— Да, я видел, — в зале из женщин только разносчицы. — Но зачем мне привлекать внимание, миледи Офала?..
— Понимаете, мистер Танкен, это место покоя и понимания, здесь нет принуждения и навязывания... Большинство вещей, что здесь происходят, вполне... приличны, да... Большинство.
Ее музыкальный голос очаровывал сродни ароматам дриады. Паузы разжигали желание слушать и слушать ее, бесконечно желать... слушать. Она совершенно не в моем вкусе и ее плотное тело не возбуждало во мне никаких похотливых мыслей, что только способствовало получению эстетического удовольствия от ее красоты, волшебной и кажущейся мне неземной.
— У нас есть салон, где вас готовы развлечь, выслушать и утешить в это нелегкое время. Мои работники и работницы умеют вести приятную беседу и поднимать настроение. Обе стороны сами решают, как будет проходить их общение, а за приятные дополнения в виде фруктов или вин полагается отдельная компенсация...
— Мне нужно разрешение.
— Не сомневаюсь в этом, — обворожительно улыбнулась Офала. На ее пухленьких щеках образовались милые ямочки. — Прежде вам надо достать письмо за подписью Олеффа Ускара из храма Тира, удостоверяющее, что вы здоровы. Небольшая предосторожность, поймите меня.
— К чему это, миледи? Вы же понимаете, что заразиться можно на обратном пути из храма. К тому же, жрец Талоны тут и бдит.
— Мистер Танкен, хотя это место свободно от таких... ужасных проблем, но я знаю про инкубационный период "Стенающей Смерти", в течение которого больной не заразен. Если вам милее Талона и регулярные досмотры у ее клирика, то я не возражаю...
— Досмотры?..
— Его сил хватает выявить заразного, но не заразившегося, — ловко ушла она от прямого ответа.
— Он уже применил на мне определение. Могу дать клятву перед Тиром или Кореллоном, что не заразен и не заражен ни чумой, называемой "Стенающей смертью", ни другими болезнями, — нарочито демонстрирую кольцо Жизни. — Я схожу к Олеффу — завтра.
— Хорошо... Вот письмо к нему, возьмите, Олефф его сразу узнает, — с улыбкой протягивая конверт размером с ладошку. Надушенный и с розовыми блестками — такой не мудрено узнать. — Вы уже приобрели пропуск или жетон?
— Намеревался. Скажу откровенно, я... хочу среброголовую эльфийку. Сегодня распробую ваши услуги. Уверен, мне понравится настолько, чтобы захотеть приобрести длительный пропуск. Возможно, не один. Могу ли я предложить услугу за услугу? Выполнить в обмен какое-нибудь ваше... пикантное поручение. Я вам доверю тайну своего пребывания здесь, а сам сохраню вашу.
— Ах... Думаю, вы можете быть полезны, если квалификация позволит.
— Какая нужна?
— Воровская... Понимаете, я страстный... коллекционер. Я иногда узнаю об интересных вещах и порой нанимаю тех, кто их мне достанет.
— Извините, магических?
— Нет-нет, что вы, мистер Танкен. Меня привлекает чистое искусство! Сейчас мне нужно "позаимствовать" три предмета. Их владельцы — бароны, разорившиеся на внушительные охранные мероприятия. Вас это не смущает?
— Бароны — нет.
— Славно. Они посмели плохо отозваться обо мне и моем заведении, и я бы хотела таким образом выразить им свое недовольство. Прошу, ни в коем случае не убивайте их. Вы меня понимаете, мистер Танкен?
— Безусловно, миледи Офала. — Я с великим трудом сохранял деловой настрой, мне хотелось любоваться необычной женщиной и вести легкую беседу... о чем угодно, кроме убийств и краж.
— Первый предмет — это женская статуэтка. Она находится в припортовом имении Андрода Золотого. Этот морской барон пытался провести закон, запрещающий страже посещать "Маску лунного камня". Второй предмет — это портрет сэра Реджинальда Рамботтома III. Его племянник, лорд Томас, постоянно пытается закрыть нас. Он живет в Чернозерье и содержит там свой салон. Он немного... беспокоит меня, скажем так. Последнее — это малахитовая ваза. Ее украли у меня пару лет назад. Карантин помешал случайно заехавшему заказчику улизнуть из города. Это лорд Ходж, обычно он живет во владении, но сейчас остановился в своем поместье у Черного озера.
— Есть какая-нибудь дополнительная информация?
— Будь так, я бы наняла проверенных личностей.
— Заразились?
— Сразу видно — вы новенький. В начале месяца Таяния Снегов город захлестнула волна насилия, грабежей и погромов. Устроенные гильдией магов облавы вынудили теневую элиту покинуть Невервинтер.
— Их так просто пропустили?
— В Подземье — да. Туда власть лорда Нашера не распространяется. Мистер Танкен, я подготовлю для вас золотую подвеску и место отдохновения, но возвращайтесь поскорее.
— Проникнуть в три защищенных места — рискованно. — И конкретно в текущих условиях невозможно.
— Ах, мистер... В случае полного успеха я трижды продлю один ваш пропуск или подарю три в комплект.
Жесты, позы, интонации, взгляды... Удивительно, как этой обворожительной женщине удалось незаметным образом снизить мое сексуальное желание, сгладить остроту до томности, что ли. Я влюбился в ее голос, его бы Эйноли...
— Ради красоты... я постараюсь уложиться в три дня.
— Мне приятно... будет узнать все три новости сразу.
— Разумеется... Извините за назойливость, но может быть у вас найдется рис?
— Рис? А вы гурман, мистер Танкен. За определенную плату мой шеф-повар Фальмон и кухня к вашим услугам.
— Договорились, миледи искусительница. Разрешите расплатиться?
— Минутку, я сейчас приглашу Фальмона. — Повернув янтарное колечко с плененным насекомым, она отправила сообщение, то ли мысленное, то ли просто условный сигнал. — Извините, к сожалению, он занят. Сегодня блюд из риса в меню не планировалось, но если вы не поскупитесь на десять злотых и подождете часик, то вам все приготовят — в лучшем виде.
— Хорошо, доверюсь вкусу шефа. Извините... — Неразумно куда-либо переться отсюда. Пусть подручные Мельданена геройствуют, шныряя по району, незачем лезть им под руку. — Можно напроситься в ваш дивный сад?
— Ах... У меня в заведении много приятных мест на любой вкус, мистер Танкен, и если вам милее оранжереи открытый сад и одиночество у всех на виду...
— Метко. Сопроводите? — Про себя же произнес: "Позаботьтесь обо мне". Да, как же мне не хватает привычной атмосферы одиночества у всех на виду, в этом плане парковый сад почти точь-в-точь клановый квартал Хьюга.
— У нас давно не появлялось новых лиц... Идемте, милорд загадка, я вас провожу и вернусь за вами, когда все будет готово.
Компактный сад встретил нас беспокойной тишиной и перемигиваниями светлячков, жавшихся к ветвям потолще. Со стороны океана его защищало длинное и высокое северное крыло, а в башенке напротив угла здания размещался генератор перманентного силового поля, ослабляющего порывы ветра. Широкая терраса вдоль всего второго этажа делала сад двухъярусным, она украшалась статуями обнаженных женщин и мужчин разных рас — композиция скрывала "срамные" места. У статуй были чаши и факелы или подсвечники с негасимым магическим огнем. В самом же саду мягкий свет, похожий на лунный, испускали незнакомые мне камни, причудливо разбросанные тут и там.
Раз выдалось время, следовало бы его потратить с пользой, например, попробовать научиться останавливать движение чакры, сохраняя ток маны — и наоборот. Однако я решил предаться банальности — отдыху ото всего.
Полностью отрешиться от мыслей не вышло, да не особо-то и старался. То ли мои чувства с чего-то обострены, то ли у Кевэ с Эйноли они притуплены, например, из-за людского ритма жизни... Как и в прошлую ночь, я четко ощущал нутром не просто месторасположение Селунэ за пеленой туч, но и ее фазу с точностью до дня. Вслушиваясь в себя, я ощутил, что восход луны явственно придавал мне сил. Тусклый свет Селунэ для бьякугана идеален — яркий день напрягает и раздражает додзюцу. Лунные эльфы ведут преимущественно ночной образ жизни, но Хьюга тянутся к солнцу — это зашифровано в самом имени клана, больше подходящего потерявшейся ветви солнечных эльфов. Мимикрия предков? Или вынужденная мера после осквернения луны телом Джуби? Или есть иные причины сего парадокса? Как бы то ни было, реальность — вот она. Все круто изменилось в моей жизни: и мир, и тело, и сила... Резко и бесповоротно... по милости богов...
...Меня ждала тележка с несколькими переменами блюд, накрытых серебристо-зеркальными колпаками. Рис! Кощунство есть рис чем-то иным, акромя палочек! Но к ризотто с белой рыбой и другим кушаньям сервировали набор презренных вилок, ложек и ножей. Рядом с едой резной столик с парой ровно горящих витых свечей, вставленных в подсвечники в виде распустившихся роз. Балкончик с видом на предштормовое море, множество кадок, горшков и горшочков с дивными цветами приятно успокаивающих расцветок и запахов. Собственно, прикрытый нитками шелестящей шторки выход в интимно освещенную спальню, из которой доносилось журчание воды.
Вполне привычный шелк, рейки и бумага в декоре. Привычная поза в три погибели, просительно урчащий живот... Стоп, назад. Сморгнув, обнаружил, что выпал из реальности и не помню ничего с того момента, как Офала привела меня сюда. Хозяйка ушла до или после того, как активировавшийся бьякуган сбросил личину "Хенге"? И чего это прекрасная дева в откровенных кружевах вся дрожит у моих ног?
— В чем дело? — Растерянно спрашиваю, но получилось как-то иначе:
— Лорд, молю вас, пощадите меня!
Попытался вспомнить ее лицо и... ничего... Параллели с родиной захватили с первого взгляда, безупречное и чуждое эльфийское лицо даже не запечатлелось в памяти. Ступор.
Я уже достаточно расслабился и туго соображал, а про четкое разделение по строению глаз эльфов вовсе забыл. Во мне колыхнулась парадоксальная боязнь попасть впросак от незнания местной культуры и традиций эльфийского общества, от которого остались лишь осколки. Пауза затянулась, дрожь девушки усилилась, дополнившись всхлипами. В конце-то концов, я пришел сюда расслабиться, а не в очередной раз для очередной эльфийки выступать подушкой для слез и утешений. Эта дура убила такой чудесный шанс...
— Я заплатил деньги за услуги конкретного характера, — говорю грубо и раздраженно.
— Пожалуйста, — всхлип, — я хочу еще пожи-ить...
Мое лицо неудержимо налилось красным, в том числе от стыда за мысль приспустить штаны и грубо заткнуть ей рот... Глубоко вдохнув и выдохнув, помял ботинками пушистый ковер и рухнул в мягкое кожаное кресло, прикрыв глаза. Похоже, что без объяснений не обойтись. В родном мире с куртизанками проблем не имелось.
— Я Неджи, иномирянин, — начинаю спокойно говорить минуты через две, когда предпринял волевое усилие и наскоро настроился на осмысленную беседу. Однако раздражение и обида на обманутые надежды никуда не делись. — Объясни мне свое поведение, дева.
Мое заявление вызвало бурную реакцию... А ничего личико, смазливое, идеальной яйцевидной формы с большими миндалевидными золотисто-зелеными глазами, блестящими от слез. Если бы оно еще имело исключительно розоватый оттенок без примесей синего и серого, более насыщенных, чем у Эйноли (значит, в ее роду были полукровки?). Надеюсь, с ней смогу осуществить намерение снизить силу непонятного влечения к Эйноли.
В ее понятиях объяснение означало страстный поцелуй, долгий и сладостный. Потом еще один и еще... Я и не заметил, как ее ловкие руки расстегивали ремни и застежки, пока мои мяли ей грудь и упругую ягодицу. И вот я уже полулежу в кресле, изнемогая от удовольствия, даримого нежными губами и проворными языком с пальцами. Не знаю, польстил ей или разочаровал, что слишком быстро извергнувшись от неописуемых новых ощущений. Позволил ей разоблачить себя:
— Я Сейна, господин Неджи. — Представилась она. В руках у нее была, как сразу выяснилось, вполне узнаваемая юката мужского покроя, шелк с цветастым повторяющимся рисунком из ясеневых листьев в осеннюю пору. — Изволите откушать, господин?.. — Просительно-виноватым тоном произнесла она, в поклоне из-под волнистой серебряной челки изучая меня как некую диковинку: кожа полукровки, а глаза благородного.
— Да, — встаю, позволяя одеть и опоясать. С ворсистым ковром никакие тапочки были не нужны.
Вежливо и церемониально Сейна принялась меня обслуживать за столом. Налила бокал игристого белого вина из маленькой фигурной бутылки емкостью всего в пинту. Убрала лишние столовые приборы, оставив только правильную вилку для теплой закуски из красного риса. Эх, если бы еще повар порционно завернул рисовый салат в листья красной капусты, а не выкладывал красиво все на один большой.
Пришлось одернуть эльфийку, вознамерившуюся испортить трапезу разговорами. Минут тридцать вкушал четыре перемены из шести, особо катал на языке удивительное игристое вино. Шеф повар расстарался, создавая приятную вкусовую гамму и прекрасный декор блюд, но вилки, но большие неразделенные порции... Сосредоточился на пище только тогда, когда избавился от занозы: напрягся и вполне вспомнил коридоры и лестницы, увешанные картинами и всякими причудливыми предметами искусства, вписывающимися в общий стиль того или иного пролета.
Даже как-то кощунственно было разрушать некоторую сложившуюся идиллию переходом не к предварительным ласкам, а к мучительным объяснениям — надо. Приготовившись слушать, встал у балкона с видом на шторм, прорезаемый ветвистыми молниями, гром от которых глушила магия. Сейна, аккуратно пристроившись на софе, вздохнула и начала несколько путаный рассказ. Говорила мелодичным голосом, далеко не столь чарующе музыкальным, как у Офалы.
В Смутное Время четырнадцать лет назад верховный Бог Ао низверг всех прочих богов, заставив блуждать в обличье смертных. Многие захотели уничтожить божественных аватар, смута и непредсказуемость магии сильно проредили все расы. Погиб и возлюбленный Сейны, полуэльф Дуасан, а ее саму захватили и продали. У молодых в начале этого века случился бурный роман, из-за которого наложницу одного из благородных изгнали из Кормантира. Находясь в официальном браке, благородный может содержать столько наложниц, сколько может себе позволить, исходя из разных соображений. Отпрыски от них входят в Дом, усиливая его, часто после первенца от господина наложниц выдают замуж внутри дома, следя за родословной — реалии патриархального общества (специально уточнил: вырождение от инцестов выражается в ослаблении магического дара). Эльфы значительно менее плодовиты, чем другие расы, такие как гоблины или люди. Вкупе с вялотекущим половым созреванием, начинающимся в конце аж девятого десятка и заканчивающимся примерно к сотому году жизни, это означает, что численность населения в ходе войн и частых вооруженных конфликтов неуклонно уменьшается, порождая много вдов и сирот. Четвертый ребенок, зачастую, предел мечтаний, а пятый — предел возможностей женского организма, начинающего стремительно увядать. Шанс, что от соития благородной и просто чистой крови родится благородный ребенок, составляет одну шестую, а для рожденного в любви первенца — внушительная половина. Это права и привилегии, а так же почет и уважение матери-счастливице. Есть еще Великие Эльфы (Медные, Серебряные, Золотые), которые со светящимися глазами одного оттенка, без зрачка и радужки как таковых. Но почти двух вековая Сейна про их тонкости ничего не знала толком — закрытая каста высших магов.
