Никогда не прощу! (Чужой свободы господин))

— Ещщще, — сказала хрипло, от наслаждения прикрыв глаза.

— Хватит, — жестко отрезало это жестокое божество и подвинуло мне тарелку с чем-то мясным. — Теперь попробуй это.

Взглянула на него укоризненно, скривилась, но откусила маленький кусочек. Надо же! После волшебного напитка еда внезапно обрела вкус. Надо ли говорить, что все яства исчезли с подноса почти мгновенно?

— Солнышко, да ты просто молодчина! — восхитился Он, аккуратно вытирая салфеткой мой рот, от чего я едва не замурчала и, кажется, даже потерлась об него.

— Не стоит, — мягко произнес Он и убрал мою руку, что шаловливо блуждала свозь одежду по его телу. — Нам надо подождать Рина.

При этом имени я замерла, чувствуя что-то родное и знакомое, но нет. Так ничего и не мелькнуло в пустоте памяти.

— Спать хочешь? — пытливо заглянули мне в глаза.

Хочу ли я спать? О, нет! Мне хочется чего угодно, только не спать. Хочется петь и танцевать, и вообще безостановочно двигаться. Я поддалась этому, такому естественному желанию, время от времени подходя к зеркалу, чтобы заново познакомиться со своим отражением. И как меня можно не любить?

Лукаво глянула на моего бога:

— Любишь меня?

— Очччень, — что-то божество выглядит несколько... нездоровым. Но мне не до него — я занята собой и восхитительным чувством свободы. Я себя тоже очень люблю.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Время идет, и я с удивлением понимаю, что Вир (так, оказывается, зовут мое божество) может так сильно уставать, что засыпает сидя. В такие моменты я подкрадываюсь к окну и пытаюсь заглянуть за плотную штору. Она сильно натянута и приколочена к стене, однако для меня это не проблема. Надо только слегка оттянуть ткать и сквозь щелочку становится видно яркий, насыщенный свет. Жаль, что Вир сразу же просыпается и отгоняет меня от окна. Он грозится, что если это не прекратиться, то мне придется жить в подвале. Но я согласна на подвал, если получится рассмотреть, что там снаружи. Правда, он быстро наловчился отвлекать меня отражением в зеркале, которым я не уставала любоваться. Да я вообще не уставала! А после того замечательного напитка, силы удваивались, а кожа, казалось, начинала сиять сильнее. И я любовалась собой дальше, изредка замечая, что Вир почему-то все тяжелей дышит. Может, у него какая-то смертельная болезнь?

Потом я поняла, что у моего божества аллергия, причем на меня: стоит к нему прикоснуться — и он выглядит совсем больным. Жаль, ведь мне так нравится до него дотрагиваться.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

В конце концов, и я начала уставать. Просто в какой-то момент захотелось спать и вообще стало как-то непривычно неуютно и холодно. Я даже позволила Виру надеть на себя длинную рубашку и зарылась до самого носа под одеяла, чувствуя, а тело сотрясает противная дрожь.

— Все хорошо, — шептал ласковый голос, а очень родная рука нежно перебирала мои волосы. — Скоро все закончится.

Но все только начиналось. В момент, когда сознание начало проваливаться в сон, дверь открылась и вошел еще один прекрасный, как бог незнакомец.

— Вир! — он почти кричал от волнения и совсем не обращал на меня внимания. — Снова горят земли на юге!

— Что?! Не может быть!

— От чего же? С чего ты взял, что тот маг был один? Они просто затаились.

— Тебе придется поехать и разобраться с этим.

— Нет. Народ требует своего короля. Они думают, что тебя уже нет в живых.

— Бездна! Как не вовремя!

— Все будет в порядке. Я присмотрю за ней.

— Ты не понимаешь. Сейчас самый сложный период. Решающий.

— Так объясни мне, — рыкнул незнакомец. — Если я буду владеть информацией, я справлюсь.

Некоторое время вокруг царило молчание, прерываемое лишь стуком моих зубов.

— Хорошо, — наконец решился мой Вир. — Где-то через сутки начнется кризис. Она будет вести себя беспокойно, но главное — не пускать ее на солнце! Это самое главное, понимаешь!

— Я что, дурак по-твоему? Понял, конечно.

— Если все пройдет нормально, превращение закончится. И... если я задержусь... В общем не усердствуй с кровью. Старайся давать ей больше обычной пищи, не надо провоцировать кровожадность — она нам не к чему. Понял?

— Понял. Езжай уже.

Меня легко поцеловали в лоб, а потом хлопнула дверь. Я кажется, в конце концов, уснула, потому что мне послышалось, будто синеглазое божество тихонько сказало: "А теперь мы поиграем".

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Вокруг словно клубился туман. Мне просто хотелось спать, но кто-то все время мешал: он дергал мои руки или ноги, поднимал, опускал, уговаривал привстать или приподнять голову. Голова же, словно на шарнирах не хотела держаться на шее и постоянно падала на подушку, глаза вообще не желали открываться — стоило их приоткрыть, как тяжелые веки смыкались еще крепче. Более всего раздражало неясное бормотание. Невидимый "доброжелатель" все никак не хотел затыкаться. В результате я едва не рыкнула заветное "заткнись!", но получился лишь невнятный шепот.

— Ну-ка, милая, вставай! — никак не мог угомониться мой мучитель. — На том свете отоспимся. Давай — давай, — меня аккуратно хлопнули по щекам. От возмущения даже глаза приоткрылись, — ах, какие глазки! Потом позыркаешь всласть. Ножками, ножками давай. Вот таааак. Раз-два, раз-два. Сама, сама. Отсюда ты должна выйти сама, чтобы слуги ничего не заподозрили.

Вот так, потихоньку, норовя ежеминутно обмякнуть в сильных руках незнакомца, я шла по каким-то коридорам, сопровождающим каждый шаг гулким эхом, потом спускалась по длиннющей спиралевидной лестнице, от которой закружилась голова и долго шла к выходу. Не знаю, в какой именно момент появилась паника, но только с меня в один момент слетела вся апатия, сердце заколотилось, как бешеное, срочно захотелось развернуться.

— Ну, что ты, — жарко зашептали на ухо, крепко сжимая локоть. — Тихо. Все будет хорошо. Нам нужно уйти из этого места, здесь очень опасно. Слышишь? Здесь ооочень опасно.

Но мне все казалось, будто из груди вырывают сердце, будто в этих мрачных стенах остается кто-то родной и очень близкий. Еще чуть-чуть — и я бы просто рухнула на пол и завыла бы в голос.

— Тшшш, — зашипели зловеще надо мной и внезапно подхватили на руки. Все вокруг резко поменялось местами, и я потерялась в пространстве. Пока пыталась сориентироваться, мы вышли на воздух, а потом вновь куда-то вошли.

— Вот так, — меня бережно опустили на мягкое сидение. — Теперь можешь спать. Нехорошо, конечно, вышло. Та глазастая ведьма, кажется, что-то заподозрила. Вот надо было тебе забеспокоиться в самый неподходящий момент! Ну, ничего. Скоро мы будем далеко. Спи.

Мир почему-то вновь закачался, сильно и размеренно, и помимо воли я провалилась в родную уже черноту.

В следующий раз глаза открылись от того, что в лицо очень ярко светило солнце. Кожу нещадно жгло — и хотелось закопаться куда-нибудь очень глубоко. И однако солнце почему-то манило к себе.

— Проснулась, — я поняла, меня нес на руках синеглазый бог с длинными красными волосами. Он улыбался искренней радостной улыбкой и шагал плавно, будто плыл по воздуху. — А мы уже дома.

Синеглазый крякнул, прыгнул куда-то вниз — и мы очутились в темноте. Точнее, что такое темнота я поняла, когда он легко закрыл проход тяжелой крышкой-дверью.

— Ну, как тебе? — он что-то сделал — и в нескольких углах зажглись голубоватые кристаллы. Видимо, я начинала приходить в себя, так как, оглядевшись, поняла, что нахожусь под землей. Печально. Не просто печально — ужасно! Обитые деревянными панелями стены давили, не спасало даже голубое мерцание кристаллов. Но больше всего давило именно осознание того, что я под землей.

Нет, не сказала бы, что мне все это совсем уж незнакомо. Напротив, присутствовало ощущение, что когда-то я уже была под землей. Но оно было очень смутным, особенно по сравнению с действительностью, что угрожающе нависла над головой тяжелым пластом породы.

Голову мгновенно словно обнесло и закружило, еще чуть-чуть и я начну бросаться на стены, царапая их ногтями.

Выход... Где-то был выход. Наверху? Внизу? Здесь? Там? Боги, за что мне это? Стена. Снова стена. Твердое дерево уже оставило длинные занозы под ногтями, а я все словно в беспамятстве кидаюсь на неподдающиеся стены. Перед глазами пляшут черные точки, ничего не видно не слышно, кроме громкого ломкого звука. А, это же мои всхлипы. Теперь я слышу только свои вопли и продолжаю раненной птицей метаться в поисках выхода. Воздуха не хватает. И света, света не хватает! Я задыхаюсь! Выпустите меня отсюда! Я сделаю все! Все!

— Прекрати! Прекрати! — в ушах звенит, но до меня доходит, что уже долгое время кто-то выкрикивает одно-единственное слово. Что прекратить? Невольно заинтересовываюсь и прислушиваюсь.

Сильные руки подбирают меня с пола и стискивают в железных объятиях. Я дергаюсь, но лишь постанываю от боли — не вырваться.

— Тшшш, что же ты такая нервная, — вкрадчиво шепчут на ухо, шевеля растрепавшиеся волосы теплым дыханием — и я понимаю, что это тот синеглазый, который привез меня сюда, который засунул под землю и не хочет выпускать. Снова дергаюсь и вою.

— Тшшш, Марина. Ты ведь помнишь, что тебя зовут Марина? — резко затихаю и думаю, пытаюсь занырнуть в мутные глубины памяти. Марина... Да, кажется, это мое имя. Только звучит оно как-то... чуждо, непривычно. Как будто им давно не пользовались. Очень давно.

— Так вот, Марина, хочешь я расскажу тебе сказку? — Снова дергаюсь, горло забивает спазмом, но я резко мотаю головой. Не хочу никаких сказок! Мне плохо, тошно и хочется... поближе к солнцу!

— Хооочешь. Только пока еще об этом не знаешь. Ну, слушай, — синеглазый удобно устроился в глубоком кресле, усадив меня на колени, игнорируя чувство неловкости, которое вызывали его руки, сомкнувшиеся чуть пониже спины.

— С чего же начать? Хм, ты помнишь, кто такие вампиры?

— Нет, — хриплый, чуть слышный выдох, похоже, его обрадовал.

— Ооо, тогда я тебе напомню, — он медленно погладил мое бедро через ткань платья. Захотелось сжаться в маленький комочек и исчезнуть отсюда. — Вампиры — это сильный, очень сильный народ, обладающий множеством отличных качеств и одной маленькой слабостью — излишней тягой к употреблению в пищу крови. Уяснила? Хорошо, тогда ты должна понять, что пить кровь вовсе не противно, а очень даже приятно и удобно. Ведь кровь дает нам, то есть вампирам, необходимую силу.

Так вот. Вампиры испокон веков делятся на низших и высших. Ну, да это уже другая история. Ты вообще меня слушаешь? Не закатывай глазки. У тебя такие глазки... Да, сейчас начнется самое интересное. Тем более, что вокруг да около я долго ходить не умею. Много веков назад, один из правителей вампиров влюбился в человеческую девушку. Хм, ты не знаешь, кто такие люди? Люди — это наши рабы. Вот странно, вроде бы большинство слов и понятий тебе знакомо, ты понимаешь, о чем я говорю, а о реалиях нашей жизни будто впервые слышишь. Ну, так вот.

О чем это я? Ах, да. Девушка была его рабыней. Любимой рабыней. Впрочем, она тоже королю симпатизировала (по крайней мере, так честно врет легенда. Ведь должна быть хоть одна история с искренней и красивой любовью?). Но только ее все чаще снедала печаль. Она спрашивала, долго ли они смогут быть счастливы? Что случится, когда она постареет? Ведь людям богами выделено так мало времени. Зато они очень вкусные. Но это не так важно. Девушка плакала день и ночь. А, надо сказать, вампир был одним из последних магов. Очень сильным магом. И вот решил он провести рискованный эксперимент.

Он взял одну из человеческих девушек, перелил ей вампирской крови — и она стала... вампиром! Конечно, история умалчивает, сколько девушек до нее стали жертвами эксперимента, да разве это важно?

Возлюбленная короля была согласна на все и тоже решила стать вампиром. Перед этим она родила королю ребенка (ведь вампиры не могут иметь детей) и влюбленные приступили к воплощению своей рискованной задумки.

Речь синеглазого вампира лилась плавно, вкрадчиво, пробираясь прямиком в мое сердце. Отчего-то она нашла у меня горячий отклик. Забылись и слишком откровенные объятия, и нехватка воздуха, и сумрачный свет подземного жилища — я вся превратилась в слух и взволнованно внимала истории.

— Все шло, как по нотам. У них все прекрасно получилось. Превращение проходило, как надо, но... в самый кризисный момент короля отвлекли, и он не смог уследить за своей любимой. А она, не помня себя, повинуясь лишь сильному зову крови, выбежала из золотого дворца прямо на солнце. Она сумела добежать только до площади перед дворцом, как жаркое светило сделало свое дело... и бац! Девушка окаменела!

Я вздрогнула. Сказка разбилась вдребезги, обернувшись кошмаром. Вампир довольно улыбнулся и легко касаясь, убрал с моей щеки прядь волос.

— Не волнуйся. Сейчас будет другая история. И только от нас зависит, закончится ли она счастливо. Там, на площади, перед золотым дворцом вечно стоит каменное изваяние той девушки и... плачет кровавыми слезами. Ты ведь не хочешь превратиться в булыжник и лить красивые, вкусные, но совсем не нужные нам слезы?

Вампир наклонился к моему уху и горячо зашептал:

— Я не дам тебе обрести столь бесславный конец. Нас ждет красивая и веселая жизнь. Обещаю.

Оцепенев, я внимала обещанию, а перед глазами стоял фонтан. И та девушка, так похожая на меня... Мы родственницы? Очень может быть. Но где я видела ее? Как по заказу в воображении возник золотой дворец. Я знаю его! Я была там! Почему-то этот факт вызвал ярость. И направилась ярость на целующего мою шею вампира. Внезапно в глазах потемнело, десны словно резануло чем-то и, извернувшись, я сделала единственное, на что была способна в таком состоянии: вцепилась зубами в шею синеглазого сказочника. Длинные иголки клыков пропороли солоноватую кожу и мгновенно исчезли в деснах, а я присосалась к вампиру, как пиявка, с наслаждением вылизывая и высасывая такую тягучую, такую сытную и вкусную кровь.

Попробовал бы кто-нибудь оторвать меня от него в этот момент! Проявив недюжинную силу, я буквально спеленала жертву в смертельных объятьях. О, да! Именно для этого стоило родиться вампиром! Чувство триумфа и безграничной власти! Чистое наслаждение и пробуждение инстинктов! Хочу, еще! Рука будто сама собой нырнула вампиру за пазуху и царапнула железные мышцы. Синеглазый уже давно закатил глазки и бился в самых настоящих конвульсиях удовольствия. Я знала, что он испытывает удовольствие, и это меня... заводило?

Миг — и я стою на расстоянии двух... прыжков?.. от кресла. Еще миг — и руки уже скребут люк, закрывающий единственный выход, в поисках запора. Я желала этого вампира! Этого мерзкого, отвратительного типа! Не знаю, почему, но я была уверена, что не просто не могу его желать! Это неправильно, противоестественно! И нагоняет панический ужас... А еще так хочется на солнце...

— Куда же ты? — вкрадчиво спросила сзади, прежде чем сгрести в жаркие объятья. — А я только вошел во вкус. Ммм, это было великолепно! Даже лучше, чем пить кровь самому.