Демонстрируя мне, что все не так уж и страшно, он показательно-неформально отправил зевающего Казанцева домой:
— Паша, езжай-ка домой, отоспись! Завтра у тебя опять беготня по всему городу!
На что Казанцев кивнул без всякого уставного "Так точно!" и... уехал.
А сейчас устало улыбающийся Ивлев, понятливо кивая на каждую мою фразу, встрепенулся, поняв, что история завершена:
— Очень интересно, Олег Ильич. Очень интересно... Целых десять минут вы сидели рядом с барьером и не пытались его разрушить.
— Пытался, Игнат Дмитриевич! — От обиды и возмущения я даже задохнулся. — Но по непонятной причине моих сил было недостаточно даже для того, чтобы обрушить перекрытия класса со второго этажа! Я смог только стены поцарапать...
— Ну-ну-ну... — Успокаивающе поднял руку Ивлев. — Извините, Олег Ильич. Извините. Профессиональная склонность сомневаться во всем. Не представляете, сколько проблем от этого в личной жизни...
Допрос мог бы показаться странным, если б не мозговырывающая информация, полученная от Ирины. Допрос был вялым и, такое впечатление, будто даже не для галочки, а для общего изображения деятельности.
+++
Потом меня "вернули обратно". Никаких КПЗ, никаких мытарств... подписал бумажечку и был отвезен в общежитие. Ни чего такого я и не ожидал, но... как-то даже обидно!
+++
— Занятный экземпляр, Александр Викторович. Эксперты уже после убийства Сварога сделали свои выводы о причинах столь высокой мощности пули — она закручивается вокруг своей оси. Получается эффект волчка. Заостренная форма, оригинальное строение пули — как бы в нескольких рубашках из мягких металлов с твердым сердечником... — мало какой щит выдержит... А теперь мы знаем и механизм получения такого эффекта — ствол имеет канавки, закручивающие пулю вокруг своей оси. Отсюда — устойчивость после выстрела. Ну и состав пороха интересный. Разработки давно уже были, но их посчитали бесперспективными.
— Просто и гениально... Меры противодействия?
— Элементарны. Мы, например, закрылись каменными блоками. И этот стрелок мог стрелять до Конца Мира. А если б перед нами не стояла задача защищать детей и исследовать "Темную аномалию", то могли бы поднимать плиты или устроить дымовую завесу, пока не подобрались бы к его укрытию вплотную. И ничего бы он не сделал. А я, как "воздушник", вообще мог бы поднять перед собой плиту и маршировать до самого его укрытия...
— И все?
— Ну, почему же... Не все. Сейчас эксперты, конечно, заняты несколько другим вопросом, но даже я навскидку могу предложить обычную модификацию пластинчатого "бронника" от арбалетных болтов. В сочетании с "рубашкой" обеспечит нужную защиту. Но то я, и — навскидку. А мои умники, если напрягутся — такого навыдумывают...
— Да, ты верно заметил — не этот вопрос сейчас главный. А что по главному? Что у нас с "Темной аномалией", Данила?
— Подвижки есть. Эфирники клянутся, что им есть, "за что зацепиться". Подождем результатов... К тому же, через одно воскресенье мы сможем провести повторное натурное исследование. Но уже с промежуточными выводами и результатами. И с нужной аппаратурой. А Свароги и слова поперек про свою экстерриториальность сказать не посмеют — не в том они сейчас положении... Шутка ли — покушение на августейшую особу!
— Предложения по "дымовой завесе" операции?
— Олег Радович, разумеется! Он, конечно, нагло врал — убийцу он не только видел, но и, может быть даже, говорил с ним. Но, насколько я понял, нам это неинтересно?
— Неинтересно, Данила. Совершенно неинтересно... Нам это даже вредно. В некоторые сферы лезть не стоит. Боги... они бывают и мстительными. И чувство юмора у них... оригинальное, как минимум. Так что не будем лезть во взаимоотношения божественных сущностей. Мы не лезем к ним — они не лезут к нам. Все довольны. Пусть Радович сам разбирается... со своими.
— Вот и я так... Парнишка, на первый взгляд, неплохой. Обида на Сварогов, конечно, есть. Но, не огульно на всех, а — только на отца, деда и Вторую Мать... Но последнюю он, скорее всего, даже за противника не считает. Ну, что-то вроде стула, о который запнулся в темноте.
— Да, про букет ты рассказывал. Жестоко пошутил, жестоко. Значит, остается только Змей Горыныч. Как удачно складывается, не находишь?
— Так точно. Повесить Сварогов на Радовича. А управлять им будет куда проще, чем его сестрой. Страшная женщина, сир. К тому же, как вы верно сказали, все складывается один к одному — над Родом сгустились тучи и эта лиса мгновенно принялась охаживать бывшего брата...
— Не торопись, Данила. Не торопись. Я не принял окончательного решения по Горынычу.
— Как вам будет угодно, Ваше Императорское Величество.
Глава 14
Музыка играла,
зал весь танцевал.
А Радович с барышней...
Какую бы рифму подобрать к слову "танцевал"? "Катал", "доставал", "называл"... "рифмовал"? Тогда не "с барышней", а "барышню"... И тогда рифма напрашивается сама собой насквозь неприличная!
Дискотека-дискотека,
Вместо палочки конфета...
Пошли мы Ириской на дискотеку. Нормально, да?
Патриарх Семьи в бегах, на Сварогов устраивают покушения, еще и какая-то скотина тиснула в "Московском сплетнике" жопоголическую статейку о том, что Сварогов — один из столпов государства — ужас-ужас, убивают, страна на грани краха, а мы все умрем... Впрочем, какая именно скотина это сделала — понятно: Его Императорское Величество изволило сказать "фас!"
Короче, у Сварогов — жопа, а мы с Ириной Сварог идем веселиться и колбаситься! Да еще и за шесть часов уведомляем администрацию открытого клуба "Чудочки", подробно расспросив, какие услуги предоставляет клуб... Многочисленные. Любой каприз за ваши деньги.
Утром в пятницу Ириска раскрошила редакцию "Московского Сплетника". Опять-таки, предварительно сделала звонок в редакцию и дрожащим от праведного возмущения голосом поставила в известность, что визит этот состоится даже в случае появления статьи-опровержения... потому что "как вы посмели, существа без чести и совести, очернить доброе имя моего покойного батюшки и усомниться в честности моей семьи!"
Разумеется, ближайшие конкуренты "Сплетника" тоже были поставлены в известность. Но даже мы не ожидали целых два десятка фотокорреспондентов, срочно прибывших к офису "Московского Сплетника"!
+++
— Я категорически с тобой...
— ... согласна. — Перебил я "начинающую разгон" девушку. — Ты согласна. И завтра вечером мы идем на какое-нибудь общественное мероприятие. Где будем блистать, очаровывать и повергать к ногам... э-э-э... к стопам. И покорять!
Мы сидели на улице за столиком кафе... Да. Осенью. В дождь. На улице. Маги Огня — такие выпендрежники...
Пар от падающих капель поднимался c поверхности полупрозрачного Полога. Никого рядом не было — только что единственная обедавшая в уличной части кафе парочка магов Огня, вежливо пожелав нам приятного времяпрепровождения, раскланялась, оставила деньги на столике, и покинула гостеприимное заведение.
Ирину Сварог эти двое, кажется, узнали — оттого и кланялись столь уважительно... возможно, потому и ушли столь поспешно.
— Такое впечатление, что кто-то решил избавиться от сестры и потенциальной невесты! — Тихо пожаловалась куда-то в сторону Ира.
— Такое впечатление, что мозги у нас работают строго по очереди! — Я показал сестре свежий номер "Московского сплетника". — Как думаешь, что начнется на торгах в понедельник после того, как аналитики семей прочтут вот это?
— Акции наших предприятий поползут вниз. — Нехотя признала помрачневшая временная глава Семьи. — Сделка с "Таганрог-био" будет расторгнута — они и так, как зайцы, перепуганные были... Много чего.
— Во-о-от... Следовательно, завтра утром или днем редакция "Московского сплетника" должна быть осчастливлена твоим дружеским визитом. В пятницу. Чтобы редактор тоже прочувствовал, что прежде, чем примерять на себя роль "журналист-убийца", надо много раз подумать. А в какой-нибудь газетенке... другой... должна пройти статейка о том, как ты блистала, очаровывала и повергала к ногам на каком-нибудь великосветском сабантуе... С фривольными фотками и скабрезными комментариями. Я даже согласен подыграть, чтобы распалить фантазию журналистов... и читателей.
— Ладно. Допустим, я согласна с необходимостью подправить кое-кому прикус в "Сплетнике". Но зачем так глупо рисковать, появляясь в общественных местах? Да еще и предупреждая об этом заранее!
И я ответил предельно честно и откровенно:
— Чтобы появился идиот, который попытается тебя убить...
— Кха! — Возмущенная Ирина не нашлась, что ответить. Правильно говорят: откровенность обезоруживает!
— ... и чтобы появился идиот, который прикажет ему это сделать. И чтобы я мог до этого идиота добраться, чтобы показать, что Свароги по-прежнему с зубами, когтями... и другими карающими органами.
— И ты опять полезешь под эти пули, пытаясь меня закрыть? Как маму? А потом напиваться рассолом? Может быть, мне сразу приказать подготовить погребальный костер для нас двоих? Это будет так романтично — мы вдвоем в языках пламени. Даже после смерти — вместе!
— Стрелять в нас не будут, Ирис.
— Про прозрение на настолько длительное время в старых хрониках ничего нет.
— Это не прозрение. Это арифметика.
— Поясни, братец! — Попросила Ирина, делая глоток чая. — Видимо, не сильна я в этой твоей арифметике.
— Дай мне эту замечательную бумажечку, сестра.
Ирина поставила чашку на блюдечко, открыла сумочку и передала мне листок, на котором кратко были перечислены обстоятельства покушений на Сварогов.
— Вот смотри. Здесь — две пули, здесь две, здесь две... Итого шесть. Первое покушение — удачное, совершенное моим знакомым в черных лосинах, а остальные — нашим неизвестным доброжелателем... предположительно, имеющим какое-то отношение к Ламским. После первого покушения наши доброжелатели разжились винтовкой, в которой осталось восемь патронов... в лучшем случае. Как минимум два патрона они должны были отстрелять по мишени, чтобы понять, как этой винтовкой пользоваться. Итого — сейчас в винтовке осталось два патрона. Это же почти стандарт — десять патронов. Сакральное число в оружейном деле. Как три, семь, девять и двенадцать — в религиях. Так что — два патрона. Которые нужно сберечь. Для главной цели. Кто главная цель — мы с тобой прекрасно знаем. А ты на главную цель, уж прости, не тянешь.
— Сделать другие патроны. — Пытается проверить мою теорию "на сжатие и разрыв" Ирина. — Или могли быть запасные.
— Тогда могли быть и запасные гранатометы... ну, ты не знаешь, что это. И хорошо, что не знаешь. А сделать другие патроны — для этого нужно оборудование и время. А к оборудованию прилагаются люди, с которыми нужно делиться информацией. И — порох... Просто распотрошив один патрон и сунув порошок в зубы лаборанту — в лучшем случае узнаешь состав. А уж разработать на коленке технологию его производства...
— Ладно, допустим. Но объясни мне, чем попытки убить меня НЕ с помощью этого убер-девайса — лучше?
— Тем, что за спиной будет находиться твой заботливый старший брат.
— Пф! Всего-то разницы — четыре месяца!
— Хорошо, товарищи, что по остальным пунктам плана возраженый нэт!
Акцент, со всей старательностью мной воспроизведенный, вызвал лишь удивленное поднятие бровей моей сестры — пародируемый исторический персонаж по известным причинам тут неизвестен. И даже трубка не помогла бы...
— За нами увяжутся люди Ламского.
— И пусть! Это же замечательно! Я тебе еще раз говорю, со стороны Ламского нам ничего не угрожает!
— Откуда такая уверенность? — Удивилась Ирина.
— Я тебе потом расскажу... намекну. Когда с идиотами разберемся. В любом случае, расчет количества патронов — лишь гимнастика для ума. Ламские в нас стрелять не будут.
+++
Танцы... Не буду рассуждать на тему, откуда они пошли и какую связь имеют с ритуалами ухаживания или ритуалами "Удачной охоты", скажу только, что здесь танцы совершенно такие же!
Быстрые, позволяющие продемонстрировать чувство ритма, выносливость, ловкость и пластику. Или медленные обжиманцы, позволяющие убедиться в заявленных ТТХ партнера... тактильно.
Сейчас, например, парочки вовсю веселились под нечто, очень похожее на твист. Со всеми необходимыми акробатическими номерами и "давлением окурков"... нет, про окурки, пожалуй, не надо.
И мы с Ириной — тоже.
Алое коротенькое платье девушки периодически поднималось, превращаясь в диск, оголяя очаровательные стройные ножки в белых туфельках. Танцевали мы хорошо. Оказалось, что это — как ездить на велосипеде: если хотя бы раз научился, то уже не забудешь. Олег Радович с легкостью вспомнил, чему их с сестрой учил приглашенный балетмейстер.
В таких танцах главное — не выпендриваться самому, а продемонстрировать во всей красе свою партнершу... "поделись улыбкою своей и она ни раз к тебе вернется". А иначе это будет подход к спортивному снаряду — дежурно, скучно, неинтересно.
Танцевать ТАК могут далеко не все... и недолго — основная часть присутствующих скромно покачивается в стороне или, образовав круг, подбадривает тех, кто умеет. Так что место, где развернуться, у нас было.
Через пять минут (поверьте, даже для тренированного организма это немало) под аплодисменты мы покинули круг, который тут же заняла другая пара... И, судя по резкой экспрессивности движений, ребята застоялись, пока мы насиловали свою "дыхалку".
Уходить к стойкам или, упаси боги, падать на диваны мы не стали: как долго бежавшим скакунам, нашим организмам после такой нагрузки требовался "выгул". И мы, тяжело дыша и обливаясь потом, повисли друг на друге и закачались в медленном танце, выбрав место под "выходом" кондиционера.
И, как-то так само собой получилось, что через минуту мы уже целовались...
— Вышло даже лучше, чем я рассчитывал. — Прошептал я через некоторое время в ухо задыхающейся девушки.
— Сколько? — Тихо выдохнула она.
— Семь. Все с фотоаппаратами.
— Тебе твои ничего не оторвут? — Забеспокоилась она.
— Пусть привыкают... Они у меня — умницы.
Эмоции Ирины были... млеющая на солнышке кошка... Именно в такие моменты в кошачьем организме включается специальный вибрационный механизм, отвечающий за урчание и неконтролируемый периодический выпуск когтей...
Но тут ее грубо выдернули из радужных фантазий. А меня сильно толкнули в плечо, развернули и оторвали от девушки...
— Ой-йа! Ты подывысь, Радо, яка гарна дывчина! И ейный хахаль туточки ваапче ни к месту!
Самоубийцы? Ну, здравствуйте, уважаемые суицидники!
Трое рослых парней в каких-то этнически-национальных одинаковых рубахах со шнуровкой и вышивкой, в свободных штанах. Прически — под горшок... На одном смотрелось бы ничего — колоритно и стильно — но когда все трое... выглядит глуповато.
— Который ни к месту... пшел отседа! — Один из тройки самоубийц показал руками. — Кыш-кыш!
