Среди трупов людей и реже артэонов, переступая отрубленные конечности, вывалившиеся внутренности, Роин в целях безопасности окруженный людскими наемниками, сквозь облака дыма шагал по слякоти, смесившейся из крови и остатков снегопада, растопленных окружающим огнем. Взглядом на тысячу ярдов среди попадающихся под ногами мертвых тел на ходу он, не отдавая себе отчета в действиях, пытался разглядеть Палира, естественно безрезультатно. Ближе к выходу им встретился Калеб, также в броне обрызганной людской кровью, с облегчением в глазах присоединившийся к группе охранников Роя, поблагодаривший ее возглавляющего Вэйнона. — Какого хрена вылупился! — гневно крикнул Калеб на очередного безумного попавшегося по пути рядового, замершего не в силах оторвать взгляд от окружения собой отгораживающего живого Роя, не скрывая своего глубоко разочарования и хищнического сожаления от этого факта.
За границей города на чистом воздухе у вытянутой палатки, олицетворяющей полевой госпиталь, внутри оглашаемой стонами нескольких терпимо раненных, под наблюдением Калеба боец-санитар в золотистой броне обработав раны имеющиеся у Роя на виске и шее залепил их прочными пластырями. Чуть отерев его лицо от слоя грязи, внутривенно вколол обезболивающий дурман, хоть немного дав телу Роя отдохнуть от искалеченного истока эмоций. — Тяжелых всего восемь. Остальные серьезно травмированные, как и полагается все самоотключились, но летучек все равно надо вызывать, — армидейский медик о ситуации с ранеными вынужденно докладывал подошедшему к палатке госпиталя полковнику из СБК. Согретый приятной негой обезболивающего наркотика после всего пережитого Роин усаженный на санитарные стоящие на снегу носилки, провалился в сладкое забвение.
В себя он пришел уже вечером, на спине огромной летучей мыши по пути в Форт-Б. Приятно обнаружив себя облаченным в чистую черного цвета утепленную подкладкой плащ-палатку, вместо истрепанного испачканного до негодности золотистого плаща. Калеб, ничего не сказав ему хотя бы улыбнулся, пусть и издевательски, а вот сидящий впереди Майлс не обратил никакого внимания. На западном небосклоне до контура Волчьих гор отмеряя завершение очередного прожитого дня, догорал закат. Холодный ветер приятно освежал, будто задувая прямо в перегретое сознание, пока все пережитое внутри него из лютого ужаса оседало ужасными воспоминаниями. Разум застыл, не желая ничего осмыслять. Ощутив близость смерти, вцепившаяся в жизнь вся противоречивая сущность Роя образующая, во всех своих гранях молчала, наслаждаясь продолжением бесценного существования, в глубине тлея эйфорией. Тело погрузилось в приятную расслабленность, не желая двигаться, затягивая моргания глаз.
После приземления в уже знакомой военной базе в центре степей посольской троице предложили посетить здешнюю столовую, вкусив пищу напомнить себе о своей человечности, почувствовать себя живыми существами. Собиравшийся уже было закрывать пищеблок дежурный офицер армидеец, показав холодильник в котором имелись остатки сегодняшнего ужина, поглядев на измученные лица, также дал ключи от шкафчика, где хранится офицерский алкоголь. В дополнение к стакану достав сразу две бутылки виски Майлс игнорирующий Роя, не желающий на него смотреть, рявкнув заклинание зажегшее потолочную лампу уселся за освещенный вытянутый рассчитанный на взвод стол. Плохо слушающимися руками почти полностью наполнив стакан, тяжелыми глотками он влил его в себя одним залпом, тут же процедуру повторив, в итоге дойдя до нужной спасительной кондиции обмякнув, замерев взглядом в одной точке. На том же столе, за который уселся Майлс, Калеб сначала предложил Роину 'накрыть поляну'. Ответив согласием Рой, для начала отправился умыться, приятно ополоснув лицо, омыв волосы чуть теплой водой в одной из раковин в пространстве столовой предназначавшихся для мытья рук, отершись пуком бумажных полотенец, вернув себе приемлемый внешний вид. Вместе со здоровяком они наложили еду в тарелки, расставили на столе кастрюльки с овощными салатами, под нос зависшего Майлса также подставив блюдце с картошкой фри и парой мясообразных котлет со вкусом рыбы. Довольный в предвкушении сладостного расслабления Калеб, наконец снявший свою броню, сложив ее у входа в помещение столовой, оставшись в черном плотном термокомбинезоне, налил два граненных стакана себе и Рою.
— Я уволен? — после сотни грамм принятой внутрь не притрагиваясь к еде, поинтересовался Рой. — За что? — измученно через силу зашевелил губами Майлс. — За то, что пытался помочь людям, кого-то спасти? Вел себя, правда, как дурак подверженный эмоциям, как конченый дебил я бы сказал, творил полнейший бред. Но ведь все искренне, не понимая, какая ты на самом деле дура, — прохрипел Майлс, залив в себя очередной стакан. Калеб, дымя сигаретой, посмеивался, глядя на признающего вину Роя. — Ну ладно, бывает, — с улыбкой успокаивал он 'салагу' обсмеиваемого взглядом. Для этого здоровяка все произошедшее было чем-то обычным, а вот жизнь Роя после пережитого разделилась на 'до и после'.
— Палир мертв? — Рой вынудил Калеба убрать ухмылку и недовольно отвернуть голову. — Разумеется. Тяжело ранен в бою, а после кроваво жестоко казнен на радость банде отморозков, — в натянутом безразличии приподняв дуги бровей, произнес Майлс навалившийся на стол чуть в стороне от ребят, севших друг напротив друга. — Значит, я хочу сам уволиться, — пьющий уже которые сто грамм, но все еще трезвый тихо сказал Рой. — Я вначале был придурком похлеще тебя... Занял должность инспектора по вопросам беженцев в составе нашего министерства, внешних дел. После первой же командировки на юг с целью проверки наших здешних лагерей для изгоев, вникнув в суть того что мы тут творим, я охренел. Насмотревшись компромата, собирался предоставить свою память в качестве источника доказательств. Искренне желая хотя бы затруднить нашу 'политику на юге' был готов предать свою родину, но тут меня заметил Кратон. Он и предложил мне занять должность так называемого южного посла, сменить ставленника Райноны, став первым армидейцем в этом статусе.
Поначалу я зверствовал, везде лез, вообще не давал ребятам работать, пока не оказался на волосок от смерти. Как и ты, по сути, — глядя перед собой, обращался он к Рою. — Только меня вояки по тихой попытались убрать. Чудом выжив, я немного прозрел, успокоился вроде. Но шишек перед этим набил прилично. У тебя дурака нынешнего в отличие от меня дурака тогдашнего, есть я настоящий и мой... ну-мм опыт. Понятно я сам вел себя неправильно, наплевательски, местами как полный придурок, потому что к тебе присматривался, да и ты не особо горел желанием, думая как быстрее уволиться. Так ведь? — Рой раскаянно скривил улыбку, хоть Майлс на него и не смотрел. — Ну а сейчас после всего тобою пережитого мы можем, я думаю, говорить на равных. Дальше все будет серьезно. У тебя обостренное чувство справедливости, желание что-то изменить даже ценой собственной жизни. Ты полностью подходишь. Рой, какие еще дебилы кроме нас на полном серьезе будут всем этим заниматься? — в невиданной ранее холодной серьезности Майлс посмотрел на него, естественно благодаря алкоголю, заглушившему прежнее желание разорвать этого 'помощника' на куски. — Но ведь я дурак... как ты и сказал. Палир умер из-за меня. Если бы ни я с этим взятием в плен... — проговорив глядя на стол, измученный взгляд свой с трудом он поднял на Майлса.
— Ну, блин... Так-то да, это был один из тех самых случаев, когда мы действительно могли все уладить, не допустить бойни, — не мог скрыть сожаления Майлс. — Ты прав, в целом ситуацию изменить нам не по силам. Против нас система работающая столетиями, а мы просто жалкие отдельные индивиды. Но случай с Винсулой был той самой возможностью нам оправдать свое наличие, не меняя картины в целом, изменить хотя бы этот ее эпизод в лучшую сторону... Палир умер, потому что сломался, не выдержал напора. Нормальные ребята в этом мире долго не задерживаются. Наверняка вся эта ситуация с твоим участием стала лишь поводом ему окончательно во всем разочароваться. С твоей стороны это конечно глупость и дичайшая, но в то же время поучительная. Во всяком случае, опыт ты приобрел отменный, на практике понял, что такое наша армия, погруженная в безумие и кто для нее ты — бактерия, возникшая на пути, — Майлс попытался успокоить Роина, встретив в его глазах благодарность все равно отягощенную печалью.
— Я смогу остаться, но только в статусе твоего помощника. Сам я всем этим мракобесием заниматься не смогу, — думая как быть дальше произнес Роин. — В артэонах все негативные стороны сущности, отвечающие за гнев злость, блокируются, заключаются в некий Блок. Что дает нам возможность жить лишь прекрасным, развивая все лучшее, создавая ту самую гармонию и покой пронизывающие наше общество, наш прекрасный внутренний мир, оставшийся где-то там, — под алкоголем приятно расслабился Майлс. — Я, Калеб, как и все офицеры нашей армии, внутри являемся так называемыми реартонами. Ради выполнения служебных задач, адекватного контакта с жестоким внешним миром мы реактивируем составляющие Блока, погружаясь в людское безумие. Но только у нас происходит полное привыкание, всесторонняя адаптация нервной системы к новым ощущениям, так называемая реартонизация. В отличие от солдат, горящих в Малдоруме, мы не сходим с ума, просто внутри становимся обычными людьми. И если Калеб как и другие офицеры ре-ар-тонизируются блин, только на время службы, становятся по сути своей людьми сугубо для контакта с внешним миром, то я так не могу, не хочу... Отказываюсь измываться над своей нервной системой, эти переключения между сущностями мне даются с трудом. Получается... Все негативное когда-то пробужденное присутствует во мне всегда, идеальный в биологическом плане в внутри я, можно сказать артэоном я не являюсь, уже долгие годы.
Если Калеб возвращаясь домой, переключаясь, отходя пару часов от психических перегрузок, затем становится самим собой истинным — обычным артэоном — радостным, в чем-то глупым наивным не ведающим зла... поэтому у него, как и полагается красавица жена и уже трое детишек. — Здоровяк, когда речь зашла о нем, скривил на губах улыбку, отяготив отведенные в сторону глаза мыслями о доме. — Когда он женился, будучи обычным рядовым, быстро стал отцом, только когда он прошел тест на офицерское соответствие — который если бы не был дураком то прошел бы давно. Только когда он доказал что способен к реартонизации, только тогда я вытащил его из пехоты, его семья была лишь дополнительной мотивацией, — выпив Майлс смутно контролировал поток мыслей.
— Ну а я... жизнь на две сущности не вытягиваю... Уже давно внутри я обычный человек и... преступно живя эмоциями и инстинктами создать семью себе не позволил. Всю жизнь прожил этой странной работой, тихо спасаясь алкоголем. Сегодня одной ногой в могиле я просто хочу, чтобы дело всей моей жизни, продолжило жить. Ведь с югом нужно разговаривать нормальным языком, 'по-человечески', — согретый алкоголем Майлс полез в откровения, будто спрашивая о согласии на последних словах посмотрев на Роина затуманенным по понятным причинами и непонятно печальным взглядом. — Понимаю о чем ты. Но... не знаю... все это как-то чересчур. Слишком чересчур, — пытался как-то отшутиться Роин, в глазах выдавая элементарный страх. — Ты все понимаешь. Также как, наверное, теперь понимаешь, что мы с тобой похожи — во внутреннем плане я просто человек, как и ты, — как-то уж совсем обнажив нутро Майлс отвернулся, взгляд устремив куда-то в темноту. Роин был вынужден серьезно тяжко задуматься.
Спиртное в продолжающемся молчании уже второй раз разливалось по стаканам. Увязая в тягостных мыслях, толком не помня последних слов Палира сказанных в том кошмаре, Рой отчетливо осознавал человеческой душой своей уловленный их посыл. Не надо делать глупостей, из-за пары частностей проникаясь злобой и ненавистью к большому целому, воспринимая проще этот мир нужно научиться просто жить своей маленькой жизнью и быть спокойно счастливым, если судьба тебе такую возможность дает. Наверное, этого от него хотел заблудший молодой правитель в конце свою ошибку признавший, в последних силах старавшийся спасти его не только физически, но и духовно. От вязких мыслей глаза отягощая влагой, он несколькими горькими глотками осушил очередной налитый стакан.
Вынужденно прошедший через отвратительную процедуру отчистки легких Майлс, теперь вспоминая ранние годы, становился заядлым курильщиком только в состоянии опьянения. Вот и сейчас понимая, что время полностью расслабиться пришло, достал он из внутреннего кармана полупустую мятую носимую от случая до случая безликую пачку красного цвета, на которой помимо надписи 'сигареты' имелась только приписка 'крепкие', вызывающе бросив ее на стол перед собой. Взяв прикуриватель у Калеба успевшего выкурить уже пару штук, сладостно глубоко затянувшись, он закрыл глаза от удовольствия.
— Получается, покуда есть артэоны людям покоя не видать. У войны этой конца быть не может. Да и это не война... — осмелевшим рассудком осмысляя в этом мире творящееся блуждая в мыслях Рой, прервал нависшую мрачную тишину. — Или наоборот... — придурковато усмехнулся Майлс выдыхая сигаретный дым, — покуда есть дикие люди нам покоя не видать. Как-то мы оставили их в покое, заключили со всеми значимыми игроками договоры, убрали все военные базы, почти. Как и полагается, встали на границе. В итоге потребовалось всего пятнадцать лет и весь этот чертов юг под предводительством очередного темного мага, ордой в несколько миллионов ломанулся к нашим границам. Ведь ненависть к нам это единственное что их объединяет, и она настолько сильна, что способна мобилизовать их, заставляя совершать невозможное, — за улыбчивой физиономией Майлс скрывал вполне настоящий ужас, тенью вскрывающийся в глазах.
— Да знаю, 'Южный прорыв', — недовольно фыркнул Роин уставший слушать одну и ту же апологию в разных интерпретациях. — Ведь они шли убивать нас, резать всех без исключения. И поэтому у нас выбора нет. Как высшая цивилизация мы должны заботиться об отсутствии конкуренции, устранять всякую опасность в зачатке с наименьшими расходами. Такие правила диктует этот мир, — без перерыва взявшийся за вторую сигарету безрадостно признавал Майлс, не теряя возможности достучаться до Роя. — А мы со своим 'посольством' во всем этом дурдоме должны не давать воякам забывать чувства меры, сглаживать углы там, где это возможно, — не отрицающий кровавых основ на которых этот мир построен так он видел свое место в нем.
— Все что ты говоришь понятно, но... Не кажется ли тебе, что артэонская цивилизация возвысилась уж слишком, в отношениях с человечеством сама себя в такое положение загнав? — не желая философствовать, все же не сдержался Рой защитно опустив глаза и понизив голос.
— Хочешь сказать, что мы находимся в своеобразном тупике? — с усмешкой уточнил Майлс, очередной струей дополнивший облако нависшего над столом сигаретного дыма. — Нет. Конечно, нет, — однозначно ответил он, ощутивший ребяческое фантазерство внутри Роина и поэтому посмеивающийся. — Ты либо победитель и первый во всем либо проигравший со всеми вытекающими, на уровне цивилизаций средние положения невозможны. На самом деле все нормально, естественно и по-другому никак.
