Принцесса в Академии. Том 1

Я отвернулась и незаметно извлекла часть тестовых образцов. Пробную порцию я успела подсыпать ещё до того, как наш заказ был готов.

Первым испытуемым стал ни о чем не подозревающий 'дипломат'. Он ненадолго выпустил из рук стакан и отвернулся к товарищу. Следующий глоток был уже приправлен фисташками. Студент собирался снова обратиться к другу, но тут его брови удивленно взлетели. Он покончил с коктейлем одним глотком, с удовольствием вытер усы и хлопнул донышком по стойке:

— Повтори-ка друг!

— Сейчас сделаем, — отозвался официант и подтолкнул к нам напитки.

Задача оказалась проще, чем я предполагала. Существенно облегчало её то, что внимание участников вечеринки оказалось полностью поглощено разговорами и музыкой. Конечно, без помощи Эмилии пришлось бы труднее.

Правда, был один момент, когда я жутко испугалась: повернувшись после очередного ловкого фокуса, я поймала на себе пристальный взгляд пожилой дамы. Она выросла у барной стойки буквально из ниоткуда. Сухощавая и необычайно высокая для женщины, одетая не по погоде в длинное темное манто с воротом из черной лисицы. Волосы, невзирая на лета, белокурые, а не седые, и уложены аккуратными кудряшками. Она смотрела на меня, не отрываясь, и смутно кого-то напоминала. В первую секунду я подумала, что она всё видела и сейчас поднимет шум. Но она лишь прищурилась, вынула изо рта трубку, выпустила в воздух стаю оранжевых колечек и снова закусила мундштук.

Когда я повернулась в следующий раз, она уже исчезла.

Очень скоро, благодаря невинным ухищрениям, коктейли всех принцев, сидевших у бара (а их было не меньше двух дюжин), дополнились новым ингредиентом, не включенным в изначальную рецептуру. За пять минут ни один подопытный не проявил признаков аллергии, зато половина повторила заказ.

Глава 20

про две новые пары и бешеные нотки

Градус веселья на вечеринке меж тем нарастал: со сцены лились зажигательные мотивы, и вскоре в центре зала образовалась площадка для танцев.

Рядом о стойку облокотился Робин.

— Добрый вечер, девушки.

Эмилия с ним сердечно поздоровалась — оказалось, что они знакомы.

— Вы ведь не сдадите меня? — уточнила я.

— Только если вы не сдадите меня, — усмехнулся он и тронул сережку-скелетика. — У вас всё хорошо? Случайно не видели в зале ничего, что потребовало бы моего вмешательства?

Мы энергично замотали головами.

— Ничего такого.

— Всё отлично.

— Хорошо.

— Лучше не бывает.

— Веселимся вовсю.

Не хватало ещё, чтобы кому-нибудь из принцев поплохело прямо сейчас, в присутствии лекаря.

Не думай об этом, Ливи, не думай, потому что то, о чем много думаешь, сбывается! Небольшая поправочка: правило распространяется только на неприятности.

Но Робин, наверняка, не станет здесь задерживаться и, убедившись, что всё в порядке, продолжит свой лекарский круиз...

— Вот и славно, — сказал он, устраиваясь поудобнее. — Мм, а отсюда отличный обзор!

Я нервно оглядела вереницу принцев у бара, но, кажется, никто не собирался синеть и падать со стула, захлебываясь пеной. Один правда поперхнулся вишенкой, но мгновенно излечился после точного удара меж лопаток.

Бармен, похоже, разделял мои чувства: Робин занимал место у бара, но от напитка отказался.

— Вот вы где! — Из толпы нам навстречу вынырнула мадам Гортензия. Выглядела она превосходно: глаза сияют, в волосах невесть откуда взялся цветок. — Ну, что вы здесь стоите, девочки, пропускаете самое интересное. Там уже начались танцы!

Меня осенило.

— Мадам Гортензия, позвольте представить вам профессора травоведения, Робина ээ...

— Просто Робин, — немедленно откликнулся он. — Значит, вы и есть хозяйка 'Эсклюзив-нюх'? Рад личному знакомству.

Гномка оправила кофточку и пожала протянутую руку.

— Гортензия, взаимно. Так вы слышали о моей лавке?

— Не скромничайте. Кто в Потерии, да и во всем Затерянном королевстве о ней не слышал? Вы что-нибудь будете? — Он сделал вопросительный жест в сторону бара.

— Содовую, если можно. Чтобы освежиться после танцев.

— У мадам сегодня день рождения, — встряла я.

— Неужели? Тогда прибавьте к напитку вот тот бумажный зонтик. — Это уже бармену.

Именинница опустила голову, чтобы скрыть смущенную улыбку.

— А ещё мы празднуем новый букет, — добавила Эмилия. — Продажи начнутся завтра. Это пока строжайший секрет, но, поверьте на слово, он поразительный.

— Люблю поражаться и обожаю секреты.

Через минуту лекарь и хозяйка цветочной лавки уже вовсю обсуждали свойства корня аира, кипятясь, перебивая друг друга и не соглашаясь. И явно получая огромное удовольствие от этой беседы.

Я уже поздравляла себя с успешно проведенной операцией, но тут идиллию нарушил судорожный возглас в центре зала. Его издал студент, потянувшийся за второй порцией пунша. Секунду он в ужасе всматривался в содержимое половника, а потом выронил его и, сложившись пополам, попытался избавить желудок от только что выпитого. Видимо, тоже обнаружил ингредиент, который его не порадовал.

Робин прервал разговор с мадам и обернулся.

— Прошу меня извинить, — сказал он, неохотно поднимаясь, — долг зовет.

— Конечно, идите, — поддержала гномка. — Надеюсь, там ничего серьезного.

— Вернусь через минуту, — пообещал он и направился к пучившему глаза пареньку. Над студентом склонилась тоненькая блондинка — видимо, его подружка, и, растерянно озираясь, хлопала его по спине.

Едва Робин отошёл, лицо Эмилии застыло.

— О, нет, только не это!— тихонько воскликнула она, уставившись куда-то перед собой.

Я проследила за её взглядом и увидела Рудольфо. Он шел в сторону бара, но нас пока не заметил. Всё его внимание было поглощено висевшей на локте молоденькой гномкой — наверняка, той самой Гилотой. Хотела бы я сказать, что она и в подметки не годилась мадам, но девушка оказалась из смазливых. Тут гном отвлекся от беседы и наконец увидел нас. Я поспешно повернулась к имениннице:

— Мадам Гортензия, не хотите прогуляться в соседнюю залу? Там сегодня катают на лодочках. Видели бы вы штиблеты Перевозчика Душ...

Но она тоже заметила парочку и теперь сидела вся бледная, не отрывая от них напряженного взгляда.

— Всё в порядке, Ливи. Мне вполне хорошо и здесь.

— Надеюсь, у него хватит совести не подходить, — обеспокоенно прошептала Эмилия. — Или хотя бы не заговаривать с мадам.

У Рудольфо не хватило совести ни на первое, ни на второе.

— Гортензия, вот так встреча! Не ожидал тебя здесь увидеть.

Мадам побледнела ещё на полтона, но ответила со спокойным достоинством:

— Здравствуй, Рудольфо. Могу сказать то же самое.

— Руди, пупсичек, — вмешалась его спутница и ткнула салатовым коготком в пеструю батарею бутылок за спиной бармена. — Хочу вот тот коктейльчик!

— Сейчас всё будет, малышка. Вот, — это уже снова обращаясь к мадам, — пришёл потратить деньги на свою женщину.

Хозяйка 'Эксклюзив-нюх' скользнула чуть насмешливым взглядом по девушке — та со скучающим видом глазела по сторонам, ничуть не интересуясь беседой. Вблизи стало ясно, что она немногим старше нас с Эмилией.

— Правильно: маленьких девочек нужно...выгуливать, — сдержанно заметила она.

Заложенная в этих словах ирония дошла даже до Рудольфо. Он осклабился.

— Ну а ты, Горти, как погляжу, одна-одинешенька этим вечером? — Он самодовольно оправил жилет. — Оно и понятно: стоящие мужчины на дороге не валяются. Но ты правильно сделала, что тоже сюда выбралась. Авось, кто и подвернется. Всё же лучше, чем, как обычно, коротать вечер в лавке.

— Пупсичек, ну где мой коктейльчик?

— Я вовсе не одна... — ответила мадам в замешательстве.

— Ну да, конечно, с работницами, которыми ты платишь.

— С друзьями! — возмутилась Эмилия.

— Настоящими, — добавила я.

Но Рудольфо хмыкнул, даже не взглянув в нашу сторону.

— Я не...я вовсе... — залепетала мадам, потерянно озираясь. — То есть...я хотела сказать, что...

Внезапно за спиной Рудольфо раздался спокойный голос:

— Этот гном к тебе пристаёт, дорогая?

Там стоял Робин. Гном резко развернулся и уперся взглядом в грудь лекаря. Потом задрал голову и уперся взглядом в его щетину. Этот рубикон он уже не преодолел. Но Робин смотрел не на него, а на мадам.

Гномка сперва окончательно растерялась.

— Он...ко мне... — беспомощно повторила она, но тут же взяла себя в руки и уверенно вздернула подбородок. — Конечно, нет...дорогой. Этот гном, — пренебрежительный взгляд в сторону Рудольфо, — не моего размаха.

— Тогда, может, самая красивая женщина в этом зале согласится подарить мне танец? — Робин протянул руку.

Глаза мадам вспыхнули.

— Она...я сделаю это с огромным удовольствием, — произнесла гномка и, поднявшись со своего места, направилась к нему. Проходя мимо Рудольфо на секунду притормозила. — Ах да, держи, и тратиться на свою женщину не придётся, — сказала она и вручила ему недопитую содовую, после чего приняла руку лекаря, и оба направились на танцпол.

Рудольфо так и остался стоять, как громом пораженный, глядя им вслед и сжимая полупустой бокал.

— Кто это вообще такая, Руди? — задала первый разумный вопрос Гилота.

— Пойдём отсюда, — буркнул он и, поставив бокал на стойку, потащил её прочь.

— А как же мой коктейльчик?..

* * *

Эмилия облокотилась о стойку и придвинулась ко мне.

— А знаешь, из них получилась бы неплохая пара, — задумчиво заметила она.

Лекарь в этот момент как раз кружил мадам в танце. В памяти всплыла наша с ним первая встреча и, в частности, вырвавшаяся у него оговорка.

— У меня тоже мелькнула эта мысль... — кивнула я. — Робин хороший, но...не думаю, что, едва расставшись с Рудольфо, мадам стоит начинать отношения с любителем расхаживать по 'Шаловливым нимфам'.

— А, так ты про тот случай!

К моему удивлению, Эмилия хохотнула. А потом рассказала, в чём дело. Оказывается, у Робина непереносимость бодрящих напитков, но тем вечером в трактире ему по ошибке выдали сок с тоником. В итоге лекарь пустился в медицинский обход по близлежащим заведениям, который окончился в 'Нимфах'. Девушкам пришлось припомнить истории своих болезней за всю жизнь, начиная с кори и свинки. А под конец он исполнил со сцены песню про то, как важно следить за здоровьем.

Я испытала неожиданное облегчение: Эмилия своим рассказом стерла единственное пятнышко, мешавшее мне перевести Робина из разряда просто хороших парней в отличные.

— Знаешь... — Я ещё раз посмотрела на лихо отплясывающую пару. Они перекидывались фразами во время танца и смеялись. Мадам наклонилась ближе и отвела волосы — не расслышала его последнюю реплику. — Полностью с тобой согласна: они замечательно смотрятся. Правда, если они решат быть вместе, — я осторожно подбирала слова, — им придётся нелегко.

— Почему это? — неожиданно резко спросила Эмилия.

— Ты сама знаешь, почему. Мадам принадлежит к подземному волшебному народу, а Робин... В общем, одно дело, когда связать себя узами решают, к примеру, горные тролли и пещерные тролли, но тут совсем другая ситуация. К таким бракам всегда относятся настороженно.

— Какая глупость! — горячо возразила напарница. — Любви нет никакого дела до роста твоего супруга, как и до его крыльев, рук и копыт. Муж и жена — это ведь не яблоко и корица, чтобы идеально сочетаться.

— Мне-то ты можешь об этом не говорить, тут я на твоей стороне, — вздохнула я и решила сменить тему, видя, что разговор её расстраивает. — Ладно, давай ты лучше расскажешь, как вы с Робином познакомились. Он тебя лечил?

— Нет, не совсем. Он, можно сказать, хороший знакомый моей дальней родни. — Эмилия вот уже в который раз за вечер коснулась амулета совершенно бессознательным жестом.

— Что это? Раньше не видела его у тебя. — Я потянулась к каменному ободку, но девушка поспешно заправила его под платье.

— Ничего, так, безделушка.

— Как скажешь. — Мы помолчали. — То есть Робин почти что твой дальний родственник?

— Нет, — Эмилия покачала головой. — Не родственник, не по крови...

Подруга и раньше избегала разговоров о своей семье. Я даже не знала, кто её предки. То, что она не человеческая девушка, было ясно с самого начала.

— ...Робин — лесной эльф.

— Он кто?

Я вытаращилась, пытаясь мысленно состыковать это слово с щетиной, о которую можно спички зажигать, и устрашающим боевым арсеналом на поясе.

Эмилия расхохоталась.

— В жизни бы не догадалась, правда?

— Это уж точно!

— А ещё, ты не поверишь, но... — Она внезапно запнулась и покраснела, уставившись куда-то вперёд. Причина её смущения огибала танцплощадку, быстро пробираясь в нашу сторону.

— Простите, что так долго, — сказал Озриэль, переводя дух и пристраиваясь рядом. — Еле его нашёл. Группа репетировала перед выступлением. Сейчас будет их выход, а потом Индрик подойдёт к нам.

— Отлично, — прошептала Эмилия и опустила глаза.

Предыдущие исполнители ушли со сцены, и под сводами Шаказавра прокатился голос, пообещавший нашим костям небывалую встряску под музыку 'Бешеных ноток'.

На сцену выбежали четверо, в том числе Индрик. Все были одеты в одном стиле: камзолы и сюртуки из черной кожи с эполетами, утыканными зубами и когтями какого-то зверя, шнурованные сапоги на платформе и куча побрякушек и талисманов на шее, количеству которых позавидовала бы степная колдунья. Обилие геля на волосах наталкивало на мысль о надетых на голову ежиках.

Зал огласил восторженный вопль сотен голосов, от которого с потолка сорвался ещё десяток летучих мышей. К счастью, никто не пострадал. Среди вопивших преобладали девушки. Толпа хлынула к сцене и чуть не смела её вместе с музыкантами, но двое гоблинов-охранников сумели вовремя навести порядок, вернее, помешать вечеринке скатиться в хаос. Я заметила в первых рядах Уинни. Она пожирала глазами Индрика и вместе с остальными предавалась самозабвенному визгу, попутно отмахиваясь от подручного Марсия — уже другого. То ли первый (второй? третий?) не справился с задачей, то ли Его Высочество не удовлетворился итогами предыдущего разговора.

Зазвучавшая музыка представляла собой какую-то невообразимую смесь, впрочем, не лишенную ритма и своеобразной красоты. Я поймала себя на том, что постукиваю туфелькой в такт. Помимо мандолины Индрика, были ещё квиддера, волынка и флейта. Пальцы музыкантов то легко порхали по грифу и клапанам, то яростно обрушивались на них, то задорно и игриво дотрагивались.

Индрик взял особо замысловатый аккорд и запел. И я с трудом подавила желание присоединиться к девушкам, визжащим в первых рядах. Наверняка, в его предках отметился Гамельнский крысолов. Он пел без видимого усилия, хотя производил при этом немало рычащих, грохочущих и горловых звуков, но голос, отраженный от стен и усиленный акустикой, заставлял кончики моих пальцев подрагивать и покрываться мурашками.

Рядом тихонько покачивалась Эмилия, на добродушном лице застыл восторг пекаря, оживившего своего первого пряничного человечка.

Озриэль тронул меня за плечо и кивнул на общий стол: