Ульяновский — "чекист" если угодно и, одновременно начальник гаража при Волостном Совете рабочих и крестьянских депутатов.
Тот, широко раскрыв глаза:
— А, зачем тогда...
— Машину я угнал, чтоб втереться в доверие главе волостной ячейки РКП(б). Карьера моя от того зависит, понимаешь?
— "Карьера" у красных?! Понимаю...
Отводит глаза, а в интонации ясно прозвучало: "А то, я считал тебя человеком!".
Хмыкаю:
— А у кого ещё? У "белых" карьеру уже не сделаешь — они за бугор сбегли, разве что у "зелёных" можно попробовать... Говорят, они ещё бегают где-то в лесах — не успевают вылавливать, да по оврагам прикапывать.
Сходил "по малой нужде" в кустики и, расстилая всякое шмутьё из салона на месте посуше, уже зевая, говорю:
— Так что, Миша, давай с этой поры без всяких собачьих кличек — "Попов" да "Баронов"! Меня зовут Серафим, по батюшке — Фёдорович, а фамилия — Свешников... Кстати, как у тебя?
Молчит, как в воду набравший...
— Ладно, потом скажешь — пока побди, а я подремлю чуток.
* * *
...Казалось — только лёг, закрыв глаза и, тут же соскочил — волос, если б на голове был, дыбом:
— Мишка, ты что творишь?!
Хватаюсь за кобуру — ПУСТО!!!
В лоб мне смотрит зрачок собственного "нагана", за ним — сузившиеся глаза оскалившегося звереющего волчонка:
— Ты так на человека похож... Когда спишь! Рука не поднялась прирезать спящим. Знаю. молиться перед смертью у вас не принято... Тогда, хоть "Интернационал" спой!
Невольно, мне вспомнилось из довольно пошлого анекдота: "Чё, я вам пацан — песни петь?".
— Ааа... Яяя... Может, договоримся? — в такой ситуации и герой голливудского боевичка заверещит резаным поросёнком, — забирай всё — деньги, чёртов автомобиль... Только не убивай!
— И, так всё моим будет, — улыбаясь, давит на спуск, — за мать, за сестру, за отца... Сдохни, тварь краснопузая!
— МИША НЕТ!!!
"Щёлк, — сухо клацает курок, — щёлк, щёлк".
— Осечка, Миша! Давай попробуй ещё, — подбадриваю, — за бабушку, за дедушку...
Недоумевает — шары на лоб и, снова жмёт спусковой крючок:
"Щёлк, щёлк, щёлк...".
— ...За любимую учительницу Марь Ивановну.
"Щёлк" — осекся последний "патрон" и Барон, с неприкрытым ужасом разглядывает оружие, заглядывает в каморы револьвера — не веря всему происходящему и собственным глазам.
— Что, Миша, — сочувственно спрашиваю, наклонив вбок голову, — что-то пошло не так, да?! Долго ж ты собирался с духом — я уж и, вправду — чуть было не заснул...
Бросает "наган", выхватывает из кармана нож:
— Не подходи, ССУКА(!!!), зарежу! Кишки выпущу!
Вынимаю из кармана "Браунинг" и также, ощерясь по-волчьи, негромко шиплю аспидом:
— Прострелю обе коленки и брошу подыхать в лесу. Если даже доползёшь до деревни или подберёт кто — всю оставшуюся жизнь будешь на полусогнутых шкандыбать и ср...ать стоя.
Протягивая левую ладонь:
— "Перо", рукояткой вперёд — сюда... НУ!!!
Чуть помедлив, он с убитым видом подчиняется...
Оценивающе осматриваю и подкидываю "трофей" в руке: рука у него — "не поднялась", видите ли! Понимает малолетний подонок, что таким и сам-то не зарежешься — коль понадобится... Так — постращать кого, только и годится. В ножах я немного разбираюсь — увлекался одно время и даже сам изготовлял.
Рисунок 27. Пистолет для самообороны Browning 6.35 mm.
Однако, несмотря на никуда не годный металл и заточку, нож достаточно хорошо сбалансирован...
Прикинув расстояние, подкинув поудобнее перехватываю его за лезвие и, изо всей силы метаю и, втыкаю нож в дерево за спиной незадачливого мокрушника — тот, аж пригнулся. Одно время была мода в России на спортивное метание[26] и, я её не избежал — несколько лет регулярно посещая открывшийся в нашем городе клуб "Три ножа". Что самое интересное, хоть я и ни разу не левша, но именно так — за лезвие вполоборота, метать ножи лучше всего получалось левой рукой, а за рукоять без оборота — правой.
Вижу — впечатлило и командую дальше:
— Три шага назад! Присел и руки за шею! Вот так и сидеть — вплоть до особого распоряжения.
Подбираю свой "наган" и засовываю на место в кобуру.
* * *
...Хочется сказать огромное спасибо "партайгеноссе" Кацу! Перед "командировкой", он меня так "загрузил"-застращал рассказываемыми случаями отъёма всякими злоумышленниками табельного оружия и, им же умерщвления сотрудников НКВД, что я предпринял кое-какие меры. На нижегородском рынке же, ища запчасти к "Бразье", я не поскупился прикупить по случаю патронов чуток и запасную обойму к этой "игрушке".
Но я говорить "спасибо" не буду — чтоб он не считал, что я ему чем-то обязан.
* * *
Присаживаюсь напротив, также на корточки:
— Ну что, Миша? Поговорим о делах наших скорбных?
Достаточно спокойно, без всяких детских соплей:
— Мне не о чем с тобой разговаривать, быдло большевистское!
— Вот, как?! Ну, в отличии от тебя, мне есть о чём поговорить с культурным, хорошо воспитанным... Хахаха! ПАПОЙ-ЛАКЕЕМ(!!!) молодым человеком — сперва хотевшего без всякой причины меня зарезать спящим, а потом застрелить.
Взбесился, вскочил на ноги, слёзы из глаз — но без интеллигентской истерики:
— МРАЗЬ!!! Мой папа был ГЕНЕРАЛ!!! А вы маму убили, а сестру — перед тем, как... Я ВСЁ(!!!) видел! А отца в Крыму, в овраге расстреляли — я видел как! Я вас всегда... УБИВАТЬ!!! Везде — как только смогу... Как тогда! Всегда — да, я уже... НЕНАВИЖУ!!!
Ну, начинается... Сейчас, чего доброго — пена изо рта пойдёт.
Я подошёл ближе, переложил "Браунинг" в левую руку и, от всей души ему врезал — да так, что перекувыркнулся вверх даренными мной обмотками. Соскакивает и с кулаками на меня.
Ого!
— Английский бокс?
Спрашиваю уклонившись от удара и, не дождавшись ответа, сбиваю с ног подсечкой:
— Фигня, этот ваш "английский бокс"!
Вскакивает вновь и пытается применить против меня какой-то хитротраханный приём. Уклоняюсь, спрашивая:
— Джиу-джитсу?
Без всяких затей, укладываю его "остыть" ударом в ухо:
— Гов...но, это ваше "джиу-джитсу"! Восемь лет в средней школе номер восемнадцать и три года в техникуме и, ты бы тоже научился драться, Миша!
Впрочем, всё дело не в приёмах или даже боевых навыках — а в массе: я весил — как бы не в полтора раза больше и, ему по любому не светило в равной драке со мной. Это только в книжках да в фильмах, тощий шкет походивший в секцию карате — играючи расправляется с агрессивно настроенным, откормленным мордоворотом... Если последний, конечно, не под кайфом каким-нибудь или просто связанный.
В этот раз, он вставать не торопится.
Присаживаюсь на корточки рядом и, предварительно мельком глянув на Солнце, душевно так говорю:
— Как стемнеет, наши с тобой дороги, Миша, разойдутся в разные стороны и станут — как две никогда не пересекающиеся параллельные прямые... Геометрию Эвклида помнишь, надеюсь? А пока побудь у меня на глазах.
Действительно — отпусти его сейчас восвояси, он чего доброго — засаду на выезде из леса устроит и приложит меня из кустов каким-нибудь дрыном по кумполу.
Выковыряв из барабана револьвера порченные патроны, я вставил в его гнёзда новые. "Браунинг" спрятал, а "Наган" покрутил в руках, красноречиво посматривая на пленника.
Да присмирел Барон, вроде.
* * *
Прошло где-то часов пять-шесть и Солнце начало уверенно идти на закат. Ещё час-полтора и начнёт темнеть.
Подхожу и пинаю сапогом по голени в обмотке:
— Ну, что разлёгся как подвыпившая барышня на корпоративном пикнике? Разведи костёр, разогрей "шулюм" да поставь на огонь чайник... Видишь, у меня руки заняты.
Вижу не торопится, поэтому как-бы между прочим:
— Понимаю: "бароны", они — птицы гордые и на "быдло" им горбатиться впадлу... Однако, это в твоих же интересах! Я то, через пару-тройку часов покушаю за столом чем-нибудь домашним — а ты будешь зубами щёлкать с голоду в лесу, как дятел клювом и, причём — неизвестно сколько.
Наконец, он не торопясь поднимается и с угрюмо-быковатым видом принимается за дело.
— Смотри в котелок мне не плюнь, "интеллигент", — строго предупреждаю, — я внимательно слежу... С вас станется, "добро нации".
Не спеша покушав сам, ровно половину оставил Барону... Пока тот жадно ел, заварил покрепче чай: душа по этому напитку истосковалась и, тут подвернулся настоящий китайский — а не какая-то суррогатина вроде "фруктового" с цикорием, или "копорского" — из листьев иван-чая, что до сих пор пил. С рук, если у спекулянтов брать — дорогой, мама не горюй! А в заводском буфете на "Красном Сормове" удалось подобрать нужные "ключики" к снабженцу и прибрести просто сказочно много заварки и, за довольно скромную цену — дешевле только даром[27].
Пили чай из жестяных кружек уже вместе, сидя друг против друга по разные стороны костра. Обычно, русское чаепитие располагает к "душевному" разговору, вот я и начал:
— Понимаю твои задумки, Миша: хочешь отомстить большевикам за своих близких, да?
Однако, "душевного" разговора не получилось — сидит, маленькими глотками хлебает обжигающий чай и молчит как бирюк. Ладно, пусть это будет монолог:
— А кому ты хочешь отомстить? Конкретным виновникам, или всем "краснопузым" подряд? Убивая первого встречного милиционера или совслужащего — "ответственного работника"? Хм... Если верно последнее — то ты глуп как пробка из эфиопского баобаба, Миша!
Исподлобья зыркнул на меня и всего лишь...
