Нет, я их в чём-то понимала. Сама не устояла перед очарованием такого же. Но эта любовная лихорадка сейчас приносила одни неприятности. И самим юным красавицам, и объекту их коллективной страсти.
Лидировала в схватке за сердце императорского наследника Лиша. Джин был очарован ей с детства. Но именно это заставляло его сейчас отталкивать девушку.
Как можно обречь любимую на судьбу наложницы Императора?
Он знал, чего ей будет стоить эта любовь и не мог принять такую жертву. Пока. Но ему придётся. Рано или поздно. Потому что только Лиша сможет стать ему опорой и не пожалеть о своём выборе.
Киан во сне тянется ко мне, прижимает, словно боится потерять. А почему "словно"? Он, и правда, боится.
И я боюсь.
Потому что за эти годы так привыкла к его постоянному присутствию рядом. Не представляю себе, как смогу засыпать по ночам одна.
Но выбора у нас, на самом деле, нет. По приказу Императора мы с Джиндзиро обязаны вернуться в Золотой Город.
Нам надлежит принять участие в праздновании двадцатого года правления Императора Исао. Такое событие не может пройти без сына и брата нынешнего правителя.
А блудной восьмой наложнице предстоит занять своё законное место среди "сестёр", коих у меня сейчас тридцать пять. Четверо умерли. Как умерло и бессчётное количество братьев и сестёр Джина.
Сейчас жив второй принц, рождённый Шанэ. И третий принц — сын наложницы Сян. Говорят, они очень больны, хоть и любимы отцом. Но почти никто уже не верит в то, что их может ждать императорский венец.
Сейчас всё делают ставки на четырнадцатого принца, сына наложницы Эйран — любимой наперсницы Императрицы. Потому что мальчик в свои девять лет, относительно, здоров, проявляет стремление к учёбе. А клан Маоран богат и влиятелен.
Но есть в Золотом Городе ещё одна женщина — единственная наложница первого ранга. Ей стала Инис. Та самая девушка, которой я подарила шпильку после ее первой ночи с Императором. Она родила двенадцатого и шестнадцатого принцев. Злые языки поговаривают, что господин лишь после рождения второго сына перестал на неё гневаться, и она начала выходить из его покоев без синяков. Клан её семьи был не столь могуществен. Но то, что оба её сына были живы, заставляло многих присматриваться к ней. Хлебнув боли и унижений, эта женщина наслаждается своей властью в гареме. Ведь сейчас она — старшая среди наложниц и первая после Императрицы
Из всех же дочерей Исао в живых сейчас оставалась лишь пятнадцатая принцесса — дочь наложницы Баолинь. По слухам, красивую девочку очень любят и отец, и бабка, что позволяет сестрице Шена оставаться среди любимиц Императора, несмотря на свой, далеко, не юный возраст.
Все эти люди ничего не делали, пока мы были далеко. Но вряд ли стоит ждать чего-то хорошего от этих ядовитых цветов императорского сада. Особенно, когда они увидят Джиндзиро и поймут, что напрасно надеялись на хрупкость его здоровья.
За годы, проведённые на Юге, я... нет, не разучилась быть осторожной. Просто, привыкла к покою и не хочу возвращаться в то проклятое место. Но должна. Чтобы защитить сына.
Лисёнок, ставший Лисом, говорит, что моё возвращение в то жуткое место не будет долгим. Что смерть Исао не заставит себя ждать. А после я буду свободна.
Но я знала, что всё равно не смогу выйти замуж за мужчину, которого люблю. Потому как такое не пристало Императрице. И пусть мне эта роль не нужна. Это ничего не изменит. То есть изменит, конечно, но вряд ли для меня.
— О чём ты думаешь? — сонно шепчет мне в ухо Киан. — И почему не спишь?
— О тебе. О Лисе. О том, какой приём ждёт нас в Золотом Городе.
— Всё будет хорошо. Веришь?
— Нет. Не будет. Или будет, но, далеко, не всё.
— Исао кашляет кровью и не может есть твёрдую пищу из-за язв во рту. Он, действительно, умирает. Об этом знает весь Золотой Город. Но никто не смеет говорить о таком своему Императору. Моего любезного брата пытаются лечить. И лекари, даже, обещают, что он доживёт до ста лет, если будет принимать настои и эликсиры.
В голосе Киана слышится едва различимое злорадство. Впрочем, он в своём праве, а я не слишком далека от его точки зрения. Умирает? Туда ему и дорога. Это биологический отец моего ребёнка? И что? Это не делает его ни хорошим человеком, ни достойным правителем.
— Единственное, кто беспокоит меня — это Лис, — голос моего мужчины звенит сталью. — Я боюсь, что он решит, несколько, поторопить события.
— Он осторожен и не сделает ничего такого.
— Наш сын всего лишь скормит Исао той самой скверне, о которой так часто говорит. А потом займёт трон.
— Исключать этого нельзя. Но скоропостижно скончавшийся Император и отсутствие иных дееспособных наследников нужного возраста играют нам на руку. Джиндзиро единственный сейчас, кто сможет взять власть.
— Я с этим не спорю. Но прежде следует заручиться поддержкой влиятельных родов. А на это нужно время. Будет неплохо, если Император отойдёт в чертоги предков хотя бы дней через сто после нашего возвращения в столицу.
— Не станет угрожать тем, кого наш мальчик считает своей семьёй, то и двести дней проживёт, если на то будет воля Богини. Ты же знаешь, что Джин добрый.
Только оба мы понимаем, что не удержится Исао. Да, конечно, не хотелось бы спешить. Спешка рождает ошибки. Исао должен стать неспособным к управлению государством, в идеале слечь с горячкой или почечными коликами до того, как успеет отослать Киана. Потому что не можем мы лишиться такого щита, как единственный брат Императора. Но скверна не подчиняется Джиндзиро. Мой сын, по его словам, может лишь свернуть полог благословения Алой Богини, который дарует правителю императорским венцом — древней реликвией, созданной ещё Инлуном Золотым Драконом в незапамятные времена. Но как это будет выглядеть на практике, кто ж подскажет? Наверное, лишь старый лис Аки-Инара Ниэлон, если пожелает почтить нас своим визитом.
Надеяться на лучшее можно. Однако, стоит готовиться к худшему. Так оно надёжнее.
Поэтому и летят уже письма вежливости всем высоким родам столицы, подписанные рукой пятого принца. Пишут южные чиновники своим родственникам, друзьям и знакомым, рассказывая о том, что пятый принц последние десять лет ни в игрушки играл, а под руководством брата Императора постигал сложную науку управления государством. Что юноша умён и своими силами сдал государственный экзамен, позволяющий получить государственную должность при дворе Наместника. И это в неполные шестнадцать лет. А чтобы сомнений у подданных не было, надзирать за экзаменом и увидеть работу юного принца дозволено было всем, кто того желает.
То ещё шоу было. Шен чуть не надорвался, организовывая всё по высшему разряду. Хорошо хоть с самим экзаменом хитрить не пришлось. Наш умница-Джин всё сдал сам. Как и Геро. А вот близнецы провалились. Не то, чтобы с треском. Для молодых людей, только шагнувших из детства в пору юности, результат был даже неплох. По крайней мере, Шен не ругался.
Ашуро Тайлин — родной дядя Киана, пару раз приезжавший на Юг сам, несколько раз отправлявший к нам сыновей. И сейчас он в своём столичном особняке встречает дорогих гостей. Его столы ломятся от изысканных блюд. Но вина друзьям его рода не наливают, подавая лишь дорогой чай. Ибо разговоры там ведутся особые. О том, что Император нынешний, дай ему Богиня долгих лет жизни, в последний год совсем забросил дела государственные, ввиду дурного самочувствия. И старшим сыновьям надлежало бы делами государственными заняться. Но второй и третий принцы уже несколько месяцев не покидают своих покоев. И говорят: с постели почти не встают. А без целителя даже по малой нужде не идут. Куда уж им взять на себя тяжкое бремя власти? Особенно, если вспомнить, что в учёбе они не слишком были успешны, несмотря на все свои несомненные таланты. Да есть двенадцатый, четырнадцатый и шестнадцатый принцы. Но никому из них даже и десяти лет не минуло. Дети. Не известно ещё, что из них выйдет. Да и доживут ли они, хотя бы, до четырнадцати?
А вот пятый принц... этот достойный юноша уже вошёл в возраст. Живо интересуется всем от налоговой системы до строительства дорог. Но, главное, Его Высочество отличается лёгким нравом и отменным здоровьем. Господин Ашуро самолично видел, как юноша по утрам ледяной водой обливается. Зимой. Пусть зимы на Юге и мягкие, но всё же.
Пять — число благоприятное. И имя у принца, тоже, счастливое. Разумеется, господин Ашуро его знает. Ведь в последние годы воспитанием мальчика занимался его родич — принц Киан. Но называть его мы не будем, чтобы отвести беду. На всякий случай. Хотя и не верится, что с таким именем, отгоняющим всякое зло, эта беда возможна.
Ах, как же отрадно, что юный наследник возвращается в Золотой Город и все присутствующие здесь смогут сами удостовериться в правдивости слов хозяина этого дома.
Глава 39
Я так и не смогла сомкнуть глаз той ночью и, просто, ждала рассвета. А когда он забрезжил на горизонте, встала с мягкой постели и подошла к окну.
Ветер доносил до меня запах вечно свободного моря.
Солнце манило светом истинного золота.
— Вот же неугомонные дети, — улыбнулся Киан, обнимая меня со спины. И когда только проснулся? — Опять на крышу лезут — встречать рассвет. И ладно бы только мальчишки. Ну, куда он ни свет ни заря девчонок потащил? Но, ладно, старшие девочки. Что там делает Мей?
Я проследила за взглядом моего мужчины и улыбнулась. Вся разношёрстная стайка Лиса на месте. Как же хорошо, что они есть друг у друга.
— Это последний рассвет их беззаботного детства. Завтра на это уже не будет времени. Мы отправимся в путь задолго до восхода солнца.
— Я боюсь. Марина, десять лет назад я не боялся ни жизни, ни смерти. А сейчас, когда вижу их... с ума схожу. Что будет с Джином, когда он потеряет кого-то из них?
— Если потеряет, — пытаюсь поправить Киана я, но он лишь отмахивается. Для него нет никакого "если". Подход, конечно, пессимистичный, но что делать? Такой у него жизненный опыт. — Мы постараемся защитить всех. Мальчики будут в твоей свите. Мияри и Раяну представим, как моих служанок. Лиша в это время погостит у родителей Рии.
— Что он сделает, если Шанэ всё-таки доберётся до и Лиши? Ей не впервой убивать.
— Джин этого не допустит. Мы растили сына, прекрасно понимая с чем он столкнётся на пути к трону.
— В пятнадцать лет я сам был наивным глупцом. А сейчас могу лишь надеяться, что в достаточной степени подготовил этого ребёнка к жизни.
Я поворачиваюсь лицом к Киану и крепко обнимаю его за талию. Мне хочется утешить его. Но это невозможно. Слова не способны снять столь тяжелый камень с его души.
— Мы должны верить в него. Мой любимый, мой самый замечательный, верить. Это сложно, но такова судьба всех хороших родителей.
— Я почти готов стать плохим отцом. Запереть. Спрятать. И никогда не позволять ему переступить порог этого проклятого дворца.
— Сбежит, — упираюсь лбом в его плечо. А в процессе побега устроит всем себе и нам кучу проблем. Можно подумать, ты не знаешь нашего Лиса. Я понимаю. Я, правда, всё понимаю твои опасения. Но сейчас мы должны поддерживать его, а не трепать ему нервы. Давай я заплету тебе волосы? Или займёмся чем-нибудь поинтереснее? В дороге нам, явно, будет не до этого.
Киан улыбнулся и поцеловал меня в макушку.
— Я люблю тебя, Марина. Я так люблю тебя. За то, что ты — это ты.
— И я тебя люблю. Всё будет хорошо. Поверь мне. Просто, поверь. Всё, обязательно, будет хорошо.
Наш последний день в месте, который мы привыкли считать домом прошёл в глупой суете и мелочных заботах. Мы готовились к отъезду заранее, но разве можно предусмотреть всё?
Дворец наместника Юга провожали нас гордо развевающимися стягами на белых стенах.
А люди махали вслед медленно удаляющейся процессии. Здесь было целое море людей, которые решили проводить своих принцев.
Киана очень уважали. И это уважение распространялось, поначалу на юного императорского наследника. Потом эти люди узнали самого Лиса. Ведь Джин был добр, умён и понимал нужды простого народа. Немалую роль в последнем сыграл аскетичный образ жизни принца.
А что? Я с самого начала не планировала воспитывать белоручку. Постель он стелет себе сам. Может поесть приготовить. Штаны зашить. Полы помыть. Зато остальные дети были, как шелковые. Если настоящий принц считает, что нет урона его чести в том, чтобы плац мести наравне со всеми, то им, тем более, не пристало нос воротить.
До моря мы добрались всего за несколько дней.
— Эти сорванцы всё никак не успокоятся? — простонал Шен, зажмуриваясь. К его морской болезни сейчас прибавилась головная боль, что, несколько, портило его, и так, не идеальный характер.
— Плавание полезно для здоровья, — наставительно произнёс Лей. — А зависть — крайне вредна. Провоцирует разлив желчи. Продолжишь ею плеваться, устрою, чтобы ты принял морские ванны вместе с пятым принцем.
— Не советую, — улыбнулся Киан. — Вода после шторма ледяная. Ещё и его придется от простуды лечить.
— Вылечу. А почему "ещё и его"? Девочки умные. Они в воду, не лезут. А мальчишки... да ничего им не сделается. Они, что зимой, что летом в реке купаются.
— Мы скоро прибудем, — обрываю их перепалку я. — Шен, ещё не поздно...
— Нет, — взрывается мужчина. — Оставить под крылышком Алии Аю и Рию с детьми — это разумно. Но я сам прятаться не буду.
— Твоя сестра сейчас в фаворе у Императора. Как же. Мать единственной принцессы. А вместе с ней ваш отец. Не думаю, что он встретит тебя с должной радостью. Скорее, попытается убить, чтобы не мешал любимым сыновьям. Не хочешь прятаться, Богиня с тобой. Но можешь хотя бы не лезть на рожон? Не давать нашим врагам такого козыря, как твоя жизнь?
— Он будет проявлять благоразумие, — с нажимом сказал Киан. — А если не будет, сам лично свяжу и на конюшне запру. Слово даю. Ты же понимаешь, Ишикара, что я слов на ветер не бросаю?
Насмешливо смотрю на Шена. Да, у моего мужчины слова с делом никогда не расходятся. Если пообещал взрослого мужика запереть, как щенка нашкодившего, запрёт. И будет любимый наставник пятого принца сидеть на конюшне, сходя с ума в полном неведении.
Вечером, когда шум затих и все отправились спать, я вышла на палубу подышать свежим воздухом и вспомнить наше путешествие на Юг. То безумное ощущение счастья и свободы, когда мы вырвались из удушливой клетки Золотого Города.
Странно, но в последнее время я почти перестала вспоминать свою жизнь в родном мире. И мысли мои всё чаще возвращаются к тому, что было со мной на Альтее. А место, в котором я провела детство, словно бы, стёрлось из моей памяти.
— Мам, — окликнул меня Джин, когда я смотрела на отблески звёзд в темной воде.
— И тебе сегодня не спится? — улыбаюсь и глажу его по плечу. Какой же он уже большой.
— Я хочу поговорить. Давно хочу. Но, вот как-то повода не было.
— О чём, мой хороший?
— Ты знаешь, кто я такой?
— Мой сын. Пятый принц. Будущий правитель Империи. А что, есть сомнения по данным пунктам?
