Всего таких точек было четыре, и все они приносили достаточно стабильный доход. В качестве основной базы всегда выступал крупный корабль со встроенной "гасилкой", планеты выбирались уже открытые, максимально пригодные для жизни без скафандров, снабжённые навигационными маяками, но ещё не освоенные жадными корпорациями и наивными колонистами. Перебои со снабжением случались достаточно редко, основные жалобы клиентов сводились исключительно к скуке, и друзья рассчитывали через несколько годков скопить ещё деньжат и уйти на покой совсем.
На сегодняшний день в лагере проживало двенадцать человек. Из них — четверо хозяев. Кроме механика Суня и администратора Фестера здесь работали пилот-мексиканец Мануэль Гарсия и врач Линд Юнг. Все они жили здесь с самого основания базы, хорошо изучили окружающие условия, знали, куда ходить можно, а куда лучше не соваться, что пригодно в пищу, а от чего стоит держаться подальше, и были вполне довольны жизнью. Особенно Юнг, который уже здесь увлёкся настоящей натуралистикой, собрал богатую коллекцию, и если бы его записи попали в руки учёным, то Малышку уже начали бы осваивать. Так оно, обычно, и бывает — свободные энтузиасты добиваются куда большего, чем ограниченные всевозможными нормативными актами и кучей начальников официальные исследователи! Да, рискованно, но при верном подходе — самое оно.
Основными постояльцами базы на Малышке были мужчины. Вполне взрослые, зрелые, и им крайне не доставало женского общества. Особенно на чистом воздухе и среди дикой природы. Текущие потребности обитателей и гостей удовлетворял секс-андроид с силиконовой кожей по кличке Прелесть. Не самый новый, но вполне надёжный. Когда-то хозяева лагеря скинулись и купили было киборгиню-VENUSа третьей модели, шикарную блондинку, но один из постояльцев самым бессовестным образом её украл прямо из-под носа гостеприимных хозяев. Вора так и не нашли, хотя начальство обещало разобраться. Скорее всего, и не искали. Козлы.
Пираты знали, что рано или поздно придётся сниматься с места — уже не раз они засекали присутствие научных экспедиций, и если бы базовый корабль за восемь лет не успел надёжно укрыться под местной растительностью, то их бы уже обнаружили. Обо всех таких визитах обязательно информировалось руководство, а лагерь переводился на "карантин", пока незваные гости не уберутся восвояси. Стоит быть постоянно начеку, чтобы потом в спешке и панике не сворачиваться. Всегда лучше заранее подобрать новое место, оборудовать его, а это время и затраты. Да, рано или поздно это произойдёт, только Фестеру всё меньше хотелось отсюда улетать. Он успел не просто привыкнуть к Малышке — полюбить её. Даже созрела мысль купить на скопленные деньги жилой модуль, поселиться в тихом месте, оборудовать собственную "гасилку, а потом, когда прибудут колонисты, поработать консультантом и проводником за государственный счёт. Современное законодательство Федерации по поводу освоения новых планет это вполне позволяло — для достаточно предприимчивого человека это сулило блестящие перспективы. В идеале Фестер хотел бы здесь состариться и умереть, а компанию вполне мог составить тот же старый друг Сунь или хотя бы хорошенькая VENUS. Она же потом и похоронит — надо только оставить достаточно подробные распоряжения на этот счёт.
Пейн сверился с картой в навигаторе и бодро зашагал в сторону заводи, не забывая поглядывать под ноги и по сторонам. Если верить Юнгу, то там можно настрелять упитанных птичек, которых сами пираты окрестили попугаями — за яркое оперение. Хотя те больше были похожи на фазанов. Отличительной чертой этих птичек были роскошные хвосты самцов, которым вполне могли позавидовать павлины из зоопарков. Перья из этих хвостов быстро оценили модники и эксцентрические кутюрье и платили за них немалые деньги. Самое интересное, что убивать птиц ради этих самых перьев было необязательно — по окончании брачного сезона самцы сбрасывали эти хвосты, как лоси рога. Ходи и собирай! Пейн собирался запастись этими пёрышками, чтобы использовать в очередном деле. Пейн был довольно успешным аферистом и не гнушался ничем, чтобы заработать. Уже здесь у него созрела мысль выдать себя за исследователя, и оставалось только придумать образ и легенду по-убедительнее. На Малышку же его загнала одна цепкая дамочка, которую ловкий мошенник поимел на крупную сумму, закрутив роман. В одном Пейн ошибся — дамочка оказалась из непростой семейки, так что пришлось срочно делать ноги и ложиться на дно. Как только мадемуазель Летиция убедится, что Маркус Вайн погиб — а это входило в контракт отсидки — он ляжет на операционный стол, подправит лицо, сменит "пальчики", сделает себе новую паспортную карточку и снова вернётся в строй.
Малышка всем устраивала Пейна. Одно было нехорошо — скука смертная. Взятых с собой книжек оказалось мало, и аферист повадился ходить на охоту. Гуляя по здешним лесам, Пейн обязательно фотографировался на фоне местных красот. При необходимости всё это можно было подретушировать с помощью подходящей программы — нынешние мастера достигли в этом невиданных высот. Тихо, красиво, полезно для здоровья — не то, что загазованные тесные города, отданные на растерзание плебсу, когда элита загорает в загородных особняках на чистом воздухе и при полном обеспечении. На такой же особнячок себе на старость и зарабатывал нелёгким трудом афериста Пейн. Деятельная натура требовала постоянного движения, адреналина, приключений... Он всегда был таким.
Пейн, насвистывая, отщёлкал ещё парочку кадров и вдруг услышал тихое жужжание. Достаточно знакомое жужжание. Дрон? Юнг что ли выслал? Да вроде бы не собирался сегодня... Мужчина поспешил укрыться в чаще, спрятался за огромным поваленным мшистым стволом, пригнулся и вскоре увидел источник жужжания. Действительно, дрон, только совсем не похожий на машинки Юнга, собранные Сунем на коленке. На борту дрона была надпись по-русски, а Юнг и Сунь свои творения никогда не подписывали — просто метили краской. Дрон притормозил, завис и начал неторопливо поворачиваться, обводя всё вокруг сканирующим лучом. Пейн торопливо спрятался за стволом, чтобы не попасть под этот луч. Отсканировав поляну, дрон, помаргивая индикаторными огоньками, полетел дальше, а Пейн сделал несколько снимков аппарата и начал как можно осторожнее пятиться назад. Всё, мясо отменяется. Надо предупредить Фестера, что на планете появились чужаки, и они прибыли не так давно. Как только проморгали?!!
— Дрон? — Фестер нахмурился. — Ты уверен?
— Я его заснял. Вот, смотри.
Фестер долго разглядывал снимки, всё больше хмурясь.
— Да, это не наш... Значит, снова учёные пожаловали. И как мы их проморгали?
— Может, они сели, когда мы на Радужные водопады летали? — предположил Мануэль. — Это достаточно далеко, могли и не заметить. А полетели тогда все — лагерь стоял пустой. Мы же у водопадов даже заночевали.
— Тогда наша система слежения должна была его засечь. Сунь, ты проверял записи?
— Нет — повода не было, — замотал головой китаец. — Мы же никого не ждали так скоро.
— Проверь сейчас же. — Механик тут же скрылся в корабле. — Хреново.
— И что теперь? — поинтересовался Пейн.
— Сидим тихо и не трепыхаемся. Никаких экскурсий, дальних поездок и купаний на открытой воде. Охота и рыбалка тоже пока под запретом. Как только гости улетят — "карантин" будет снят. Иди и скажи остальным.
— Какой ещё карантин? — возмутился Януш.
— Обыкновенный, — отрезал Фестер. — Договор надо было внимательно читать. Из лагеря ни шагу, а мы будем следить за соседями.
— А, может, сходим и познакомимся? — глумливо предложил контрабандист. — Вдруг получится разжиться чем-нибудь годным?
— Ничем ты там не разживёшься. Сюда только бюджетники летают, а правительство сейчас экономит везде, где только может.
— А вдруг там хотя бы одна бабёнка найдётся? — не сдавался Павлецкий. — Надоела уже ваша жестянка!
— Надоела — подрочи. У нас на терминале куча подходящего видео. Отвали и не беси, а то под замок посажу!
За восемь лет Фестер перевидал самых разных постояльцев, но таких, как этот, ещё не было. Наглый языкастый проныра давно бы уже огрёб за свою дурость, только он своей энергией разогнал здешнюю скуку, и пока ему всё прощали. Раздражал он только хозяев. Стоит лишний раз приглядеть, а то подведёт под монастырь всех разом!
Выходной выдался ещё жарче, чем все предыдущие дни, и молодёжь объявила этот день купальным. Даже Василий не стал возражать против преждевременных окунаний, только строго-настрого наказал не сидеть поначалу слишком долго. Особенно пилоту. На берегу озера быстро развернулся импровизированный пляж, Максим достал из своих вещей мяч, а Захар гитару. Намечалось настоящее веселье, но его подпортил Даниэль, который наотрез отказался купаться. Навигатор засел в своей каюте и погрузился в образовательное чтение.
— Почему Данька не пошёл купаться? — удивился Владислав, который тоже не отказал себе в удовольствии поплескаться и посоревноваться с молодёжью.
— Наверно, боится раздеваться при всех, — ответил Василий, щурясь на солнце.
— Неужели всё настолько плохо?
— Не в каждой травме такое сейчас увидишь, — заверил друга медик, поправляя на голове панаму. — Есть хорошие и сравнительно недорогие способы сведения шрамов к минимуму, вот только Даня так выглядит, словно кому-то было абсолютно наплевать, что с ним потом будет. Я не знаю, что за Йозеф Менгеле его прошивал и испытывал, но если бы я встретил этого изувера, то, наверно, плюнул на весь свой гуманизм и придушил собственными руками. Даня красивый мальчик, а его так изуродовали! Странно, что лицо не тронули и шея сравнительно чистая.
— И что делать? Он так и просидит в корабле?
— Попробуй сам его уговорить. На сто процентов уверен, что малыш будет вилять и отмазываться, лишь бы не снимать хотя бы рубашку.
— А Гек своих шрамов не стесняется, — кивнул капитан на пилота, картинно меряющегося мускулами с Захаром.
— Гек это Гек, и у него шрамы от операций. Оперировал неплохой хирург и зашивал грамотно. Шлифовку тоже делали, пусть и по эконом-варианту, я выяснял. У Дани всё совсем иначе. Уж на что я немало всего повидал за свою практику, и списанных армейских ARESов видел, но даже у них всё было не настолько плачевно.
— Нет, надо что-то делать. Чем дольше Данька будет от всех прятать свои шрамы, тем больше будет комплексовать!
— Я ему это на взвешивании говорил. Бесполезно, — махнул рукой Василий, краем глаза приглядывая за молодёжью, которая снова полезла в воду, перебрасываясь мячом. — Упёртый, как ослик... Стоп! — вдруг встрепенулся Василий. — А Лариса где???
— Ой, она же на корабль пошла — сказала, что за кремом для загара! — испугалась Ксения.
— Ну да, за кремом, — рассердился Гектор и решительно начал выбираться на берег. — Если опять к Даньке клеиться...
В этот самый момент на трап выскочил Даниэль и сбежал вниз. Увидев напарника, он тут же рванул к нему, но тут в его воротник вцепилась подоспевшая Лариса.
— Да подожди ты! Почему убегаешь?
— Не трогай меня! — с нотками истерики крикнул Даниэль, отчаянно дёрнулся...
...и рубашка порвалась, а отлетевшие пуговицы разлетелись по густой траве.
Знойный воздух разорвал полный ужаса крик Ксении. Девушка отшатнулась, едва не потеряла равновесие, и Захар успел её подхватить буквально в последний момент, точно так же ошарашенно таращась на навигатора, который, осознав масштаб произошедшего, застыл. Гектор громогласно выругался, Максим и Антон инстинктивно повторили его тираду, но не так громко. Василий убито натянул панаму на лицо, а капитан потерял дар речи надолго.
Всё было не просто плохо. Не хуже, чем в самом реалистичном фильме ужасов, который когда-либо видел Владислав в юности. Только без кровищи, выпущенных мозгов и кишок.
Застыла и онемела и сама виновница, в один миг растеряв все свои наглость, самодовольство и апломб. Даже оставшуюся в её руках рубашку навигатора выронила.
Гектор вцепился в Морозову и как следует встряхнул.
— Ты что наделала, б...ина??? — проорал парень ошарашенной девице прямо в лицо. — Ты хоть понимаешь, что ты наделала???
— Я... я думала... — чуть слышно пролепетала Лариса, не сводя глаз с Даниэля, которого начала бить мелкая дрожь.
— Думала? ДУМАЛА??? Да чем ты могла думать, если нечем?!!
Даниэль дико оглядел всех, не сразу подобрал с травы порванную рубашку и, пытаясь прикрыться ею, метнулся в корабль так быстро, что это можно было сравнить с началом резкого старта гоночного болида. Гектор отвесил чуть не плачущей Ларисе полновесную оплеуху и бросился догонять друга.
— Твою мать, — процедил Захар, прижимая к себе рыдающую Ксению. — Кто это его так?
— Не знаю, — отозвался Максим, — но мне теперь всё понятно. Док не зря тогда говорил.
Разумеется, Даниэль снова заперся, и за дверью было подозрительно тихо. Гектор барабанил по двери до тех пор, пока не подоспел с инструментами Данила. За механиком размашисто шагал капитан.
— Опять заперся?!
— Само собой. Только теперь я первый.
Как только Данила разблокировал замок, Гектор проник в каюту и захлопнул за собой дверь.
Даниэль скорчился на койке, кутаясь в плед и сжимаясь в узел. Вероятно, свой традиционный припадок он уже перенёс, поскольку был очень бледен. Он до сих пор дрожал, и Гектор сел рядом, чтобы успокоить прежде, чем беднягу настигнет ещё один.
— Данька, ты как?
— Они... они увидели... — чуть слышно произнёс рыжий, сжимаясь ещё сильнее.
Гектор осторожно обнял его и привлёк к себе.
— Подумаешь! — как можно бодрее сказал пилот, поглаживая растрёпанную макушку друга. — Привыкнут и перестанут вообще внимание обращать. Я же привык. И док тоже.
— Но ведь...
— Рано или поздно они бы узнали. "Странник" очень тесный — мы чуть ли не по головам друг у друга в нём ходим. Не надо больше прятаться.
— Я не хочу никого пугать.
— Привыкнут, — повторил Гектор, прижимая друга к себе крепче. — В конце концов, ты в нашем экипаже не один такой. Ещё есть я, Данила и кэп...
— Но у меня совсем не то, что у вас!
— Чем дольше будешь прятаться, тем хуже тебе будет. Поверь мне, — продолжал убеждать его пилот, мешая русский язык с унилингвой. — Когда я восстанавливался после операции, и Гордон мне на день рождения подарил трёхмесячный абонемент в бассейн, то я не сразу им воспользовался — стыдился своих шрамов. Когда всё же осмелел, то мне было дюже хреново от того, как на меня смотрели. Со мной и обращались как с конченым инвалидом, прикинь?!
— Тебе было так плохо от этого? — вскинулся Даниэль.
— Словами не передать, — кивнул Гектор. — Я так злился, что надолго разогнал немногих своих настоящих друзей. А один раз едва не нарвался на драку, толком не восстановившись, и если бы всё же ввязался, то снова бы покалечился. На этот раз уже с концами. И мы бы с тобой не познакомились. После этого случая я и задумался. Так что хватит киснуть, братишка, бери себя в руки и прекращай дурить.
— Я... я боюсь, — уткнулся в его широкое плечо Даниэль.
