— Нет. Точнее, да, но только в пределах прямой видимости. И я не пробовала это делать в воздухе. Меня пугали, что будет ударная волна. А на межзвездные расстояния... Мне нужно быть в точке прыжка, а это довольно далеко от планеты обычно. Еще мне нужен вычислитель, чтобы задать координаты, карта для вычислителя и аккумулятор. Прыжок на межзвездное расстояние требует очень много маны. Как мне сказали, гораздо больше, чем может запасти любое существо на Дкз.

— Вычислитель был на корабле, на котором вы прилетели?

— Да, — сказала я. — Только я не уверена, что он пережил падение.

— А аккумулятор?

— А аккумулятор точно не пережил, — сказала я. — Он раскололся.

— Это тот расколотый камень, про который говорили рлаши? — спросила Алекс.

— Да, — сказала я.

— Я правильно понимаю, что это шар из непрозрачного стекла диаметром около двух с половиной ваших футов?

— Да.

— А если мы его переплавим и снова выплавим в невесомости из него шар, его можно будет использовать?

— Если просто переплавите, конечно же, нет, — сказала я. — А откуда вы знаете про невесомость?

— Предположили по данным численного моделирования взрыва шара "Звездного дракона". А вы можете объяснить, как его надо не просто переплавить? Неважно, из этих осколков или из чего-то другого?

— Нет, — честно призналась я.

— Жаль. Было бы очень интересно совершить хотя бы один прыжок по вашей технологии и точно проверить время. На самом деле, я заподозрила, что наши и ваши технологии не могут создавать петли, еще когда мы прилетели на Дэказэ. Их не удивил возраст Ккехн, а потом я попросила узнать точное время их прыжка...

Я вспомнила, что богомолы во время контакта спрашивали время прыжка "Дракона" с точностью до мгновения. Говорили, что это надо, чтобы проверить, насколько правильно мы определили соотношение наших единиц времени.

— Мы к тому моменту уже довольно точно знали соотношение наших секунд и ваших мгновений, — продолжила богомол. — Орбитальное движение, по которому мы его вычисляли — само по себе хорошие часы. И ваши хронометры хороши, хотя и противоречат всем нашим физическим знаниям. И все сошлось очень точно.

— Но Полиции Сингулярности вы это не сказали? — уточнила Ккехн.

— Говорили, но они сказали, что это ничего не доказывает. На самом деле рлаши тебе уже рассказали про захват станции?

— Да, — сказала Ккехн.

А я смогла только подумать "какой еще захват станции???", и постеснялась спросить.

— В общем, я бы предпочла до конца официального расследования это не обсуждать. Я все-таки хотела бы сначала сама понять, что вообще произошло.

— На Дкз? — уточнила Ккехн. — Сейчас, попробую рассказать. В общем, меня поселили типа на карантин в каком-то домике в горах. Кытыз была со мной. Мы там несколько дней спокойно жили, там горячий источник был. Скучно, но довольно комфортабельно. Потом прилетели какие-то арахноиды, стали показывать какие-то бумаги. Я ничего не поняла, но одна представилась как доктор, я заподозрила, что они хотят меня изучать. Но Кытыз позвала полицию, они ушли, а чего они хотели я спрашивать постеснялась. Потом они... В общем, полиция нам поставила охрану, а эти снова прилетели, и оказалось, что полиция на их стороне. Кытыз их всех... я думала, что убила, а она говорит, что они все были живы, только стукнулись сильно. Она попыталась кому-то позвонить, не дозвонилась, и мы полетели в столицу к синатару.

— Синатар — это что такое? — переспросила богомол.

— Сенатор. Это представитель в Сенате, — объяснила я.

— А что такое синат? — богомол, похоже, залипла на произношение Ккехн. Я такое наблюдала, когда они учили слова, когда богомол в первый раз слышала слово неправильно и повторяла его именно в таком произношении, и часто это требовало множество итераций для исправления.

— Ну, это со всех государств Конфедерации собирают представителей, они собираются и все от имени Конфедерации решают, — я попробовала объяснить подробнее.

— Это то же собрание, где Кузнецов выступала?

— Нет, это был Парламент, там обсуждают вопросы, а Сенат потом утверждает решения.

— Понятно. Полетели, и что дальше?

— Дальше мы прилетели к синатару, и нас всех арестовали. Кытыз говорит, ее просто в тюрьму посадили. Я требовала, чтобы мне отдали телефон или хотя бы дали поговорить с Кытыз, но мне говорили, что только если я сделаю что они попросят. Потом меня отдали этой... которая в первый раз прилетала, Пызыжым. Она со мной довольно ласково говорила. И рассказала... сейчас объясню. В общем, у них есть бесконтактный тест на способность быть навигатором. И по этому тесту получалось, что мальчики — дети навигаторов... Короче, получалось что они гораздо более крутые навигаторы, чем нормальные дыркынз. Но это было бесполезно, потому что у них мозги не развиваются. Они меня по этому тесту тоже проверили, и у них получилось то же самое, что я круче любой нормальной. И они меня повезли учить быть навигатором.

— Вот, это самое интересное. Как такому можно научить за пять дней?

— Да учили-то, получилось, всего две килосекунды. На меня надели этот экран которые у них вместо скафандров. Отвели в какое-то подземелье. Там такое огромное подземелье, как четверть станции метро. Метров десять высотой и метров двадцать в длину, и оттуда откачан воздух. А на полу какие-то подушки лежат. И там со мной была дыркынз... Забыла слово, она может внушать чувства. И она мне внушала что я должна чувствовать. И когда я это сама почувствовала, я перелетела на десять метров в другой конец подземелья. И все обучение. А потом меня учили ихним вычислителям и орбитальной механике, но это оказалось просто, потому что я знаю наши компьютеры и играла в KSP. Впрочем, мне говорили, что лицензию я не сдам. Но это неважно, потому что навигаторов и так практически нету, поэтому их не лицензируют, как пилотов. А потом ночью пришла Кытыз и сказала, что люди меня ищут. Мы толком не успели поговорить, мы полетели сначала в другое крыло, а потом прибежали какие-то другие дыркынз, и мы полетели в другую сторону, к стартовой площадке. А там как раз стоял корабль, мы в него залезли. Кытыз сначала хотела перехватить станцию, но потом поняла, что у нее маны не хватит на брахистохрону, — Ккехн сказала богомольское слово, значение которого я смогла предположить по контексту. — А гоманом лететь, за нами взлетели еще два корабля, они бы нас поймали.

— Да, те два корабля мы видели. Кытыз, а почему вы не подобрали этот приход ко времени окна перехвата станции?

— Это сложно объяснить, — сказала я. — Мы пользовались вашим телефоном для связи, — я достала его и показала, но в руки богомолу не дала. — Через стационарный спутник слишком большая задержка. Мы ждали, пока взойдет ваше созвездие маяков. А оно синхронно со станцией. То есть как раз и получилось, что я туда полезла ровно когда станция проходила над нами. Мы вообще не планировали лететь с ней сразу в космос. Я хотела ее отвести к командиру, потом мы бы ее либо отвезли в Порт Гтзн, командир говорила, что она договорилась с наследной принцессой. Вряд ли они бы смогли взять ее дворец приступом. Либо вы бы прислали челнок прямо в Центр.

— А почему все-таки полетели в космос?

— Ну, Ккехн правильно сказала. Прибежали какие-то дркнз, у них были блокировщики маны.

— А вот теперь, Кытыз, вы мне попробуйте объяснить. Я правильно понимаю, что там все это время происходил какой-то сложный политический процесс?

— Да, — честно сказала я. — Политический. Проблема в том, что я сама далеко не все в этой политике понимаю.

— Это плохо, — сказала богомол. — Потому что, я думаю, нам нельзя до бесконечности делать вид, что вы к нам не прилетели. Но мы бы хотели понять, с кем на вашей стороне лучше разговаривать. А предыдущие официальные каналы себя не очень хорошо показали. Кытыз, я верно понимаю, что ваша командир — это полковник Зыщлын, у которой телефон для согласования наших перелетов в системе?

— Да.

— Я вижу, вы ей доверяете?

— В общем, да.

— А Ккехн?

— А я ее ни разу не видела, — сказала Ккехн. — И по телефону с ней не говорила. Я только слышала, что Кытыз говорит про какую-то командира, но даже ее имя слышу в первый раз.

— Понятно. Теперь второй вопрос, тоже важный. О чем с ними говорить. Ккехн, ты действительно гражданин Аккио, и, действительно, они не обязаны тебя выдавать никакой человеческой политической единице. Даже всему Известному Космосу как целому. Тем более арахноидской. Неграждан они тоже выдавать не обязаны, и, как они мне сообщили, не будут против их воли. Колония Гуляй-поле еще официально позицию не озвучила, но, надеюсь, решат довольно скоро и тоже позитивно для вас. У Ккехн там приемные родители и много друзей, я думаю ей комфортнее всего будет там. Опять же, лаборатория по производству витаминов тоже там поблизости. Если вы решите остаться здесь, вопрос с витаминами Институт Макриди вам решит. Если останетесь надолго, привезем какой-нибудь сборный домик, рлаши предварительно не против. Таким образом, вопрос, чего вы хотите. Обращаю внимание, пока что речь про желание, а не про решение. Высказывание желания вас ни к чему не обязывает.

— Я хочу вернуться на Дэказэ, — быстро сказала Ккехн.

— Извини, но, учитывая предыдущие события, вопрос "а зачем?" представляется мне резонным, — сказала богомол.

— Там я смогу заниматься сексом.

Богомол издала какой-то кашляющий звук.

— Понятно, — сказала она. — Не уверена, что это хорошая причина, но, по крайней мере, понятная. Но, опять-таки, если учитывать все предыдущие события... Почему ты уверена, что тебе там это позволят? Почему ты не опасаешься, например, что тебя заставят работать навигатором на износ, а на планету вообще не пустят? Или будут запирать в каком-нибудь подземелье, пока ты на планете?

— Почему не опасаюсь — потому, что я уже поняла, как это работает. В систему Аккио я теперь смогу прыгнуть, даже если они уберут ее координаты из вычислителя. И они это будут знать. Они должны будут думать не только о том, чтобы я прыгала куда они скажут. Они должны будут заботиться о том, чтобы я захотела прыгнуть обратно.

— Я не уверена, что этого достаточно, — сказала богомол. — Например, ты упоминала, что там есть арахноиды, которые умеют внушать чувства. И тебе внушат, что ты не хочешь прыгать на Аккио.

— Тут я тоже поняла, как это работает. Когда мне внушают, я не могу никуда прыгать. Та внушательница мне показывала, что я должна чувствовать, потом прекращала внушение, чтобы я могла сделать это сама. И, собственно, до меня это только сейчас дошло, когда Кытыз мне рассказала, что люди меня искали и требовали предъявить. Если бы они могли мне внушить что угодно, они бы мне внушили, и предъявили людям, что вот она я, со мной все в порядке и никто меня ни к чему не принуждает.

— Кытыз, вы можете по этому поводу что-то сказать?

Я задумалась. С одной стороны, мы не делали строгого секрета от богомолов, что у нас есть эмпаты. Доктор Фшк была на станции, и упоминала там о своих способностях, в том числе в разговорах со мной. Но, похоже, богомолы не понимали, что это такое и чем это ограничено. А значит, возможность, что им могут что-то внушить, могла их всерьез пугать. А главное, все, что я могла сказать, я не могла ничем подтвердить.

— Ну, вы мне можете не поверить, но насчет эмпатии Ккехн права. Эмпатическое внушение подавляет магию. Мы не можем использовать эмпатов даже для управления драконами, они тогда летать не смогут. Точнее, можем, но только как канал обратной связи. Эмпат может предупредить погонщика, что дракон в плохом настроении, но своими средствами улучшить ему настроение не может. А главное, дркнз может подавить внушением животное, но другого дркнз... Для нее это будет больше похоже на телепат, она будет чувствовать чувство, но понимать, что это не ее чувство, что она это просто слышит.

— А насчет чего не права? — заинтересовалась богомол.

— Если коротко, насчет всего. Когда ты одна против политической организации, без всякой эмпатии есть много способов... ну, попробовать уговорить тебя делать то, чего ты не хочешь. Или устроить неприятности, если ты не уговоришься. Или устроить неприятности в самом процессе уговоров. Мы в Центре всегда были против использования разных там манипуляций для вербовки навигаторов, но нас открыто обвиняли, что после потери "Звездного дракона" мы так и не смогли никого завербовать, а значит действуем неправильно. И, как видим, эти дркнз имеют достаточный политический вес, чтобы попытаться переподчинить Центр.

— Но все равно, — упрямо сказала Ккехн. — Я думаю, на Дэказэ достаточно желающих летать в космос, особенно после контакта. И я им нужна. А главное, если они собираются летать в космос в промышленных масштабах, им будет нужно много таких, как я. Поэтому им надо думать, как интегрировать таких, как я, в общество.

— В этом и проблема, — сказала богомол. — Ты же видела... подземный дух, ты же участвовала в том, что там было. Да, рационально рассуждая, ты права. Но в том-то и проблема с политикой, что она не регулируется рациональными соображениями. И опасность, что найдутся желающие летать в космос, используя таких, как ты, в том числе и тебя, но никуда не интегрируя, вполне реальна. И даже если у них ничего не получится, тебе-то от этого будет не легче. Тем более, у нас же есть записи этого... как его... слушания. И мы, когда эвакуировали представительство, мы увезли с собой ваши телепаты, так что мы можем немного мониторить ваши новости. Желающих никуда тебя не интегрировать там предостаточно. И по самым разным причинам желающих.

— Но люди могут потребовать для меня каких-то гарантий?

— Мы их требовали, когда тебя туда отвозили. Ты же видишь, сколько от этого было толку! На самом деле, ситуация намного хуже, чем во всех контактах с человеческими колониями. Для человеческой колонии доступ к знаниям и технологиям Известного Космоса — это, по сути, предложение, от которого нельзя отказаться. Для дыркынз... На данный момент, у нас нет ничего, что вам могло бы понятным образом пригодиться... ну, может быть, кроме тебя. Вам непонятны почти любые наши знания и недоступны любые наши технологии. А главное, у вас есть убедительные основания считать, что вы без всего этого прекрасно можете обойтись. Персонально я верю, что, объединив наши знания, мы могли бы достичь чего-то совершенно невообразимого. Но никто не видит короткого пути к такому объединению, а чтобы идти длинными путями, нужен уровень доверия, который... Я не знаю, как сказать, чтобы не прозвучало совсем пессимистично. Что бы мы ни требовали гарантировать, все, что мы можем сделать при неисполнении гарантий — это приостановить контакт. Но многих ваших это вполне устроило бы. А кстати, почему ты так уверена, что ты незаменима? И даже что твоей расе нужны будут сотни и тысячи таких, как ты? Ты круче всех нормальных дыркынз в качестве навигатора. Допустим. Но, как мы видели, пролететь четыреста пятьдесят петаметров до Гуляй-поля может и не такой крутой.