Гении места или Занимательная география

— Отчасти то, — соглашается Мика. — То есть, если чисто теоретически пробурить дырку до самого ядра планеты, никого мы там не обнаружим — Соня права. Но там, именно там, в сверхплотных слоях, ближе к центру планету, связи со слоем, где живут игвы, тоньше всего.

Соня согласно кивает, задумчиво хмурясь на утреннее солнце. А Фарид вдруг осознает особенно четко, что сейчас сидит с двумя Мандрами. И что они понимают друг друга с полуслова. Вот в этот момент — точно.

— И я все равно не улавливаю, какая связь с моей Обителью, — это и Михаил решает, что пора вступить в общий разговор.

— Есть такая штука — компенсационные выступы.

— Чего?!

— Есть что-то, чего ты не знаешь, Фарид? — усмехается Мика.

— Я, честно говоря, тоже не знаю, — поддерживает своего товарища по мозговым штурмам Софья. — Но интуитивно предполагаю.

— А ну-ка?

— Давай лучше ты сама объяснишь, о Великий Максимус.

— Ладно уж. Мы терпели лекции Фарида по квантовой механике, а теперь пришла очередь урока геологии.

— Вещай!

— Ну, собственно, компенсационные выступы — это просто. Это противовесы горных массивов. Они расположены на обратной стороне земной коры и обращены своими пиками и гребнями к ядру земли. Это своеобразный "пейзаж наоборот" поверхности планеты. Вывернутый вовнутрь.

— Хм, — Фарид морщит лоб. — Что-то я не уверен, что это согласуется с классической теорией строения земной коры.

— Ты кому веришь — ученым, которые дальше десятка километров вглубь ничего не видели или Максимусу Земли?!

— Конечно, Максимусу! — Фарид поднимает ладони в знак согласия. — Но какая связь все-таки?

— Им пробиваться проще из своих низин. В наши низины соответственно. Там... тоньше всего. Ну в плане... В общем, там проще всего взломать барьер между слоями.

— Нда... — гений квантовой механики чешет затылок. — Ну, вообще, логично. Но какая тут у Мишки низина особо глубокая, я не понимаю.

— Я тоже! — раздраженно фыркает Мика. — Поэтому сказала, что думать надо. Чего мы не знаем об Обители Михаила? Почему здесь? Но причина именно в этом, я уверена.

Они втроем смотрят на Хозяина Обители, но тот лишь устало пожимает плечами.

— Не знаю! Никаких ям у меня тут нет.

— Вот же засада! — Фарид задумчиво дергает темную прядь. — Но что-то в этом есть... что-то есть... что вот только...

— А, кстати, еще к вопросу о времени, друг мой Ридли, — вмешивается в его терзания Мика. — Вот что я хочу тебя сказать. Чем плотнее материя, тем сильнее гравитация. Улавливаешь, к чему я?

— Пока нет.

— А чем сильнее гравитация...

— Черт! — Фарид со всей дури хлопнул себя по лбу. — Гравитационное замедление времени!

— Ну, что-то вроде этого, — довольно улыбается Мика.

— Так вот почему Мо пропал на десять дней! Если его занесло в слой игв — по неопытности, в разлом, по следу их портала, то...

— Там другое время, — заканчивает Соня.

— Московское? — невесело иронизирует Миша.

— Красное!

— В смысле?

— Красное смещение! Так, — Фарид подскакивает с места. — Мне надо подумать! Тут что-то есть. Тут надо покопаться. Тут есть какая-то связь с тем, почему они вышли здесь. А... Сонька, пошли курить и гулять! — Фарид дергает девушку за руку, но сделать ничего не успевает.

В помещении резко становится многолюдно — спасательная экспедиция вернулась.

После. Миша, Лина и остальные.

Они лежали рядом — так, как и положено лежать рядом супругам. Так, как они не лежали очень давно. Нагие, укрытие одним одеялом, кажется, что спят. Аллу освободили от мокрой одежды Тамара с Микой, Ахмеда — Петр и Ильдар. И они лежали теперь — мирно, безмятежно. Длинные каштановые с тонкой проседью волосы Аллы дочь-Рокс аккуратно разложила по подушке — чтобы сохли. С шевелюрой отца, кстати, пришлось поступить так же — не такой длины, как у матери, но все равно, для мужчины — длинные.

— Пойдемте, — первым отвернулся к двери Ильдар. — Чудеса не случаются на глазах.

— Чудеса? — хмыкнула Мика. — Вы, связист Квинтума, верите в чудеса?

— Назовем это кифэйской магией, — усмехнулся Ильдар. — Какая разница, как назвать? Лишние мы тут — это главное.

Дружной толпой они покидают комнату, оставив в темноте лежать тех, кто провел так много времени под водой. Кто не должен был выжить. Но они выжили. Те кифэйи, что сейчас перебрались в соседнее помещение, верили в это.

________

— Вот что, ребятки, — Ильдар с хрустом переплетает пальцы, — и уважаемые товарищи взрослые, конечно... Пришло время искать союзников Гойрду. Печенью чую — не справится он один с Нургом. Да с ним и всем четырем Потанам совладать сложно будет...

— Вы правы, — глухо отзывается Лина. Она сидит за столом, зябко обхватив себя руками за плечи. Иссушен непосильной работой, первым серьезным испытанием Максимус Воды. Иссушен, выпит почти до дна. — Могут не справиться. Помогать им придется... Мне... нам...

— Ты сейчас себе-то не поможешь, девочка, — мягко журит ее Ильдар. — Шла бы ты отдыхать. Сиднем сидеть тут — делу не поможешь. Иди, отдохни.

— Нет, — голос Мики прозвучал резко.

На нее с удивлением посмотрели все — кроме троих. Так и не подняла взгляда от поверхности стола Лина. Еще больше нахмурился и без того до невозможного мрачный Михаил. Неловко и негромко кашлянул Фарид.

— Лина, — тихо позвала сестру Мика.

— Ну? — та так и продолжила смотреть в стол.

— Что ты скажешь отцу и матери? Как объяснишь им отсутствие шрамов?

— Я скажу им... — Ангелина медленно подняла голову. — Что я спасала их.

— Все так, — кивнула Мика. — Ты спасла. Ты молодец. Ты... ты умница, сестренка, — подошла к сестре, обхватила за плечи. — Но оставлять так нельзя.

— Можно.

— Лина!

— Мне все равно. Это уже не имеет значения, не так ли, Ильдар Елисеевич? — неожиданно обращается за помощью к члену Квинтума Лина. — Все это соблюдение кифэйских обычаев и обрядов — оно уже неважно, так ведь? Наш мир изменился. Окончательно.

Тот смущенно закашлялся.

— Если я правильно понял... о чем идет речь... то... — он помолчал. — Хотите верьте, хотите нет, но шрамы... и весь обряд... это неслучайно. Так что я теперь даже не знаю, что делать, девочка...

— Я знаю, — резко произносит Мика. — Все еще можно исправить. Провести обряд...

— Нет! — измученный Максимус Воды срывается на крик. — Об этом не может быть и речи! Это было мое решение, и не впутывайте сюда Мишку!

— Он уже в это впутался — по самое "не могу"!

— Не лезь! — Лина дергает плечами. — Это моя жизнь! Мое решение. Мое тело! И я сама буду решать, как мне поступать.

— Черта с два! Я так это не оставлю!

— И что ты сделаешь?! — раздраженно шипит Лина.

— Ты задаешь этот вопрос Максимусу Земли?! Я заставлю тебя, сестричка. Если надо — заставлю силой. Тебя и Мишу. У меня хватит силы.

Лина пытается встать, но руки Мики на ее плечах наливаются вдруг свинцовой тяжестью, делаются неподъемными, придавливают ее к стулу.

— Мика, пусти!

А та наклоняется к уху сестры.

— Если надо, я буду держать тебя, пока кто-то будет совершать разрезы... Кто со мной?! — Мика поднимает голову и обводит взглядом ошалевших кифэйев вокруг.

Хмуро кивает согласно Мо. Следом за ним, почти сразу кивают Тагир и Фарид. Растерянно переглядываются Тамара и Ильдар.

— Метод варварский, — веско роняет Петр. — Но, похоже, неизбежный.

— Не уверена, что это хорошая идея, — не соглашается с мужем Варвара и согласно с ней кивает Соня.

— Да иди ты к черту! — Лина все-таки сбрасывает руки сестры с плеч. — Мишку тоже будешь силой удерживать?!

— В этом нет необходимости, — подает голос молчавший до этого Михаил. Тон его странно ровный. — Не надо меня держать. Я сам... согласен. Добровольно. На обряд.

— Одной проблемой меньше! — фыркает Мика. — Так что выбор у тебя, Ангелина Ахмедовна, очень простой. Или ты сейчас берешь Мишку за руку, и вы делаете это сами, добровольно и наедине. Или это произойдет здесь и сейчас, в этой комнате, при всех. Но я тебя отдам замуж, как положено порядочной кифэйской женщине, поняла меня?!

После звенящего голоса Мики становится тихо. Первым нарушает тишину Лина. Заскребли по полу ножки отодвинутого стула. Скрипнула половица под шагнувшим вперед Михаилом.

— Я тебе этого никогда не прощу, Мика.

— Потом еще и "спасибо" скажешь, сестра.

— Лина, пойдем.

___________

Они сидят на крыльце, лицом к зависшему над кромкой леса диску солнца. Тепло уже совсем по-весеннему. У нее правая рука перевязана носовым платком. Его правая сжата в кулак, и оттуда еще понемногу сочится кровь.

— Миш, давай перебинтуем...

— Ерунда. Само высохнет.

Лина вздыхает. Как неправильно. Господи, как неправильно все! Еще вчера все было просто и ясно. А сейчас... Она думала, что заплатила свою цену за спасение родителей. Нет, она только начинает платить.

— Послушай... Я знаю, что словами ничего уже не изменишь. Но все равно — прости. Прости, что вынудила тебя. Что все так вышло. Я не хотела...

— Не надо повторять, — Михаил все это время был такой странно спокойный. Словно замороженный. — Я прекрасно понимаю. Что ты меня не хотела. Что я тебе не нужен. И что для тебя это вынужденная мера.

— Что?!

— Я совсем тебе не нужен, — он смотрит куда-то в сторону темнеющего совсем недалеко края леса. Пихты, кедры, клены. — Не нужен и неинтересен. Ты ведь ко мне пришла к самому последнему, когда деваться уже некуда было. Я понимаю, — вздохнул вдруг — неожиданно и шумно. — Не переживай, на исполнении... супружеского долга настаивать не буду. Что нужно, мы сделали, а дальше...

— Миш...

— Что?

— Посмотри на меня.

Нужно в глаза посмотреть. Чтобы понять. Решиться. Сказать. И он обернулся. Глаза темные и горькие очень. Губы обветренные и упрямо поджатые.

— Знаешь, почему я к тебе последнему пришла? У меня цель была. И ни на что иное не имела я права отвлекаться. Ни на какие другие эмоции, чувства. Так мне было бы проще. С Фаридом проще. С Тагиром. Без чувств. Без эмоций. Просто... как операция. Пробку выбить.

Он покраснел. Но взгляда не отвел.

— Не ври мне, Линка. Не ври и не утешай. Не пытайся обмануть Альфаира там, где дело касается эмоций. Нет ничего у тебя ко мне. И ладно. Переживу как-нибудь.

— Много ты понимаешь, Альфаир... — невесело усмехнулась она. — Не забывай, что ты имеешь дело с Максимусом Воды.

— Ты о чем?.. — тихо.

Она зажмурилась. А потом Максимус Воды резко распахнула огромные светло-голубые глаза. Открылась. Впустила. И Альфаир задохнулся от того, что увидел в них. Отвернулся резко, задышал часто. Темный лес, диск солнца, пробивающаяся зелень травы под крыльцом... Кто ему ответит, как он мог ТАК ошибиться?!

— Линка... — он решился посмотреть на нее, но что сказать — не знал.

— Это все равно не имеет значения, — она как-то странно и неловко махнула рукой. Хотела отвернуться, но не успела.

Он прижал ее голову к своему плечу — крепко-крепко. И зашептал — торопливо, горячечно.

— Ты прости меня, ладно? Трудно, знаю. Сам себя простить не могу. Я же... Господи, я же... очень больно было?

— Миш, не накручивай себя. Было — и прошло...

— Не прошло! Да если бы я знал... — застонал он ей в макушку. — Я скотина. Нет мне прощения. Мне так тоскливо было — знала бы ты... Что ни для чего другого я тебе не нужен... Хотя не оправдание, конечно. Зачем ты от меня закрывалась?!

— Нет у меня права на эмоции, Миш. Я Максимус. Я...

— Твоей сестре это не мешает.

— Там иначе.

— Иначе. И так же.

— Миш, послушай...

Он не стал ее слушать. И договорить тоже не дал.

_________

— Ого... — подал голос стоящий у окна Тигр. — Ого-го...

— Что там?

— Мишка взял дело в свои руки.

— Тагир, отойди оттуда, — скомандовала Тамара. — Нечего подглядывать.

— Да и смотреть не на что уже, — пожал огромными плечами Тагир. — Они все равно ушли.

— Куда?

— Видимо, господин директор школы потащил новобрачную в свою берлогу. Долг супружеский отдавать. Она, кстати, не сильно-то сопротивлялась.

— Ну и ладно, — резко встал Ильдар. — Авось, и образуется все там. А я, — вздохнул, словно решаясь, — пойду. Лучше мне одному это делать.

— Ты погоди, Елисеич, не торопись, — положил ему руку на плечо Петр. — Варвара, душа моя, завари-ка нам чаю с травами. Связисту на дорожку. Давай, Ильдар, попей чаю, хорош ведь — один лимонник чего стоит!

— Ну, давай, — казалось, Ильдар согласился с облегчением. — Если с лимонником...

— И с женьшенем, — поддержала Варвара. — Только польза. Сейчас заварю.

— А что там Линка про Нурга говорила? — Мика волнуется — это заметно в первую очередь по тому, как аккуратно и легко ее гладит по руке Мо. — Что за тварь?

— Он Лейф, — поморщился Ильдар. — Лейф из числа тех, кто предпочел созиданию разрушение. И он Хранитель морских глубин.

Быстрее всех сообразил Фарид.

— Глубина... ага... Марианская впадина... Игвы могут выйти там?

— Да кто их знает? — пожал плечами Ильдар. — Хотя, думаю, вряд ли. Слишком там... негостеприимно. Даже для них.

— Он живет там, так? — спрашивает Мика. — Вот там, на дне этой впадины?

— Да.

— Ну и пусть сидит там! Нам-то какое дело? Меня лично не волнует, если он угнетает плоских пучеглазых тварей, что там обитают!

Ильдар усмехнулся.

— Да если бы все было так просто...

— А в чем подвох? Какое нам дело до того, что этот Нург делает у себя на дне глубокой впадины?

— Во-первых, он будет связывать Лину, — за Ильдара отвечает Варвара. — Вода едина.

— Так, — кивает Мика. — Это плохо, да. Что он может помешать Линке. Есть еще причины?

— Когда... когда придут игвы, — начал медленно Ильдар, — они могут призвать его.

— За каким бесом?

— Он Лейф. Сильный Лейф. Он сможет управлять водой.

— Я смутно догадывалась о том, что Лейфы как-то связаны с водой...

— Не ерничай, Максимус, — хмурится Ильдар. — Игвам нужны боль и страдания. Нург вполне в состоянии обеспечить им поток этих эмоций.

— Как? Вылезет из своей впадины и все обделаются от страха?

— Цунами. Наводнения. Ураганы. Тайфуны, — слова, которые произносит Варвара, падают как тяжелые капли. — Тысячи погибших. Смерть и горе. То, что нужно... им.

— Все это происходит и так, и без Нурга и игв!

— Нург к этому причастен. Но с появлением игв всего этого будет больше. Сильнее. Столько, сколько нужно игвам.

— Все, вопросов больше нет, — Мика берет в руки чашку. — Удавим вонючку. А как он выглядит, кстати? Тоже кит — как Гойрд?

— Никто не знает, — хмуро ответил Ильдар. — Если только Гойрд. Спросим при случае, — потянул носом, вдыхая аромат от чашки с чаем. — Эх, запашистый-то какой. И вкусный, наверное...

Отхлебнуть Ильдар не успел — горячая вода плеснула ему в губы.

— Что за черт?! — резко отставил чашку. Во всех чашках на столе вода ходила ходуном — очень заметно.

— Мика, это землетрясение? — неуверенно спросила Алия. Та зажмурилась ненадолго, а потом, открыв глаза: