Точка перехода

— Скорее, затрахалась ехать, — тихонько, чтобы не слышал ребёнок, пояснила она. — Наконец-то до места добраться хочу!

— Без остатков своего груза? Свет, завтра воскресенье, а здесь трудовой кодекс чтут. Хоть я и не уверен, что он тут законодательно оформлен. Нам нужно будет и о доставке своих шмоток договориться, и машины сдать заказчику. Да и кое-какие вопросы порешать надо. Кстати, вместе с тобой этим будем заниматься. Считай, что послезавтра у тебя — первый рабочий день в новой должности.

Демидовск, 19 год, 5 месяц, 26 день, понедельник, 10:15

— Здравствуйте, Владимир Игнатьевич. Николай Колесов, если помните такого.

— Ну, здравствуй, Колесов. Помню, помню! Не за каждого встречного-поперечного сам Демидов мазу тянет! Как мне доложили, свою часть договора ты выполнил: деньги за заказанное оборудование перечислил. В течение двух недель оно уже прибудет в Береговой. Мы, как видишь, тоже часть своих обязательств выполнили. Строительство производственных помещений идёт, коммуникации подводим. В первой декаде шестого месяца в одном из цехов можно будет начинать монтаж станков. Ты это хотел узнать?

— Не только. Сначала хочу представить своего управляющего: Галанова Светлана. Несколько лет управляла одной из моих фирм на Старой Земле, теперь я решился ей доверить свои проекты в Береговом. Включая контроль за строительством судна.

Аверьянов поморщился. Всё-таки неприятно ему было, что из-за меня Демидов нарушил его планы, касающиеся загрузки верфей в Береговом, но съязвил он с относительно добродушным выражением лица:

— Такая же наглая, как и ты?

— Ещё наглее, Владимир Игнатьевич! Она же не только спортсменка и красавица, но ещё и профессиональная комсомолка. Научена с высоким начальством производственные проблемы решать.

— Судя по тому, что у тебя работает, а не банком или, на худой конец, борделем руководит, из правильных комсомольских работниц! С мужем приехала или как?

— С дочерью восьми лет. Разведена...

Первый раз вижу краснеющую Светку!

— Ну, значит, найдём тебе жениха!.. Если что-то пойдёт не так с пуском производства или со снабжением, можешь кого угодно мной пугать, Светлана. Но учти: ко мне обращаться — только в самом крайнем случае, когда даже мой представитель, которого я тебе заместителем пришлю, проблему решить не сможет.

Аверьянов что-то записал в своём настольном календаре.

— Ещё вопросы?

— В счёт оплаты постройки судна я пригнал в Демидовск пять бортовых 'Уралов', гружённых запчастями. С Райзманом цены и ассортимент согласованы. В одном из них — судовой дизель и кое-какой товар Светланы. Нужно решить вопрос передачи техники и запчастей, а также доставку двигателя и вещей в Береговой.

— Вот и решай! — фыркнул Аверьян, и снова что-то пометил в календаре. — Прапора какого-нибудь с водилами тебе из ППД завтра пришлют. С ним и договоришься об оплате. И движок на верфи примут.

— Ну, тогда у меня всё! — встал я и положил на стол хозяина кабинета увесистый полиэтиленовый пакет с чаем.

— А это ещё что?! — нахмурился Владимир Игнатьевич.

— Взятка! — засмеялся я. — Староземельский цейлонский... С Михаилом Степановичем побалуетесь!

— Вот зараза! Было бы что-нибудь другое, ты бы уже сегодня кайлом на прокладке железной дороги махал!

Вот тебе, блин, и 'сделал человеку приятное'!

— Ты, комсомолка, случаем, не этот товар в Береговой везёшь? — обратился Аверьянов к Светлане.

— Частично — этот. А частично — всякие... женские... гигиенические...

— Понятно. По две трети того и другого тоже прапору сдашь. По тем ценам, по которым мы это всё за ленточкой покупаем. С доставкой. Это для Демидовска и ППД. Деньги тебе на карточку придут. Остальное — хочешь, сама в Береговом по магазинам расталкивай, а хочешь — тоже выкупим для нужд города.

Потом пришла моя пора краснеть...

— А тебе, коррупционер, за твой чай сейчас секретарь заплатит. Про нас с Демидовым говорят, что мы здесь второй Советский Союз построили. Может, и построили, да только не тот, прогнивший, в который его после убийства Сталина превратили. Мы с Демидом хорошо помним, с чего гниль страну разъедать начинала: вот с таких пакетиков, шоколадок, бутылочек. И не при Лёньке-Бровеносце, как теперь считают, а с Хруща поганого это началось. С него пошёл обычай 'уважить начальство'. Не тем ты меня уважить пытаешься! Уважь полезным для страны делом, а не подарочками своими! Костьми лягу, а не позволю, чтобы и в этой стране государственных людей развращали! Уйди с глаз моих долой! И учти, Колесов, если ещё раз что-то подобное выкинешь, пеняй на себя! Я про кайло не шутил!

Демидовск, 19 год, 5 месяц, 27 день, вторник, 03:25

Мдя... Сказать, что настроение у меня было изосрано в хлам на целый день — ничего не сказать. И ведь прав был старый зэка, на сто процентов прав!

Думаете, я согласился отправиться в Новый Мир, а потом и в 'колонию СССР' исключительно из страха всю жизнь прожить под плотной опекой спецслужб, как носитель мега-тайны? Да хренушки вам! За надеждой второй раз войти в реку, которая на Старой Земле давным-давно утекла в небытие, я шёл через Ворота! Пусть для этого мне пришлось навсегда покинуть то, что дорого, без чего жутко скучаю: Миасс, озеро Тургояк, Таганай, уральская тайга, трасса М5, по которой я просто обожаю ночью возвращаться домой со стороны Башкирии. Ведь мне же до сих пор снятся Ильменский хребет, остров Веры с его дольменами, где мне просто безумно комфортно, Аркаим с его кольцевыми холмиками в степи, Малый Уральский хребет с торчком Крутого Ключа, вечно белая — зимой от снега, а летом от россыпей авантюриновых глыб — шапка Круглицы, вид на Уреньгу из Атляна... Из Москвы я хоть раз в год вырывался, чтобы это всё увидеть вновь, а теперь — всё!

Умом, конечно, я прекрасно понимаю: нет великого и могучего СССР там, куда я через год буду плыть, и дважды войти в одну реку нельзя. Уже нет. Дед рассказывал, что после того, как Ворота закрылись, пришлось от многого привычного отказаться. Не от всего, но от многого. А вот с желанием вернуться в дни, когда деревья были выше, люди добрее, вода из родника вкуснее, ничего не поделаешь!

И мыслёнка подленькая пробегала, когда я впервые сюда, в ПРА, попал: зачем я от добра ищу добра? Может, плюнуть на всё и остаться здесь, где тоже кругом свои? Где тоже хоть и не Советский Союз, но страна, у которой прекрасные шансы стать могучей, уважаемой во всём мире. Пусть мир другой, пусть и страна не столь широка, как та, которая моя родная, но ведь тоже своя! А вот тут уже сработало чувство долга: где-то там, за океаном, ждут меня несколько миллионов не менее своих, не менее родных. Не приплыву я к ним — так и останутся они ломтём, отрезанным от ТОЙ России, но так и не приставшим к этой.

Не знаю, что задумали делать дальше с Воротами, законсервированными в Межгорье, те, кто решил меня переправить в Новый Мир. Я — пароль для них. Иван Андреевич — для тех, кто ждёт в Советске, столице СССР-2. Согласятся ли первые и вторые снова наладить связь друг с другом после того, как их разделила пропасть 1991 года?

Всего-то нужно несколько лет, чтобы Орден узнал, что он — не монополист на этой планете. А потом сделает всё, чтобы ни один человек из 'советской колонии' никогда не попал на этот континент, поскольку сам факт освоения этого мира кем-то, кроме Ордена, представляет для него страшную угрозу. Даже факт того, что переход со Старой Земли на Новую обратим, что кто-то, кроме Ордена может воспользоваться переходом, кто-то тоже владеет этими техническими секретами. Как обеспечит? Да как угодно! Вплоть до переброски через Ворота термоядерных зарядов и тотального выжигания целого континента! Как там писал в своих трудах Карл наш Маркс? 'Обеспечьте капиталу 10 процентов прибыли, и он согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы'. А с Новой Земли Орден имеет отнюдь не 300 процентов, а куда больше!

Может, я и ужастиков нагоняю, и всё закончится куда более мирно. Ну, например, явятся представители Ордена в Советск и поставят вопрос ребром: вы отдаёте нам конструкцию ваших, более совершенных, Ворот, а мы позволяем вам здесь тихонечко сидеть под веником и никуда не высовываться. Иногда будем боеприпасы подкидывать, если станете хорошо себя вести. Чтобы вас не всех зверьё пожрало... Да только не нравится мне ни тот, ни другой вариант.

Спросите, что нравится? Нравится следующее: первое — РФ и 'советская колония' восстанавливают все порталы и возобновляют обмен товаров и материалов друг с другом. А СССР-2 становится если не частью России, то дружественной 'запланетной' страной. Второе — СССР-2 и ПРА устанавливают контакты, дружеские и торговые отношения друг с другом. Для этого, правда Протекторату Русской Армии понадобится выход к Западному Океану. Третье — Орден ставится в известность о том, что он далеко не монополист, а любое поползновение на то, чтобы задавить СССР-2 будет воспринято как агрессия. Со всеми вытекающими из этого ракетно-бомбовыми последствиями для островов Ордена и Нью-Хейвен.

Блин, какой только ерунды не придёт в голову, когда ты, подпивший, сидишь в кресле и смотришь на огни ночного города, а в твоей кровати мирно посапывает красивая, хоть и не твоя, женщина!

Вечером в гостинице Светка, чтобы я хоть чуть-чуть приободрился, организовала стол прямо в моём номере, много рассказывала о наших общих знакомых, вспоминала прикольные истории из жизни фирмы. И те, в которых я был замешан, и те, о которых не знал, хотя, как я думал, знаю о своих сотрудниках и работе предприятия буквально всё. Она попивала вишнёвку, я понемногу цедил коньячок. В конце концов, Ирка заскучала и принялась теребить мать. Светка пару раз оборвала её, заявив, что некрасиво, когда ребёнок вмешивается во взрослые разговоры. Иришка надулась и заявила, что уходит от нас в свой номер.

Через час отправилась к себе и Светлана. Я проводил её по коридору, но... дверь оказалась закрыта изнутри: запасной ключ, взятый у портье, не входил до конца в замочную скважину английского замка. Портье подтвердил, что видел на мониторе, как ребёнок входил в номер, но ни обратно не выходил, ни кого-нибудь ещё к себе не впускал.

Стук в дверь не помог.

— Блин, бесполезно! — расстроилась Галанова. — Если она уснула, то, пока не выспится, её только пинками можно будет поднять! Ну, чего встал? Пошли, у тебя ночевать буду!

Я по-джентльменски предложил даме воспользоваться своим ложем, а сам хотел отправиться спать в кресло, на что Светка только фыркнула:

— Боишься меня, что ли? Уж поместимся как-нибудь на полутораспальной кровати!

Разумеется, поместились! Первое время даже спиной друг к другу. Да ведь неподвижно долго не полежишь, пришлось повернуться на другой бок. И как-то машинально рука легла на её грудь.

— Ну, и нахал же ты! — довольно промурлыкала Светлана, уже давно почувствовавшая, что спокойный сон в одной постели с полуобнажённой женщиной — явно не моё достоинство. — А ещё — дурак! Мог бы это и в первую ночь, когда мы из Порто-Франко выехали, сделать! Я же, блин, уже четыре месяца без мужика!

— Не мог. С нами тогда Иришка ночевала, — прошептал я, стягивая с неё плавки.

— Тогда — во вторую! Коль, только в меня кончай, мне уже можно! Я просто с ума схожу, когда в меня...

Нет, не было никакой супер-страсти, бешеного темперамента или непревзойдённой техники секса. Мы просто получали друг от друга, то, что хотели: секс после вынужденного воздержания. Да, чувствовалось, что у Светланы его долго не было, поскольку первый раз она кончила вскоре после того, как я вошёл в неё, а потом — вместе со мной.

После того, как мы пришли в себя и я вновь попытался её ласкать, Светка утомлённо пробормотала:

— Смерти моей хочешь?

Пришлось умерить свой пыл и просто разговаривать с лежащей на моей груди женщиной, с которой мы были знакомы лет семь, но никогда не предпринимали даже малейших попыток стать любовниками. Об этом и разговаривали. То ли эти воспоминания, то ли что-то ещё 'завело' её, но теперь уже она оседлала меня. И в этот раз экспрессии было больше...

Уставшая Светлана вскоре задремала, а я тихонько перебрался в кресло, где, закутавшись в покрывало, уселся созерцать огни Демидовска.

Береговой, 19 год, 5 месяц, 28 день, среда, 17:10

Утром нас разбудил стук в дверь.

Светлана, поспешно натянув плавки и запинав под кровать мои труселя, обмоталась простынёй и помчалась открывать, поскольку из коридора уже слышалось жалобное 'Ма-а-ам!'.

— Ну, что, явилась! Ты почему ключ из замка не вытащила? Из-за тебя, вон, дяде Коле пришлось в кресле ночевать! — отыграла ситуацию в свою пользу Светка.

— Я не подумала, что ты не сможешь открыть... — пристыженно опустила глаза Иринка.

— Не подумала! Думай в следующий раз! — продолжала ворчать строгая мамаша, желание которой скрыть от дочери свои ночные похождения выдавала лишь капельку заметная суетливость. — Беги, давай, в номер! Я сейчас оденусь и приду.

Когда за дочерью закрылась дверь, Светлана, довольно хихикая, плюхнулась мне на колени и одарила поцелуем.

— Спасибо тебе! И тоже приводи себя в порядок: через два часа надо быть на парковке.

Прапорщик, которого обещал прислать Аверьянов, прикатил на 'праворуком' полноприводном микроавтобусе 'Мицубиси-Делика', года этак девяносто пятого, вместе с пятью солдатами. Микроавтобус явно немало побегал по Новой Земле, поскольку массивные хромированные дуги 'кенгурятника' имели вмятины, а трещину в бампере местные умельцы скрепили проволочными стяжками, даже не закрасив потёртости на пластмассе.

— Какую машину гнать в Береговой? — по деловому осведомился ответственный после того, как мы представились друг другу.

Я ткнул пальцем.

— Только оттуда надо ещё две тюка с чаем перебросить в другие машины, а из них три тюка с прокладками — в эту. Вот накладные на машины и запчасти. А это, от руки, на чай и гигиенически принадлежности. Считать будете?

— А как же! А чего это разные поставщики указаны?

— Потому что запчасти и машины — мои, а то, что в этой накладной — Галановой.

Прапорщик с бойцами, забравшимися в кузов, долго пытался разобраться, где в наваленных кучах металла тяга рулевая левая, а где гидроусилитель правый, пока не махнул рукой.

— Слушай, с тобой же не сразу деньгами расплачиваться?

— Со мной вообще деньгами расплачиваться не надо, это взаимозачётом пойдёт. А вот чай и эти... тампаксы считать придётся. Не поштучно, понятное дело.

Прапорщик заржал, представляя себе поштучный пересчёт. Тюки быстренько пересчитали, сверившись с указанным в накладных весом чая и количеством упаковок женских прибамбасов, и прапорщик поставил автограф в накладной, на которых Светка предусмотрительно указала номер своей АйДи.

— По машинам! — рявкнул прапорщик. — Долгов, ко мне!