Танго с призраком - 6. Танго Эсценарида

Альварес спешил, как мог. Но вот он стоит перед дворцом — и его не пускают. И что делать? С Ленорой он связывался через парные браслеты. А с кем решать вопрос сейчас?

Просто ломиться в закрытые двери?

Пытаться что-то доказывать?

Вообще-то, он архимаг.

Поэтому мужчина пошел самым простым способом — и зажег на ладони скромный такой столб огня. Высотой три метра и диаметром сантиметров пять.

— Как вы думаете, я пройду через вас? — ласково уточнил он у стражников.

Стражники оказались не из трусливых.

— Может, и пройдете, — отозвался один из них, активируя все защиты, которые висели на нем. И лишний раз благодаря тана Кампоса, который настаивал, чтобы все делалось по правилам. Есть там король во дворце, нет короля — вы на его величество не глядите! У вас свои обязанности, вот ими и занимайтесь! — но не через всех.

Альварес с уважением поглядел на стражника.

А парень не из трусливых.

Понимает, что его тут и положат, но торговаться не собирается.

— Магией поклясться, что я не враг?

— Поклянись, — кивнул второй из стражников. — По всей форме, магией...

Альварес вытянул руку.

— Я, Альварес Франсиско Авила...

Клятву ему довести до конца не дали. Еще бы Бернардо не доложили о таком...

— Жених моей кузины?

Альварес ощутимо расслабился.

Короля он признал практически мгновенно. Видел снимки принца в газетах, а потом сделал логичный вывод. Если его отец умер, значит, Бернардо коронуют. Да и тонкая диадема на темных волосах говорила сама за себя.

— Ее высочество Ленора действительно оказала мне честь.

— Вот и я... окажу. Пропустить, — распорядился Бернардо. И направился в кабинет, не задумываясь, следует ли за ним архимаг. Но Авила не отставал.

За что закономерно и получил в челюсть, как только закрылась дверь кабинета.

Увернулся, но по губе все равно вскользь пришлось. На ковер капнула кровь.

Сжечь?

Но... король как-никак.

— Стражники это сделали бы лучше.

— Лучше, — согласился Бернардо. — Это тебе за соблазненную кузину. Когда вы собираетесь пожениться?

— Хоть завтра, — Авила мгновенно перестал сердиться. Если такое дело... ладно! Он признает за Бернардо повод сердиться. Ему бы тоже не понравилось, если бы кто-то его сестру в постель затащил. Хотя кто там, и кого тащил — еще большой вопрос.

— Вот и отлично. Прикажу подготовить вам пышную свадьбу. Народу надо отвлечься от всех этих проблем, да и взрыв...

— И это будет за наш счет?

— Именно. Поженитесь и уедете в поместье.

— У меня нет поместья.

— Будет. Я его Леноре пожалую.

— Перебьемся.

— Не спорь с королем. Тебе не нужно — так ей пойдет. И детям потом. Понял?

Альварес зашипел сквозь зубы. Но стерпел. Ладно уж, он действительно виноват, да и поместье... понятно, архимаг себе денег всегда заработает. Но нигде не сказано, что все их дети будут магами.

— Это...

Бернардо уселся за стол и взъерошил волосы, залихватским движением сбив набок диадему. Опомнился и поправил ее обратно. Правда, получилось кривовато.

— Это нужно. Чтобы видели, что у нас в роду и маги есть. И чтобы отвлечь людей.

— От чего? Взрыв уже был...

— Он был организован членами королевской семьи. Так что... сплетен будет много, — качнул головой Бернардо. — И тут ваша история любви. Я и кузена буду использовать, он собирается жениться на синьорите...

— Герцог?

— Там такая синьорита, что иным герцогиням до нее не добежать.

О, в это архимаг верил.

— Ладно. Где сейчас Ленора?

— в своих покоях. В больнице она оставаться не захотела, и за ней приглядывает маг жизни. Она обязательно погружает Ленору в сон на несколько часов.

— В сон?

— Лекарства ей нельзя. И с магией сложно, когда... сам понимаешь.

Альварес понимал. И волновался вдвое.

— Да.

— Феола отличный специалист, это все признают. Так что пойдем, я тебя провожу в покои кузины, посидишь с ней, с ее матерью познакомишься... ты же должен найти общий язык с будущей свекровью?

Альварес невольно покривился.

Свекровь, ага...

Спихнули его Ленору в университет, и как забыли. Бернардо, четко отслеживая его эмоции, покачал головой.

— Не суди. Дед был тем еще гадом, живи Ленора с нами, он бы ей судьбу сломал. Сам с ее матерью поговоришь, поймешь.

Альварес промолчал.

Поймет, не поймет... видно будет.

— Где она? Ваше величество...

— Брен. Можешь меня называть домашним прозвищем, только не на людях. Все равно родней будем.

На предложение дружбы Альварес отозвался, хотя и не сразу.

— Меня в семье называют Варс.

И мужчины пожали друг другу руки.

Бернардо искренне считал, что архимаг в семье — хорошее прибавление. Что уж там, если бы Феола по уши не была влюблена в Амадо Риалона, он бы за ней сам приударил.

Маг, да еще красивая и умная — потрясающее сочетание. А что любви нет... это бы пришло со временем.

Альварес так же считал, что король может причинить ему кучу неприятностей. Не слишком серьезных, но из страны уезжать придется, на новом месте все начинать — тоже. А не хочется. И Леноре здесь нравится.

Но если его величество делает шаг навстречу... Варс — не дурак. Он тоже попробует дружить. И с королем, и с братом жены, и со свекровью. Хотя последнее сложнее всего.

Но пока — Ленора.

Забегая вперед, подружиться им все-таки удалось. Не сразу, но для ее высочества важно было, чтобы ее дети были счастливы. Лоренсо не фыркал, потому как и сам был в пуху по уши. Висента, как ни крути, даже не маг. А разрешение на брак ему дали. Вот и нечего тут губы кривить.

А уж когда пошли внуки...

Постепенно все наладили общение, да и Короне Альварес помогал не раз. А пока он шел по коридору вслед за его величеством, и думал, как будет сидеть рядом с кроватью Леноры и держать ее за руку, как она проснется, как заулыбается, как на шее у него повиснет... это и есть счастье. И он ни секунды не упустит.

Забегая вперед — так и вышло.

И ее высочество оценила отношение архимага к своей дочери, и пошла ему навстречу, со свойственными ей тактом и чуткостью. А там семья, дети...

Его высочество Аурелио Августин, наверное, в гробу вертелся со злости. Но на это его потомкам было глубоко наплевать.

* * *

Рейнальдо Игнасио Шальвейн наслаждался заслуженным отпуском.

Даже со сломанной ногой.

А что нога?

Сидеть в кресле она не мешает.

Разговаривать с детьми она не мешает.

Валяться с любимой женой в кровати, и не только валяться... они еще не старые. И Паулина вполне может еще ребенка родить, если захочет.

Так что...

Можно страдать из-за ограничения подвижности.

А можно вспомнить, как ты призраком в пещере просидел несколько десятилетий, и наслаждаться тем, что у тебя есть. Рейнальдо и наслаждался.

Отпуск — и точка!

А не сломай он ногу, его бы точно на работу потащили! Вон что в столице происходит! Он бы точно в стороне не остался.

С одной стороны — интересно.

А с другой, есть в этом какое-то удовольствие. Понимать, что все происходящее прекрасно и без тебя произойдет! Это ж счастье!

Да какое!

Валяться на кровати и безмятежно наблюдать за событиями! Хотя и участвовать тоже хочется.

Но женщины были неумолимы. Еще минимум двадцать дней. Не то кость плохо срастется, несмотря на все ведьминские отвары. Синьора Долорес — она не всесильна, лежи и не дергайся! И точка!

Но... сколько лет он наблюдал? Сейчас бы все же поработать...

Звонок от Амадо Риалона прозвучал приятным компромиссом.

— Рей, приветствую.

— День добрый. Как дела, как расследование идет?

— Рей, очень нужна твоя помощь.

— Мне еще дней двадцать не ставать. Пятнадцать — точно.

— Понимаю. Но возможно, ты мне и так поможешь?

— Ты будешь излагать дело по телефону?

— Так оно же государственное Его величество выделил мне защищенную телефонную линию! Никто и ничего не узнает.

— Хммм... допустим. Рассказывай!

Верилось с трудом, любой разговор можно подслушать. Но вдруг? В любом случае, если Амадо собрал достаточно информации, то им хватит и одного разговора. А если нет...

А, все равно интересно!

Рейнальдо внимательно слушал.

Иногда спрашивал.

Иногда просил помолчать и думал.

А потом даже плечами пожал у телефонного аппарата.

— Амадо, почему ты сам не догадался? Это же просто!

— И... кто?

Рейнальдо преспокойно назвал имя. Прослушал вопль в трубке, фыркнул.

— Чего ты удивляешься? Все логично. Именно этот человек.

— Но он женат!

— Да неужели? И давно кто-то видел его супругу?

Амадо задумался.

— Я... я не помню. Она постоянно в поместье.

— А кто в этом поместье бывал? И когда?

— Эээээ...

— Навести его. И сам убедишься. Только... если я правильно понимаю ситуацию, бери с собой пару магов. И Хавьера, что ли? Он хоть и Карраско, но некромант отличный, это у них в крови.

— Думаешь?

— Уверен.

Разговор продолжался еще минут пять. Потом Амадо повесил трубку, и задумался.

Навестить этого человека?

А почему нет?

О нем никто не думал, прав-то у него на престол практически нет! Но именно потому ему и нужна Мерседес. И родство у них дальнее, дети нормальные будут, здоровые.

И церковь против не будет.

И на двоих у них достаточно королевской крови наскребется. И ума у него хватает.

Амадо не поленился, телефонировал в свой университет, и узнал, что Оскар Рикардо Фальконе закончил свой курс первым. То есть лучшим. С медалью и золотым дипломом.

Сможет такое дурак?

Не сможет.

Отец его признал, официально Оскар Рикардо — граф Фальконе. Не герцог, все же не главная ветвь, а одна из побочных, но тоже очень неплохо.

И титул он получил, кстати, потому что женился на последней из Фальконе. Бриссе Паулине Фальконе.

Графиня осталась без отца, последней в семье... конечно, графство там — больше название, но деньгами отец сыночка не оставлял, жить можно. Да и сам Оскар... а чем он, кстати, занимается?

А вот снова интересно!

У него своя верфь. И он строит яхты.

Нет, не просто так, для всех, кому захочется.

Оскар Рикардо строит ДОРОГИЕ яхты. Для сливок общества.

Корпус из самого лучшего дерева, золото, шелка, отделка... каждый проект разрабатывается индивидуально, с учетом вкусов и предпочтений каждого клиента.

Стоит такая яхта дороже иного дворца.

Но — изготовленная членом королевской семьи, хоть и побочным!

Вышедшая из-под рук сына его высочества!

Мало качества! Тут еще и спесь почесать!

Так что Оскар не бедствовал. Сам лично проектировал, рассчитывал, контролировал процесс от и до. От закладки до спуска на воду.

От дерева до последней нитки на обивку.

Сам испытывал яхты, сам...

И Рейналдо был уверен, что он — причастен.

Это было самым логичным вариантом. А кто еще?

Больше некому. Других гениев в королевской семье просто не предвидится, а вот Оскар... он мог все рассчитать на годы вперед. И с мединцами, и с другими членами семьи.

Мог подставить кого угодно.

А вот и еще звено цепочки.

С Меганой они знают друг друга достаточно давно. Их родители жили по соседству.

Родители Меганы и мать Оскара.

Так что... подозрения есть, осталось доказать. А еще — повидаться с Бриссой Фальконе, если получится. Или попросить некроманта. Если Рей сказал, что она может быть мертва... да, наверное, надо поговорить с Хавьером. Шальвейн не ошибается.

Глава 7

С раннего детства Брисса Фальконе была уверена, что ее ущемляют.

Оскорбляют, обижают и не дают жизни.

Разве нет?

Разве — да!

И были, были у девушки для этого основания.

Она родилась у родителей поздно, была нежданным ребенком — и единственным. И логично стала для родителей светом в окошке и поздней радостью,

Для мамы так точно.

Отец был разочарован тем, что Брисса девочка, и иногда не мог скрыть своей тоски.

Кому графство передавать? Мужу?

А кого себе дочка еще найдет? Вот вопрос?

Был бы у него сын...

Но супруга ему второго точно не родит, возраст УЖЕ не тот. И помереть еще долго не помрет. Возраст ЕЩЕ не тот.

Он в безвыходной ситуации.

Что делать?

А что делают многие от безысходности. Запить и загулять. Да с размахом, вдохновенно....

Думаете, он после этого помер? Да вот ни разу! Только дурную болячку подхватил! Мать ей наградить не успел, но у самого уже одной радостью в жизни меньше стало. От некоторых вещей и маги не спасают.

Бесись, не бесись, граф Фальконе, а сына тебе точно не видать. Разве что помечтать. Напившись.

Так граф и стал поступать.

Пить и пить. Как проснется — выпить и снова запить.

И ладно бы пил он, не теряя человеческого облика! Но — нет!

Граф был буен во хмелю, орал песни, лез то туда, то сюда, колотил всех, кто под руку подвернется, орал непристойные песни...

Брисса быстро научилась убегать и прятаться. А вот ее мать, Паулина Фальконе, такой сообразительностью не отличалась. Казалось бы — чего тут сложного? Каждая прачка тебе скажет, что с пьяным разговаривать нельзя. Это — не человек. Это скотина, у которой нет разума. Только вино между ушей плещется. Куда плеснется, там и защиплет. И что нему там вздумается?

Да кто ж его знает!

Что угодно!

Казалось бы, Бриссе стоило посочувствовать? Поддержать?

Нет, на это ни у кого не хватало душевных сил. Вот ее мать было жалко. Паулина Амира Фальконе, хоть и была бестолковой, хоть и глупой, но доброй.

Доб-рой.

В ущерб себе, по глупости, но все-таки!

Она бы пожалела кого угодно. Мужа она тоже жалела.

И дочь... тоже.

Видела ее натуру, и от всей души жалела. Тяжко ей придется с таким-то характером...

Конюх скабрезно пошутил, и Брисса услышала? Бедняга двое суток мается животом. И быстренько увольняется. Хотя... ничего он особенного и не хотел, и не думал. Просто это — конюшня, а не официальный прием в королевском дворце. На конюшне так не ругаются, там так разговаривают.

Служанка принесла слишком теплую воду?

Брисса не задумается все выплеснуть ей в лицо.

Подруга сказала что-то не то? Впрочем, с таким отношением у Бриссы никаких подруг не осталось уже к десяти годам. Ее приглашали на праздники, все же графиня. Ее терпели — даже ее отец не мог пока пропить все графство. Ей вежливо улыбались, в том числе и ради матери.

Но любить?

Есть такие люди, которых любить просто не получается. Словно отводит тебя от них.

Вроде и красивый фрукт, и кожица яркая, а внутри — гнилье. Злоба, ненависть, презрение... Брисса такой и была, а скрыть норов по малолетству не умела, так что люди старались держаться от нее подальше.

Мерзко, знаете ли.

Будь она хоть кем, будь ее мать хоть какой, а только девчонке мерзкой розог бы выдать. Да побольше, почаще и посильнее. Глядишь, и поймет чего.

Или нет?

Некоторые до самой смерти не понимают. Делают другим гадости, орут: 'а меня-то за что!?' и продолжают. Может, Брисса из таких и была, кто ж ее знает? Выяснить ни у кого не получилось — жизнь шла своим чередом. И случившемуся никто не удивился. Даже Брисса.