— Извините за беспокойство, Вы не подскажите, как пройти к ближайшей харчевне? — стараясь говорить спокойно, поинтересовалась она.
Типец развернулся и, вместо ответа, заревел выпячивая глаза и махая свободной рукой.
"Либо он страдает феноменальным дефектом речи, либо рассчитывает напугать Меня. Хотя на кой ему это надо?".
— Простите, говорите пожалуйста четче, я Вас не понимаю.
Мужчина огляделся, и врезал Аде мешком. В мешке что-то затрещало, загудело. Ада отступила на пару шагов, тряся головой. Перед глазами у неё плясали огоньки. Если бы он ударил несколько ближе к темени или к затылку — она бы точно потеряло сознание, но он бил наотмашь и в лоб. Тип удивленно посмотрел на неё и потрусил по улице. Вскоре зрение вернулось к Аде. Её губы пунцовели. Она ни за что не простит такого отношения. Она была в ярости. Ада нагнала его и, схватив за плечо, увлекла за угол. Бандит попытался отмахнуться мешком, но она была на чеку, легко уклоняясь от его добычи. Для пущего веселья она заходила сзади, и давала ему пинка. Ада уже не держала его, не преграждала ему путь, но тип, не убегал, а пытался её прибить. Ада подхихикивала, но пыталась сохранять тишину. После нескольких неудачных взмахов мешком, он начал просто на нее кидаться, но сия затея была столь же неэффективна Вскоре она его измотала, и игра стала не интересной. Она отошла в сторону. Он сел на землю, и с облегчением вздохнул, видимо считая что избавился от неё.
— Ну, теперь Вы ответите мне? — спросила Ада, вновь приближаясь к нему.
— Сгинь нечисть поганая, — пропыхтел он, пытаясь встать.
Не смотря на пыхтение, его голос напоминал вопли кошки, которую душат и рвут на части одновременно.
— Я не нечисть.
— Уйди а то хуже будет.
Ада зевнула, влепила мужчине щелбан. Отточенный ноготь с ускорением ожог тому лоб. Тот, явно не ожидая такой наглости, взвизгнул, вскочил. Ада моментально очутилась сзади и обхватив его шею рукой, прижала его к себе. Ее ногти как-то сами по себе нашли горло того и прижались к нему даже через ткань демонстрируя свою остроту. Он тот еще попытался дернуться, что-то нечленораздельное вякнув...
— Ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч...— прошипела она. — Даже не думай, — её ногти сильнее врезались ему в шею, а пальцы сдавили гортань.
Тот замер. Нащупала она ее быстро, но с трудом. Шея была толстая и рыхлая от жира. Ощущение этой жирной шеи отбило у нее все хорошее настроение. Зачем-то сознание предоставило картинку, как она вспарывает эту глотку, как он хрипит и истекает кровью, булькая. Омерзение стало еще сильнее. Она зашипела носом, отгоняя это все. Прижимая так несчастливо встретившийся с ней субъект к себе по-прежнему, она ощутила, как тот почему-то весь вздрогнул. Она ощутила, но не придала значения, лишь чуть сильнее нажав. Пойманный жалобно заскулил.
— Цсс...Молодец, а теперь, пошли.
Увы, но чужой здесь трус — не самый лучший проводник.
— А это по-твоему ни кто? — крикнула девушка, возникая из тьмы.
Парень крайне удивленно на неё посмотрел. Она прижимала к себе что-то большое и чёрное.
— Ну и что это такое? — полюбопытствовал он.
— А ты сам у него спроси, а за одно и то, зачем он ночью по окнам лазает, — она с силой оттолкнула от себя типа в чёрном.
Тот плюхнулся на живот и, прокатившись до ног коня, приподнялся. Всадник слегка склонился, и засмеялся.
— Ну ты даешь, Анара! Я конечно не оспариваю твои права Влады, но это немного чересчур, тебе так не кажется!? Признавайся, где ты гоблина поймала!?
— Каково ещё гоблина?
— Этого, — он сорвал с вора маску.
Тип оказался лысый, как колено и с тонкими, длинными скрученными трубочкой ушами.
— Так этот хрюндель называется гоблином? — не показывая удивления сказала девушка. — Учтем на будущее.
— Дери меня Мифира! Метис! — вскрикнул ни к кому не обращаясь Кенх. — и какие идиоты ломают доминанту у гоблинов?...
"Гоблин" поднялся, отряхнулся, поднял мешок и, крадучись, пошёл куда-то в даль переулков.
— Эй, ты куда это намылился, — окликнула его девушка.
Бандит попытался побежать, но, видимо, он умел бегать только на четырех, чему препятствовал мешок с добром. Девушка молнией метнулась к нему, подставила подножку и, наступив на спину упавшему, склонилась и схватила его за ухо.
— Чего Вам от меня надо!!!? — провизжал гоблин.
— Неужели у всей чёрной драни этого мира дичайший склероз...— вздохнула Анара. — Повторю для особо тупых: как проехать к ближайшему трактиру?!
— Налево, направо, налево, прямо, налево...— протараторил тип. Он боялся, очень боялся чего-то.
И ощущение его страха раздражало девушку.
— Ты ещё гимн Советского Союза спой, — фыркнула она.
— Да здрааав-ствууу-ет ве-эчно сооо-вет-ский сооо-юуз...— с визжанием и скулежом провыл он то, что по его мнению должно присутствовать в гимне этого непонятного "советского союза". — Аааа!!!
— Не выводи меня из себя, — прошипела она, дергая его ухо вверх.
— Но Вы же сами...— взвизгнул гоблин.
— Вот тупой...— буркнула девушка. — Дружок, — её голос переменился — налился лаской, приторной сладостью, — хочешь серьгу в ухо? Я тебе и дырочку в ухе проковыряю...допустим, в правом...И сережку вставлю...из зубиков твоих...
"Гоблин" вздрогнул.
— Не хочешь, тогда проводи-ка нас с приятелем к ближайшему трактиру, да поживей, — она отпустила его и мигом очутилась в седле.
Конь был явно против того, что его бесцеремонно разбудили ударом по бокам, и выразил это громким ржанием.
"Гоблин" провел их по узким переулкам, ткнул пальцем в сторону неприглядного домика и дал стрекоча. Ада прищурилась, вдохнула воздух и предположила:
— По-моему, то, что нужно.
— Если это окажется просто домик — за поднявшийся переполох в ответе будешь ты, — сказал Кенх, хлестнув коня поводьями.
Мягкая постель и сытный завтрак. Как приятно, или как ужасно???
Два всадника подъехали к трактиру. Вывеска у двери гласила "п'йаный·гном", но вместо соответствующей картинки, на вывеске был нарисован змееподобный дракон некогда ярко зеленого, но уже давно выгоревшего цвета, вылезающий из кувшина. Люди привязали коней и вошли в трактир. Внутри было душно. Огромное помещение. Выскобленные пол и стены, но потолок закопчен. В углу барная стойка, в другом — лестница типа стремянка наверх. Две двери. Вся остальная площадь — столы и лавки. Храп большинства посетителей перебивал лишь хохот маленькой компашки особенно крепких пьянчуг. Девушка облокотилась спиной об косяк двери.
— Ты что? — удивился парень.
— Ни чего, — ответила она. — Я пока здесь постою...
Он махнул рукой, мол ладно, и подошёл к стойке.
— Чего изволите? — лилейным голосом спросил хозяин трактира вылезший откуда-то из-под стойки.
В то же время он очень быстро, но тщательно, как козу на базаре, осмотрел новоприбывших, особенно подошедшего.
— Две чистые комнаты до завтрашнего полудня — произнес он с нажимом на слово "чистые".
— Простите, свободна только одна, зато роскошная...
— А попроще нет ни чего?
— Увы.
— Сколько?
— Три золотых.
— Это же грабеж средь... — парень почему-то запнулся на миг, бросив взгляд на почему-то ухмыльнувшегося хозяина — ...ясной ночи!
— Не хотите — как хотите — стараясь сделать свое лицо и голос предельно вежливыми, ответствовали ему.
Парень бросил на него испепеляющий взгляд.
— Но я думал, что вы цените свой спокойный и безопасный сон... — не обращая на него внимание, продолжил хозяин.
Юноша молча высыпал на стойку три монеты. Хозяин недоверчиво посмотрел на него, но вместо того, чтобы попробовать монеты на зуб почему-то поочередно коснулся золотых губами и широко улыбнулся.
— Я был уверен что Вы не ошибетесь...— он протянул юноше ключ. — Наверх, шестая слева — выражение его лица было какое-то странное.
Парень выхватил ключ.
— Идем, — сказал он девушке.
— Он соврал тебе, — шепнула она, следуя за ним.
— Я знаю.
— А почему ты не потребовал от него правды?
— Сейчас он угоднее удаче. Шум, который мог бы подняться, перебудил бы весь город.
— А если как-нибудь по тихому?
— Не выйдет. Или ты умеешь мирно убеждать? — последние его слова были произнесены с издевкой.
Она отрицательно и гневно посмотрела на него. Парень с полчаса ковырял в замке ключом, прежде, чем дверь открылась. Комната, как показалось девушке, действительно была роскошная. Начисто вымытый, отполированный паркетный пол, чистая, накрахмаленная постель, роскошные шторы и богато украшенная лампа на столе. И девушке это крайне не понравилось. Парень же скорчил такую мину...Было понятно, что для него это ни какая не роскошь.
— Лож не всегда требуется опровергать...— пробормотал он себе под нос и распорядился — Ты — на кровати, я — в кресле.
— А может наоборот...— взмолилась девушка, ткнув постель пальцем.
— Почему?
— Пуховые перины хороши лишь как одеяло да и то только лютой зимой.
Ада лежала в кресле, закинув ноги на спинку так, что ниже колен они свешивались за спинку, а спина бвла неестественно изогнута в этой перевернутой позе. Руки ее при этом были раскинуты насколько позволяла ширина сиденья, и свешивались с сиденья за голову, но не смотря на неестественность такой позы, она спала, или почти спала, и виделось ей, судя по нежной улыбке, что-то теплое и светлое. Но сладкую дрему лежащей в кресле вверх ногами Ады прервали нарочито громкие шаги. Она недовольно заворчала, приоткрыла один глаз. По комнате взад вперед ходил Кенх, бормоча себе под нос что-то про собачьи глаза да драконью шкуру. Ада потянулась, переворачиваясь в нормальное положение.
— Не прошло и полгода...— буркнул он, кидая ей ком шмотья. — Одевайся.
Ада поймала кинутый ей крайне неаккуратный сверток и принялась его изучать, разворачивая. Первым, что попалось ей на глаза, и главным образом благодаря тому, что в него, завязанного узлом бродяги было все запихано, был песочного цвета плащ из очень грубого полотна. Ткань была жесткой, тяжёлой и толстой похлеще новенькой мешковины старого образца, но пушилась только изнутри, снаружи же плащ был стекольно гладким.
"Хм...Явно чем-то проклеен снаружи...".
Этот плащ имел глубокий конически оканчивающийся капюшон и две ленты из такой же ткани на уровне горла, видимо предназначающиеся для завязывания. Но к одной из них была приколота большая овальная лишенная рисунка брошь из желтой меди. Ада отложила его в сторону. Взялась за темно-зеленый кусок. Странно, но это оказалась длинная куртка из тонко выделанной кожи, от которой шёл тонкий странный запах.
""Осторожно, окрашено"..." — ухмыльнулась она.
Куртка на груди была очень узка и не запахивалась даже без надевания, но по краю у неё было десять крупных пуговиц, правда с обоих сторон. Пуговицы были круглые, все из той же желтой меди, но на каждой из них был рисунок во всю пуговицу в виде шестилучевой звезды с длинными лучами и пустым шестиугольником в центре. Рисунок был выполнен блестящей ярко-синей эмалью. Дальше она достала темную рубашку с длинными рукавами. Она была из плотного шёлка цвета среднего между сиреневым и фиолетовым. Узорный игольчатый ворот рубашки и тесемочка, стягивающая распахивающееся место на груди были тоже из шёлка, но двуцветного: желто-красного. Ада лишь мельком взглянула на широкие, очень длинные штаны из очень грубой ткани. Ткани, когда-то выкрашенной в ярко-синий цвет, но теперь выгоревшей почти до голубого, а местами даже до белого.
"О! джинсики...Правда примитивные...".
Хмыкнула вновь и провела рукой по широкому поясу из толстенной темно-коричневой кожи. Пояс имел очень крупную бляху из желтой меди, прикрывавшую причудливый механизм застежки. Такого принципа застегивания Ада раньше не видела. Рисунок бляхи тоже был абстрактный, но не как на пуговицах, а в виде четырех стрелок, соединенных началами под прямым углом к ближайшей и двух тонких колец, наложенных на стрелки сверху. Последним в принесенном Кенхом произвольном наборе были широченные ярко-красные кожаные сапоги с мягкой подошвой из коричневой кожи и со столь высокими голенищами, что те заканчивались чуть ниже того места, где у Ады заканчивались бедра и начинался таз. Ада нахмурилась, еще раз оглядела все тряпки, шумно выдохнула. Такая подачка испортила ей настроение своей негармоничностью, неудобностью и нелепостью. Ни что из принесенного её не впечатлило, только разозлило.
— Ты издеваешься? — возмутилась Ада, развернувшись к тому.
— Да, но только не над тобой — слегка отстраненно ответствовали ей.
— А мне кажется, что именно надомной и именно сейчас.
— Кажется — креститься надо.
— А может просто кому-то руки подровнять до локтей? — придав лицу миловидное выражение, предложила она.
— Может тебе и надо... — оценивающе прошолся по ней взглядом, но оценивал он не физические данные, а что-то другое.
И Ада это чувствовала.
— А может это тебе их пообрубать надо?
Кенх усмехнулся.
— Я не вор.
— Зато нахал.
— А тебе то что?
— Ничего. Просто я не клоун, чтобы в такой одежде ходить.
— Но эльфийское платье ты же надела?...
— Одно дело — надеть платье, когда ты полностью наг и замерз, и совсем другое — вырядиться в синие штаны, зеленую куртку, сиреневую рубашку, красные сапоги и жёлтый плащ, чтобы проехать по городу, когда есть масса других вариантов одежды.
— А чем тебе эта одежда не нравится? — похоже, он обиделся.
— Тем, что если я повешу на спину табличку, с надписью крупными жирными красными буквами: "вампир", "демон", "меняла" или что-либо ещё подобное, ровно как и мишень для стрельбы — это будет гораздо безопаснее прохода по улицам в таких шмотках.
— Что за чушь...
— Давай проверим! — Ада принялась переодеваться в предложенный Кенхом "костюм".
"Интересно, а какой смысл в сапогах высотой до зада при широченных штанах со штанинами до стоп?" — с усмешкой подумала она, разворачивая аккуратно штанины поверх голенищ.
— Сапоги великоваты размеров на пять в ширину, не смотря на то, что одеты на нормальную обувь, — констатировала она с ударом на слово "нормальную", аккуратно сворачивая платье.
Факел выполз из-под перины кровати, зевнул и вскарабкался Аде на грудь. Ада на него внимательно посмотрела и расплылась в широкой улыбке.
— Теперь понятно, кто мне всю ночь спать не давал...— сказал Кенх.
— Клопы.
— ЧТО?!?!?!
— Возможно, ты усердно ворочался, из-за того, что матрасик не пуховый, а клоповый. Факел решил подкрепиться среди ночи и полез охотиться на этих паразитов, но ты всю ночь вертелся и стонал, даже когда этот милый драконенок выгнал из постели всех жуков. Кстати, что такое: "...хесонт миран-го, хесонтеп...".
— Не твое дело! — отрезал маг.
— А что тогда моё дело, если не жажда знаний?
— Война, убийство, власть и так далее!
— Большое пасибо, как-нибудь обойдусь, — она попыталась скрыть отвращение, оставив только сарказм.
