Блистер Торек отлетел в сторону. Кувыркаясь, она увидела, что корпус раздавлен, как игрушка, его прикрепленные болтами модули лопаются и свободно дрейфуют. Три кронштейна превратились в обрубки. Она не могла разглядеть никого из своей команды. Ночной истребитель плавно скользнул к месту крушения и, не встретив сопротивления, выпустил символический розово-серый луч в рассеивающееся облако — безвредный маркер, но символизм не ускользнул от внимания Торек.
Затем ее капсулу залило пеной, которая заморозила ее конечности до неподвижности, и она оказалась в ловушке темноты.
Лазареты на Энцеладе были похожи на все другие лазареты военно-космического флота. Они выполняли свою работу, но были пустыми и холодными, персонал неулыбчивым: это было место, где вас ремонтировали, а не то, где вы могли ожидать комфорта. Торек очень хотелось выбраться отсюда, но должен был пройти еще один день, прежде чем кости ее сломанной руки срастутся достаточно хорошо.
Штурман Эмет уже ушел. Он вышел из этой передряги практически без царапин, но как только его выписали, попросил перевести его на другое задание.
Бреа вообще не вышла из этой передряги.
Через шесть часов Дарк и Нилис пришли навестить ее.
Пириус все еще был на Венере. Нилис сказал, что он рассказал Пириусу о том, что произошло.
Виртуальный повтор последних мгновений полета повторялся в воздухе над кроватью Торек снова и снова. Торек была вынуждена наблюдать, как ее собственный блистер, молочно-белый от пены, вылетает из расширяющегося облака обломков, которое раньше было зеленым кораблем.
Дарк прорычал: — Посмотрите на этих ксили. Знаете, комиссар, я готов поверить, что они живые. Вы можете видеть презрение.
Нилис расхаживал босиком. Он был переутомлен и чрезвычайно огорчен случившимся. — О, мои глаза, мои глаза, — повторял он.
Торек подавила вздох. — Сэр, Бреа умерла, выполняя свой долг.
— Но если бы не я, она бы вообще не подверглась опасности.
Дарк громогласно заявил: — Комиссар, при всем уважении, это сентиментальная чушь. Бреа была солдатом. Солдаты умирают, сэр, подвергая себя опасности, как вы это называете. Это вопрос статистики; вот как вы должны на это смотреть.
Нилис повернулся к нему с покрасневшими глазами, явно разъяренный. — И это должно меня утешить?
Выражение лица Дарка не изменилось. — Если вам нужно утешение, знайте, что она умерла, выполняя свой долг.
Нилис фыркнул и продолжил расхаживать по комнате. — Что ж, если нам не разрешат завершить программу испытаний, она умрет ни за что.
Дарк рассмеялся. — Вам не удастся заманить меня в ловушку таким образом, комиссар. Я не уверен, что есть смысл тратить больше времени и денег, а также больше жизней на эту программу. Я не видел никаких признаков того, что вы приблизились к решению этих проблем нестабильности с помощью гравитационного щита.
Торек знала, что ситуация деликатная. Все полномочия Дарка вели к негативу. Он не мог одобрить продолжение тестовой программы самостоятельно, но мог добиться ее закрытия. И она испугалась, что после неудачи, которая смутила его так же сильно, как и всех остальных, он был готов использовать эту силу. Она весело сказала: — У нас все еще есть другой корабль. Он уже готовится.
— Это ничего не значит, — сказал Дарк. — Энсин, инженеры работают с двигателями, если их не останавливают силой; ты это знаешь. Это не значит, что я одобрю еще один запуск.
Нилис сверкнул глазами. — С вашей стороны закрыть нас сейчас, после всего лишь одной попытки, было бы преступно безответственно, коммандер!
Дарк был очень спокоен, сидел в своем кресле, не двигая ни единым мускулом. Но Торек услышала угрозу в его голосе. — Я знаю, что вы испытываете стресс. Но не хочу, чтобы вы говорили это мне. На меня оказывали давление, чтобы я прекратил эту программу, с тех пор, как появились первые плохие результаты. На самом деле, комиссар, я защищал вас, поддерживал вас на плаву.
Нилис не испугался. — О, неужели? Или вы заботитесь о себе, коммандер? Стремитесь извлечь из проекта любую выгоду, какую только сможете, при этом всегда прикрывая свой зад, в традициях великого флота!
Торек увидела, как руки Дарка сжались на подлокотниках кресла, костяшки его пальцев побелели.
К ее облегчению, прежде чем они перешли к более серьезному обмену, раздался тихий перезвон, и перед ней открылось маленькое виртуальное окно. В нем показалась сияющая сфера. Она разинула рот.
— У меня посетитель, — сказала она.
Когда Дарк увидел изображение призрака, он прорычал: — Отошлите его прочь. Я не потерплю этого чудовища на военно-космическом объекте.
"Достаточно", — подумала Торек. — Это мой посетитель, — сказала она. — Не ваш, сэр, при всем уважении.
Дарк бросил на нее быстрый взгляд, но он знал, что она права; по древней флотской традиции пациенты лазарета имели несколько временных привилегий. Но он махнул рукой на изображение тестового запуска, как будто рассеивая его, подумала Торек, Серебряные призраки, назначенные для проекта, все равно видели все это не вживую и не из первых рук.
Массивный призрак едва мог пройти через дверь. Он парил рядом с кроватью Торек, тяжелый, слегка покачивающийся, яркие лампы комнаты отбрасывали блики на его шкуру.
Она задрожала, как будто огромная масса призрака высасывала тепло из воздуха. Она натянула свой медицинский плащ чуть выше, и полуразумная накидка плотнее прилегла на место. Серебряный призрак, посетитель госпиталя военно-космического флота, пришел навестить ее в кровати...
Проявилось характерное для Нилиса любопытство. Он стоял перед призраком, уперев руки в бока, в слезящихся глазах горел интерес. — Итак, — сказал Нилис. Он протянул покрытую старческими пятнами руку, как будто хотел погладить поверхность призрака; но передумал и отдернул ее, согнув пальцы. — Кто из вас?
— Я тот, кого вы называете послом Радиатора. — Холодное контральто призрака казалось сильно искусственным в этой маленькой комнате лазарета. — Мы встречались на Плутоне.
— Конечно, встречались. Я должен был догадаться, что это ты. Но как я узнаю, лжешь ли ты, если ты совсем другой призрак? Ха!
Призрак не ответил. Дарк, неподвижный, как статуя, был почти таким же непроницаемым.
Нилис продолжил: — И что ты здесь делаешь?
— Он пришел повидаться со мной, комиссар, — мягко сказала Торек.
Нилис отвесил шутливый поклон.
Торек набралась храбрости и встретилась с призраком лицом к лицу. Она могла видеть себя в его шкуре, искаженное изображение головы и плеч, сжимающая ее медицинская накидка. — Может быть, именно это в тебе так пугает, — сказала она вслух.
Призрак сказал: — Не понимаю.
— Что каждый раз, когда я смотрю на призрака, я вижу себя.
Призрак медленно вращался, небольшие дефекты на его поверхности отмечали его движения. — Идентичность — это сложное понятие, которое плохо переводится в разных культурах.
Торек спросила: — Зачем ты пришел ко мне, посол Радиатора?
— Потому что ваш проект проваливается, — проговорил он.
Нилис кивнул. — Да, да. Мы боремся с нестабильностью вашего гравитационного щита, этого нельзя отрицать.
Дарк фыркнул. — И это фундаментальный недостаток. Сферически симметричное решение уравнений — полная гравитационная звезда, оболочка, окружающая шарообразную карманную вселенную — было бы стабильным. Ваше половинчатое решение, асферический колпачок, предшествующий карманной вселенной, которая асимптотически совпадает с нашей, аналитически завершено, но нестабильно. — Он усмехнулся тонкими губами. — О, не смотрите так шокированно, комиссар. Даже флотские ворчуны немного разбираются в математике. Проблема проста: нестабильность. Ваш пилот балансирует десятиметровым шестом на ладони; она может бежать так быстро, как ей нравится, но рано или поздно упадет.
Призрак сказал: — Но у нас есть решение.
Нилис и Дарк испуганно повернулись к призраку.
Торек улыбнулась. — Так вот почему ты пришел. Ты совсем не беспокоился о моем здоровье.
Призрак, казалось, обдумал это. — Без обид.
Нилис разинул рот. — Серебряный призрак только что пошутил?
Дарк строго сказал: — Говоришь, у тебя есть решение. Опиши это.
Посол повернулся, и в воздухе завертелись виртуальные изображения. Торек узнала карту фазового пространства системы. Это была упрощенная схема возможных состояний гравитационного щита. Это выглядело как фрагмент холмистого ландшафта с долинами, вершинами и равнинами, и было отмечено контурами, которые показывали области хаоса и стабильности, аттракторы и полюса.
— Хитрость, — сказал призрак, — в том, чтобы использовать нестабильность, а не бороться с ней. Вы пытаетесь имитировать стабильность сильнейшего аттрактора, которым здесь является сферически симметричное решение. — Точка на карте мигнула красным. — Итак, вы позволяете экрану формироваться на низких скоростях или даже когда проектор неподвижен. Вы находите равновесие, но оно нестабильно. Затем, когда вы пытаетесь взлететь, малейшая нестабильность нарушает решение. Ваш бегущий ребенок споткнулся о камешек, коммандер, и шест упал.
Нилис громко рассмеялся. — Ты потратил много времени на изучение человеческих идиом.
— Нам больше нечего делать, — сказал призрак.
— Итак, — проворчал Дарк, — что ты предлагаешь вместо этого?
— Управлять проектором было бы проще, если его нести со скоростью, близкой к световой.
Нилис нахмурился. Он подошел к изображению и ткнул пальцем в его сияющие внутренности. — Но это привело бы нас в этот регион. — Это была сложная граница между порядком и хаосом. — Щит был бы не более чем метастабильным.
— Но решения в этой части фазового пространства, на грани хаоса, будут реагировать на небольшие корректировки.
— А, — кивнул Нилис. — Что сделало бы щит более управляемым, потому что он реагировал бы более чутко; мы могли бы контролировать нестабильность до катастрофического сбоя.
Дарк был явно недоволен. — Как быстро нам придется реагировать? — Он вызвал свой собственный виртуал, провел несколько быстрых вычислений. — Вот, — торжествующе сказал он. — Посмотри на это! Твой метастабильный щит будет хлопать, как простыня на ветру. Мы никак не сможем отреагировать достаточно быстро, чтобы отследить его.
— Конечно, вы могли бы, — сказал посол. — На вашем корабле доступны произвольно высокие скорости обработки данных. Ваша технология ЗВП-процессоров...
Дарк вскочил на ноги и подошел к призраку, сжав кулаки. — Это игра? Откуда ты вообще об этом знаешь? Если ты думаешь, что я позволю тебе приблизиться к системе ЗВП...
Нилис сказал: — Коммандер, пожалуйста. Мы просто обсуждаем возможности.
Дарк остался стоять, свирепо глядя на призрака. — Зачем ты это делаешь? Люди уничтожили твой вид. Почему ты помогаешь своим завоевателям?
— Любопытство, — сказал призрак.
— И больше ничего? — сурово спросил Дарк.
— Ничего. Вы воссоздали нас по своей прихоти. Вы могли бы так же легко уничтожить нас. У нас нет надежды.
Глаза Дарка сузились с подозрением, но он промолчал.
Нилис все еще обдумывал идею. — Конечно, на самом деле это упростило бы общий дизайн... Ты, кажется, недовольна, энсин.
Торек сказала: — Я пилот, сэр. Ни один пилот не любит отказываться от управления.
— Хмм. Могу посочувствовать этому. И, конечно, такая система активного контроля не лишена рисков. Ты вступишь в бой, прикрываясь внутренне нестабильной системой. Если ЗВП выйдет из строя, ты немедленно умрешь.
— Но мы все когда-нибудь умрем, комиссар.
Он смутил ее, позволив своим глазам наполниться слезами. — Лета, эта лаконичная смелость — прости! Я не могу к этому привыкнуть.
Призрак сказал: — У вас есть еще один испытательный корабль.
— Еще один шанс, — сказал Нилис. — Модификации будут простыми. — Он уставился на Дарка.
Дарк какое-то мгновение сохранял свою упрямую позу, затем, казалось, сдался. — Хорошо. Давайте заберем весь этот проклятый проект! Но что мы должны сделать для команды?
Торек выпрямилась. — Я готова попробовать еще раз, сэр.
Нилис сказал: — Меньшего я и не ожидал. Но мы должны довести это важнейшее испытание до конца. Я бы предположил, что идеальные товарищи по команде для энсина находятся в этой комнате.
Дарк уставился на него, затем на призрака, который беззвучно вращался. — Вы, должно быть, шутите.
Но он не шутил.
Глава 27
— Центральная звездная масса, — сказал Нилис. — Разве ты не так это называешь, Пириус Блю? Масса — какое обыденное название для места, где вы можете найти десять миллионов звезд в пространстве диаметром в несколько световых лет — объем, в котором в галактических окрестностях Солнца вы в среднем нашли бы одну. Как чудесно, что мы, слабые люди, смогли зайти так далеко!
Он вызвал Пириуса Блю в маленькую каюту, которую ему выделили в офицерской стране Квина. Его лицо сияло энтузиазмом, его длинная мантия была такой же потертой и изношенной, как всегда, он неуклюже расхаживал по комнате, расставляя свои таблицы данных на низком столике. Комиссар был точно таким, каким Пириус помнил его по судебному процессу, хотя он казался старше и более измученным заботами. Но Нилис не был готов к новым глазам Пириуса; при первом взгляде он отшатнулся, его шок был комичным.
Конечно, это был не настоящий комиссар. Нилис был слишком занят своими таинственными проектами в Солнечной системе, чтобы снова приехать в центр лично. Это было только виртуально.
Нилис все еще пытался заручиться политической поддержкой своих планов. Он сказал, что пробрался на базу Квин под каким-то предлогом. Ему удалось убедить своих боссов в комиссии по установлению исторической правды, что пришло время кому-то по-новому взглянуть на девиантные религии, прорастающие здесь, в Ядре. Но истинной целью Нилиса были не расспросы Этого Бремени Должно Пройти о природе Конечного Наблюдателя.
— Позвольте мне внести ясность, — сказал Пириус. — Сэр, — добавил он.
Нилис отмахнулся от этого. — Пожалуйста, пожалуйста. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы соблюдать формальности!
Но он говорил о другом Пириусе, подумал Блю, на самом деле о другом Нилисе. — Вы хотите отправить разведывательную миссию внутрь Фронта — в Полость. Вы хотите полететь к самой Чандре.
— Да, или настолько близко, насколько мы можем к этому подобраться.
Нилис быстро рассказал о великом проекте, который он разрабатывал на одинокой орбите Солнца, частично при содействии самого молодого Пириуса, его сверхсветового близнеца Пириуса Реда. Пириус Блю ничего об этом раньше не слышал, и он был ошеломлен размахом и амбициями проекта главного радианта.
— Но если мы хотим нанести успешный удар, мы должны знать больше о самой Чандре, — сказал Нилис. — Даже после трех тысяч лет войны здесь, в сердце Галактики, мы все еще знаем прискорбно мало.
И именно здесь, по его словам, появился Пириус Блю.
— Вы хотите, чтобы я возглавил миссию.
— Чтобы охватить это, определить это, выбрать команду... Да! Ты будешь командиром, Пириус Блю. Это будет исторический полет.
