Гарри Поттер и узник Азкабана

Очень медленно, не отрывая взгляда от лица Люпина, Блэк кивнул.

— Профессор, — громко перебил его Гарри, — что происходит?..

Но он так и не закончил вопрос, потому что то, что он увидел, заставило его замолчать. Люпин опустил палочку, пристально глядя на Блэка. Профессор подошел к Блэку, схватил его за руку, рывком поставил на ноги, так что Косолап упал на пол, и обнял Блэка как брата.

Гарри почувствовал, что у него внутри все оборвалось.

— Я НЕ МОГУ В ЭТО ПОВЕРИТЬ! — Гермиона закричала.

Люпин отпустил Блэка и повернулся к ней. Она поднялась с пола и с безумными глазами указывала на Люпина. — Вы... Вы...

— Гермиона...

— Вы и он!

— Гермиона, успокойся...

— Я никому не говорила! — Закричала Гермиона. — Я прикрывал вас...

— Гермиона, послушай меня, пожалуйста! — Закричал Люпин. — Я могу объяснить...

Гарри почувствовал, что его трясет, но не от страха, а от новой волны ярости.

— Я доверял тебе, — закричал он Люпину срывающимся голосом, — и все это время ты был его другом!

— Ты ошибаешься, — сказал Люпин. — Я не была другом Сириуса, но теперь я им стала... Позволь мне объяснить. ...

— НЕТ! — Закричала Гермиона. — Гарри, не доверяй ему, он помогал Блэку проникнуть в замок, он тоже хочет твоей смерти — он оборотень!

Воцарилась звенящая тишина. Теперь все взгляды были прикованы к Люпину, который выглядел на удивление спокойным, хотя и довольно бледным.

— Это совсем не соответствует твоим обычным стандартам, Гермиона, — сказал он. — Боюсь, только один из трех. Я не помогал Сириусу проникнуть в замок и, конечно, не хочу смерти Гарри. ... — По его лицу пробежала странная дрожь. — Но я не буду отрицать, что я оборотень.

Рон предпринял героическую попытку подняться, но снова упал, застонав от боли. Люпин с озабоченным видом направился к нему, но Рон выдохнул:

— Отойди от меня, оборотень!

Люпин остановился как вкопанный. Затем, с явным усилием, он повернулся к Гермионе и спросил:

— Как давно ты знаешь?

— Целую вечность, — прошептала Гермиона. — С тех пор, как я писала эссе профессора Снейпа. ...

— Он будет в восторге, — холодно ответил Люпин. — Он назначил это эссе в надежде, что кто-нибудь поймет, что означают мои симптомы. ...Ты сверилась с лунной картой и поняла, что я всегда болею в полнолуние? Или ты поняла, что домовой превратился в луну, когда увидел меня?

— И то, и другое, — тихо сказала Гермиона.

Люпин выдавил из себя смешок.

— Ты самая умная ведьма своего возраста, которую я когда-либо встречала, Гермиона.

— А я нет, — прошептала Гермиона. — Если бы я была немного умнее, я бы всем рассказала, кто вы такой!

— Но они уже знают, — сказал Люпин. — По крайней мере, сотрудники знают.

— Дамблдор нанял тебя, когда узнал, что ты оборотень? — Рон ахнул. — Он сумасшедший?

— Некоторые сотрудники так думали, — сказал Люпин. — Ему пришлось очень постараться, чтобы убедить некоторых учителей, что я заслуживаю доверия...

— И ОН БЫЛ НЕПРАВ! — Закричал Гарри. — ВЫ ВСЕ ВРЕМЯ ПОМОГАЛИ ЕМУ! — Он указывал на Блэка, который внезапно подошел к кровати с балдахином и опустился на нее, прикрыв лицо трясущейся рукой. Живоглот подскочил к нему и, мурлыча, забрался к нему на колени. Рон отодвинулся от них обоих, волоча ногу.

— Я не помогал Сириусу, — сказал Люпин. — Если вы дадите мне шанс, я объясню. Послушайте...

Он разделил палочки Гарри, Рона и Гермионы и бросил каждую обратно владельцу; ошеломленный Гарри поймал свою.

— Вот, — сказал Люпин, засовывая свою палочку обратно за пояс. — Вы вооружены, а мы нет. Теперь, может быть, вы послушаете?

Гарри не знал, что и думать. Это был трюк?

— Если вы ему не помогали, — сказал он, бросив яростный взгляд на Блэка, — как вы узнали, что он здесь?

— Карта, — сказал Люпин. — Карта мародера. Я был в своем кабинете и изучал ее...

— Ты знаешь, как это работает? — Подозрительно спросил Гарри.

— Конечно, я знаю, как это делается, — сказал Люпин, нетерпеливо махнув рукой. — Я помогал создавать это. Я Лунатик — так меня прозвали друзья в школе.

— Это вы создали?

— Важно то, что я внимательно следил за этим вечером, потому что у меня возникла мысль, что вы, Рон и Гермиона могли бы попытаться улизнуть из замка, чтобы навестить Хагрида перед казнью его гиппогрифа. И я был прав, не так ли?

Он начал расхаживать взад-вперед, разглядывая их. У его ног поднялись маленькие облачка пыли.

— Возможно, на тебе был старый плащ твоего отца, Гарри...

— Откуда ты знаешь о Плаще?

— Сколько раз я видел, как Джеймс исчезал под ним. ... — сказал Люпин, снова нетерпеливо махнув рукой. — Дело в том, что даже если на тебе мантия-невидимка, ты все равно появляешься на Карте Мародеров. Я видел, как ты пересек территорию и вошел в хижину Хагрида. Двадцать минут спустя ты оставил Хагрида и направился обратно к замку. Но теперь тебя сопровождал кто-то другой.

— Что? — спросил Гарри. — Нет, мы не были!

— Я не мог поверить своим глазам, — сказал Люпин, все еще расхаживая по комнате и игнорируя вмешательство Гарри. — Я подумал, что карта, должно быть, неисправна. Как он мог быть с тобой?

— С нами никого не было! — воскликнул Гарри.

— А потом я увидел еще одну точку, быстро приближающуюся к вам, с надписью "Сириус Блэк". ...Я видел, как он столкнулся с вами; я видел, как он затащил вас двоих в Гремучую иву-

— Одного из нас! — Сердито сказал Рон.

— Нет, Рон, — сказал Люпин. — Вас двое.

Он перестал расхаживать по комнате, его взгляд скользил по Рону.

— Как ты думаешь, можно мне взглянуть на крысу? — спокойно спросил он.

— Что? — переспросил Рон. — А Короста-то тут при чем?

— Все, — спросил Люпин. — Могу я его увидеть, пожалуйста?

Рон заколебался, затем сунул руку под мантию. Появился Короста, отчаянно брыкаясь; Рону пришлось схватить его за длинный лысый хвост, чтобы он не убежал. Живоглот встал на ногу Блэка и издал тихий шипящий звук.

Люпин придвинулся к Рону поближе. Казалось, он затаил дыхание, пристально глядя на Коросту.

— что? — — повторил Рон, прижимая Коросту к себе с испуганным видом. — При чем тут моя крыса?

— Это не крыса, — внезапно прохрипел Сириус Блэк.

— Что ты имеешь в виду? — Конечно, он крыса.

— Нет, это не так, — тихо сказал Люпин. — Он волшебник.

— Анимаг, — сказал Блэк, — по имени Питер Петтигрю.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ЛУНАТИК, ЧЕРВЕХВОСТ, БРОДЯГА И Сохатый

Потребовалось несколько секунд, чтобы до него дошла абсурдность этого заявления. Затем Рон высказал то, о чем думал Гарри.

— Вы оба ненормальные.

— Смешно! — слабым голосом произнесла Гермиона.

— Питер Петтигрю мертв! — сказал Гарри. — Он убил его двенадцать лет назад! — Он указал на Блэка, лицо которого конвульсивно подергивалось.

— Я хотел, — прорычал он, обнажив желтые зубы, — но маленький Питер взял надо мной верх... но не в этот раз!

И Косолап был отброшен на пол, когда Блэк бросился на Паршивца; Рон закричал от боли, когда вес Блэка пришелся на его сломанную ногу.

— Сириус, НЕТ! — Закричал Люпин, бросаясь вперед и снова оттаскивая Блэка от Рона. — ПОДОЖДИ! Ты не можешь сделать это просто так — они должны понять — мы должны объяснить...

— Мы можем объяснить потом! — прорычал Блэк, пытаясь сбросить Люпина. Одна рука все еще цеплялась за воздух, пытаясь дотянуться до Паршивца, который визжал, как поросенок, и царапал лицо и шею Рона, пытаясь вырваться.

— Они-имеют-право-знать-все! — Люпин тяжело дышал, все еще пытаясь удержать Блэка. — Рон держал его как домашнее животное! Есть моменты, которых даже я не понимаю! И Гарри — ты должен сказать Гарри правду, Сириус!

Блэк перестал вырываться, хотя его ввалившиеся глаза все еще были прикованы к Паршивцу, который был крепко зажат в искусанных, исцарапанных и кровоточащих руках Рона.

— Тогда ладно, — сказал Блэк, не отрывая взгляда от крысы. — Говори им все, что хочешь. Но сделай это быстро, Ремус. Я хочу совершить убийство, за которое меня посадили в тюрьму. . . .

— Вы оба ненормальные, — дрожащим голосом произнес Рон, оглядываясь на Гарри и Гермиону в поисках поддержки. — С меня хватит. Я пошел.

Он попытался подняться на здоровую ногу, но Люпин снова поднял палочку, направив ее на Паршивца.

— Ты выслушаешь меня, Рон, — тихо сказал он. — Просто держи Питера крепче, пока слушаешь.

— ЭТО НЕ ПИТЕР, ЭТО КОРОСТА! — Рон завопил, пытаясь затолкать крысу обратно в передний карман, но Паршивец сопротивлялся слишком сильно; Рон покачнулся и потерял равновесие, и Гарри поймал его и толкнул обратно на кровать. Затем, не обращая внимания на Блэка, Гарри повернулся к Люпину.

— Были свидетели, которые видели, как умер Петтигрю, — сказал он. — Их было полно на целой улице...

— Они видели не то, что думали! — свирепо сказал Блэк, все еще наблюдая, как Короста бьется в руках Рона.

— Все думали, что Сириус убил Питера, — кивнул Люпин. — Я и сам в это верил, пока не увидел карту сегодня вечером. Потому что Карта мародеров никогда не лжет... Питер жив. Рон держит его, Гарри.

Гарри посмотрел на Рона, и когда их взгляды встретились, они молча согласились: Блэк и Люпин оба были не в своем уме. Их история не имела никакого смысла. Как Короста могла быть Питером Петтигрю? Азкабан, должно быть, все-таки вывел Блэка из себя — но почему Люпин подыгрывал ему?

Затем Гермиона заговорила дрожащим, притворно спокойным голосом, как будто пыталась заставить профессора Люпина говорить разумно.

— Но профессор Люпин. Паршивец не может быть Петтигрю. ...это просто не может быть правдой, вы же знаете, что это не может быть правдой.

— Почему это не может быть правдой? — Люпин сказал это спокойно, как будто они были на уроке, и Гермиона просто заметила проблему в эксперименте с Гриндилоу.

— Потому что. ...потому что люди узнали бы, если бы Питер Петтигрю был анимагом. Мы занимались анимагией на занятиях с профессором Макгонагалл. И я просмотрела их, когда делала домашнее задание — Министерство магии ведет учет ведьм и волшебников, которые могут превращаться в животных; есть реестр, в котором указано, каким животным они становятся, а также их метки и прочее. ...и я пошла и поискала профессора Макгонагалл в реестре, и оказалось, что в этом столетии было всего семь анимагов, а имени Петтигрю в списке не было...

Гарри едва успел про себя восхититься стараниями Гермионы, с которыми она делала домашнее задание, как Люпин начал смеяться.

— Опять ты права, Гермиона! — сказал он. — Но министерство никогда не знало, что по Хогвартсу раньше бегали три незарегистрированных анимага.

— Если ты собираешься рассказать им эту историю, то поторопись, Ремус, — прорычал Блэк, который все еще следил за каждым отчаянным шагом Паршивца. — Я ждал двенадцать лет, я не собираюсь ждать намного дольше.

— Хорошо. ...но тебе придется помочь мне, Сириус, — сказал Люпин, — я знаю только, как это началось. . .

Люпин замолчал. За его спиной раздался громкий скрип. Дверь спальни открылась сама по себе. Все пятеро уставились на нее. Затем Люпин подошел к ней и выглянул на лестничную площадку.

— Там никого нет.

— Это место населено привидениями! — сказал Рон.

— Это не так, — сказал Люпин, все еще озадаченно глядя на дверь. — В Визжащей хижине никогда не было привидений. ...Крики и завывания, которые слышали жители деревни, были созданы мной...

Он откинул с глаз седеющие волосы, на мгновение задумался, а затем сказал:

— Вот с чего все это началось — с того, что я стал оборотнем. Ничего этого не случилось бы, если бы меня не укусили. ...и если бы я не был таким безрассудным. ... —

Он выглядел трезвым и усталым. Рон хотел было прервать его, но Гермиона сказала:

— Тссс! — Она пристально смотрела на Люпина.

— Я был совсем маленьким, когда меня укусили. Мои родители перепробовали все, но в те времена лекарства не существовало. Зелье, которое приготовил для меня профессор Снейп, было сделано совсем недавно. Видите ли, оно защищает меня. Если я принимаю его в течение недели, предшествующей полнолунию, я сохраняю рассудок во время трансформации. ...Я могу свернуться калачиком в своем кабинете, превратившись в безобидного волка, и ждать, пока луна снова не пойдет на убыль.

Однако до того, как было открыто Аконитовое зелье, я раз в месяц превращался в полноценного монстра. Казалось невозможным, что я смогу приехать в Хогвартс. Другие родители вряд ли захотели бы, чтобы их дети общались со мной.

— Но потом директором стал Дамблдор, и он проявил сочувствие. Он сказал, что, пока мы принимаем определенные меры предосторожности, у меня нет причин не приходить в школу. ... — Люпин вздохнул и посмотрел прямо на Гарри. — Несколько месяцев назад я говорил тебе, что Гремучая ива была посажена в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Правда в том, что ее посадили, потому что я приехал в Хогвартс. Этот дом, — Люпин с несчастным видом оглядел комнату, — и туннель, который ведет к нему, были построены специально для меня. Раз в месяц меня тайно вывозили из замка в это место, чтобы я преобразился. Дерево было посажено у входа в туннель, чтобы никто не наткнулся на меня, пока я был опасен.

Гарри не понимал, к чему клонится эта история, но все равно слушал с восхищением. Единственным звуком, кроме голоса Люпина, был испуганный писк Паршивца.

— Мои превращения в те дни были... были ужасными. Превращаться в оборотня очень больно. Меня разлучили с людьми, чтобы я кусался, поэтому вместо этого я кусал и царапал себя. Жители деревни услышали шум и крики и подумали, что они слышат особенно жестоких духов. Дамблдор поддержал этот слух. ...Даже сейчас, когда в доме уже много лет царит тишина, жители деревни не осмеливаются приблизиться к нему. . . .

— Но, если не считать моих превращений, я был счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Впервые в жизни у меня появились друзья, трое замечательных друзей. Сириус Блэк... Питер Петтигрю. ...и, конечно же, твой отец, Гарри — Джеймс Поттер.

— Так вот, трое моих друзей не могли не заметить, что я исчезаю раз в месяц. Я придумывал всевозможные истории. Я сказал им, что моя мать заболела и что мне нужно вернуться домой, чтобы навестить ее. ...Я был в ужасе, что они бросят меня, как только узнают, кто я такой. Но, конечно, они, как и ты, Гермиона, докопались до истины. . . .

— И они вовсе не бросили меня. Напротив, они сделали для меня кое-что, что сделало мои превращения не только терпимыми, но и лучшими в моей жизни. Они стали анимагами

— Мой папа тоже? — изумился Гарри.

— Да, действительно, — сказал Люпин. — Им потребовалось почти три года, чтобы понять, как это сделать. Твой отец и Сириус были самыми умными учениками в школе, и им повезло, потому что превращение в анимага может пройти совершенно неправильно — одна из причин, по которой Министерство внимательно следит за теми, кто пытается это сделать. Питеру нужна была любая помощь, которую он мог получить от Джеймса и Сириуса. Наконец, на пятом курсе им это удалось. Каждый из них мог превращаться в другое животное по своему желанию.