Переступив порог, она увидела, что помещение было небольшое, выдержанное в строгости и соответствии с высоким вкусом — никакой мещанской крикливости. В небольшом зале было всего десять столиков и пять кабинок. Играла тихая, ненавязчивая музыка, а вокруг бронзовых светильников порхали случайно залетевшие ночные мотыльки и кольца сизого сигаретного дыма.
К ним тут же поспешил служитель зала и, окинув их быстрым оценивающим взглядом, пригласил занять понравившееся им место. Судя по всему, он счел их вполне платежеспособными. Орочимару уверенно направил свои стопы к дальнему столику в углу, который вдобавок был отгорожен от общего зала изящной раскладной ширмой из шелка с нарисованным тушью триптихом — танцующими девушками и изящными стихами.
— Тебе тут нравится? — спросил он, галантно отодвигая стул и помогая Рене сесть.
— Вполне, — ответила та, забрасывая ногу на ногу и демонстрируя умопомрачительно дорогие туфли.
Орочимару сел напротив, вытряхнул на стол сигареты Рены и ее мундштук и грациозным движением руки подозвал официанта. Пока тот пробирался мимо столиков, Орочимару обратился к Рене:
— Позволь мне сделать заказ за двоих.
— Хорошо, буду полагаться на твой выбор, — согласилась Рена и потянулась за сигаретами и пепельницей.
— Добрый вечер господин, госпожа, — еще раз поприветствовал их официант и поклонился сначала мужчине, потом девушке. — Я рад приветствовать вас в "Небесной обители". Сейчас я принесу вам меню, и за время вашего пребывания здесь я буду вашим личным официантом.
— Меню не нужно, — спокойно сказал Орочимару. — Я и так хорошо знаю перечень подающихся тут блюд.
— Да? Странно, если вы постоянный клиент, то я вас не помню, — нахмурил лоб официант.
— Забудь, — бросила Рена, на мгновение полыхнув Оком Лунного Зверя. С людьми такое было провернуть довольно просто, в отличие от шиноби.
— Добрый вечер господин, госпожа, — опять повторился официант с очередным поклоном. — Я рад приветствовать вас в "Небесной обители". Сейчас я принесу вам меню, и за время вашего пребывания здесь я буду вашим личным официантом.
— Хорошо. Но мне меню не нужно. Я сам сделаю заказ на двоих, — немало удивленный Орочимару все же подыграл Рене. А потом выдал такой перечень блюд и напитков, что у Рены закружилась голова только от одной мысли о том, насколько это вкусно и сколько это стоит. — Дорогая моя малышка, — обратился к ней Орочимару, дождавшись ухода официанта. — Я бы хотел с тобой поговорить.
— О чем? — невозмутимо спросила Рена, поднимая бокал с аперитивом.
— Ни о чем секретном, но для меня важном.
— Валяй... — лениво позволила она и стряхнула пепел, рассеянным взглядом блуждая по залу и рассматривая собравшихся тут посетителей.
Зал был почти полон, и музыка переплеталась с тихим шуршанием голосов — громко беседовать тут не полагалась, чтобы не нарушить уединения других посетителей.
— Ты понимаешь, почему ты мне стала так дорога?
— Нет, хотя могу догадываться.
— Чем?
— Тебя интересует сила, власть, новые техники и тела. Возможно, ты расцениваешь меня как способ достижения вышеперечисленного или же, что также может быть, — как альтернативное резервное тело.
Орочимару вмиг растерял все свое дружелюбие:
— Тела?
— Именно.
— Но, позволь, зачем они мне нужны?
— На смену. Уж не знаю, как у тебя это дело оформлено, но что-то мне подсказывает, что поставил ты этот процесс на поточный режим. Так вот, хочу тебя сразу предупредить — в моей шкуре жить тебе точно не понравится.
— Чушь! — Орочимару откинулся на спинку стула и потянулся к бокалу.
— Хорошо, чушь, — опять стряхивая пепел, легко согласилась Рена. — Я готова выслушать твою версию.
— Тебе не кажется, что мы похожи? — начал он издалека.
— То, что мы оба управляем змеями, еще ни о чем не говорит. Ты бы еще сравнил цвет волос или глаз, — невозмутимо ответила Рена.
— Ну, допустим, глаза у нас иногда бывают похожи, — усмехнулся Орочимару ласково обнимая тонкую ножку бокала, но не притрагиваясь к вину.
— В виде исключения, — пожала плечами Рена и потушила окурок, потом небрежно почистила мундштук.
Неожиданно по ее хребту разлился неприятный холодок, и она подняла глаза, внимательно рассматривая зал.
— Что такое? — удивился Орочимару, заметив ее неожиданное напряжение.
— Ничего, — она попыталась увильнуть от ответа. Ну в самом деле, не делиться же ей с преступником ранга S своими смутными, даже не оформленными в слова или образы подозрениями.
Тут официант подкатил тележку с приборами и заказом и начал расставлять перед посетителями посуду с аппетитно пахнущими блюдами. Под прикрытием его спины и мельтешащих рук Рена внимательно оглядела зал в попытках понять, что же ее тревожило. И увидела.
Уж неизвестно, что там отмечалось, но в "Небесную обитель" пожаловал глава клана Хиаши Хьюга, гений младшей семьи Нейджи Хьюга и сам Хокаге. А еще с ними был какой-то пожилой, но крепкий шиноби, ярко одетый и с копной белоснежных волос. Вел он себя развязно, но вполне уверенно. Кого-то он ей смутно напоминал, но кого, Рена не могла вспомнить.
— Вот черт... — только и смогла ругнуться сквозь зубы Рена, незаметно отодвигаясь за расписную ширму. Проследив за ее взглядом, заметно напрягся Орочимару, но потом улыбнулся и расслабился, зная, что чем меньше они будут выдавать свое напряжение, тем больше вероятность, что посещение "Небесной обители" пройдет удачно.
— Расслабься, — тихо шепнул Орочимару, отсылая официанта прочь. — И, пожалуйста, попробуй этот восхитительный суп из проращенного ячменя и акульих плавников. Поверь мне, тут всегда умели готовить!
Рена отдала должное супу с тонкими нежными лепешками и, довольно жмурясь, сказала:
— Мы когда-нибудь нарвемся на большие неприятности.
— Меня радует то, что ты говоришь "мы", — ухмыльнулся Орочимару, бросая в рот кусочек лепешки, которым он собрал последние капли прозрачного бульона.
— Разумеется! Ведь ты от меня ни на шаг не отходишь, значит, вляпаемся оба, — отпарировала Рена, из-под ресниц наблюдая за опасной кампанией.
— Ты как всегда мила и очаровательна! — хмыкнул Орочимару, поправляя манжеты с рубиновыми запонками. Откуда у него они взялись, Рена даже понятия не имела, но ему они на диво шли. Вообще, Рена заметила, что Орочимару обладает какой-то сверхъестественной пластикой и мрачным очарованием. Как змей.
— Девочка моя, почему ты отказываешься от предлагаемой власти?
— Власть — штука функциональная, она для дела, а не для забавы. Я, конечно, люблю побаловаться, но власть — это не тот случай. Для меня она слишком скучна. Ты приказал — они выполняют. Ни сопротивления, ни ярости, лишь тупая скотская покорность.
Несколько минут они помолчали, допивая аперитив.
— Рена, скажи, тебе хотелось бы жить в семье?
— Нет, — она была спокойна и равнодушна, как будто речь шла о прогнозе погоды на следующий год.
— Почему? — Орочимару даже слегка наклонился в ее сторону, с любопытством рассматривая.
— Надоело, — она пожала плечами.
— Ты имеешь в виду жизнь с приемными родителями? Или ты так же против нормальной полной семьи?
— Да какая разница? Все взрослые мнят из себя невесть что. Лучше жить одному — спокойнее и надежнее. Я слишком привыкла заботиться о себе самостоятельно, чтобы принять сомнительную опеку старших, — Рена с аппетитом принюхалась к содержимому своего бокала.
— Не сравнивай родную семью и приемную, — он не сводил с нее внимательного взгляда.
— А какая разница? — она так и не подняла на него глаза.
— Любовь... — тоскливо протянул Орочимару и тоже закурил.
— Хочешь сказать, что родная семья лучше?
— Безусловно.
— Тогда объясни, почему ты называл собственную мать стервой.
Орочимару зыркнул на Рену довольно сердито, но отвечать не стал, потому что принесли перемену блюд.
— Кушай, — приказал он, и Рена послушалась.
Опять повисла неловкая пауза.
— Орочимару-сама?
— Что?
— Я хочу знать, зачем вы ко мне прицепились. И я хочу услышать правдивый ответ. И знаете, мне уже до смерти надоело задавать вам один и тот же вопрос.
— Ты была совершенно права, когда говорила о силе, о власти и о теле, но сейчас ситуация несколько изменилась в непонятную мне самому сторону.
— Да ты что? — ядовитое удивление светилось в глазах и было явным во всей ее позе, Рена даже отпрянула от стола и склонила голову набок.
— Да. Я и сам сейчас толком не могу сказать, что мне от тебя нужно.
— Мне кажется, что ты мне вешаешь лапшу на уши, — сердито сказала Рена, подцепляя палочками крохотного осьминога и макая его в бесподобно вкусный горчично-медовый соус. Было настолько вкусно, а она настолько проголодалась, что забыла следить за опасным углом ресторана. — Даже не просто вешаешь, а умело и ловко наматываешь ее в тридцать три слоя! Ты настолько привык манипулировать другими людьми, что уже не думаешь, даже не допускаешь мысли, что не со всеми можно так сделать. Одних ты берешь на доброте, на сострадании, на любви. Других наоборот — на силе, власти и жадности. Просто представь, что есть некто, кому все это ненужно, неважно, и тогда...
Свою глубокоумную мысль она не закончила, так как на стол неизвестно откуда вспрыгнула огромная лягушка с доброго кота размером. В жилетке. Синей.
— Лягушка — это шедевр, — сообщил Орочимару вместо ответа, с любопытством ее рассматривая. — Это твоя работа? Так сказать, для придания весомости своим аргументам?
— Нет, это моя работа, Орочимару!!! — раздался разъяренный рев над ухом, и тот самый седой мужчина с грохотом откинул ширму в сторону.
Послышались крики. Противно квакала лягушка, раздувая полупрозрачный зоб на шее. Вокруг них быстро нарастала суета и паника.
"Ну вот, вляпались", — обреченно подумала Рена, хлопая ресницами и улыбаясь еще одному саннину. Она его вспомнила. Джирайа стоял, сопел и сверлил Орочимару злобным взглядом, весьма многообещающе похрустывая костяшками кулаков.
Глава 23. Паутина сплетается
Глава, в которой Рена лжет и уворачивается, но ускользнуть от всех неприятностей с ее-то везением висильника у нее не получается
— Да как ты вообще посмел сюда явиться, Орочимару?! — с надрывом закричал Джирайа, опрокидывая стол вместе со всем его содержимым. Фарфор брызнул по полу белоснежной россыпью осколков, и теперь черепки были похожи на выбеленные солнцем кости. Рена с сожалением проводила взглядом недоеденные блюда. Радовало только то, что в последний момент она успела схватить со стола свой бокал, и теперь мертвой хваткой вцепилась в его пузатый бок.
— Я думаю, вы обознались, — вежливо ответил Орочимару, кристально чистыми глазами глядя на нависающую гору мышц. Правду говорят, что нет в мире более лживых глаз, чем самые честные голубые глаза. — А еще, смею вас уверить, что ваше поведение, скажем так, не соответствует этому месту.
Орочимару закинул ногу на ногу и даже не подумал принять более подобающее положение тела. От него исходила аура уверенности и спокойной силы. Так матерый волкодав с удивленным недоумением смотрит на шипящего на него котенка. Джирайа, который был равен ему по силе, но явно уступал в умении держать себя в руках, стушевался, но вместо того, чтобы отступить, напротив, полез на рожон.
— Ах ты, нахальный змей! Как ты вообще посмел вернуться в Коноху?!
— Что происходит, дорогой? — "испуганно" пискнула Рена, подыгрывая сотрапезнику, изображая выведенную на прогулку девочку-ромашку с богатым "папочкой". — Кто этот мужчина? Он меня пугает!
Их угол мгновенно стал центром всеобщего внимания. Все посетители с громадным удовольствием прервали свои беседы и с жадным любопытством наслаждались скандалом. "Небесная Обитель" была чопорным и дорогим местом отдыха, и местная знать вынуждена была довольствоваться высшей утонченностью и строгостью манер, даже если иной раз и хотелось отбросить эти самые манеры в сторону как ненужные доспехи и принять участие в простой и неприхотливой кабацкой драке. Персонал напрягся, а управляющий быстро-быстро составлял перечень разбитой посуды и вписывал в стремительно увеличивающийся счет. К тому же сюда уже спешили Хокаге и оба Хьюги. Рена сделала страшные глаза, которые ее спутнику ничего хорошего не сулили, если ситуация каким-то чудом будет решена относительно мирным путем. Орочимару едва заметно улыбнулся и приподнял бровь, словно удивляясь ее излишней тревоге по такому пустячному поводу.
— Что тут происходит? — властный голос Хокаге зазвучал над их головами. — Джирайа, угомонись. Рена, прекрати паясничать!
— Но джи-джи! Этот мужлан испортил мне весь ужин в приятной компании! Что это вообще значит?
— Представь своего спутника, — внезапно потребовал Нейджи, вопреки протоколу вылезая впереди начальства, чем вопиюще нарушил субординацию.
— Любовник, — Рена ухмыльнулась и обласкала Орочимару таким томным взглядом, что даже он немного смутился. А потом с еще большим томным придыханием добавила: — Лучший из всех, кого я знала.
Хиаши Хьюга ухмыльнулся, Нейджи побелел как полотно и стиснул кулаки, Хокаге лишь покачал головой, Орочимару принял гордый вид и откинулся на спинку мягкого стула.
— Наконец-то ты это признала, девочка моя, — и вернул ей томный взгляд, да так, будто они не были центром грандиозного и опасного скандала.
Рена нашла в себе силы и залилась густым смущенным румянцем. Поднявшись со своего места и осторожно ступая по осколкам посуды, она зашла за спину так и оставшемуся сидеть Орочимару и положила руку ему на плечо. Он тут же накрыл ее холодную узкую ладонь своей, успокаивающе сжимая пальцы.
— Джирайа, я думаю, тебе стоит извиниться перед другом Рены и покрыть причиненный ущерб, — сказал Хокаге, внимательно посмотрев в глаза Орочимару и не признавая в нем того, чье имя столь громко назвал Джирайа.
При этих словах Джирайа заметно приуныл, а вот хозяин заведения, который примчался на шум с длиннющим списком урона наперевес, с облегчением вытер испарину с лысины и расслабился.
— А пусть сначала докажет, что он не Орочимару! — все-таки попытался упорствовать Джирайа.
— Слова пусты, — упрямо ответил Орочимару, не двигаясь с места и все так же держа руки скрещенными на груди. — А доказывать очевидное — глупо. Особенно когда тебя не слышат. Ты уверен, что я — как ты сказал? — Орочимару? Я не знаю, кто это, поэтому не собираюсь тебе ничего объяснять. И мне уже трудно терпеть то, что ты пугаешь мою спутницу.
Джирайа воздел руки к потолку и завопил, призывая в свидетели всех богов и Хокаге в придачу:
— Вот видишь!!! Он не хочет даже назвать свое имя!!! Значит, ему точно есть что скрывать.
— Джи-джи! — обратилась Рена к Хокаге. — Пожалуйста, избавь меня от необходимости учинять тут безобразный скандал и драку. Убери от меня своего воспитанника, иначе я за себя не ручаюсь.
— Хокаге-сама! Неужели вы позволяете какой-то сопливой девчонке так с вами разговаривать? Позвольте, я научу ее хорошим манерам. К тому же не подобает молодым девушкам проводить время в столь сомнительном обществе, — влез в разборку Хиаши Хьюга. Он внимательно наблюдал за разворачивающимся перед ним действием и был на удивление спокоен — или же просто очень крепко держал себя в руках. Все это время его внимание было сосредоточено на Рене, по Орочимару же он лишь мазнул взглядом. Даже говоря заведомо провоцирующие вещи, он сохранял спокойствие, ни на миг не ослабляя внимания.
