Глава 3
Балтийский Синоп
Следующую неделю ничего особо важного не происходило. "Лебедь" стоял в Карантинной гавани и экипаж занимался профилактикой машин, а остальная "хулиганская флотилия" выходила парами на охоту. Правда, без особого успеха. Турецкая мелочь теперь опасалась ходить самостоятельно, и пристраивалась к идущим конвоям. А воевать с превосходящими силами было глупо. Разве что пострелять с большой дистанции, находясь за пределами прицельного огня противника. Тем не менее, толк от нашей возни был, и немалый. Сопоставив темпы доставки грузов в Варну с тем, что было в памяти Ганса, выяснили, что грузопоток упал более чем в три раза. Способствовали этому не только задержки с выходом грузовых судов из-за формирования очередного конвоя, но и жуткий бардак, творившийся в Константинополе и Варне. Удалось также повысить градус напряженности между англичанами и французами. Их перманентная вражда никуда не делась. Достигалось это как умелыми вбросами нужной "дезы", так и спровоцированными драками между господами европейцами. Мои разведчики и местные партизаны из болгар действовали успешно. Командование союзников всеми силами пыталось если не погасить вспыхивающую время от времени вражду, то хотя бы загнать ее в какие-то контролируемые рамки. Увы, не получалось. Если на уровне старших офицеров еще удавалось поддерживать "союзнические отношения", то вот среди младших офицеров уже имелись факты дуэлей с летальным исходом. У солдат и матросов вообще никто куртуазностью не заморачивался. Там все решалось банальным мордобоем. Плюс огромные санитарные потери от вспышки эпидемии холеры. Вооруженные силы Антанты стремительно разлагались и таяли на глазах. И сухопутное, и морское командование антирусской коалиции понимало, что нужно срочно спасать ситуацию, бросив эту вооруженную толпу в бой, чтобы остановить дальнейший развал. Но пока что приказа из Лондона и Парижа не было. То ли не решили окончательно, куда наносить удар, то ли ждали известий из Балтики.
Говоря Троекурову о планах англичан напасть на Аланды, как просто наиболее удобное и безопасное для атаки место, я не сказал еще об одной причине, которую простой обыватель, находящийся в Одессе за тридевять земель о Балтики, знать не мог. Ее даже многие высокопоставленные чиновники и генералы пока еще не знают. А я знал из исторических материалов. Англия решила нападением на Бомарзунд убить одним выстрелом двух зайцев. Не только захватить Аландские острова, сделав из этого "великую победу", но и вернуть архипелаг Швеции. Восстановить, так сказать, историческую справедливость. Не за красивые глаза, разумеется, а за вступление Швеции в войну против России. Необходимая обработка шведского парламента — риксдага, велась уже давно. И на этом поприще у англичан были заметные успехи. Король Швеции Оскар Первый тоже не испытывал дружеских чувств к России. Казалось бы, задача решена. Бомарзунд взят, как и весь Аландский архипелаг. Швеции делают предложение, от которого (как считают в Лондоне), невозможно отказаться. Но... В английском парламенте не учли, что король Швеции окажется гораздо умнее, чем предполагалось. И откажется от такого подарка, официально подтвердив нейтралитет Швеции. Поскольку хорошо представлял, чем все может обернуться. Остаться один на один с Россией, если Англия и Франция сядут в лужу и сбегут из Балтики, Оскару Первому совершенно не хотелось. В итоге, труды пропали даром. Сам архипелаг был ни англичанам, ни французам не нужен. Никакого влияния на ведение боевых действий на суше против Российской Империи владение архипелагом обеспечить не могло. Поэтому "просвещенные" европейцы покинули острова, предварительно разрушив остатки крепости Бомарзунд.
Всех подробностей этой запутанной истории не было и в памяти Ганса. Но того, что было, вполне хватало, чтобы разработать план по срыву вовлечения Швеции в войну. А то, вдруг здешний Оскар Первый окажется не в меру жадным. И у него, после предложения такого токсичного презента, как у той вороны, "от радости в зобу дыханье сперло". После чего он влезет в эту войну, слишком понадеявшись на силу Англии и Франции. Вот и стоит сейчас в Або наш замаскированный "кобуксон" на паровой тяге, готовый к броску на Аланд. "Шведские рыбаки" не оставляют без внимания английские и французские корабли, блокирующие архипелаг. Даже рыбу им продают, чтобы все было "по-настоящему". А Ганс периодически наведывается по ночам в те края, и отмечает все изменения в диспозиции противника. Плохо лишь то, что связи с "Ильей Муромцем" у меня нет. И дать команду на начало операции в самый подходящий момент я не могу. Поэтому придется действовать по заранее разработанному плану. Противник начинает бомбардировку крепости, "рыбаки" быстро доставляют эту информацию в Або, а "Илья Муромец" выходит из порта, не ставя в известность никого о своих истинных намерениях. Я же могу только контролировать ход операции с помощью Ганса. Правда, тут влез Ванька, предлагая провернуть нечто похожее, как на рейде Константинополя. Пришлось притормозить юного гения. Там будет реальная мясорубка, а от случайного снаряда никто не застрахован. К тому же, в темноте не исключена возможность попасть под "дружественный огонь", что повышает риск для диверсанта еще больше. Да и смысла что-то предпринимать в плане диверсий в данной ситуации нет. В 1914 году, в самом начале Первой мировой войны, немецкую эскадру адмирала фон Шпее, идущую к Фолклендам, назвали "срезанным цветком, обреченным на смерть". Поскольку англичане сами заманили туда немцев, отправив на перехват превосходящие силы. То же самое предполагается и в заливе Лумпарен. У деревянных кораблей противника практически нет шансов противостоять закованному в броню железному монстру.
Этот день ничем не отличался от предыдущих. Ганс еще до рассвета поднялся в воздух, чтобы в случае необходимости сразу же лететь на Балтику, поскольку до часа "Х" оставалось немного. Ну а пока что наблюдал за окружающей обстановкой. Однако, Черное море к югу от Днестровского лимана оставалось пустынным. Нашим "купцам" там сейчас делать было нечего, а англо-франко-турки опасались соваться к Одессе. Я зарылся в бумаги в своей каюте, как неожиданно пришел вызов от Ганса.
— Командир, началось. Резкое увеличение обмена данными между дроном над Балтикой и кораблем-зондом. Передает о начале обстрела крепости. Получил приказ наблюдать, избегая обнаружения.
— А где остальные дроны?
— Один сейчас над Черным морем в районе Варны. Другие не обнаружены. Либо на борту зонда, либо где-то затихарились. На связь не выходят. Командир, я слетаю? Сниму кино для истории?
— Давай, Ганс. Удачи!
— Принято!
АДМ вскоре исчез за горизонтом и связь с Гансом прервалась. Теперь оставалось только ждать. Плохо то, что пока "рыбаки" доберутся до Або, пока "Илья Муромец" доберется до залива Лумпарен, пройдет довольно много времени. И все это время Бомарзунд будет под обстрелом. Но деваться некуда. Иначе никак не залегендировать начало операции именно в нужный момент. В прошлый раз англичане и французы провозились с крепостью больше недели, так что время еще есть. А после этого игра пойдет по другим правилам, вызвав очень сильный всплеск патриотизма в российском обществе. А также взрыв негодования по поводу казнокрадов и чинодралов в Морском ведомстве, фактически разваливших Балтийский флот. Что такое информационная война, я знаю не по наслышке. Именно для этой цели на борту "Ильи Муромца" находится корреспондент газеты "Санкт-Петербургские ведомости" Иван Кравцов. Как говорится, из молодых, да ранних. С ним уже имели дело, предложив осветить в прессе выход ледокола в его первый рейс. Это привело к тому, что наш триумф в ледокольном деле очень быстро стал достоянием широкой публики. А умелая подача материала лишь подстегнула интерес деловых кругов к нашему предприятию. Перед выходом "Ильи Муромца" из Кронштадта Кравцову снова сделали предложение, от которого не откажется ни один уважающий себя репортер. Выбор на него пал еще и потому, что молодой человек не только писал статьи в прессе, но и пытался использовать последние достижения технического прогресса в области фотографии. И это у него неплохо получалось. Также он умел отлично рисовать. Поэтому даже если с фотографиями ничего не получится, то рисунки в любом случае будут. А дальше, как знать... Не исключен вариант, что после боя в заливе Лумпарен Российская Империя получит второго Айвазовского.
Интерлюдия
"Санкт-Петербургские ведомости"
10 дня, августа месяца, 1854 года
"Аландское сражение, или Балтийский Синоп"
Репортаж с места событий от лица нашего корреспондента г-на Кравцова, ставшего очевидцем разгрома неприятельского флота возле острова Аланд.
"Недавно мне поступило неожиданное предложение — принять участие в морском бою с английским и французским флотом, пришедшим в Балтийское море. Причем не только описать увиденное во всех подробностях, но также сделать по возможности фотографические снимки и зарисовки с натуры. Я поначалу воспринял это за неудачную шутку, поскольку все жители Санкт-Петербурга знают, что наш Балтийский флот — замечательное творение Петра Великого, в трудный для Отечества час оказался... Мягко говоря, не готов отразить нападение неприятеля. Но обратившийся ко мне господин N оказался весьма настойчив и привел убедительные аргументы, что заставило меня изменить первоначальное мнение.
Вскоре я поднялся на палубу всем нам известного ледокола "Илья Муромец", о котором наши читатели узнали еще в январе сего года. Пароходе нового типа, без всякой ложной скромности совершившего переворот в мореплавании в зимних условиях, когда море покрыто непроходимыми льдами. Непроходимыми для всех, кроме ледокола. На котором мне уже удалось побывать в его первом плавании и воочию убедиться, что технический прогресс способен творить чудеса. Но, как оказалось, возможности удивительного корабля на этом не исчерпываются. О чем еще будет впереди.
После разговора с капитаном ледокола мне наконец-то стало ясно, что нам предстоит сделать. Честно скажу, если бы мне сказал кто-то об этом раньше, то я бы не поверил. Да и сейчас не до конца верил. Уж слишком фантастично все выглядело. Также меня предупредили, что в целях обеспечения секретности нашего мероприятия, до самого его начала никакого общения с берегом не будет. Но я это и сам понимал, поскольку сразу оценил грандиозность замысла.
С наступлением темноты мы вышли из Кронштадта и направились в сторону Гельсингфорса. Конечную цель нашего пути мне не сообщили. Вначале я думал, что мы примем бой с неприятельскими кораблями, которые уже давно крейсируют на виду у Кронштадта, но не подходят близко. Оказалось, что не они были приоритетной целью. Наоборот, мы предприняли все меры для того, чтобы неприятель нас не обнаружил. Пройдя без огней под покровом ночи до самого Гельсингфорса, мы простояли там весь день на рейде, и с наступлением ночи двинулись дальше на запад, к выходу из Финского залива. Погода стояла хорошая, но море оставалось пустынным. С началом военных действий судоходство здесь почти прекратилось. Неприятель снова нас не обнаружил, и к следующему утру мы пришли в Або, где встали на якорь на рейде, не гася топки. Все говорило о том, что "Илья Муромец" готов быстро выйти в море, если возникнет такая надобность.
Но день проходил за днем, мы стояли на рейде Або, и ничего не происходило. На берег никого из команды не пускали, лишнего общения с лодочниками, доставлявшими свежую провизию, тоже не было. Местные обыватели очень удивились, увидев ледокол в своем порту. Но чтобы ввести в заблуждение неприятеля, был пущен слух, что "Илья Муромец" с наступлением зимы начнет заниматься проводкой судов через лед в Ботническом заливе, что выглядело вполне правдоподобным. Я уже подумал, что возникли какие-то неурядицы, и дело сорвалось. Но оказалось, что мы ждали, когда вражеский флот соберется в одном месте и начнет бомбардировку нашей крепости Бомарзунд на острове Аланд. Получив известие об этом, мы тут же снялись с якоря и поспешили на помощь защитникам Бомарзунда.
Переход по шхерам Аландского архипелага интересен сам по себе. Вокруг разбросано множество больших и малых островов. Некоторые покрыты лесом, некоторые представляют из себя голые гранитные скалы. Заблудиться здесь несведущему человеку очень просто. Но мы знали, куда шли. "Илья Муромец" вспарывал своим носом гладь Финского залива, оставляя за кормой пенный след, и неумолимо шел вперед, с каждой минутой приближаясь к врагу, который не заставил себя ждать.
Здесь надо кое-что прояснить, а то у читателя может создаться впечатление, что "Илья Муромец" пошел в бой в том виде, в каком работал зимой во льдах. Это не так. После начала войны и появления английской эскадры в Балтийском море на ледоколе были в кратчайшие сроки установлены новые мощные орудия завода г-на Давыдова, на которые и возлагалась вся надежда. Именно эти орудия в свое время отказались принимать Военное и Морское ведомство, сочтя их чрезмерно дорогими. И именно эти орудия снискали славу в бою при Синопе и при обороне Одессы. Как говорится, жизнь все расставила по своим местам. Но, как у нас часто бывает, слишком поздно. К началу войны на всем Балтийском флоте не было н и о д н о г о орудия нового типа! А на Черноморском флоте... одно единственное! И то передано Черноморскому флоту г-ном Давыдовым-младшим в качестве добровольной помощи. Впору задуматься о том, действительно ли в Морском ведомстве радеют о величии и возрождении былой мощи российского флота.
Но об этом не мне судить. Я всего лишь выражаю свое личное мнение. Однако, вернемся к событиям, разворачивающимся в этом доселе спокойном углу Балтики, где с самого начала войны ничего важного не происходило.
Еще когда мы шли между островами, наблюдатели обнаружили в море три парохода, идущих в нашу сторону. Судя по всему, нас тоже заметили, поскольку дым из наших труб был виден на большом расстоянии. Когда мы вышли на открытое водное пространство, оказалось, что это английские винтовые фрегаты, патрулирующие возле Аландских островов. И судя по всему, они считали нас легкой добычей, поскольку довольно быстро приближались. Погода стояла ясная, ветра почти не было, волнение на море отсутствовало. Поэтому мне удалось сделать отличные фотографические снимки с палубы до того, как заговорили пушки.
Залп наших носовых орудий стал для меня полной неожиданностью. Все вокруг окуталось дымом, скрывшим на несколько секунд корабли неприятеля. Но когда дым отнесло ветром в сторону, перед нами открылась удивительная картина. В носовой части головного английского фрегата произошел взрыв. В воздух взлетели обломки, а сам фрегат начал останавливаться. Два других стали его обходить и также выстрелили из носовых пушек, но не попали. Было хорошо видно, как ядра упали в воду с большим недолетом. Мы по-прежнему шли полным ходом на сближение с неприятелем, и тут "Илья Муромец" дал второй залп. Чтобы было лучше видно и дым не мешал делать фотографические снимки, я расположился на палубе с наветренного борта, желая поймать момент попадания во вражеский корабль. И мне повезло. Второй залп носовых орудий "Ильи Муромца" также достиг цели. Одна бомба угодила в носовую часть ближайшего фрегата у самой воды. Вторая попала чуть выше, разворотив борт. Третий противник понял, что он следующий, поэтому сделал попытку сбежать. Но безуспешно. Когда он разворачивался на обратный курс и повернулся к нам бортом, наш залп угодил ему прямо в паровой котел. Взрыв был страшный. Фрегат скрылся в облаке пара, грохот взрыва донесся и до нас. Когда пар рассеялся, открылась жуткая картина. Всей средней части корабля просто не было, и он быстро погружался, заваливаясь на левый борт. После этого мы перенесли огонь на другие цели, но вскоре стало ясно, что это уже лишнее. Фрегаты погружались носом в воду, и ни о каком продолжении боя там никто больше не думал. В подзорную трубу было хорошо видно, как команды пытаются спустить шлюпки. Очевидно, повреждения оказались настолько серьезными, что оставаться и дальше на борту не имело смысла.
