Гарри Поттер и Тайная комната

Уродливое коричневое лицо эльфа внезапно расплылось в широкой зубастой улыбке.

— У меня только один вопрос, Добби, — сказал Гарри, пока Добби трясущимися руками натягивал на себя Гаррин носок. — Ты сказал мне, что все это не имеет никакого отношения к Тому-Кого-Нельзя-называть, помнишь? Ну...

— Это была подсказка, сэр, — сказал Добби, широко раскрыв глаза, как будто это было очевидно. — Я давал вам подсказку. Темный лорд, до того как он сменил свое имя, мог свободно называться, понимаете?

— Верно, — слабым голосом произнес Гарри. — Что ж, я, пожалуй, пойду. Сегодня праздник, и моя подруга Гермиона, должно быть, уже проснулась. ... —

Добби обнял Гарри за талию и крепко прижал к себе.

— Гарри Поттер намного лучше, чем Добби думал! — всхлипнул он. — Прощай, Гарри Поттер!

И с последним громким треском Добби исчез.

* * *

Гарри бывал на нескольких праздниках в Хогвартсе, но ни на одном из них не было такого, как этот. Все были в пижамах, и празднование продолжалось всю ночь. Гарри не знал, был ли самый лучший момент в том, что Гермиона подбежала к нему с криком:

— Ты разгадал это! Ты разгадал это!, — или Джастин, спешащий от стола Хаффлпаффцев, чтобы пожать ему руку и бесконечно извиняться за то, что подозревал его, или Хагрид, появившийся в половине четвертого и так сильно ударивший Гарри и Рона по плечам, что они опрокинули свои тарелки с трайфлами, или его и Рона четыреста очков за то, что Гриффиндор второй год подряд завоевывает Кубок факультета, или за то, что профессор Макгонагалл встает и говорит им всем, что экзамены отменены в качестве школьного праздника ("О, нет!" — воскликнула Гермиона), или за то, что Дамблдор объявляет, что, к сожалению, Профессор Локхарт не сможет вернуться на занятия в следующем году, поскольку ему нужно было уехать и восстановить память. Довольно много учителей присоединились к радостным возгласам, которыми было встречено это известие.

— Позор, — сказал Рон, накладывая себе пончик с джемом. — Он начинал мне нравиться.

Остаток последнего семестра прошел в лучах яркого солнца. Хогвартс вернулся к нормальной жизни, за исключением нескольких небольших изменений. Занятия по защите от темных искусств были отменены (— Но у нас и так было достаточно практики, — сказал Рон недовольной Гермионе), а Люциус Малфой был уволен с поста управляющего школы. Драко больше не расхаживал по школе с важным видом, как будто он здесь хозяин. Напротив, он выглядел обиженным и угрюмым. С другой стороны, Джинни Уизли снова была совершенно счастлива.

* * *

Слишком скоро пришло время отправляться домой на Хогвартс-экспрессе. Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни получили отдельное купе. Они с пользой использовали последние несколько часов, которые им разрешили провести за волшебством перед каникулами. Они поиграли в "Взрывающийся снег", запустили последний флибустьерский фейерверк Фреда и Джорджа и попрактиковались в том, как обезоруживать друг друга с помощью магии. У Гарри это получалось очень хорошо.

Они уже почти доехали до вокзала Кингс-Кросс, когда Гарри кое-что вспомнил.

— Джинни, ты видела, что Перси делал такое, о чем он не хотел, чтобы ты кому-нибудь рассказывала?

— А, это, — хихикнула Джинни. — Ну, у Перси есть девушка.

Фред уронил стопку книг Джорджу на голову.

— что?

— Это староста Равенкло, Пенелопа Клируотер, — сказала Джинни. — Вот с кем он переписывался все прошлое лето. Он тайно встречался с ней по всей школе. Однажды я застала их целующимися в пустом классе. Он был так расстроен, когда на нее, ну, ты понимаешь, напали. Вы же не будете дразнить его, правда? — с тревогой добавила она.

— Даже не думал об этом, — сказал Фред, который выглядел так, словно у него рано наступил день рождения.

— Определенно нет, — хихикнул Джордж.

Хогвартс-экспресс замедлил ход и, наконец, остановился.

Гарри достал перо и лист пергамента и повернулся к Рону и Гермионе.

— Это называется телефонный номер, — сказал он Рону, дважды нацарапал его, разорвал пергамент пополам и протянул им. — Прошлым летом я объяснил твоему отцу, как пользоваться телефоном, он должен знать. Позвони мне к Дурслям, ладно? Я не выдержу еще два месяца, когда мне придется разговаривать только с Дадли...

— Но твои тетя и дядя будут гордиться тобой, не так ли? — спросила Гермиона, когда они сошли с поезда и присоединились к толпе, направлявшейся к заколдованному барьеру. — Когда они узнают, что ты сделал в этом году?

— Гордишься? — спросил Гарри. — Ты с ума сошла? Все эти разы, когда я мог умереть, но мне это не удавалось? Они будут в ярости. ...

И они вместе прошли обратно через врата в мир маглов.