Ещё одним минусом стала слишком насыщенная в последнее время событиями жизнь клана. На протяжении десятков тысяч сол клан спокойно существовал, занимая небольшую уютную нишу среди миллионов таких же небольших сугубо гражданских кланов. Немного производил, немного продавал... И в эту тихую размеренную жизнь вихрем ворвался тан Рур — воин и реформатор. За последние десять сол изменений в клане накопилось больше, чем за предыдущие тысячи. И не понять, хорошо это или плохо. Наверное, всё же хорошо — впервые за тысячи сол численность клана начала хоть медленно, но увеличиваться. Пусть пока на доли процента, но раньше не было и этого. К тому же к примеру семьи Рура стали присматриваться и другие женщины, что в перспективе могло исправить сложившуюся демографическую ситуацию — матриарх могла заставить клановых женщин выйти замуж за выбранных для них мужчин, но вот обзавестись ребёнком молодую семью не могла заставить даже матриарх. Люди в клане были озабочены в первую очередь повышением собственного места в клановой иерархии и получением материальных благ. А ведь люди — такой же ресурс для клана, как и производимый им товар, и основной задачей матриарха являлось именно увеличение клановых ресурсов. В том числе и людских. Ещё буквально десять сол назад у Литэйлы имелся только один канал увеличения рейтинга и богатства клана — расширение продовольственного бизнеса. Нельзя сказать, что матриарх совсем уж ничего в традиционной для клана сфере деятельности не добилась, но за сотни сол её правления усиление клана оказалось столь незначительным, что клановые аналитики всерьёз утверждали о достижении потолка в дальнейшем развитии клана. Рур показал другой путь развития, создав в клане школу боевых искусств и школу телохранителей, выпускники которой собственному материальному благосостоянию придавали слишком малое значение, чтобы подобный стимул играл в их жизни сколько-нибудь серьёзную роль. Зато сами ученики постепенно вышли на первые роли в клане, образовав новое направление клановой экономической деятельности — предоставление услуг профессиональных телохранителей. И пусть это направление пока приносило меньше прибыли, чем традиционное животноводство и растениеводство, однако в будущем ситуация могла кардинально измениться — направление успешно развивалось и грозило стать основным источником дохода клана, если не произойдёт какой-нибудь непредвиденной случайности. Создание собственных клановых войск уже поменяло приоритетное направление развития клана с производственного на милитари. В свете уже произошедших изменений желание Рура вывести клан в первую тысячу самых могущественных кланов империи не выглядело недостижимой мечтой — мужчина весьма здраво оценивал свои возможности и ставил перед собой только выполнимые цели, пусть даже нередко действуя на грани разумного риска. Но, как говорил сам Рур — кто не рискует, тот не пьёт шампанского... В смысле — без риска нет победы, напиток под названием "шампанское" в империи был незнаком. А значит, мужчина прав — пути назад у клана Лерой уже нет, осталось или войти в "Золотую тысячу", или исчезнуть, растворившись в миллионах крошечных кланов. А получить место в совете кланов можно только благодаря чужеземцу, что уж тут скрывать... Лерой стали слишком сильно зависеть от одного человека, и это тоже было плохо. Рур не скрывал, что принял клановое имя только потому, что в настоящий момент его эта ситуация устраивает. Следовательно, если клан его по каким-то причинам устраивать не будет, он может и уйти — по большому счёту, клановое имя Руру было не так уж и нужно. Его доходы были достаточно высоки даже по меркам обеспеченных клановых, от членства в клане почти не зависели, а у Лерой вряд ли найдутся силы, чтобы насильно удержать в своих рядах человека такого уровня. Да и любой другой клан, даже из "золотой тысячи", с радостью примет Рура в свои ряды, а некоторые, такие, как Камэни, в своё время даже специально искали его... И если для того, чтобы привязать Рура к клану, Литэйле понадобится отдать ему в жёны всех незамужних женщин клана — она пойдёт и на это, прямому приказу матриарха в клане противиться не принято. Впрочем, двух десятков жён, да и ещё с детьми, по-видимому, мужчине оказалось даже более чем достаточно для того, чтобы мысли о карьере вне клана Лерой не зарождались в его чрезмерно активной голове. Возможно, и не зародятся — для этого нужно всего лишь поддерживать, незаметно контролируя, все действия и начинания Рура, и ненавязчиво переводить их в благоприятное для клана русло. Подарок от императора в виде собственной планеты — одно из таких начинаний, при правильном развитии способных привести клан к вершинам власти и дающих реальный шанс на место в совете. Подарок, имеющий как плюсы, так и минусы, ведь милости императоров так эфемерны, а подаренное необходимо не только получить, но и удержать... И, следовательно, опять вместо спокойной и размеренной жизни предстоит гонка наперегонки со временем — клану необходимо за короткое время освоить подарок и закрепиться на нём, чтобы не оказаться съеденным конкурентами. Руру об этом неведомо — его не интересуют подковёрные интриги кланов в борьбе за власть и влияние в империи, он, как настоящий воин, привык решать возникающие проблемы кардинально, одним ударом. Иногда, конечно, подобная тактика срабатывала, но так будет далеко не всегда. Впрочем, это как раз её забота — создать у мужчины видимость принятия им самостоятельных решений, аккуратно подправляя его действия и не давая ему допускать грубых ошибок. Лучше всего это делать вместе с Иллэри — у неё достаточно опыта управления, чтобы, загрузив Рура клановыми проблемами, привязать его к клану ещё сильнее. Значит, от союза с Камэни пора переходить к созданию полноценного синдиката, и подарок императора тут пришёлся как нельзя кстати. Осталось убедить в этом саму стальную госпожу...
Глава 8
— Сэнсэй, попрошу вас задержаться.
— Это необходимо?
— Для вас — не знаю, но для меня это очень важно!
Андрей внимательно оглядел одного из своих лучших бойцов, которому в ближайшие годы планировал передать занятия с продвинутыми учениками и преподавателями, назначив сэнсэем вместо себя. Самому уже пора было отходить от самостоятельного ведения тренировок — административная работа в клане и академии съедала всё больше и больше времени, не оставляя практически ничего не то что на преподавание в школе боевых искусств, а даже на личную жизнь. Вникнув в суть вопроса, и выяснив, что в школе впервые в этом году проводится экзамен на сдачу всей школьной программы и остались только ученики, претендующие на получение чёрного пояса — Андрей по аналогии с земными школами ввёл градацию уровня подготовки бойцов цветными поясами, — он решил немного задержаться. Всё же личное присутствие на экзаменах основателя школы должно поднять боевой дух учеников и повысить в их глазах важность экзамена.
Сами экзамены, оказывается, начались с самого утра, задолго до появления Андрея в школе, и к вечеру уже почти закончились — осталось всего несколько учеников, являющихся претендентами на столь почётное звание. Андрей оглядел жиденькую шеренгу уставших бойцов в пропитанных потом кимоно с кровавыми пятнами — похоже, при проведении в полную силу спаррингов на звание мастера боевых искусств им неплохо досталось. Выцветшие, полинялые коричневые пояса без слов говорили, что путь к чёрному поясу выдался для мужчин достаточно долгим. Хотя называть учеников мужчинами, возможно, и не стоило — на вид бойцам можно было дать лет двадцать-двадцать пять, а один вообще выглядел лет на десять, не старше. Однако такой же линялый потрёпанный коричневый пояс, как и у остальных, также выдавал в нём далеко не новичка.
Выяснилось также, что и для этой группы экзамены практически закончились — принимающий экзамен старший ученик не смог найти в технике претендентов даже незначительных ошибок, вся обязательная программа — кихон, ката, кумитэ, тамешивари и физподготовка были уже сданы, и от Андрея требовалось всего лишь формальность — почётно вручить ребятам заслуженные пояса. Явно написанное на лицах бойцов облегчение от успешно сданных экзаменов затронуло в душе Андрея какую-то невидимую струну, и его последующие слова заставили бойцов несколько напрячься:
— Вы все успешно сдали экзамены — в словах вашего учителя я не сомневаюсь, но мне хотелось бы лично оценить ваше мастерство. Претендентов на получение чёрного пояса попрошу показать мне по два ката — одно произвольное, какое пожелаете сами, второе — определю я после выполнения первого. Начинайте...
Смотря на чёткие, мощные, уверенные движения, Андрей подумал, что не зря он создал школу — даже на Земле у него не было столь умелых, талантливых и прилежных учеников, тренирующихся не за страх, а за совесть. Больше всего его порадовал самый молодой боец — мальчик с подозрительно знакомым лицом... Пусть он был пока не так силён, как остальные, но техника его выглядела безупречной. Просмотрев все показательные выступления, Андрей подозвал к себе сэмпая и тихо спросил:
— А кто этот малыш? Очень уж на моего сына похож...
— Так это и есть ваш сын от госпожи Эридайны, вашей второй жены.
— Точно, Аруми. Лохматым ведь всегда ходил, а сейчас видимо, к экзамену решил постричься. Стриженого и в кимоно сразу и не признал — старею, наверное. Совсем я собственных детей запустил, вижу от случая к случаю, при встречах не узнаю, а ведь совсем недавно я трепал его за вихры на дне рождения — десять сол ему как раз тогда исполнилось. Ну и как он тебе?
— Талантливый мальчик, сэнсэй, весь в вас. Пройдёт совсем немного сол, он подрастёт и станет непобедимым бойцом. Уже сейчас Аруми побеждает по технике практически во всех поединках с бойцами намного старше его. Для полной и окончательной победы мальчику просто не хватает веса, хотя он необычайно хорошо развит для своих лет. А кихон, как вы видите, у него безупречен. Впрочем, удивляться не приходится — он начал заниматься с четырёх сол, да и сейчас тренируется значительно больше остальных, посвящая занятиям практически всё свободное от школы время.
— Вот даже как? Любопытно... А как ты сам оцениваешь причину его успехов?
— В первую очередь, конечно, это его потрясающая работоспособность и целеустремлённость. Вы сами меня учили, что в воинском искусстве ничего не добьёшься, пока не прольёшь реки пота. Так вот, ваш сын проливает не реки, а моря пота, занимаясь больше и увлечённее остальных. Плюс ко всему у него поразительное чутьё на противника. Мне даже иногда кажется, что Аруми наперёд знает, что противник предпримет в следующее мгновение. Я думаю, что ваш сын в спаррингах достигает состояния сатори — того состояния просветления, о котором вы рассказывали.
— Ты уверен?
— Как в этом можно быть уверенным, сэнсэй? Я неплохо освоил преподаваемую вами науку и иногда на тренировках мне самому кажется, что я приближаюсь к подобному состоянию, но уверенно утверждать этого не могу. А раз я не испытал сатори сам — как я могу узнать его у другого?
— Нет ничего проще... Сейчас проверим.
И, подойдя к ученикам, закончившим демонстрацию ката и выстроившимся в жидкую шеренгу, Андрей сказал:
— Бойцы, я горжусь вами. Сегодня вы доказали, что вами достойно преодолён первый этап бесконечного пути к вершинам воинского искусства. Всем вам я торжественно вручаю чёрные пояса — признание того, что базовую школу вы закончили, и основы боевого искусства вами усвоены. Молодцы! Вручаю всем, кроме собственного сына. Ваш учитель считает, и небезосновательно, что он лучший среди вас. Но с лучшего и спрос другой. Он должен прыгать выше вас, а бегать — быстрее. Если вы подтягиваетесь пятьдесят раз — он должен подтянуться сто. Если вы отжимаетесь сто раз — он должен отжаться двести. Если кумитэ вы проводили друг с другом и со своим учителем, то мой сын должен выйти на бой со мной. Чтобы подтвердить своё право на чёрный пояс, он должен попытаться победить не вас, а меня. Но и награда в этом случае будет выше — он не просто получит чёрный пояс, а будет готовиться стать вашим учителем, а в будущем — сэнсэем. Сын, ты готов рискнуть своим честно заслуженным чёрным поясом и провести несколько схваток со мной? Свою силу я буду сдерживать примерно до твоего уровня, так что покалечиться тебе не грозит, но во всём остальном я сдерживаться не стану. Победишь меня хотя бы в одном поединке, пусть даже по очкам — получишь и пояс, и право преподавания наравне с другими старшими учениками с перспективой вручения звания сэнсэя. Не победишь — лишишься чёрного пояса и продолжишь тренироваться дальше — ведь путь воина не зависит от наличия каких-либо отличительных знаков твоего мастерства. Пояс — условность, важен дух. Так как — рискнёшь?
— Да, отец.
— Тогда отдохни немного, я сейчас переоденусь...
Проведённые с собственным сыном поединки показали именно то, что и подозревал Андрей — сын интуитивно чувствовал, что планирует сделать его противник, и к моменту начала атаки уже знал, как этому противодействовать. Похоже, у мальчика рано проснулся эмпатический, а, возможно, даже телепатический дар. Это было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что дар эмпата позволял ему предсказывать рисунок боя, считывая излучаемые мозгом противника биотоки, плохо — тем, что имея такую подсказку, сын слишком легко стал побеждать в поединках, остановившись в своём развитии. И если он наталкивался на такого же опытного бойца, то отсутствие практики схваток на равных могло сыграть с ним злую шутку, что и показал наглядно Андрей.
Андрей поступил просто. Не стараясь победить сына технически — как-никак, между мастерством опытного мужчины и десятилетнего мальчика громадная пропасть, он мысленно, как в диалогах с рурхами, громко представлял, какой приём он будет проводить, в реальности поступая совсем иначе. Иногда он направленно транслировал свои мысли, так, как будто разговаривает с рурхом. Сын, сбитый с толку и ошарашенный тем, что его умение, ранее не дающее сбоев, неожиданно стало бесполезным и даже вредным, в растерянности метался по татами, представляя собой жалкое зрелище — молотил в пустоту руками и ногами, как молодой желторотый боец, одновременно пропуская удары, которые вполне мог бы отбить любой из его товарищей, только что получивших чёрные пояса и не обладающих эмпатическим даром. Наконец, выдохнувшись, сын остановился и, поклонившись, сказал:
— Прости, папа, я действительно недостоин ни чёрного пояса, ни звания твоего сына. Я позорно проиграл — так, как будто не занимался вообще...
— Тебе незачем извиняться, сын. Пусть ты сейчас не получишь чёрного пояса, но ты действительно неплохой боец. Просто ты слишком рано перепрыгнул через несколько ступеней воинского искусства, не овладев важными в битве навыками, и теперь растерян и дезориентирован. Твой учитель ещё не сталкивался с подобными тебе бойцами, поэтому я забираю тебя в свою группу и буду тренировать индивидуально. А свой чёрный пояс ты обязательно получишь, просто случится это чуть-чуть позже, когда ты пройдёшь те ступени, которые пропустил...
