______________________________________
1 — 'Малая жизнь' или 'мнимая смерть', болезненное состояние, похожее на сон и характеризующееся неподвижностью, отсутствием реакций на внешнее раздражение и резким снижением интенсивности всех внешних признаков жизни.
2 — Просторечный жаргон, подразумевающий собой наличие в голове 'страдальца' кузнечной кувалды и кузнечных щипцов (а может, и всех остальных инструментов).
3 — Предвестье — один из четырех основных ладменских праздников. Приурочен ко Дню весеннего равноденствия и отмечается 21 марта. Праздник-просьба о будущем хорошем урожае, благоприятной погоде, здоровье в семье.
4 — Самая мелкая ладменская монета, равноценная, примерно, одной российской копейке.
5 — Самая крупная ладменская монета, преимущественно из золотого сплава. В стране также в ходу: просто злотень, двойной злотень, тройной злотень. Ладный же злотень равен 5-ти простым.
6 — Тяжелое навершие на рукояти меча, служащее противовесом клинку.
7 — Разновидность особого морского узла.
8 — Речные русалки. Также их можно разделить на прудниц, озерниц и морских, называемых иначе волнорезками.
9 — То же самое, что и сглазила, в просторечье.
10 — Обязательная смерть в порядке возмездия.
11 — Трава с острыми краями листьев, снабжёнными микроскопическими пилообразными зубцами.
12 — Водный дух мужского пола, являющийся в ночь на Ивана Купала одиноким девушкам, дабы 'утешить' их.
13 — Украшения и другая женская атрибутика, ревностно собираемые каждой русалкой для собственного удовольствия. Часто в такие предметы заключаются души погубленных ими людей (в большинстве своем мужчин).
14 — Самый любимый всеми слоями населения ладменский праздник. Приурочен ко Дню зимнего солнцестояния и отмечается с 22 декабря и до конца месяца разными красочными мероприятиями и хождениями друг к другу в гости. Знаменует собой начало зимы, а заканчивается встречей нового календарного года.
Глава 8
Как такое вообще может происходить? В центре Мэзонружа, в самом центре моего маленького мира? Мира, где я люблю каждую травинку, каждый кирпичик? Где солнце встает исключительно, чтобы радовать, а дождь бывает всегда кстати?.. Как?.. Ехал себе, никого не трогая, обычный гном, мечтал о сытном ужине и о теплой мягкой постели, пригрев в кармашке под сердцем подарок любимой жене, а тут...
— А он точно по доброй воле?
— Если ты под доброй волей имеешь в виду заклятие полного повиновения, то, да. Гнома маг силком не тащил.
— Так может, они знакомцы и решили на пару куда-нибудь?.. А, хотя...
— Зеня, ты мне сразу скажи, что тебе ответить, я так и поступлю, но, останусь при своем мнении, — устало вздохнула я и убрала со спины кота прилипшее к шерсти перышко. Тоже, наверное, сидит сейчас, сбоку от меня на дорожном бордюре и также недоумевает: 'Как?'. — Ошметки этого заклятия и сотворенного подвала, по которому этот гад оружейника увел, до сих пор здесь к мостовой прибиты. Я их и сейчас вижу, хотя, если бы шла мимо, то точно не заметила, а маг не избавился, потому что у него времени на то не было. Вот и все... Вот и все.
— Анастэйс, это не тупик. Это просто закрытая дверь, которую мы обязательно откроем, — легко качнул меня своим плечом, сидящий с другой стороны Ветран.
— Ага... — ответила я ему тем же и встретилась с взглядом любимых, небесно— голубых глаз, полных сейчас уверенности. А потом не смогла удержаться — шеркнулась кончиком носа по его рукаву. — Я тебе верю. Потому что, когда ты рядом, то...
— То, 'что'? — улыбнулся Ветран, дунув мне на растрепавшуюся челку.
— Поберегись! — едва успел он в следующий миг подогнуть свои 'огроменные', раскинутые на мостовую ноги перед пронесшейся мимо коляской нашего старосты. Но, на пассажирском диванчике раскинулся сейчас не он, а...
— А я, кажется, знаю, как нам без поиска и опроса свидетелей получить ценную информацию, — соскочила я с ограждения. — Чего расселись, вставайте. Здесь, дальше по улице живет единственная гномья семья в этой половине деревни. Наверняка оружейник к ним ехал, иначе бы двигался в совсем другом направлении. Пошли.
— Ты что, у свояка нашего убиенного решила ценной информации насобирать? — скептически скривился Зеня, но зад свой полосатый от бордюра оторвал.
— Ну-у, это, если только сильно повезет... или наоборот, — сделала я шаг в сторону, давая простор для маневра Ветрану. Мужчина легко подпрыгнул с места и отряхнул свои единственные штаны. — А вообще... Ужинать пора.
— Анастэйс, что ты задумала?
— Что задумала? — с прищуром глянула я на мужчину. — Пошли, по дороге расскажу...
У всеми уважаемого начальника нашей деревенской стражи, Фионария, было два главных греха (страсти), которые он, до сих пор успешно для
собственного организма совмещал: женщины и 'душевница' (1) производства бабки Цветихи. И как Дозирон не боролся с обоими, периодически подсовывая Фионарию то благочестивых невест, то целебные антиалкогольные травки, традиционно терпел крах. В конце концов, между двумя этими, не последними людьми Мэзонружа был заключен устный договор (хотя, кто его знает, может где и бумажка с печатью припрятана) о том, что 'усугубляться' наш главный страж будет в четко обозначенное для грехов время: с вечера пятницы по субботнее утро. И даже, в силу широты души, а может, ради лишнего контроля, стал выделять для пятничных поездок к Цветихе свой личный гужевой транспорт.
На свое же сегодняшнее, пятничное счастье, адрес этой, несомненно, творческой личности я знала. А вот к явному неудовольствию, жила она по этому адресу через дом от меня на противоположной стороне. И не то, чтобы моя высокая нравственность претила такому крайне популярному соседству, просто, на протяжении нескольких лет, Фионарий считал своим долгом непременно налево оттуда сворачивать. Началось это хождение к моей калитке и обратно как раз после освобождения Наума от демона. То ли я в глазах стражника сразу и сильно выросла, то ли другое что его на сей подвиг вдохновило, но доставал он меня основательно... А потом было ему видение... в ночи, белых одеждах и с отвращающим от моего дома текстом. Это, как выяснилось совсем недавно, оказался единственный известный мне случай 'отвращения женихов' из множества профессионально исполненных некромантско-философской парочкой...
— Ну что?
— Ничего, — буркнул Ветран в ответ на мой вопрос.
— Как это, ничего? — удивленно открыла я рот.
— Ничего хорошего.
— Это ты сейчас... морально-этические нормы имеешь в виду? — ехидно уточнил с его плеча умник. — Так она же не на счет променада с продолжением у Фионария будет интересоваться. И не в каком по счету горшке от двери он свои сребени хранит. Узнает, что нам надо и свернет. В чем проблема то?
В чем проблема, Ветран, видимо и сам затруднялся ответить. Поэтому лишь хмыкнул в сторону, а потом ускорил свой и без того широкий шаг, едва не промахнув мимо нужного дома. А вот я тормознула, и, вцепившись руками в низкую калитку, выкрашенную в любимый всеми гномами яичный цвет, прищурила глаза... Так и есть — знакомая крошка стояла сейчас, высоко задрав задок, прямо напротив крыльца, как напоминание об ее, так и не появившемся здесь хозяине. На центральной же двери приземистого сооружения висел внушительных размеров замок.
'Ага... Ну, да все равно сейчас некогда. А вот, если не повезет с Фионарием, сюда придется вернуться. И предлог мне лучше придумать заблаговременно', — кивнув самой себе, припустила я вслед, уже изрядно удалившейся по тротуару парочке... Но, догонять их не стала — другие у меня были на текущий момент планы. И, на минутку выпрыгнув из подвала прямо у собственной кухонной плиты, подхватила с полки пустое лукошко:
— Груша!.. Груша!
— Да, хозяйка, — высунулась из половых досок растерянная домовихина мордочка.
— Я — по делу. Ветран с Зеней — в лавке, но, скоро вернутся. Ты щелкни им охранку, если будут трудности с опознанием.
— Так они... А-а... — открыло рот создание, а потом, вдруг, тяжко вздохнуло. — Хорошо, хозяйка, я их впущу.
— Вот-вот...
Странно она себя ведет в последнее время, моя преданная домовиха: вздохи эти и всхлипывания. Может, мы ей в тягость стали, со своими бурными страстями? Или соседство набожного Ветрана смущает на столько, что Груша, ни с того ни с сего, теряется при самой пустяшной просьбе, которая, кстати, в отличие от большинства ею исполняемых, напрямую относится к ее охранным обязанностям...
'Странно, да только некогда мне сейчас и с этим разбираться. Но, вот время появится...', — осторожно прикрыла я калитку и поспешила через дорогу, в сторону стоящей у уличной обочины коляски Дозирона.
Стеньша, неизменный старостин кучер, неизменно же дремал на козлах. Про него вообще по деревне байки ходят, как раз по причине этого, годами выработанного рефлекса при любой остановке в пути тут же проваливаться в здоровый сон. Говорят, однажды, местные мальчишки даже умудрились незамеченными, прямо под его клюющим носом к переднему колесу трещетку привязать, а когда коляска, с вернувшимся Дозироном тронулась... В общем, старосту потом очевидцы всем скопом из придорожной канавы вытаскивали, а вмиг взбодрившийся Стеньша в это время уже далеко был, на другом конце Мэзонружа. Правда, он потом вернулся, когда кобылу, наконец, завернул и трещетку отвязал, и даже попытался тех остроумников словить. Говорят, поймал. Да только Дозирон с тех пор самолично, перед тем, как восседать, вокруг всех троих обход делает: и коляску проверяет и кучера своего и слабонервную кобылу Дусю.
Именно, исходя из всего выше обозначенного, колпак я скинула лишь у подножки, и, придав лицу беззаботное выражение, попыталась завязать разговор:
— Добрый вечер, Стеньша.
— Ась? — натренированно вскинулся тот, но, узрев сбоку от себя не насупленного начальника, а мою радостно расплывшуюся физиономию, тут же выдохнул. — Здорово, красавица... Как она, жизнь?
— А какая у красавиц жизнь? — многозначительно протянула я, с трудом пытаясь оную в уме представить. — Ску-учная.
— Да ну? — распахнул мужик в зевке свой щербатый рот. — Это у тебя-то жизнь скучная? Да уж лучше такая, чем... — разом оглянулись мы на хлопнувшую позади меня калитку. — ... кх-хе...наоборот, не в меру развеселая, — в пол голоса, но, все ж таки, закончил он. А я прицельно прищурилась на вальяжно подошедшего к нам щуплого мужчину.
Фионарий, а это ожидаемо он и был, сначала окинул меня не менее прицельным взглядом, особенно задержавшись на синих взлохмаченных от ветра волосах и немного ниже шеи, а потом, подправил свои и без того всегда задранные кверху черные усы (синилью(2) он их красит, что ли?):
— Всего вам наипервейшего, Анастасия. Давно не виделись, так, чтобы... — звенькнули за его спиной, торчащие из корзины бутыли.
Я припомнила, что в последний раз это было примерно года три назад, в аккурат, перед его ночным забегом по деревне в сопровождении куда более умелого, чем я в левитации некроманта, и грустно вздохнула:
— Так кто ж виноват?
— Это... да, — скривился мужчина, уж точно знающий ответ на данный вопрос и, стыдливо потупив очи, на мгновение впал в задумчивость. — А вы куда то... направлялись? Может вас подвезти?
— Подвезти? Нет, благодарствую. Я лучше пешком. Мне здесь недалеко, за угол — за яйцами на пирог, — гордо отказалась я от предложенной высокой чести, но, тут же решила смягчить мину, нарисовавшуюся на вытянутой фионарьевой физиономии. — А вот, если проводить... недалеко, до угла? А то у нас нынче говорят... неспокойно.
'Нынче у нас не спокойно, так что, проводите даму, а то дама одна ходить боится' — это волшебные слова для любого носителя штанов, считающего себя настоящим мужчиной. И не важно, что про ту 'даму' по деревне треплют, будто она самолично демона угробила (явный поклеп и преувеличение), и что на Чилимском пруду днюет и ночует (а вот это уже, отчасти, правда). Да и много еще чего... рассказывают. Но, ведь, дама сама просит? Как ей отказать в такой галантной малости? А уж если этот галантный кавалер еще и не просто так, 'второй помощник держателя коровьего хвоста', а начальник всей местной стражи, да еще с прошлым лихого наемного воителя? К тому ж срочно нуждается в скорой реабилитации этого самого галантного образа, то, здесь уж ответ сам собой очевиден:
— Одно мгновенье! — в два прыжка пихнул он на пол коляски свою ценную ношу и молодцевато одернул форменный кафтан. — Пройдемте, Анастасия. Да, Стеньша... а ты потихоньку... на расстоянии.
Кучер насмешливо крякнул за нашими спинами и начал 'потихоньку' выворачивать с обочины на дорогу, а я решила, не затягивать сильно со вступительной частью основной своей программы. Потому что, знак полного доверия, вещь крайне полезная и много раз проверенная, но 'подвести' к этому полному доверию тоже надо с умом. Так, чтобы у 'клиента' не возникло потом 'похмельного' вопроса: 'А чегой то я наплел тогда, выше крыши да до облаков? Не иначе, не чисто было'. Ведь помнит же прекрасно, кому 'плел'.
— Так, говорите, не спокойно у нас? — очень удачно начал галантную беседу сам будущий 'клиент'. — Не слишком приятно слышать такую характеристику вверенной мне территории.
— Ну да. И мне удивительно. Да только, дело в том... — изобразила я на лице крайнюю озабоченность. — Понимаете, уважаемый Фионарий, мой хороший знакомый, о-очень требовательный во всех отношениях человек, решил купить в Мэзонруже дом, а ему злые языки нашептали про недавнюю историю с неким пропавшим оружейником из Бадука. Вот он сейчас и сомневается, а мне, честно говоря, и парировать нечем. Я же не в курсе события... Как думаете, что мне ему... ответить? — преданно заглянула я в глаза собеседника и... отставила в сторону руку...
Разговор наш с главным стражем, действительно стоящий многих не опрошенных по Мэзонружу зевак, уже подходил к своему логическому завершению, исчерпав все мои вздохи и варианты удивленных выкатываний глаз, когда из-за стратегически выбранного угла...
— А вот как раз и он-ни, — совсем уж искренне, на этот раз открыла я от удивления рот.
— Кто, 'они'? — напряг свое зрение в сумерках Фионарий.
— Мой... хороший знакомый, про которого я вам говорила и Зигмунд с ним.
Опознанная парочка, явно домой не торопящаяся (иначе не сделала бы такой крюк по ближайшим окрестностям), как раз поравнялась с нами по противоположной стороне улицы, а потом и вовсе тормознула у перекрестка.
— Ваш хороший знакомый? — нервно передернулся начальник стражи. — Так он у вас... живет?
— Ага, — проникновенно вздохнула я, скосив в сторону глаза. — Еще как... живет. А, значит, мне уже пора. Спасибо вам огромное за ваши объяснения. Я ему слово в слово все передам. До малейших нюансов, — уверила я застывшего мужчину и решительно направилась через дорогу... — М-м-м... А чем это из вашего куля так вкусно пахнет? Можно я тебя под руку возьму?
— Зачем? — вопросительно буркнул, тут же сорвавшийся с места воин духа, но, локоть свой отставил.
— А Ветран, копченых ребрышек купил... Правда, мы кое что уже съели по дороге, — облизнулся с его противоположного плеча умник... Да. Денек у кота сегодня выдался, аж в сумерках заметно, как нос от избытка свежего воздуха покраснел. — Ну что, не зря... старалась?
