| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
При этом генуэзцы попытались было нахлынуть на скампавею толпой. Но муж капитанши, вскинув свою ручницу, разрядился по ним картечью. А второй лейтенант, кинул гранаты, на башни к лучникам. Застав тех, обливаясь кровью, рухнуть там на палубы. К тому же выхватив свои дюсаки, из ножен, по сходням на борт "Елены Глинской" уже бежали её матросы. А от замка спешили вниз стражники. И вражеские матросы, оказавшиеся в меньшинстве, поспешили назад, на борт к себе. И оттолкнувшись баграми от борта скампавеи, сели на вёсла. И стали отгребать подальше. Одновременно поднимая парус. И оттуда послышался крик, их сеньора, что семейство Гуаско объявляет им войну. Ну а он, тогда, глядя как исходит кровью, подумал было, что ему конец.
Но ему тут же ногу перетянули ремнём. Капитанша сама повязала рану корпией. И приказала грести к Судаку. Где его сразу поместили в госпиталь, так они лекарню свою обзывают. Где лекарь дала ему, что-то подышать, что бы он ничего не почувствовал, и сказала, что будет сохранять ему ногу, которую, когда он проснулся, уже в лубок поместили. А сам он лежал на полатях, на матрасе, подушке и всё это было накрыто простынёй и наволочкой как у бар. А потом появился сам деспот, с капитаншей и вручил ему крестик, с конным воином, сказав, что это за спасение командира. И когда стало понятно, что нога у него останется, и он пошёл на поправку то ему предложили немного помастерить, с деревом. За денежку.
И вот теперь он сидел и строгал. Сначала сделал деревянные ложки. Их, ложки тут знали. У него была местная ложка из раковины, к которой, в защип, была, с помощью медной проволоки, приделана деревянная ручка. У офицеров, правда, были ложки с серебряными руками. Но тоже из раковин. Ну а тут он, с помощью мальчишек, из сирот, что отловила стража, сначала сделал для госпиталя деревянные ложки, потом сделал табуретки и скамейки, и сейчас занимался тем, что делал запас костылей. Да почему бы не делать, получая за это монеты, так ведь и инструмент замечательный. Даже не железный, а из доброго уклада. Причём весь, а не только остриё. Топором, долотом или тем же рубанком, из уклада, и работать легче. Да и заточку он дольше держит. Ведь крестьянская жизнь она какая. Всё время в делах. Ты или спишь, или ешь, или работаешь. А всё развлечение, это службу в церкви послушать. А тут ляпота, да и только. Ну а монеты он отдавал Паоле. Которая прибежала к госпиталю, как только узнала, что он тут. К нему, правда, её пустили только один раз. В белом халате. Что бы как сказала главная лекарка, заразу в госпиталь не приносила. Да и в город его не выпускают, пока не заживёт. А то, говорят в, городе сыпняк, или как говорит лекарь, сыпной тиф свирепствует. А тут в лекарке чисто, убирают бабы, постель меняют раз в неделю, да и есть где самому помыться.
Но теперь она, каждый день, приходила к нему вечерами, принося, с собой, что то поснедать. Хотя кормили его не плохо. Даже выдавали каждый день молоко. Которым он мог и кашу забелить. Что у себя дома, не каждый день, а только по праздникам, мог позволить. Но Паола приносила рыбу и овощи, что позволяло вообще хорошо жить. И он уже подумывал, чтобы сделать ей предложение. А что баба она справная, работящая, молодая. Плюс приданное не плохое. Два дома. Ну а что двое детей, так и он не мальчик. Где-то старая семья сгинула. А возвращаться уже и не хотелось. Он тут был вольный, была работа, да приходилось грести. Но у этих хозяев это было легче, чем пахать, с помощью деревянной сохи, прилагая все усилия. Да и за эту работу ему не плохо платили. А там поднакопив денежку можно было и мастерскую свою организовать. Ложки бить и мебель делать. В одном домике у Паолы. А в другом лавку открыть. Благо теперь можно на вывеске и крестик изображать. Причём даже два, и его, и старого мужа Паолы. Благо теперь и его дети будут иметь право, на то что бы их обучили, за счёт государства. А там, глядишь, они и в люди выйдут.
[1] Землетрясение 1471 года. С эпицентров недалеко от современной Ялты. После этого землетрясения как городское поселение Ялта возродилась только лет через 70.
[2] После захвата Чембало турками, в 1475 году, крепость и город получили название Балык-юв или "Рыбье гнездо", "Рыбное место". Так что современное название, происходит скорее от турецкого названия города.
[3] Баграт VI, в Имеретии царь Баграт II (родился 1439— умер 1478), царь Имеретии, представитель имеретинской ветви династии Багратионов.
[4] Александр II (родился ? — умер 1 апреля 1510) — царь Имеретии (в 1484-1510 годах). Второй сын и преемник царя Имеретии Баграта VI. После смерти отца, в 1478 году, не смог стать царем на троне Имерети по причине сопротивления оппозиционно настроенных князей (Шервашидзе, Дадиани, Гуриели, Геловани). Этим воспользовался картлийский царь Константин II (1479-1505) и захватил трон Имеретии. В 1484 году смог вернуть царский трон на некоторое время. Только в 1488 году смог одолеть Константина II, помирился с князьями и после этого начал борьбу за соединение царства Имеретии, с царством Картли.
[5] В одном из сражений Крымской войны, ведя бой с кораблями противника русская гребная канонерская лодка, по своим характеристикам близкая к скампавеям, получила подводную пробоину в кормовой части корпуса. Экипаж стал подводить под оную брезент и заделывать пробоину, но вода в трюме, которую едва успевали отливать, быстро достигла отметки в 1,5 фута (полметра). После чего эта гребная канонерская лодка номер 15, под командованием квартирмейстера Степана Анишки, вынуждена была отступить в Двину и прижаться к мели.
[6] Переиначенная песня автора и исполнителя Владимира Высоцкого "Сказка о несчастных лесных жителях". Дословно это выглядит как:
И началися его подвиги напрасные,
С Баб-Ягами никчемушная борьба -...
[7] Стрелы, для луков, были двух типов. Либо лёгкие, оперённые предназначенные для точного прицельного выстрела, на небольшое расстояние. Либо тяжёлые, порой не имеющие оперение, но предназначенные для стрельбы на большое расстояние. Но, по принципу, "на кого бог пошлёт". И при таком обстреле, для получения хоть какого-то результата, было необходимо массированное применение лучников. Ведущих огонь навесом. Соответственно ни о какой прицельной стрельбе речь тут не шла.
[8] В то время мина, для разрушения ворот, не бочонок пороха с горящим фитилём, который тащит одинокий воин. А потом, бросив у ворот, убегает. Это было весьма сложное сооружение, называемое тогда петарда, и которое представляла собой металлический футляр для пороха, в виде колокола. Но часто, с плоским дном, и обязательно с запальным отверстием. В этот "колокол" помещался пороховой заряд. Порой из нескольких бочонков. А в запальное отверстие вставлялся запал. После этого мина устанавливалась зарядом, который удерживался от высыпания пыжом, в сторону ворот. Причём на специальном станке, жёстко удерживающим заряд пороха. А в плоское дно мины упиралось в бревно. Для свободного конца которого вырывалась яма. И потом старались максимально жёстко забить бревно так, чтобы и мина, как можно плотнее прижималась к воротам, и бревно как можно крепче удерживало мину от смещения. И вот только после вот таких "танцев, с бубном", поджигался фитиль.
При этом проводить, все эти манипуляции, перед воротам, которые предстояло взорвать, предлагалось скрытно, особенно стремясь не шуметь, в условиях плохой видимости. И при этом очень быстро. Ибо, не соблюдение этих условий, было чревато негативной реакцией обороняющихся, на происходящее. А потом ещё нужно было успеть сбежать, пока горит фитиль.
[9] Есть мнение что сказка о Иване-царевиче, Прекрасной Елене и сером волке появилась на основе событий когда Иван III Васильевич, объявил себя царём, а женой его старшего сына Ивана, соответственно царевича, стала Елена Волошанка. Дочь господаря Молдавии. Считавшаяся красавицей. Да и для Руси, того времени, Молдавия, это ещё какие три девять земель.
[10] В 1945-1993 годах посёлок городского типа Фрунзенское.
[11] Считается что княжеством Феодоро владел византийский род Гаврасов. Тогда и название княжества имеет обоснование, так как было названо в честь святого Феодора Гавраса (1040-е-1098/1102), мученика за веру. Предка князей.
[12] Святая Мария Мангупская, (? — 19 декабря 1477 г.) — жена господаря Молдовы Штефана III Великого. Дочь князя Феодоро Олубея (Мануила).
[13] Восходят к младшей ветви мангупского княжеского рода, перебравшиеся на Русь во времена Дмитрия Донского. Родоначальники таких родов как как боярский род Третьяковых и Головины.
[14] Московское посольство в Крым 1475 года возглавлял Старков Алексей Иванович. Но попасть в Крым они не смогли. И переждав, до осени, в низовьях Днепра, они вернулись в Москву.
[15] Под камнями, обвалившегося участка стены Мангупа, были обнаружены и, превратившиеся в лепёшки, свинцовые пули от турецких ручниц.
Глава 9
Беда ни когда не приходит одна
1
Возвращение флота Феодосия встретила перезвоном колокол, в церквях, и высыпавшим, на набережную города, народом. Ну и ещё татарскими бунчуками за укреплениями города. Включая и за свежевозведёнными земляные редуты вокруг посада. Как оказалось, татары смогли собрать крупные силы и опрокинуть кавалерию наёмных адыгов. Рассеяв их. А потом захватили Старый Крым. И взяли в осаду Феодосию и Керчь. Конечно всё было не совсем плохо. Во-первых, татар было не так много, всего пара тысяч возле Феодосии и полтысячи возле Керчи. Во-вторых, адыги отступив усилили гарнизоны городов. Ну и в Керчь прибыло ещё несколько сотен наёмников из них.
Хотя поток наёмников с северного Кавказа заметно снизился. В войну вступили ногайцы. Которые обложили Азов. Так что город теперь имел связь с внешним миром только судами по реке. Плюс ногайцы напали на Славянск-на-Кубани. Стража и ополчения города не стали защищать развалины поселения и отошли к союзным адыгским племенам. И уже совместно с ними отбили то что осталось от города. Сейчас обороняясь по реке Кубань. Но им была необходима помощь.
Не спокойно стало и на Кавказе. Гарнизон Хосты, при поддержке гарнизонов Сочи, Адлера и местных убыхов смогли отстоять набег абадзехов, на восстанавливаемую крепость. Но вот крепость Цандрапыш оказалась занята напавшими князьями джигетов. Её правда и не планировали оборонять в случае нападения, до полного восстановления. И пользуясь первым же торговым судном, подошедшим к пристани, гарнизон Цандрапыша эвакуировался в Адлер. После чего охранники компании, и составлявшие гарнизоны факторий, вместе с местными убыхами вели войну с попытавшими вернуть территорию, западнее Гагрского хрепта, джигетами. Да и подобное было необходимо пресекать на корню. Причём как можно более жёстко. Так сказать, местные пробовали новеньких на зуб. И для дальнейшего плодотворного и выгодного сотрудничества было необходимо, образно говоря, выбить эти зубы. Ну и руки поломать, что бы зубы не собрали и назад не поставили.
Причём не только джигетам. Абхазы, совместно с выжившими в Сухуми турками смогли взять крепость в Новом Афоне. Гарнизон в которой тоже поспешил так же эвакуироваться, но уже в Сухуми. При этом сама Сухумская крепость уже оказалась обложена войсками мегрельского князя Вамеха II Дадиани. Который потребовал передать крепость ему, а самим уходить, куда хотите, оставив всё оружие и имущество. И их поддержали в этом начинании генуэзцы из рода Гуаско. Бывшие владельцы замка Тасили. Объявившие, из-за того, что им не вернули замок и бывшие их земли, пришельцам войну. И уже, используя свою пиратскую флотилию, из нескольких судов, нападавшие как на суда компании, так и на суда под государственным флагом. Хотя от боевых галер и державшиеся подальше. И несколько торговых кораблей уже пропали. При этом корабли братьев Гуаско базировались на порт Поти и поддерживались князем Гурии Кахабером II из династии Варданидзе-Дадиани. Который был сыном одной из дочерей последнего императора Трапезунда Давида Великого Комнина. Ну и при дворе которых обитал последний из его сыновей Георгий. Принявший ислам, чтобы спасти свою жизнь. А потом перебравшийся к родственникам, по мужу, своей сестры, снова вернувшийся в православие. Так что теперь именно Георгий и Кахабер II и стояли за действиями братьев Гуаско. Да и среди стоявших под Сухуми отрядов один был под флагом Трапезунзской империи. Намекая на претензии Георгия.
Ну и это всё помимо того, что, на захваченных у турок кораблях, вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Как раз на переходе от Алушты к Судаку. Пришлось принимать срочные меры. Для начала изолировав всех заболевших. И отдельно от них тех, кто с ними контактировал. А во-вторых поспешив уничтожить всех переносчиков болезни, в данном случае так называемых "платяных зверей". Причём полностью прожарив всю одежду и заставив все побывать в бане, после чего всех освобождённых побрили на лысо. А не только тех, кого оставили на карантинных судах. А всех. А по прибытии в Алушту, возле города был организован карантин. Вокруг которого поставили караулы. Которые не позволяли никому, кроме врачей контактировать с теми, кто там оказался. Больных лечили, тех кто был здоров, но был в группе риска, изолировав от больных и разбив на небольшие группы постоянно контролировали. Ну и постоянно следили за состоянием всех, кто служил в вооружённых силах. В общем эпидемию удалось быстро купировать. И избежать катастрофичных её последствий. Хотя увы, погибшие от сыпного тифа были.
Причём всё это случилось в тот момент, когда так сказать действующая армия оказалась далеко не в самом лучшем виде. Нет и флот, в число которого помимо парусной эскадры, куда добавились три гёки, правда стоявших на ремонте, входила ещё и гребная эскадра из девяти десятков галер и скампвей. Ещё с полусотни таких гребных судов находилось в Балаклаве, в ожидании ремонта. И все действующие корабли оказались укомплектованы экипажами. Пусть и мало обученными, и плохенькими, да и вооружёнными чем попало, но экипажами. Во всех населённых пунктах были сформированы отряды стражи и ополчения. Которые так же принимали участие в боевых действиях. Так отряд Гизольфи официально был отрядом из стражников городов Тмутараканского княжества. Отряд стражников и ополчения Феодосии был в Старом Крыму. Стражники и ополченцы Судака находились в замке Тасили и в Алуште. Где так же находились стражники и ополченцы Гурзуфа и Партенита. Отряды которых были созданы из эвакуированных жителей этих селений. Но сама армия, после того как были выделены гарнизоны в Балаклаву, Алушту и Фуну насчитывала плутонг фузелёров, полуроту аркебузиров, две роты пикенёров и взвод тяжёлой кавалерии. Правда к ним тут же присоединились три сотни оказавшейся после отступления в Феодосии сотни адыгов. Ещё четыре сотни наёмников оказались в Керчи. Ну и в Феодосии продолжали делать лафеты, для создания полевой артиллерии. Сформировав там расчёты для полуторадюжин, сделанных и обеспеченных зарядными ящиками, полевых орудий. Что уже применялись при обороне города от татар. Да, было ещё, под восемь тысяч рекрутов, для армии. Но их следовало вооружить, экипировать и обучить. Хотя там и были профессиональные воины. И при этом планировалось демобилизовать всех специалистов и подростков из числа попавших в это время. Оставив в армии и на флоте только профессиональных военных и моряков. Из своего числа. Но проблемы было необходимо решать здесь и сейчас. Благо татарские бунчуки и шатры были видны, с бортов, подходивших к Феодосии, кораблей.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
