Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.2

— Но ведь ваш муж... — осторожно начал Кристиан.

— Меня не тронули, — глухо поправил альфа. — Зато очень даже тронули Корина, который погиб десять лет назад. И я видел, как его насиловали пятнадцать охранников во главе с начальником лагеря. Корин был молодым парнем, ему было всего двадцать два года, он был на грани самоубийства, и мы всей стаей спасали его от этого. Убеждали, что произошедшее никак не отразилось на нём, что это ничего не значит, что он сильный и сможет справиться с этим, доказав свою силу. Что, вернувшись к нормальной жизни и пропустив этот эпизод, он останется тем, кого все знали. Корин смог справиться с потрясением, дожил до освобождения и многое успел сделать, но боль от унижения, которому его подвергли, всё-таки никуда не делась. Даже спустя много лет он видел тот день в кошмарах. Нас с малых лет растят с убеждением, что мы Высшие. Дети Адама, которые созданы для того, чтобы править остальными. Что альфе не подобает стоять униженным. И это проходит через всю нашу жизнь, застревая в подкорке. И этим пользуются палачи внутренней разведки. Так же они пользуются слабостями и остальных. Они ломают бет, находя их слабости, ломают омег, пользуясь их уязвимостью по части восприятия и привязанности к детям. Те, кто знают содержание диссертации нашего вождя и Учителя, пользуются основой, на которой выстроена нынешняя Система, в которой были взращены мы все. Прежнее общество воспитывало своих детей иначе, укрощая животную сущность, учитывая все слабые и сильные стороны нашего народа, используя знания, которые начали уничтожать с наступлением Великого Холода. Вы все читали предания наших предков и знаете, что то, что нам с рождения вбивают в головы наставники и клерики, не является истиной в последней инстанции. Каждый может подвергнуться самому страшному унижению, и каждый может показать свою силу, пересилив эту боль. Что альфа, что бета, что омега. И наш враг пользуется тем, что несчастные начинают винить себя, бояться, что об этом узнают другие. Любое знание, даже ложное, имеет силу тогда, когда оно передаётся. И изменники старой веры запустили ложную посылку, начав травить наш народ изнутри. Они использовали это, чтобы держать нас в кулаке. Ложь, запущенная изменниками ради собственного выживания и амбиций, настроила нас на нужную им волну. Они обучили своих преемников, воспитав их в этом самом ключе, а те эту ложь пронесли через века. Теперь всё это используют новые хозяева жизни, и они используют эту ложь, опускаясь на дно извращений и показывая самим себе, что для них является удовольствием то, что для других табу и позорное клеймо на всю жизнь. Они искренне считают себя исключительными, поскольку стоят на самом верху социальной пирамиды. Они презирают нас — тех, кто стоит внизу и вынужден каждый день бороться за своё место под солнцем. Они считают, что деньги и власть дают им неуязвимость, и именно в этом их раз за разом переубеждал Гейл Робинсон. Гейл показал свою силу, не расколовшись под пытками, и его начали травить, вырвав в наркотическом бреду нужные им сведения. И всё же Гейл не дал им удовольствия выставить себя перед общественностью сломленным — он умер в камере. Как и его соратники. Кто-то точно так же умер под пытками, кто-то получил пулю, как наш вождь и Учитель, кто-то умер уже в лагере. Они боролись до конца. Наш вождь тоже не сдался, и наш друг Полли запечатлел это, сняв его Манифест на камеру. Все вы видели эту запись. Мы можем показать свою силу, идя дальше. Сквозь грязь и холод.

Сквозь грязь и холод ты иди,

Оставь сомненья позади...

Салли вспомнил стихи, написанные отцом. Значит, он уже тогда понимал то, что только что сказал.

— Папа...

— Салли, ты, как и все, кто сейчас находится здесь, должны закончить то, что начали Мариусы. Нам ещё много чего предстоит сделать, и мы должны использовать знания, сохранённые Спенсерами и Баалами, чтобы спасти остальных. Дать им шанс на лучшую жизнь. Нашими слабостями и дальше будут пользоваться. Ложь всё ещё живёт среди людей. Она будет жить ещё долго, и кто-то должен это остановить, пока не поздно. Брать на себя ответственность и даже вымазываться в грязи. Расплата рано или поздно настигнет всех, за всё в этом мире надо платить, и мы должны будем ответить за всё то, что сделали, но эта плата не должна быть отдана просто так. Иначе всё, что мы делаем, будет бесполезным.

В столовой повисла тягостная тишина. Тут из-за стола поднялся Алекс и чеканным шагом вышел. Салли было вскочил, но Риан успел поймать старшего сына за рукав.

— Не надо, пусть идёт. Я сам поговорю с ним.

— Но почему?..

— Позже узнаешь. Сейчас Алексу очень тяжело. Как Зейну. Он когда-нибудь всё же справится со своей болью и сможет вернуться к прежней жизни... хотя бы частично, но времени прошло слишком мало.

— Девять лет со дня смерти Рона...

— ...а Ронни умер всего несколько лун назад. И они были тем единственным, что было самого ценного у Алекса. Как мой отец и вы для меня. Это та цена, которую заплатил Алекс. Которую заплатили многие из наших соратников и здесь и в большом мире. И я платил — все те годы, что был вдали от тебя. Время сейчас такое, мы теряем тех, кто нам люб и дорог. Это неизбежно, но легче от этого не становится. И этим тоже пользуются наши враги. Мы не должны поддаваться. Надо держаться вместе. И мы будем. Только так мы сможем жить дальше.

Салли смотрел на своего младшего отца и в очередной раз почувствовал, какой груз этот омега несёт на своих плечах. В бесцветных глазах Риана стояли усталость и боль, но в них была и сила. Убеждённость и вера. Он намерен был идти до конца, каким бы тот не был. Сильный человек.

Другого преемника у Рейгана Мариуса быть не могло.

Работа продолжилась.

О чём Риан говорил с Алексом после ужина, так и осталось для Салли тайной, но бывший уборщик взял себя в руки. Он вернулся к товарищам и активно помогал в садах и с детьми.

Зейн больше не бузил. Из лазарета его по-прежнему не выпускали, но Оливье и Далтон уверяли, что бедняге стало полегче. Он молча выполнял все предписания врачей, читал последние новости и готовился отправиться в большой мир. Появилась надежда, что омега когда-нибудь сможет залечить какие-то раны со временем, но двадцать три года в лагере останутся с ним навсегда.

Рикки продолжал просматривать видео, ища нужные лица, но пока ничего не нашёл. Он даже перестал появляться в столовой, чтобы не пугать друзей своей бледной физиономией. Оливье встревоженно заглядывал к нему по несколько раз за день, приносил успокоительное, и пока всё было нормально, хотя соседи Рикки по комнате говорили, что омега начал плохо спать. И Салли решился выполнить своё обещание, чтобы поддержать друга.

— Рикки, ты как тут?

Омега резко обернулся, торопливо ставя воспроизведение на паузу. На экране видеодвойки замерла совокупляющаяся троица — двое альф активно и крайне цинично трахали совсем юного омежку с густыми рыжими волосами в декорациях автомастерской.

— Ничего... А что?

— Нашёл что-нибудь?

— Пока нет. Ни Авеля ни Аполло пока не нашёл, зато наколол парочку нынешних знаменитостей. Твой оми попросил меня отметить эти фильмы... Будем с ними договариваться, когда придёт время.

Салли бросил взгляд на бумажные листы, лежащие на маленьком столе — Рикки уже что-то записывал.

— Ты всё ещё хочешь провести со мной ночь?

Рикки едва не выронил пульт.

— Ты...

— Тебе надо отвлечься — я же вижу, как на тебя действует вся эта грязь. И все остальные тоже. Отвлекись на пару часов, а? Заодно я выполню своё обещание.

— С-сейчас? — покраснел Рикки.

— Можно и сейчас. Где и как бы ты хотел?

Рикки смущённо покосился на экран.

— Не знаю... Я, когда впервые увидел фильм с Аполло, то захотел попробовать испытать какое-нибудь маленькое, но настоящее романтическое приключение... но как это сделать?

— Сейчас в садах достаточно тепло. — Салли сел рядом на край стола, и Рикки поёжился, краснея ещё сильнее. — Я захвачу чего-нибудь перекусить, одеяло поплотнее... Устроим настоящее свидание. Как тебе такая идея? Или завтра улучим момент и сбежим куда-нибудь подальше?

Рикки замялся.

— Ну... я знаю пару укромных местечек... Давай я досмотрю это, а потом ты придёшь за мной?

— Много ещё?

— Час или полтора.

— Тогда я начну готовиться.

— А твоя работа?

— Ребята справятся. Мы как раз собрали три системника, сейчас Ленни и Крис устанавливают программное обеспечение. Они вполне смогут сделать это и без меня. Заодно отделаемся от паломников, зачастивших к нам.

— А игры?

— Я уже перегоняю их на отдельный жёсткий диск, потом установим этот комп где-нибудь, чтобы желающие не мешали остальным. Приставку отдадим в школу, чтобы дети играли, а потом начнём учить их работать на компьютере. Заодно Соломон сможет попробовать — Оливье и Далтон говорят, что ему стало гораздо лучше, и со временем он даже сможет покинуть отдел пережидания, как только тестирование нового комплекса препаратов завершится успешно.

— Ты навещал его?

— Забегал сегодня утром. К сожалению, я не могу слишком часто его сейчас навещать, но как только переоборудование нашего отдела завершится, то смогу уделять ему больше времени.

— Используешь с ним тот свой опыт с Джейми?

— Да. Мои догадки вполне соотносятся с теориями моего деда Рейгана, а комплексное лечение всегда приносит больше пользы, чем просто лечение.

Рикки тихо улыбнулся. Он смотрел на друга с изрядной долей восхищения.

— До сих пор с трудом верится, что ты не зазнался, узнав о своём происхождении...

— А почему я должен был зазнаться? — искренне удивился Салли.

— Так ты же урождённый дворянин, и не только по омежьей линии, потомок легендарного древнего рода, прямой наследник такого великого человека, как Рейган Мариус, а тот — наследник Спенсеров и Баалов...

— Не моя это заслуга, и я не хочу уподобляться тем скотам, что сейчас стоят у власти, — мотнул головой Салли. — Я не чувствую себя каким-то особенным в этом плане, ведь меня воспитывали самые обычные люди. Папа Майкар очень умный человек и всегда говорил мне, что по-настоящему человек может гордиться только тем, что сделал сам. Предками надо гордиться, это правильно, но нельзя приписывать себе их заслуги. Да и я столько раз был в таких ситуациях, которые лишний раз показывают, что от происхождения нет никакого толка, когда доходит до настоящего дела.

— Ты про университет и декана?

— Именно. Может, я тогда и не знал, кто я на самом деле и чей потомок, но уже тогда я понял, что я — всего лишь омега, который мало чем отличается от остальных.

— Но ты теперь Двуликий...

— И всё. В остальном я такой же, как и ты. Только со знаменитыми предками и университетским дипломом. Ладно, — Салли похлопал друга по плечу, коротко чмокнул в висок, и Рикки невольно вздрогнул, вдохнув манящий аромат Салли, от которого уже начинался знакомый зуд и ускорилось сердцебиение. — пойду запасаться. Раз ты хочешь романтики, то попробую тебе её устроить. Есть у меня одна идейка... Надеюсь, что тебе понравится. Один раз Дон что-то в этом роде устроил на той базе, и было здорово.

— И... что это будет?

— Увидишь.

Рикки, заинтригованный донельзя, вернулся к просмотру, но его мысли то и дело обращались к предстоящему мероприятию. Когда они мылись в баньке старика Карла, Рикки украдкой любовался стройным окрепшим телом Салли, то и дело представляя себе, что бы он сделал, согласись Салли хотя бы на одну случку. Салли беспорно был хорош, унаследовав не только красоту обоих родителей, но и их врождённое чувство собственного достоинства. И всё же было в нём и что-то такое, что выделяло его на общем фоне. Потому-то за ним сородичи бегали не меньше, чем за Дензелом. Сам Рикки уже догадался, что Дензел и Салли Истинная пара, и потому набиваться в постоянные любовники не собирался. Салли пока не осознаёт, что происходит, да и не хотелось разбивать такую красивую пару. Любой, у кого есть мозги, это поймёт. Чем больше парней это понимали, тем меньше становилось желающих попробовать всё же пойти против Природы и поиметь своего, однако многие ещё надеялись хотя бы на Салли, ведь омеги-Двуликие — это до сих пор одна большая загадка. Вдруг импринтинг не помешает Салли активно встречаться с сородичами? Ведь к Соломону тот заглядывает, и сам Соломон говорит, что у Салли в этом плане всё в порядке. Значит, шанс урвать кусочек своего есть...

Рикки всё же выключил запись и откинулся на спинку стула, напряжённо всматриваясь в своё отражение в погасшем мониторе. Вроде бы всё нормально... Нет, надо бы подготовиться тоже. Для встреч с другими Рикки никогда специально не готовился, и всё случалось в рядовом порядке — просто секс по дружбе — но тут было нечто особенное. Частично Салли тогда угадал — Рикки хотел бы проверить, чем прямые потомки Спенсеров отличаются от обычных людей. Обладатели самой чистой крови в стране, носители разнообразных талантов, обладающие обострённой восприимчивостью. Наверняка эта самая восприимчивость даёт им особое преимущество. Судя по тому, что Джеймс остался доволен прошедшей течкой — даже если сделать скидку на его неопытность и неискушённость — то Салли и впрямь сделал что-то особенное, что позволило ему не наломать дров. И Соломону в первую же встречу с Салли после приезда стало получше — это рассказал заглянувший с подносом Габриель, а он услышал от Сьюки лично. Омеге ещё больше захотелось переспать с Салли, чтобы понять, что же это такое. И Рикки волновался.

Подумав, он записал, на чём остановился, черкнул записку для тех, кто мог заглянуть, и поспешил к себе. Торопливо принял душ, почистил зубы, сменил бельё. Долго и придирчиво причёсывал свои светло-русые с рыжеватым отливом волосы. Снова всмотрелся в своё отражение в маленьком зеркале. Ладно, красивее всё равно не станет, а косметики на базе было мало — берегли для особых случаев. Можно было сбегать к Джеймсу и выпросить то, что ему купили в дороге, но времени оставалось всё меньше. Рикки повязал на голову свой платок и поспешил обратно.

Салли пришёл примерно через пять минут после его возвращения в просмотровую. Он держал в руках свёрнутое одеяло и какую-то сумку.

— Готов? — с улыбкой спросил Салли.

— Да... наверно... — От волнения голос омеги охрип, а ладони резко вспотели.

— Так куда пойдём?

Салли совершенно не был взволнован, и это удивляло. Совсем недавно он постоянно дёргался, находясь в обществе сородичей, на все предложения густо краснел, запинался и отказывался с категоричностью давшего обет, но сейчас вёл себя так, словно всего этого не было. Течка с Джеймсом что-то изменила в нём, и что бы не случилось, но Риан поступил правильно.

— Идём в сад. Там сейчас никого не должно быть — поздно уже.

— Хорошо, идём. — И Салли протянул другу руку.

Солнце уже почти село, и под деревьями было темновато.

— Завтра опять солнечно будет, — заметил Салли, глядя на безоблачное небо. — Лето начинается...

— Ага, — рассеянно кивнул Рикки. — Салли...