— Я приезжала, — возразила она. — Однажды, пробыла здесь час и снова уехала. Родители тогда собирались переезжать, а мы... помогали. — Лишь в последний момент удержала рвавшееся с языка имя мужа.
— Как они, кстати?
— Хорошо. Они там прижились, дом заново отстроили, хозяйство у них. Папа автомеханником в совхозе работает, главным, но там работы не слишком много, у него частных заказов куда больше. Даже из города к нему приезжают. А мама учителем работает в сельской школе.
— Значит, не жалеют, что уехали?
Настя покачала головой.
— А ты?
Этого вопроса она опасалась, если честно. Смотрела в сторону, сделала осторожный вдох, после чего сказала:
— Уже столько лет прошло, Саш. Какой смысл жалеть?
— Ты с Маркеловым?
Он спросил быстро, а она с ответом помедлила.
— Да. Недавно десятую годовщину праздновали.
Аверин хмыкнул.
— Неплохо. Он, видимо, хорошо зарабатывает. — Он снова смотрел на машину, но Настя знала, что дело совсем не в её автомобиле, дело в ней самой.
— Он отличный юрист, у него опыт и хватка. Его визитки из рук в руки передают, как панацею от проблем.
— Ясно. Значит, тебе повезло.
Стало неприятно.
— Это не везение, Саша. Это много лет трудов.
— Мне извиниться?
— Нет. Давай забудем.
— Давай. — Он произнёс это странно, растягивая гласные, и словно задумавшись о чём-то.
— А ты как живёшь? Не с матерью, как я поняла.
— На Горького. — Он усмехнулся неизвестно почему. — У жены.
Что на это сказать, Настя не знала, поэтому просто кивнула. А Сашка сам продолжил:
— Мы пять лет женаты. Сыну четыре.
— Это хорошо, ты всегда сына хотел.
— А у тебя дочь.
— Дочь. Вика. Сегодня сообщила, что будет юристом, как папа... Знаешь, я Ольгу сегодня видела, — вдруг пожаловалась она. — В магазине.
— В супермаркете? Она там работает, я знаю.
— Неприятная у нас с ней встреча вышла, если честно. И я почему-то знала, что так будет.
— Друзей терять обидно.
— А кто у неё муж, ты знаешь? Кто-то из наших?
— Нет. Бывший спортсмен, он сейчас тренером в спортшколе работает, футбольную секцию ведёт.
— А ты?
Аверин ухмыльнулся.
— Бизнесмен.
Настя рассмеялась.
— Ты? Да ладно!
— А что? Во мне всегда деловая жилка была.
Настя отрицательно покачала головой.
— Не помню такого!
— Не наговаривай на меня!
— Так чем ты всё-таки занимаешься?
— Дверями металлическими, ограждениями, установкой сигнализаций, домофонов. Клуб вон Федькин недавно переоборудовали. Камер наставили, кнопок сигнальных. Так что, если что — обращайся.
Настя улыбнулась.
— Скидку сделаешь?
— А как же. Для своих скидка.
— Я запомню.
В подъезде хлопнула дверь и уже через несколько секунд на улице появилась Вика. Остановилась в дверях, увидев мать и незнакомого мужчину на лавочке.
— Здрасте, — поздоровалась она, приглядываясь к ним.
— Здрасте, — в тон ей отозвался Аверин, с любопытством разглядывая девочку. А та уже потеряла к нему интерес, обратилась к матери.
— Мам, а у нас есть подушечки с начинкой? В коробке которые?
— Есть, мы же вчера покупали. На холодильнике коробка стоит.
— Да нет, те мы уже съели. А ещё есть?
— Есть хлопья, в шкафу, у окна который.
— Пойдёт! — Вика упорхнула обратно, только косички резво подскочили.
Аверин хмыкнул.
— Она твоя копия.
— Все так говорят, — не стала спорить Настя. Поднялась. — Я пойду, а то они без меня сейчас всякой гадости наедятся. Ещё надо выяснить, сколько у нас в квартире детей.
— Да, конечно. — Он тоже поднялся, в лицо ей заглянул. — Ещё увидимся? Ты же не завтра уезжаешь.
— Не завтра.
— Вот и отлично.
Ничего отличного Настя в этом не видела, но и спорить не стала. Вот только не знала, как с Сашкой проститься. Руку дать, улыбнуться на прощание или ещё что? В конце концов, просто сказала:
— Пока, — и поспешно отступила.
— Пока, — отозвался он тихо.
Войдя в квартиру, Настя, не разуваясь, прошла на кухню и выглянула в окно. Аверина уже не было.
12.
Настя проснулась, как от толчка. Глаза открыла, и некоторое время лежала, чувствуя, как сердце колотится. В сознании ещё мелькали обрывки сна, и становилось ясно, что он не столько тревожный, сколько смущающий. Какие-то обрывчатые образы, мужчина рядом с ней, лица Настя не помнила, но прикосновения и руки знала хорошо. Приступ волнения сдавил горло. Настя перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в соседнюю подушку. Если так дальше пойдёт, она взвоет, а ведь прошла всего неделя.
Она руками подушку обхватила и прижала к себе, перевернулась вместе с ней на спину.
— Мам.
Вика в её комнату вошла, дверь сильно распахнулась и даже ударилась о стену, но девочка этого, кажется, не заметила. Забралась с ногами на диван и протянула матери её мобильный.
— Тётя Лида звонит.
— Да? — Подушку с себя Настя сбросила, приподнялась на локте. — А который час?
— Полдесятого.
— Правда? А почему ты меня не разбудила?
— А тебе куда-то надо?
Пришлось напрячься, чтобы вспомнить, спросонья не слишком удачно выходило, поэтому Настя телефон к уху приложила, надеясь, что разговор с подругой заставит её окончательно проснуться.
— Привет, Лид. Как дела?
— У меня? Или у тебя?
— У тебя... А что случилось? — Образы из сна никак не желали уходить, и от этого Настя лишь сильнее заволновалась.
— Да ничего. Просто у тебя голос такой...
— Я только проснулась. Точно, ничего не случилось?
— Да говорю же, всё нормально. Маркелов страдает, голодает, так что, всё по плану.
Настя снова на подушку прилегла.
— По какому плану?
— По плану мести, — зловеще и несколько переигрывая, сказала Григорьева.
Настя прикрыла глаза рукой.
— С ума сойти. — И тут же поинтересовалась: — Он, правда, голодает?
— Насть, это ты, кажется, с ума сошла. Будет Маркелов голодать. Он в ресторанах питается, но я не уверена, что он этим сильно доволен, ты же его знаешь. Кто ему котлеты пожарит лучше, чем жена?
Настя посмотрела на дочку, которая прилегла рядом с ней. Вряд ли она могла слышать разговор, но шанс был, и это Настю беспокоило. Она Вику погладила по голове, пригладила распущенные рыжие волосы, а потом негромко спросила:
— Ты есть хочешь?
Вика кивнула.
— Тогда иди чайник ставь, я встаю.
Девочка резво развернулась и прямо в трубку прокричала:
— Тётя Лида, а что Юля без меня делает?
— Скучает, чего она делает.
— Мы скоро приедем домой. Правда, мам? Скажи!
— Приедем, приедем. Иди чайник ставь.
Дочка из комнаты выбежала, а Настя на постели села, и совсем другим тоном поинтересовалась:
— Так что?
— Насть, он со мной не откровенничает! Вот что вижу, то тебе и говорю. Уезжает рано, приезжает поздно.
У неё вырвался вздох.
— У него сложное дело.
— Конечно. Дело у него...
— На что ты намекаешь?
— Ни на что, я просто злюсь. Вот как можно быть таким раздолбаем?
На это Насте ответить было нечего, сама не понимала. А Лида следом поинтересовалась:
— А у тебя как дела?
— Довольно странно.
— Что это значит? С квартирой проблемы?
— Да нет, с квартирой всё нормально. Просто я столько старых знакомых встретила, о ком уже давно и не думала. Всё настолько изменилось за десять лет.
— А ты чего ждала? На малой родине всегда так, поэтому я и не езжу к своим родственникам. Ничего там хорошего нет, только шёпот за спиной. Ведь ни один не порадуется, в глаза улыбаются, а потом косточки перемывать начнут. Это загрязняет ауру.
Настя рассмеялась.
— Вот про ауру я как-то не подумала, когда сюда ехала.
— Зря, между прочим. И кого ты там встретила? Подружек закадычных?
— Одну, — призналась Настя.
— А первую любовь? Вторую, третью?
— С ума, что ли, сошла? Я была приличной девушкой.
— В каком смысле?
— Никаких вторых и третьих.
— Боже мой. Оказывается, я была неприличной. Чего только про себя не узнаешь.
— Как дела в магазине? — опомнилась Настя. — С Хшояном что решила?
Лида тут же принялась жаловаться на чрезмерное тщеславие некоторых авторов, призналась, что поругалась с их самым энергичным клиентом, но, в итоге, они смогли найти компромисс, и завтра как раз состоится очередная встреча Аркадия Хшояна с преданными читателями.
— А в остальном, всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо, — пропела Лида в трубку, и Настя её похвалила, пообещав, что не задержится дольше, чем это необходимо. Правда, не призналась подруге, что не знает, что будет делать, когда придёт время возвращаться в Москву. На данный момент она боялась возвращения домой.
Когда она вошла на кухню, Вика занималась тем, что нарезала бутерброды. Очень старалась, увлеклась, нарезала сыр, а потом придирчиво разглядывала каждый кусок. Выходило у неё не слишком красиво и аккуратно, видно, девочка сама это понимала и была собой недовольна. Чайник возбуждённо похрюкивал на газу, закипая, Настя подошла и выключила его. Потом посмотрела на тарелку, на которой были разложены бутерброды.
— Стараешься? — поинтересовалась она у дочки.
Вика кивнула.
— Хорошо. Только не переборщи. Куда нам столько бутербродов?
— Дядя Федя съест.
— Думаю, он ещё спит. Он просыпается к обеду, ты же знаешь.
— А мы в холодильник поставим. Папа говорит, что у меня получаются самые лучшие бутерброды в мире!
Настя поневоле улыбнулась.
— Папа в этом толк знает, — не стала она спорить.
— Скорее бы он уже приехал, — пожаловалась Вика. Положила кусок сыра на последний свободный кусок нарезного батона, и отложила нож, улыбнулась, глядя на дело рук своих.
Лер на самом деле явился после обеда и не стал спорить, когда ему принесли тарелку с оставшимися после завтрака бутербродами, всё съел, чем безмерно порадовал Вику. Настолько, что следующим утром она снова взялась сама готовить завтрак. Настя не спорила, видя, что дочке это нравится, к тому же, теперь была уверена, что ничего не пропадёт. Федя Лер, как пятнадцатилетний подросток, постоянно хотел есть, и то, чем потчевала его девятилетняя девочка, кажется, вполне пришлось ему по вкусу. Он заходил к ним каждый день, но к Насте с разговорами особо не приставал, смотрел с Викой телевизор и выслушивал все её детские секреты.
— Ты будешь хорошим папой, Федь, — сказала однажды Настя. — Странно, что у тебя до сих пор нет детей.
— Дети? — Лер замер с открытым ртом. — Их же воспитывать надо.
— Ты отлично с ними общаешься, — сказала Настя, несколько удивлённая его реакцией.
— Так не воспитываю же!
Она похлопала его по плечу.
— Кажется, ты сам себя запугал.
Лер головой мотнул, задумавшись.
Аверин появился через пару дней. Настя старалась не думать о нём, решив, что их встреча случилась, прошла не так уж и плохо, и этим нужно быть довольной. Рассказав об этом Фёдору, почувствовала смутную тревогу, когда тот, усмехнувшись, сказал, что Сашка просто так не исчезнет, и довольно скоро снова возникнет на её горизонте. Настя не то чтобы боялась этого или попросту не хотела, но не знала, что может сказать ему при следующей встрече. Они поделились друг с другом переменами в их жизнях, а дальше что? Делиться секретами и подробностями? Этого она не хотела. Всё-таки Сашка её смущал, заставлял вспоминать то, о чём она уже давно не думала и забыла, а он появился и воскресил воспоминания и чувство вины. Настя не была уверена, что вообще виновата перед ним в чём-то, Аверин тоже поступил с ней по-свински десять лет назад, но она всё равно ощущала неловкость в его присутствии, а это было неприятно.
Сашка не появился на следующий день, хотя Настя опасалась этого, не пришёл и через день, и она вздохнула с облегчением. И от Фёдора небрежно отмахнулась, не желая слушать все его намёки. Но тот упорствовал.
— Появится, вот увидишь, Насть. Он просто паузу выдерживает.
— Какую паузу?
— Для значимости.
— Федь, ты дурак. Ты знаешь об этом?
— Мы ещё посмотрим, кто из нас дурнее, — хмыкал Лер. — Ты просто не знаешь, как он тогда переживал твой отъезд. У парня реально снесло крышу.
Настя осторожно присела рядом с соседом, заглянула ему в лицо.
— Это в каком смысле?
Федя развёл руками.
— Он бросил работу, пил несколько месяцев. — Ухмыльнулся. — Он по тебе так страдал, Солнцева.
Настя откинулась на спинку дивана, взгляд потерянно скользил по пустой стене напротив.
— А может, не по мне он страдал? А из-за того, с кем я уехала?
Лер кивнул.
— Не буду спорить. Санёк о себе большого мнения. А тут ты с москвичом сбежала. Все же знали, что ты Сашку любишь без памяти, он этим гордился...
— Хвастался, да? — усмехнулась Настя.
— Не без этого. А ты в один день с Маркеловым срулила.
— Не в один день. Просто так получилось.
Фёдор вдруг махнул рукой.
— Ладно, не моё это дело.
— Почему это? — Насте послышался в его голосе укор. — Ты тоже думаешь, что я с Серёжкой уехала, чтобы лучшую жизнь устроить? Это неправда.
Они с Фёдором глазами встретились.
— Насть, а тебе важно, что я думаю?
Она с дивана поднялась, не в силах усидеть на месте.
— Все так думают, я знаю.
— Если честно, мне наплевать, почему ты с ним уехала. Но раз вы до сих пор вместе, значит, всё было не зря. Ведь так? У вас девчонка такая растёт!.. А вот с Серго бы я пообщался. Он, вообще, думает приезжать?
Настя плечами пожала.
— Я не знаю, у него важное дело...
— Ты мне уже который день это говоришь. Важное дело!.. Ты ему скажи, что с Авериным общалась, он к вечеру здесь будет. — Лер рассмеялся, довольный сделанными им выводами, а Настя кинула на него предостерегающий взгляд.
— Не нагнетай, Федя.
— А ты сама? Ничего у тебя не взыграло при виде прошлой любви?
Настя с ответом помедлила, всерьёз прислушиваясь к своим ощущениям. Но единственное, что могла сказать:
— Мы все сильно изменились с того времени. — И чтобы перевести разговор на другую тему, улыбнулась Леру. — И ты — в первую очередь.
— Я?
— Конечно. Кто бы мог подумать, что парень, который мог только пить и гулять, превратится во владельца клуба и будет водить "лексус" последней модели. Я-то знаю, сколько он стоит, Серёжа себе такой хотел.
Фёдор рукой махнул, но во взгляде промелькнуло смятение.
— Деньги — это лишь бумага, Насть. Куда важнее, на кого их тратить.
Она кивнула и тут же отвернулась.
— Знаю.
А к вечеру этого дня Аверин и появился. Настя как раз пыталась помириться с дочерью, которая обиделась на неё из-за того, что не отпустила посмотреть, что такое настоящий ночной клуб. Лер, не думая, предложил, девочка, конечно же, сразу этой идеей загорелась, а когда мать воспротивилась подобным экскурсиям, всерьёз разобиделась. Настя пыталась договориться с ней по-хорошему, объясняла, что ночные клубы — не для детей, на что Вика приводила довольно весомые аргументы, что, во-первых, она не маленькая, а во-вторых, она бы только одним глазочком поглядела и ушла, и, вообще, Настя вполне могла бы пойти вместе с ней. Но та стояла на своём, и даже когда Вика сказала, что спросит разрешения у папы, повторила:
