Не обращая внимания на вопли, Андрей распахнул глаза, опасаясь увидеть внимательно участливые взгляды спецназеров.
В зрачки ударил свет. Не яркий солнечный луч, а просто свет едва выглянувшего из-за тяжелых грязно-серых облаков светила. Повел головой и, вместо привычного разномашинья родного двора, увидел, что лежит посреди широкого поля. Впрочем, скорее не поля, а заброшенного и несколько лет некошеного луга. Прошлогодний бурьян, ощетинившийся сухими копьями стеблей, реденькие клочки сухой травы, островки едва заметно пробивающейся зелени.
— Так... — произнес он в некотором раздумье. — Похоже, история повторяется. И механизм сработал самостоятельно.
Не найдя другого объяснения, принял имеемое и потихоньку приподнял голову над землей, намереваясь осознать себя во времени и пространстве.
— Я же говорил... он поверит этому клочку... и побрякушке ... — прогремел откуда-то сверху каркающий голос. — Так и есть. Нет нужды искать жертву. Стоит подумать, и дичь сама придет на зов охотника. Не будь я Великий Оген...
— Славься, король Хеттов, величайший из всех великих, храбрейший из храбрых. Самый большой мыслитель во всем подлунном мире... — с готовность заорал кто-то.
Андрей крутанулся, желая вскочить, и в тот же миг на него рухнула тяжелая, свитая из вонючей пеньки, сеть. Зацепилась в крупных ячеях рука, потянувшая из ножен шпагу, вывернулась застрявшая в петле нога. И в довершение, страшный удар высек из глаз неудачливого путника миллион искр. Вспыхнуло и унесло в чернильную тьму беспамятства.
Глава 4
Первый удар сумел блокировать, однако, налетевшие с трех сторон подельники били умело. Не велика, впрочем, хитрость отделать спутанного по рукам и ногам узника. Сознание провалилось.
Но до самого последнего момента Андрей пытался рассмотреть стоящего в отдалении главаря. Отбыл в нирвану, так и не вспомнив. Очнулся от боли. Казалось, куда уж больше, но рвануло так, что в глазах вспыхнуло.
"Да что ж это, вашу... — полутьма каземата, всполохи качающихся теней от неровно коптящих факелов. Вурдалачьи морды суетящихся варваров. Ребятки, в скользких фартуках и с хитроумными приспособлениями в руках, выглядели точь-в-точь как черти в преисподней. Ильин дернулся. Куда там. Зажат, словно в бетонный блок. Нога, упакованная в подобие горнолыжной сбруи, болела отчаянно.
И тут из сумрака прозвучал голос. Повинуясь распоряжению, "сатанисты" произвели непонятные манипуляции с адским инструментом, боль чуть заметно стихла.
— Приветствую тебя, король Гвардарии, — словно продолжая дружескую беседу, сказал шагнувший из угла командир садистов.
— Мы с тобой вроде как коллеги, так что, может, обойдемся без церемоний? — вопрос, впрочем, прозвучал как издевательское утверждение.
"А ведь он не местный", — обожгло понимание. Андрей уставился в лицо собеседника. Громадная меховая шапка, грубо очерченное, словно вырубленное торопливым плотником, лицо. Огненная борода. Аккуратная, но жесткая, как металлическая щетка. Выделялись глаза. Острый прищур и, как ни странно, готовность к усмешке. Несоответствие смутило: "Ухватки живоглота и совершенное благодушие во взгляде".
Узник сообразил, что незнакомец, скорее всего, и есть правитель Хеттской империи. Попытался вспомнить имя.
"Оген — так, вроде?" — всплыли слова, услышанные перед самым началом крепкого мордобоя.
— Ну? — невежливо поинтересовался Андрей. — Чего надо? Сам-то откуда?
— Наш человек, — усмехнулся король соседской державы. — Значит, не врал народ. Духовитый парень. Быстро сориентировался. Так и ладно. Легче будет.
Рыжебородый прошелся по усыпанным крупным песком плитам подземелья. Хрустнули камешки под кожей грубых подошв. — То, что я в некотором роде твой коллега, это понятно. Откуда? А какая тебе разница? — глаза зажмурились в жизнерадостной усмешке. — Никакой... А вот, что нужно, это ты правильно... К чему тянуть. Для здоровья полезнее. Итак: Ко-ро-на. Артефакт и, соответственно, инструкция по эксплуатации.
— Вопрос понятен? — удовлетворенно покосился на замершего за спиной верзилу. Смахивающий на викинга, какими их изображают в иллюстрациях к романам современных "альтернативщиков", здоровяк, сложив сплетенные мускулистые руки на волосатой бочкообразной груди, зверски ощерился и заворочал выпученными глазами.
— Спокойно, — пробормотал говорун. — Вили, твоя очередь еще наступит. Не думаю, что наш гость сумеет переломить свои принципы сразу. Так что, твое умение мы успеем оценить.
Андрей вздохнул: "Каждому свое". — Эй, мужчина, а ты не спеши, может, я умный? И сам скажу.
-А вот это ты, паренек, зря, — в голосе, еще секунды назад добродушном и благожелательном, скользнула истерическая нотка. — Урою.
Удар сапога пришелся в колено. Очнулся Андрей от потока воды. Выплеснутая со всего маха, она чуть прояснила рассудок.
"Да, этот тип самый страшный. На ленточки порежет и не поморщится", — Андрей встречал подобных типов во время службы, да и после, в органах.
Сержант ППС — это не должность, и не звание, — это половая ориентация.
Но тут естественное качество переломанной алкоголизмом родителей психики умножилось диктаторской должностью переселенца.
"Интересно, кому это в голову пришло выдернуть этакого вурдалака? Хотя, если этот упырь способен не только лютовать, а и организовывать, то для своего королевства он ничуть не хуже нашего герр Питера. Тоже ведь был не подарок. А в памяти народной остался созидателем. Так что логику этих... понять можно. Вот только людей жалко. Это ж какую реальность может создать такое, с позволения сказать, существо?
Рассуждения настолько отвлекли от боли, что сумел усмехнуться.
Впрочем, вспышка немотивированной агрессии оппонента уже прошла, и тот совершенно спокойно поинтересовался: — И чему смешно? Как говорят, скажите нам, и грянем вместе.
— Иди, сынок, покрути колесико, а я подожду. Итак, вопрос. Что сделать для активации короны? Три-четыре.
И вновь сдавливающее ступню невыносимое блаженство. Методика преодоления, которую ему ставил капитан, прошедший две кампании, помогла. Переход от боли к наслаждению оказался совершенно незаметным. Ильин в беспамятстве улыбнулся.
— Да что ты за зверь такой? — встретила его возвращение участливая гримаса краснобородого мучителя. — Люди же устали, сколько можно? Ты хоть повыл бы. А то как-то неприлично даже, вроде и не работают.
— Ничего. Я уж как-нибудь так, — прошептал Андрей треснувшими губами.
— Вот ты смотри, а? — словно даже огорченно произнес Оген. — Я с десяток своих уже попалил об твою железяку. Пришлось вместе с землей, где упала, вырезать и сюда нести, а он выкобенивается.
— Пойми, я ведь настойчивый. И сумею добиться правды. По кусочкам разберу, но выясню. Тебе это нужно? А так помрешь легко, безболезненно. Видишь топор? Вили им не только нарезку может изготовить. Смахнет головушку, как бритвой срежет. Раз, и все, вечное блаженство. Ну? Давай... — нотка умелого соблазнителя мелькнула в голосе правителя, в котором явно погибал талантливый актер.
Злость, потихоньку разгоравшаяся в душе, едва не вырвалась наружу. Андрей выдохнул и безразлично произнес: — Ты сам выбрал... Хорошо. Пусть так. Но, смотри, чтобы без обид после.
— Да ладно, чего там? — махнул волосатой ладонью король Хеттов. — Переживу. Ты давай, вспоминай, а нравственные проблемы оставь мне.
"Похоже, не отвяжется, — Ильин задумался. — Сказать? А после? Он ведь проверит. Но как? Сам оденет? А если напутать?"
— Ты только не вздумай чего там запамятовать, — предупредил собеседник. — Я ведь все продумал... Ты сам ее мне на голову водрузишь. Ага. Даже знаю как. Руки в тиски и все. Самому не шевельнуться, а опустить запросто. Ты только слово заветное произнеси, а я повторю, — вновь сошлись в благодушной усмешке морщинки в уголках глаз красномордого душегуба. — Правда, я умный? — он взмахнул рукой, и дружный возглас сотряс низкие своды каземата. Это подручные взорвались восхищенной здравицей в адрес своего господина.
Конунг быстро взглянул на разоряющихся в крике подданных.
По лицу скользнула легкая тень. Рыжеватая бровь дрогнула. Неуловимое движение рукой, и стоящий с краю варвар вдруг схватился за разорванное горло. Хлынувшая из раны кровь обильно залила каменный пол. Дернулось тело, и показавшийся недостаточно исполнительным слуга затих.
— Вот. Я сколько раз говорил? Горланить нужно во всю силу, — бесстрастно пояснил свое недовольство вурдалак.
И так же спокойно приказал слугам: — Убрать, место засыпать. Сейчас продолжим.
Он отошел к стоящему поодаль столу и плеснул себе из пузатой бутылки. В два глотка осушив кубок, предводитель вытер клинок о скатерть.
— Ты не думай, — выдохнул король, обращаясь к пленнику. — С ними иначе ни-ни. Ребятки — оторви да выбрось. Чуть отвернись, сами в спину нож воткнут, а то и чего похуже.
— Эй, вы, — отвлекся Хетт. — Несите артефакт. Только руками не лапать, аккуратно.
"Пожалуй, это шанс, — мелькнула у Андрея светлая мысль. — Перевязать руки — это не так просто, значит, освободят, хоть на время..."
Вспышка в глазах предварила уже ставшее привычным беспамятство.
Новое ведро ледяной воды заставило тряхнуть головой. Осознал, что сидит привязанным в другой позе. Сидение, похожее на кресло с высокими ручками. Ремни с медными застежками стягивали грудь, ноги и локти. Свободными остались только кисти рук.
"От, сука..." — выдохнул в нечаянном уважении к сообразительности улыбчивого сатрапа.
— Где ж тебя, тварь такую, отыскали? — ласково поинтересовался он у наблюдающего за мизансценой Огена.
— Да какой ты, блин... король? Вертухай.
— Зря, — побелевшие от злости глаза собеседника подтвердили догадку.
— А вот за это, я тебе, паря, уход по-легкому отменяю, — сумел сохранить спокойный тон варвар. — Я сперва прикажу отрубить тебе руку. А уже потом голову, — развел руки в искусственном сожалении: — Сам виноват. Кто в таком положении себя так ведет? Согласись, глупо.
— Ладно, твоя взяла, — вынужденно согласился Андрей. "А куда тут денешься?" — он повернул голову и уперся взглядом в лежащий посреди зала кусок дерна, на котором, косо упираясь в небольшой камень, обнаружилась его корона. "Близок локоть... — вздохнул Ильин. — На секунду бы... а тут своими руками отдавать власть в лапы этому выродку. Страшно представить, что сделает выдумщик с Гвардарией. А уж после, насосавшись крови и выдавив из подданных все соки, остальных".
"А может, и впрямь, лучше потерпеть? Или слова спутать? Вспыхну и готово. Зато сразу все вопросы снимутся", — идея, в целом малоприятная, все же была лучше, чем предстоящее четвертование.
— Нет, так не пойдет... — эхом отозвался хеттский главарь.
"Да ведь он мои мысли читает?.. — изумленно сообразил Андрей. — Ах, ты ж, паскуда..."
Заливистый смех бородатого "экстрасенса" подтвердил догадку.
— Смотри, догадлив... — отсмеялся, наконец, весельчак. — А как ты думал? Произнеси только. Хоть мысленно, хоть как. А коли ошибешься, так я ведь пойму... — король хлопнул в ладони. — Чего тянуть, пора.
Конструкция, подталкиваемая слугами, придвинулась к артефакту почти вплотную. Впрочем, чем ближе подъезжала лежанка к куску почвы, тем с большей опаской действовали варвары.
— Берем, произносим и водружаем, — бородач сдернул шапку, обнажив лысоватую, с громадной проплешиной голову. Потные волосы облепили шишковатый череп.
Без своей медвежьей тиары главарь потерял большую часть своего зловещего обаяния. Перед сидящим в неудобной позе пленником стоял неопрятный, блеклый субъект с помятым лицом алкоголика-профи.
"Печень, поди, отстегивается?" — злорадно подумал Андрей. Хотя ситуация была, прямо сказать, аховая, он сумел выдавить усмешку.
— Я потерплю, — отозвался, уловив мысль, слушатель. — Ты по делу давай, а просто так болтать не стоит, я от слов устал, — он опустился на колени: — Так сойдет?
Положа руку на сердце, Андрей до последнего момента не верил в то, что его приключения окончатся столь бесславно, и суждено ему сгинуть от руки этого громилы.
"Ну не может все кончиться так глупо..." — отказывался мириться с неизбежным рассудок. Верилось, что в последний момент, как это уже не раз случалось, возникнет, озарит, осенит спасительная идея. Но мгновения проходили, а в голове была полная пустота. "Стоп, — он уже осмысленно попытался вспомнить мудреную латинскую фразу. — Да хрен с ним... — а в голове была все та же пустота. И никаких намеков. — Забыл? Вот это да!"
Оген поднял голову. Удивленно взглянул на пленника: — Да ты что? Вспомни, ну...
Андрей печально усмехнулся: — По голове надо было меньше колотить, Малюта. А то разошелся... Не помню.
— Та-ак, — разочарованно протянул претендент, поднимаясь с колен. — Расстроил ты меня, до ужаса. И что теперь?
Злобно глянул на улыбающегося узника: — Зря, зря, милок, веселишься. Вспомнить я тебя заставлю. А конец все равно будет один. Так что, подожду. — Потеряв интерес к Андрею, развернулся и прорычал, натягивая малахай: — Этого не отвязывать. Ни под каким предлогом. Пусть оклемается. Глядеть в оба. Корону вынести вон, — не дожидаясь, когда подданные кинутся исполнять приказ, шагнул на выход.
— Посиди. Вернусь скоро. Но, тогда уже насовсем. Для тебя это будет последняя встреча, — посулил он, уже захлопывая тяжелую дверь.
Слуги, не обращая на сидящего в зажимах Андрея никакого внимания, окружили лежащий на куске почвы артефакт. Осторожно ухватившись за края, приподняли и потащили на выход.
Куда делся кот, Андрей не сообразил. Видимо, в запарке суеты и в полутьме каземата слуги не заметили, как шустрый котейка выбрался из-под жилета.
"Надо же? — искренне удивился Ильин. — Упитанный зверюга сумел оказаться вовсе неприметным".
"Прижмет, не так раскорячишься, — растиражированная шутка не веселила. — Тут "вышак" корячится..." — выдохнул он.
Кот выбрался из-под накрытого скатертью стола, пригнул лобастую голову и недобро глянул на пыхтящих под тяжестью глыбы людей.
Неосторожно переступив, один из носильщиков шагнул в сторону и угодил точно на кончик пушистого хвоста. Васька оскорблено вякнул и от всей души мазнул когтистой лапой по ноге обидчика.
Абориген взвыл от неожиданности и боли. Выскользнула из разжатых пальцев доска, на которой лежал груз. Корона вздрогнула и медленно качнулась в сторону. Теперь пришла очередь испугаться и другим. Никто не жаждал стать горсткой пепла. Слуги с похвальной быстротой прыснули в стороны. Артефакт соскользнул на пол и покатился в сторону сидящего на хитром кресле пленника. Прозвенев по плитам, корона ткнулась в ногу короля. И тут в его памяти вспыхнули заветные слова. Возникли так ярко, словно высветились перед мысленным взором на огромном неоновом табло.
Волна пронеслась по телу. Сила и радость, ощущение обретения не подделать. Рванул ставшие вдруг тонкими нитками сыромятные ремни. Полетели в стороны замки и зажимы. И, уже не торопясь, с королевским достоинством поднял венец, привычно опуская на гудящую от побоев голову. Вспыхнул, разгораясь, камень. Рванулись, давя друг друга, испуганные холопы. Впрочем, с таким же успехом они могли пытаться проломить каменную стену.
