На пороге. (1, 2, 3,)

Винни это хорошо понимал и даже хотел отдать ему в единоличное пользование полученный 'на двоих' приз — новенький компьютер 'Атари' и набор кассет с программами для него. Но Миша отказался, сказал 'napopolam' и Винни не стал спорить.

Теперь они по очереди владели компьютером с цветной графикой, дорогущей игрушкой и предметом зависти всех одноклассников. Телевизоры в их семьях в эти периоды редко использовались по назначению, маме Винни даже пришлось ходить к соседям, чтобы посмотреть любимые сериалы. Однако, в конце концов 'Атари' остался у Мачо, поскольку Миша объявил, что для него этот компьютер уже 'slabovat'. А он уже подкопил денег и собирается покупать себе 'IBM' с настоящим монитором и даже принтером. Пока ещё не настало время Интернета, и они имели возможность соединяться по модему друг с другом, находить и делиться телефонами фирм обладателей интересных программ.

Чем больше русских книг читал Винченцо, тем больше интересовала его Россия, загадочная северная страна, про которую рассказывали столько небылиц и которая всегда, сколько он себя помнил, считалась 'врагом' США.

'Почему мы должны быть врагами' — вопрошал он себя, — 'если в той стране живут такие ребята, как Миша? Ладно, раньше там правили комми, которые хотели захватить весь мир. Но теперь их, кажется, прогнали? Почему бы нам ни дружить?' Он поделился своими мыслями с товарищем. Но и всезнающий друг не смог просветить его.

— Я не знаю, — честно отвечал он. — Получается, это всё равно, коммунисты, не коммунисты! А может, всё это просто по привычке, просто привыкли бояться друг друга и никак не можем перестать! Мой папа говорит, что проблема эта экономическая и политическая: каждая страна желает контролировать окружающие и в результате интересы сталкиваются. В общем, он тоже, кажется, точно не знает! Брось это пока. Давай лучше в шахматы сыграем! На мороженое!

Конечно, он играл в шахматы! Еврей, да ещё приехавший из России не мог в них не играть. Конечно, он научил и Винни. Сначала у того получалось плохо, он зевал фигуры и всё норовил переходить. Но безжалостный Миша не разрешал, говорил, 'нельзя, иначе не научишься!' Он даже издевался над товарищем: пока тот обдумывал позицию, Миша открывал какую-нибудь книжку и 'читал', нисколько, вроде, не интересуясь партией. Винни потихоньку злился, но, похоже, это была та самая спортивная злость, появления которой и добивался его друг, поскольку с каждым разом у него получалось всё лучше и лучше. В результате Миша перестал отвлекаться на чтение. Но всё равно он побеждал чаще, три партии из четырёх он неизменно выигрывал. Когда же ему случалось проиграть, не злился, а говорил добродушно:

— Я то, что! Ты, вот, с моей сестрой сыграй! Она вообще была чемпионка области среди юниоров!

— А что такое oblast?

— Это, вроде штата!

— О-о!

А потом пути друзей неожиданно разошлись. Миша хмуро поведал товарищу, что они переезжают в Калифорнию, потому, что его папе предложили там хорошее место. Семья собралась и уехала очень быстро, даже, как-то неожиданно для Винни. Миша едва успел забежать попрощаться. Он подарил другу на прощанье свои любимые шахматы с наказом: 'Тренируйся, приеду — проверю!' И несколько своих самых любимых русских книжек.

Вот и сейчас, Майклу Розенфельду было невыразимо приятно видеть эту самую, уже довольно обшарпанную шахматную доску на полке, теперь уже в Овальном кабинете.

А у Винни после отъезда друга образовалась в душе пустота. Он машинально ходил в школу, что-то слушал на уроках, о чём-то разговаривал с одноклассниками и даже, как-то умудрялся получать хорошие оценки. То, что он автоматически стал лучшим учеником в классе, его не радовало: он всегда помнил, что лучший — это Миша. Его образ, продолжал присутствовать рядом, порой едко критикуя, порой снисходительно похваливая. Если Винни сомневался, как ему поступить в том, или ином случае, ему было достаточно прислушаться к 'Мише', к его: 'Я считаю глупым...' И он поступал, как поступил бы его друг. Или, как он думал, что он так поступит.

Однажды воскресным утром, когда Винни прихорашивался в ванной, — ему должна была позвонить одна... ну, девушка, в общем, — за шумом воды он не сразу услышал телефонный вызов. Пока он добежал до телефона, уже заверещал модем и зажёгся экран монитора. На нём светилось сообщение:

'Входящий вызов. Принять/Отклонить Нажмите Y/N'

Винни нажал YES, и на экране появилось сообщение:

'От Майкла: Привет! Так и знал, что ты дома. Дрыхнешь, небось?'

'Ты куда пропал, kozlyna? Почему не звонил?' — от волнения попадая на лишние клавиши, набрал Винни и нажал Enter.

'Izvini! При переезде у меня спёрли комп, только сейчас новый купил!'

'Но позвонить-то ты мог?'

'Мог, но не стал. Я же еврей, мне доставляет национальное удовольствие мучить неизвестностью глупого итальяшку, как сказала бы твоя matushka. А если серьёзно, у меня были проблемы, как говорят американцы. А русские говорят о таком случае: Ya chuti ne sdoh!'

'Да, что случилось?'

'Едва ли не в первый день, когда я ещё оплакивал потерю своего компа, какой-то обкурившийся чикано переехал меня своим долбанным пикапом, причём, прямо на тротуаре. У меня ни одной целой косточки не осталось. Хорошо, что со страховкой всё было в порядке. Несколько месяцев провисел на растяжках. Это незабываемые впечатления. Даже в туалет сходить в этом состоянии — целое приключение. И говорить сначала почти не мог, челюсть мне тоже раскрошило. Какие уж тут звонки?'

'Извини, я тебе так сочувствую, Миша! А мне показалось, было, что ты обо мне и думать забыл. А как же школа? Ведь, выпускной класс?'

'Да я о тебе каждый день думал и мысленно низко кланялся. Ведь, если бы не наши с тобой совместные пробежки и баскетбол, куда ты меня силком вытаскивал, я бы так и остался hilyak-hilyakom. Мои размазанные по тротуару останки просто замели бы щёткой на лопату и похоронили прямо в ведре. А так, мясо, хоть и на ломаных костях, но удержалось. А школу я окончил экстерном, как не ходячий инвалид. Всё равно делать было нечего'.

— Да! В этом весь Миша! 'Окончил школу от нечего делать!' — завистливо пробормотал Винни и напечатал:

'Поздравляю! А мне ещё предстоит только. Но теперь ты в порядке?'

'Почти. Хожу пока с трудом, но уже без костылей, работаю с гантелями. Скоро бегом займусь или великом, а то ноги снова, как зубочистки стали. Как твой русский? Не забыл ещё без меня?'

'Нет. Сейчас как раз читаю фантастику. Специально ездил в магазин русской книги на Брайтон Бич. Хорошо, что ты появился, теперь будет с кем обсудить'.

Не успел Винни нажать Enter, как в углу экрана замигало сообщение:

'Поступил вызов'.

И он быстро допечатал:

'Извини, тут ко мне ещё кто-то ломится!'

Миша ответил:

'Я смотрю, ты популярен, ладно, вечером вызову. Пока!' — и отключился.

— Пока! — сказал Винни в пространство и поспешно снял трубку телефона. — Алло!

— Что ты не отвечаешь? И что там у тебя свистело? — раздался в ней капризный голос.

Конечно, это была Сара Броуди, звонка которой он ждал всё утро! Она продолжила:

— Я подумала, что ты забыл и ушёл куда-то!

— Привет, Сара! Нет, это я с Майклом болтал, а свистел модем.

— Ну, если тебе приятнее болтать с Майклом или пересвистываться с каким-то 'мондемом', чем сходить со мной в кино, то я могу пойти и одна. Или ещё с кем-нибудь.

— Ну, что ты, Сара! Конечно, мне приятнее с тобой!

— Тогда спускайся вниз! — голос девушки несколько смягчился. — Как увидишь у телефона на углу самую красивую леди на вашей обшарпанной улице, подходи, не стесняйся — это я!

— Бегу, Сара, бегу!

Винни впрыгнул в 'парадные' кроссовки и ринулся из квартиры к лифту, едва успев захлопнуть дверь. Шнурки он успеет завязать и там.

Теперь у Винченцо Бадалони, президента США был целый штат сотрудников, следивших завязаны ли у него шнурки. Импозантный, сохранивший великолепную спортивную форму, только вот, волосы его совсем поседели, видимо, от государственных забот, Винни споро вошёл в кабинет, пожал руку советнику и уселся в кресло, помнящее зады трёх десятков его предшественников. Да, настоящий Мачо! И был и остался! Даже на третьем году своего президентства, большинство американских леди боготворит его. Итальянец, правда, наполовину. Ну, и что? До него были испанец, ещё чуть ли, не китаец, и даже афроамериканец! Это — Америка!

'Осталось только еврея выбрать в президенты!' — подумал Майкл, пожимая руку старому товарищу. — 'Не податься ли тебе, Миша?'

Но, нет. Во-первых, Мачо наверняка пойдёт на второй срок, а во-вторых, Майкл Розенфельд начисто лишён политических амбиций и, что самое главное, поддержки в соответствующих кругах. Пока Винченцо на коне, с ним, конечно, считаются, жмут руки, улыбаются на приёмах, пытаются пролоббировать какие-то проекты. Но стоит тому уйти, и он снова никто для правящего истеблишмента.

Впрочем, и на нынешнее место советника по вопросам науки Майкл согласился со скрипом, оговорив возможность совмещения его с преподавательской деятельностью. Да и не готова Америка избрать в президенты 'яйцеголового': Политика — ради Бога! Юриста — без проблем! Военного — конечно! Даже артиста кино — почему бы и нет? Были примеры. Но ученого? Нет, в американских обывателях сидит стойкое, тщательно культивируемое неприятие учёных — кто знает, что они ещё могут выдумать в дополнение к атомной бомбе и Интернету? А то, что военный норовит побряцать оружием? А то, что политик считает своим долгом развязать где-нибудь войнушку, естественно, во имя интересов США? К этому как-то привыкли.

А кто может подсчитать, сколько международному авторитету страны стоила та, давняя авантюра в Иране? Не достигшая никаких целей, а только поставившая на грань уничтожения Израиль. И объединившая, вдобавок, арабский мир вокруг, хоть и не арабского, но мусульманского Ирана? Тогда даже Турцию удалось удержать в НАТО только ценой неимоверных усилий и солидных льготных кредитов. А ведь бюджет не резиновый!

Хорошо было Америке в 20-м веке! Весь мир, загипнотизированный кажущимся могуществом доллара, ориентировался на эту, как позже выяснилось, малообеспеченную валюту. А когда на мировую арену вышли евро и особенно, новый юань? Слава мудрым финансистам, позволившим Америке вовремя и почти без потерь соскочить с тонущего корабля доллара! Теперь, вот, амеро претендует на статус всемирной резервной валюты. Но наученные горьким опытом иностранные банки уже не спешат класть все яйца в одну корзину. Даже в Европе амеро почти совсем неизвестен. Зачем, когда есть надёжный евро? Да и сама Европа в финансовом смысле протянулась от Португалии до Чукотки.

Теперь США приходится отказываться от многочисленных филантропических программ, направленных на 'поддержку штанов' собственного беднейшего населения. Пришёл, судя по всему, конец тому положению, когда уже третье или четвёртое поколение в семьях этих самых, 'беднейших', часто не проработав в своей жизни ни дня, а самое главное и желая работать, продолжает проедать и прогуливать деньги более обеспеченных слоёв. Выплаты на вэлфар уменьшаются и уж конечно не останутся пожизненными. Пока этого ещё не осознали, но когда до 'плебса' дойдёт, что бесплатного 'хлеба и зрелищ' больше не будет.... Впрочем, всё делается постепенно: Мачо ни в этом сроке, ни даже в следующем с этой проблемой ещё не столкнётся. Это проблемы следующих администраций: как они будут выкручиваться, один Бог знает! А так как он, Майкл Розенфельд, ни в какого бога не верит, то не знает никто.

Если им удастся оздоровить экономику за счёт отказа от этих выплат и ещё от сокращения военных расходов, то США, возможно, снова займут подобающее им место на мировой арене. Только куда же пристраивать в таком случае эти огромные армии разноцветных люмпенов? Хорошо, что это не его проблема!

— Ну, что притих? — обратился к нему тем временем Президент. — Ты у меня советник, давай — советуй!

— Что посоветовать Вашему величеству? — поддержал его тон Майкл.

— Посоветуй, что делать с лунной программой, я же просил тебя подготовить материалы!

— Ах, это? Всё готово, Винни! — ответил, переходя на деловой тон, советник, одновременно раскрывая свой комп. — Я подумал, ещё какая проблема!

— Проблем, Миша, не меряно: сенат требует сократить финансирование НАСА в следующем финансовом году, всё во имя оздоровления экономики, будь она неладна! А Шарон Маковски в личном письме наоборот просит интенсифицировать поставки кислорода и продуктов, иначе, сам понимаешь!

— Это, сменный командир лунной базы, что ли?

— Ну, да, она! Боевая баба! И что делать? Не закрывать же проект на пол дороги? С выкладками НАСА я уже знаком, а что скажешь ты?

— Скажу, отчего не сказать. Вспомни, Винни, я тебя предупреждал два года назад! Всего-то нужно было дать согласие на участие русских в лунных экспедициях и тогда у нас были бы их грузовики, которые после модернизации могли бы достигать лунной орбиты. Что ты мне ответил тогда? 'Принято политическое решение!' Вот, мы и пожинаем плоды тогдашнего политического решения! Мы на Луне в гордом одиночестве, нам наступает на пятки Европа, а за ней китайцы, индусы, теперь уже бразильцы и, конечно, те же русские. Только они создадут консорциум, разделят расходы и полетят вместе. А нам тем временем не хватает средств на снабжение уже имеющейся базы, в которую вложена огромная куча денег.

— Ну, хорошо, хорошо! Ты тогда был прав, а один глупый итальянский великодержавный шовинист оказался в дураках! Лучше скажи, что делать теперь?

— А теперь, Мачо, НАСА придётся сократить персонал лунной базы с двенадцати, до трёх-четырёх человек и продлить время их вахты с четырёх месяцев до пяти. Тогда они уложатся в новый, урезанный бюджет. А тебе необходимо срочно начать заигрывать с русскими и, более того, со всем их консорциумом. Тогда, года через два, мы сможем вернуться к прежней численности, правда, с учётом того, что половина их будут не американцы. Вот, лови мои расчёты! — и Майкл переслал на президентский комп свой файл.

— Всё равно, на грани получается! А нельзя ли получить с этого проекта какую-нибудь немедленную выгоду? Ну, я не говорю, туристов туда возить! Но и не дожидаться результатов с этим гелием-3.

— Да, есть у меня одна мысль! Помнишь прошлогодний конфиденциальный доклад об обнаруженных в каком-то кратере алмазах?

— Конечно! Предлагаешь пустить их на продажу? 'Алмазы с Луны!' Звучит! Думаю, редкий толстосум откажется приобрести колечко с таким, причём, по любой цене! Но их, вроде, мало!

— Да, мало. Правда, глубоко и не копали: может, там россыпи. Вдобавок, они невзрачные. Зато, по составу полностью совпадают с добываемыми в Южной Африке на одной из шахт.

— И? Погоди, понял. Ты что, на какой-то 'диамантгейт' меня подписываешь?

— Фи! Какое нескладное слово ты выдумал! Лучше назвать эту операцию 'лунаргейт'!

— Тьфу, на тебя! Ладно, вернёмся к этому позже. Может и не понадобится. Твои заметки я изучу. Давай теперь свои соображения по 'ClearElements'.