"Рассказ Зои" (Война старика 4)

— В моей колонии две с половиной тысячи человек, — ответила я.

— Столько же обинян погибло, чтобы доставить меня сюда, — сказал консу.

— Я не знала, что так получится, — пожалела я. — Я бы не просила об этом.

— Это так? — спросил консу. Он пошевелился и придвинулся ко мне. Я не отступила. — Я не верю тебе, человек. Ты глупа и невежественна, это совершенно очевидно. И все же я не могу поверить, что даже ты не понимала, о чем просишь обинян, когда потребовала от них прийти к нам ради тебя. Ты требовала помощи от обинян, потому что могла. И потому что могла, ты не спросила о цене. Но ты должна была знать, что цена будет высока.

Я не знала, что на это сказать.

Консу отступил назад и, казалось, рассматривал меня, как забавное насекомое. — Меня заинтересовала твоя капризность и бессердечие по отношению к обинянам, — высказался он. — Как и тот факт, что обиняне готовы пожертвовать собой ради твоих прихотей, несмотря на то, что ты о них не заботишься.

Я сказала то, о чем, как я знала, буду сожалеть, но ничего не могла с собой поделать. Консу проделал действительно отличную работу, давя на мои слабые места. — Забавно слышать это от представителя расы, которая наделила обинян интеллектом, но не сознанием, — произнесла я. — Раз уж мы заговорили о капризности и бессердечии.

— А-а. Да, верно, — вспомнил консу. — Обинянин рассказал мне об этом. Ты дочь человека, который создал машины, позволяющие обинянам играть с сознанием.

— Они не играют в это, — защищала их я. — У них оно есть.

— И то, что они делают, ужасно, — сказал консу. — Сознательность — это трагедия. Она уводит всю расу от совершенства, заставляет ее растрачивать свои усилия на индивидуальные и бесполезные усилия. Наша жизнь, как консу, посвящена тому, чтобы научиться освобождать свою расу от тирании эго, выходить за пределы самих себя и тем самым продвигать нашу расу вперед. Именно поэтому мы помогаем вам, младшим расам, продвигаться вперед, чтобы вы тоже могли со временем освободиться.

Я прикусила губу, услышав это. Консу иногда спускались в человеческую колонию, стирали ее и всех, кто в ней находился, с лица планеты, а затем ждали, пока силы колониальной обороны придут и сразятся с ними. Для консу это была игра, насколько мы могли судить. Утверждать, что они делали это ради нашей пользы, было бы, по меньшей мере, извращением.

Но я пришла сюда, чтобы попросить о помощи, а не обсуждать моральные принципы. Однажды меня уже подставили. Я не смела допустить, чтобы это повторилось.

Консу продолжал, не обращая внимания на мои личные переживания. — То, что вы, люди, сделали с обинянами, является насмешкой над их потенциалом, — говорил он. — Мы создали обинян, чтобы они были лучшими среди всех нас, единственной расой, не обладающей сознанием, единственной расой, свободной следовать своему предназначению как расы с первых шагов. Обиняне должны были стать тем, к чему мы стремились. Видеть, как они стремятся обрести сознание, — все равно что видеть, как существо, способное летать, стремится барахтаться в грязи. Наделив обинян сознанием, твой отец не оказал им никакой услуги, человек.

Я постояла так с минуту, пораженная тем, что этот консу буднично рассказывал мне то, ради чего много лет назад обиняне пожертвовали половиной своего населения, но чего так и не услышали. Консу терпеливо ждал моего ответа. — Обиняне не согласятся с этим, — отметила я. — И я тоже.

— Конечно, не согласятся, — сказал консу. — Их любовь к своему сознанию — это то, что заставляет их делать для тебя все возможное. Это и тот факт, что они решили почтить тебя за то, что сделал твой отец, даже если ты не приложила к этому руку. Эта слепота и благородство удобны тебе. Это то, что ты используешь, чтобы заставить их делать то, что ты хочешь. Ты ценишь их сознание не за то, что оно дает им. Ты ценишь его за то, что оно позволяет тебе делать с ними.

— Это неправда, — возмутилась я.

— Действительно, — сказал консу, и я услышала насмешливые нотки в его голосе. Он снова пошевелился. — Очень хорошо, человек. Ты попросила меня помочь тебе. Возможно, я так и сделаю. Я могу предложить тебе дар, в котором консу не отказывают. Но эта услуга не бесплатная. За нее придется заплатить.

— Какую цену? — спросила я.

— Сначала я хочу, чтобы меня развлекли, — сказал консу. — Поэтому предлагаю тебе сделку. У тебя есть несколько сотен обинян. Выбери сотню из них любым удобным для тебя способом. Я попрошу консу прислать сотню наших людей — осужденных, грешников и других, кто сбился с пути и хотел бы попытаться искупить свою вину. Мы натравим их друг на друга, на смерть.

— В конце концов, победа будет за одной из сторон. Если она будет за тобой, я помогу тебе. Если за мной, я этого не сделаю. А затем, вдоволь повеселившись, я отправлюсь дальше, чтобы продолжить свой смертный путь. Я сейчас позвоню консу. Давай договоримся, что через восемь часов мы начнем представление. Надеюсь, у тебя будет достаточно времени, чтобы подготовить своих любимцев.

* * *

— У нас не будет проблем с поиском сотни добровольцев среди обинян, — сказал мне Док. Мы с ним находились в конференц-зале, который мне предоставил генерал Гау. Гикори и Дикори стояли за дверью, чтобы убедиться, что нас никто не потревожит. — Я подготовлю добровольцев для вас в течение часа.

— Почему вы не рассказали мне, как обиняне планировали доставить консу ко мне? — спросила я. — Здешний консу сказал мне, что сотни обинян погибли, чтобы доставить его сюда. Почему вы не предупредили меня, что это может случиться?

— Я не знал, каким образом мы попытаемся привлечь внимание консу, — ответил Док. — Я отправил ваше требование вместе со своим собственным согласием. Я не принимал участия в принятии решения.

— Но вы знали, что это может случиться, — подчеркнула я.

— Как член совета, я знаю, что консу находились под нашим наблюдением, и что были планы найти способы снова поговорить с ними, — уточнил Док. — Я знал, что это был один из таких планов.

— Почему вы мне не сказали? — повторила я.

— Я говорил вам, что попытка поговорить с консу обойдется дорого, — сказал Док. — Такова была цена. В то время цена не казалась вам слишком высокой.

— Я не знала, что это будет означать гибель сотен обинян. Или что они просто будут продолжать бросаться на линию огня консу, пока ему не станет достаточно любопытно, чтобы остановиться. Если бы знала, то попросила бы вас попробовать что-нибудь другое.

— Учитывая то, что вы от нас требовали, и время, в течение которого мы должны были это сделать, ничего другого не оставалось, — заметил Док. Он подошел ко мне и развел руками, как будто пытался заставить меня увидеть что-то важное. — Пожалуйста, поймите, Зоя. Мы уже давно планировали подать петицию консу, который находится на смертном одре, и у нас были на то свои причины. Это была одна из причин, по которой мы вообще смогли выполнить ваше требование. Все уже было готово.

— Но это было мое требование, которое убило их.

— Это не ваша вина, что консу потребовал их смерти, — сказал Док. — Обиняне, участвовавшие в операции, уже знали, что требуется, чтобы привлечь внимание консу. Они уже были готовы к выполнению этой задачи. Ваша просьба изменила только сроки и цель их миссии. Но те, кто участвовал, сделали это добровольно и понимали причину, по которой они это сделали. Это был их выбор.

— Они все равно сделали это, потому что я не думала о том, о чем прошу.

— Они сделали это, потому что вам требовалась наша помощь, — заверил Док. — Они сочли бы за честь сделать это для вас. Так же, как те, кто сейчас будет сражаться за вас, сочтут это честью.

Я посмотрела на свои руки, стыдясь смотреть на Дока. — Вы заявили, что уже планировали обратиться с петицией к консу, отправляющемуся на смертный путь, — напомнила я. — О чем вы собирались спросить?

— О понимании, — сказал Док. — Чтобы узнать, почему консу скрывали от нас сознание. Знать, почему они решили наказать нас его отсутствием.

Я посмотрела на него. — Я знаю ответ, — заявила я и рассказала Доку, что консу поведал мне о сознании и почему они решили не передавать его обинянам. — Не уверена, что это был тот ответ, который вы искали, — сказала я. — Но это то, что сказал мне консу.

Док ничего не сказал. Я присмотрелась к нему повнимательнее и увидела, что он дрожит. — Вот незадача, — сказала я и встала со стула. — Я не хотела вас расстраивать.

— Я не расстроен, — заявил Док. — Я счастлив. Вы дали нам ответы на вопросы, которые мы задавали с тех пор, как существовала наша раса. Ответы, которые консу сами бы нам не дали. Ответы, за которые многие из нас отдали бы свои жизни.

— Многие из вас отдали свои жизни за них.

— Нет, — возразил Док. — Они отдали свои жизни, чтобы помочь вам. Никто не ожидал какой-либо компенсации за эту жертву. Они поступили так, потому что вы требовали этого. Вы не обязаны были ничего давать нам взамен. Но вы дали нам этот ответ.

— Не за что, — сказала я. Мне стало неловко. — Ничего особенного. Консу только что сказал это мне. Я просто подумала, что вам следует знать, что он сказал.

— Подумайте, Зоя, ведь то, о чем, по вашему мнению, мы должны знать, было тем, что другие сочли бы таким, что может повлиять на нас, — подчеркнул Док. — Что они продали бы это нам или отказали в этом. Вы отдали это знание добровольно.

— После того, как я сказала вам, что нуждаюсь в вашей помощи и отправила сотни обинян умирать, — ответила я и села обратно. — Не делайте из меня героиню, Док. Я сейчас не чувствую себя ею.

— Мне жаль, Зоя, — посочувствовал Док. — Но если не хотите быть героиней, то, по крайней мере, знайте, что вы не злодейка. Вы наш друг.

— Спасибо, Док, — сказала я. — Это немного помогает.

Док кивнул. — Теперь я должен отправиться на поиски сотни добровольцев, которых вы ищете, — заявил он, — и рассказать совету о том, чем вы поделились со мной. Не волнуйтесь, Зоя. Мы вас не разочаруем.

* * *

— Это то, что я приготовил для вас в срочном порядке, — сказал генерал Гау. Он обвел рукой огромный грузовой отсек космической станции. — Эта часть станции построена совсем недавно. Мы еще не использовали ее для перевозки грузов. Думаю, она подойдет для ваших целей.

Я уставилась на необъятное пространство. — Думаю, да, — согласилась я. — Спасибо, генерал.

— Это меньшее, что я мог сделать, — сказал генерал Гау. — Учитывая, как вы помогли мне совсем недавно.

— Спасибо, что не обвиняете меня во вторжении консу, — поблагодарила я.

— Напротив, оно принесло пользу, — сказал Гау. — Оно остановило битву вокруг космической станции до того, как та стала по-настоящему ужасной. Экипажи-предатели предположили, что я вызвал эти корабли для помощи. Они сдались прежде, чем я смог изменить это впечатление. Вы помогли мне подавить восстание почти до того, как оно успело начаться.

— Пожалуйста, — сказала я.

— Спасибо, — в свою очередь поблагодарил Гау. — Теперь, конечно, я бы хотел, чтобы они ушли. Но, насколько я понимаю, они присутствуют для того, чтобы убедиться, что мы не наделаем глупостей с нашим гостем консу, пока он здесь. Корабли — беспилотные истребители, вообще без экипажа, но это технология консу. Я не думаю, что если бы они открыли по нам огонь, у нас было бы много шансов. Так что на данный момент у нас здесь вынужденный мир. Поскольку это работает на меня, а не против меня, я не должен жаловаться.

— Вы узнали что-нибудь еще о Нербросе Эсере и его планах? — спросила я. Мне больше не хотелось думать о консу.

— Да, — подтвердил Гау. — Лернин весьма откровенен сейчас, когда пытается избежать казни за государственную измену. Это стало прекрасным стимулом. Он рассказал мне, что Эсер планирует захватить Роанок с небольшим отрядом солдат. Идея в том, чтобы показать, что он может взять с сотней солдат то, что я не смог взять с четырьмя сотнями боевых крейсеров. Но, боюсь, "взять" — неподходящее слово для этого. Эсер планирует уничтожить колонию и всех, кто в ней находится.

— Таков был и ваш план, — напомнила я генералу.

Он кивнул головой, как я предположила, в знак согласия. — Надеюсь, вы уже знаете, что я предпочел бы не убивать колонистов, — сказал он. — Эсер не намерен предлагать такой вариант.

Я прокрутила в голове эту информацию. — Когда он нападет? — спросила я.

— Думаю, скоро, — ответил Гау. — Лернин не считает, что Эсер уже собрал свои войска, но это неудавшееся покушение заставит его действовать скорее раньше, чем позже.

— Вот здорово, — приуныла я.

— Еще есть время, — обнадежил Гау. — Не теряйте надежды, Зоя.

— Я еще не теряю, — заверила я. — И у меня еще много всего на уме.

— Вы нашли достаточно добровольцев? — спросил Гау.

— Да, — сказала я, и мое лицо напряглось, когда я это сказала.

— Что не так? — спросил Гау.

— Один из добровольцев, — сказала я и замолчала. Попробовала еще раз. — Один из добровольцев — обинянин по имени Дикори, — пояснила я. — Мой друг и телохранитель. Когда он вызвался, я сказала ему "нет". Потребовала, чтобы он забрал свое предложение обратно. Но он отказался.

— Добровольное участие в этом может быть очень полезным, — сказал Гау. — Вероятно, это побудило других сделать шаг вперед.

Я кивнула. — Но Дикори все еще мой друг, — сказала я. — Все еще моя семья. Может быть, это и не должно иметь значения, но все равно имеет.

— Конечно, это важно, — сказал Гау. — Причина, по которой вы здесь, заключается в том, чтобы попытаться уберечь людей, которых вы любите, от страданий.

— Я прошу людей, которых не знаю, пожертвовать собой ради людей, которых знаю, — сказала я.

— Вот почему вы просите их стать добровольцами, — сказал Гау. — Но мне кажется, что причина, по которой они идут добровольцами, — это вы.

Я кивнула, посмотрела на отсек и представила себе предстоящую битву.

* * *

— У меня к тебе предложение, — сказал мне консу.

Мы с ним сидели в операционном центре грузового отсека, на высоте десяти метров над полом отсека. На полу находились две группы существ. В первой группе были сто обинян, которые вызвались сражаться за меня. В другой группе были сто преступников консу, которым предстояло сразиться с обинянами за шанс восстановить свою честь. Консу выглядели пугающе большими рядом с обинянами. Состязание представляло собой модифицированный рукопашный бой: обинянам разрешалось пользоваться боевыми ножами, в то время как консу с их режущими "предплечьями" сражались голыми руками, если, конечно, можно называть "голыми руками" две острые как бритва конечности их тел.

Я уже начала беспокоиться о шансах обинян.

— Предложение, — повторил консу.

Я взглянула на консу, который сам по себе почти заполнил собой операционный центр. Он был уже там, когда я поднялась; я не совсем поняла, как он проник через дверь. Мы были там вместе с Гикори, Доком и генералом Гау, который взял на себя обязанности официального арбитра поединка.

Дикори был на полу. Готовясь к бою.

— Тебе интересно это услышать? — спросил консу.