Некромантка. Общий файл

— Нет. Я не хочу, чтобы вы стали такими же, как и все остальные ученики, — просто и честно ответила Гелла, не опуская глаз.

— Арес тебя бы не понял!

— Нет. Вот он бы как раз понял и простил... А разве он не вернулся?

Повисла неловкая тишина.

— Он должен был уже догнать нас, — неуверенно предположил Ален.

— Если догадался, где нас искать, — поправил Рей.

— Думаешь, наш Мастер — и не догадается?!

— Каюсь, чушь спорол...

Джет смотрела сквозь близнецов отсутствующим взглядом, убеждала себя, что предчувствовала это, что с его любовью к приключениям это — закономерный конец... Только всё равно болело сердце и жгли язык так и не сказанные слова.

Наконец, наёмница взяла себя в руки и выдавила срывающимся голосом:

— Хватит. Потом обсудим эту тему. Надеюсь, всем всё понятно?!

Близнецы торопливо закивали, стараясь не смотреть на сестру Мастера. Им казалось, что они без всякого права подглядели что-то настолько личное, о чём и подозревать-то стыдно.

Гелла тихонько вздохнула:

— Простите, но я должна вернуться до завершения Турнира, а то Высшие бросятся искать меня, а найдут вас.

Уже взявшись за ручку двери, они обернулась и тихо прошептала, пряча взгляд:

— И не волнуйтесь. Я знаю о пророчестве. Я знаю оба его варианта. Правда, ещё не решила, какую роль сыграть выгоднее.

Лучик, терпеливо подслушивающая у замочной скважины, едва успела отшатнуться и вжаться в нишу, шепча формулу сокрытия. На её счастье, тёмная прошла мимо, глядя под ноги, иначе бы обязательно заметила единственную чёрную тень в светлом коридоре.

С трудом переведя дух, ищейка вынуждена была признаться себя, что пора уносить ноги. Шанс — это, конечно, хорошо, судьба любит молодых и наглых, но не до такой же степени!

Она успела к самому завершению Турнира, когда Высшие, словно в насмешку над собой, над своими целями и обещаниями, выставили против усталого, измотанного Артемиса двух магов, быстрых, гибких, опасных, как тонкие кинжалы.

На какой-то невообразимо короткий миг девушке показалось, что это близнецы, подобно охотничьим собакам, наскакивают на менталиста, но одинаково бледные, словно ледяные юноши совершенно не походили на Алена и Рея. Хотя бы затравленной, ядовитой, всепожирающей злостью в глазах. Из их тонких рук, похожих не то на крылья, не то на конечности пугающе-странных насекомых, вырывались тёмные смерчи, изломанные молнии, морозные всполохи. От такого потока заклятий нельзя защититься, от них нельзя уклониться — только держать в нескольких метрах перед собой, перенаправлять удар, отводя его как лезвие меча.

Гелла замерла в проходе, не в силах сдвинуться, хоть на миг отвести от Арены взгляд. Ей казалось — вот она перестанет смотреть на Артемиса, хоть на одно мгновение отвлечётся, подумает о чём-то другом, и он упадёт, сломленный чужой магией. А пока Шестая не отводила от его серой фигуры глаз, у него был шанс.

— Красивое зрелище, не правда ли? — вкрадчиво поинтересовался Гидеас, возвышаясь за спиной некромантки.

Девушка недовольно повела плечом, не отрывая взгляд от "честной" дуэли.

— Дело вкуса, сударь, — бесстрастно отозвалась она, как зачарованная наблюдая за призрачным огненным лезвием, летящим в сердце Артемису.

"Он не успеет уклониться", — билась истерическая мысль об оковы самообладания.

"У него не хватает сил, чтобы отклонить атаку", — навязчивым шёпотом вторила ей Крейя.

— Боюсь, — с притворной жалостью вздохнул Высший, — тебе придётся обходиться без напарника...

Враз помертвевшая Гелла даже не обратила внимание на слова мага. Она безучастно смотрела, как огненное лезвие входит в грудь юноши, как по серой ткани расползается чёрное пятно и хлопья пепла вперемешку с каплями почерневшей крови падают на пол. Неосознанно Шестая прижала ладонь к груди, чуть выше солнечного сплетения, как раз там, куда вошло магическое лезвие. Девушка чуть вздрагивала от боли, словно это её пронзило насквозь, и она жалела, что не может забрать себе страшную рану. Ведь мёртвой такое уже не страшно.

Гидеас взглянул на некромантку и позволил себе тонкую довольную улыбку. Совет Высших слишком поздно понял, что менталиста и Шестую связывает нечто такое, что гораздо хуже дружбы с близнецами. Не стоит приставлять к марионетке того, кто скорее предаст всех магов, чем беловолосую бестию. А значит, Артемис должен быть убит, близнецы, едва объявятся, тоже. А сломленной горем девчушке потом подсунут другого, проинструктированного и специально подготовленного мага. И тогда за надёжный, проработанный план, едва не рухнувший из-за безголовости одного юнца, можно будет не опасаться.

Бледные юноши, тонкие ледяные клинки замерли в стороне от распростёртого тела, не доверяя своей победе. Гелла смотрела на поверженного мага, на тёмную, теперь почему-то чёрную ленту на его плече. "Не уберегла".

"Он только что погиб, — вкрался в мысли въедливый шёпот. — Его тело ещё тёплое, мозг не успел разрушиться необратимо. Он ведь дорог тебе, дорогая моя? Ты можешь его поднять, почти оживить... Даже оставить ему свободу выбора... Решайся быстрее..."

Гелла грустно покачала головой, жалея, что не может плакать.

"Он просил меня не делать этого. И я не буду..."

"Ну и дура!"

Сейчас она больше всего хотела развернуться и, пробудив в себе Тень, ту самую, что убила Стейл и одну из послушниц, вырвать сердце Гидеаса, выпив его силу, его страх, его бессилие.

Но она понимала, что подставит себя под удар и, что хуже всего, не только себя. Впрочем, она мёртвая — она подождёт. В конце концов, она не умеет забывать, а месть — блюдо, которое следует подавать холодным. Гелла чуть прикусила губу, не спуская взгляд с бледных юношей. Где ярость, дикая, первозданная, словно стихия? Где желания отомстить, показать ничтожным убийцам, кто они и кто — она?! Почему не грызёт её изнутри чёрная злоба, тоскливое бессилие, осознание того, что ничего нельзя исправить?!

Может быть, потому, что не верится, что это — конец. Потому что Артемис не мог, не имел права умереть так быстро, когда он был ей нужен!

Один из бледных юношей внезапно тонко, визгливо вскрикнул, словно какая-то диковинная птица, прижал руки к груди, и там, где огненное лезвие коснулось Артемиса, проступила чёрная, моментально свернувшаяся кровь. Гелла видела — раны не было, но один из магов медленно загибался, сморщивался, таял, словно сгорал в невидимом огне. И чем меньше в нём оставалось человеческих очертаний, тем больше в облике его брата проступали серые тона одежды, пепельный лоск волос, ртутная глубина глаз.

Только действительно подлый, бесчестный, думающий исключительно о своей жизни маг мог решиться на такое: подменить себя тем, кто направил смертоносное заклинание, нанести удар по кровным узам братьев, подлым, грязным ударом уничтожая своих противников.

Только загнанный в угол, потерявший всякую надежду маг мог так рискнуть, так интуитивно правильно выбрать время — и победить.

"Наверное, именно за это заклинание Ален и Рей его ненавидят", — мелькнула совершенно лишняя, абсолютно неуместная сейчас мысль.

Артемис стоял, покачиваясь, обводя притихших, недоумевающих магов пустым, стеклянным взглядом, и только когда он заметил напряжённую, словно струна, Геллу, в глазах мелькнуло что-то живое.

— Откуда он знает заклинание уровня Высшего?! — трясясь от едва сдерживаемого бешенство, прохрипел Гидеас, едва выплёвывая из сдавленного горла слова. — Да как он вообще посмел его применить?!

Гелла пренебрежительно повела плечом и легко сбежала вниз, к Артемису. Ей было плевать, что решат остальные, что ещё предпримут подлые бесчестные Высшие, не умеющие даже слова сдержать. Они сделали её главным призом на этом Турнире? Что ж, не им протестовать, что достойнейший получит заслуженную по праву награду. Видит небо, эти старые подлецы и так сделали всё, чтобы убить Артемиса.

А значит, с ними она поквитается потом.

— Ты в порядке? — осторожно шепнула Гелла, касаясь безвольной ладони мага, такой ледяной, что даже её пальцы потеряли чувствительность.

— Да, маленькая леди, не волнуйся, — Артемис попытался выдавить улыбку, но оцепеневшие мышцы не дёрнулись. Он сам себе казался оживленцем, старым, выбеленным трупом, чьей-то злой волей вернувшимся к жизни. Это страшно, так страшно, что от жути все внутренности скручиваются в узел, к горлу подкатывается тошнота, а ноги отказываются сделать хотя бы шаг. Чувствуются только тёплые пальчики в руке, маленькие детские ладошки, не дающие упасть.

— Ты победил, — серьёзно произнесла Гелла, заглядывая в глаза юноше. — Идём.

Опустошённый, обессилевший маг безвольно побрёл за ней, и ни у кого не возникло сомнений, что так — как собака на поводке — он пойдёт за ней куда угодно и когда угодно.

И за это их стоило ненавидеть.

Гелла чувствовала все жестокие, злобные, недовольные, завистливые взгляды, впивающиеся в их фигуры. Девушку трясло от тревоги, но она умело скрывала это. Шестая понимала (спасибо знаниям Крейи): сейчас Высшим остаётся только смириться, вежливо улыбаться, говорить, мол, да, всё так и надо, мы за вас рады. Вот только спиной к ним лишь наивный младенец повернётся.

"Теперь только не подай вида, что сама вот-вот вслед за своим чародеем рухнешь", — едко посоветовала старя некромантка.

"Или предложи что-то дельное, или не мешай", — огрызнулась юная тёмная.

"В нём осталось очень мало тепла, свеча его жизни вот-вот потухнет, и что ты будешь делать тогда? Выпей его, выпей до дна, и он даст тебе силу на многие-многие годы вперёд, ты сможешь потягаться наравне с Высшими, сможешь отомстить им уже сейчас..."

"Нет"

"Это последнее, чем этот милый мальчик может помочь тебе. Он не жалел себя, вычерпал до дна, он больше не будет прежним. Не лучше ли подарить ему счастье и покой сейчас, чем потом вечно травить себя душу воспоминаниями о прежнем Артемисе, глядя на него изменившегося, бесчувственного и жестокого?"

"Нет!"

"А что ты будешь делать, если обнаружат близнецов? Кого ты будешь защищать: неугомонных братьев или их ненавистного врага? Кем пожертвуешь? Сможешь выбрать?"

"НЕТ!"

Гелла подавила рвущийся наружу крик, только сильнее сжала безвольную ладонь Артемиса. Он был холодным как лёд, как камень, не верилось, что он мог согревать её насквозь мёртвую душу. Теперь же была её очередь делиться теплом.

"Тепло твоё — солнечный горький мёд, пьянящий жидкий янтарь, наркотический мой дурман. Я пела б об этом, да кто поймёт, развеет кто эту гарь, что лишь я создала сама. Трещит под ногами осенний лёд, над мной сгущается хмарь и клубится вокруг туман.

Ты лёгкий и чистый, сиянье весь, ты обжигаешь глаза, я же всех нас тяну ко дну. Да, чувство моё — лишь взрывная смесь, но что могу я сказать? Ведь и пряник ты мне, и кнут. Ты рядом — вещи теряют вес и время льётся назад, возвращая меня в весну.

Я стараюсь смеяться легко и жить в угоду только тебе, чтоб за мною ты вслед ушёл. Я верю в тебя, в твои миражи и в твой девиз на гербе "Успокойся, всё хорошо", но нам суждено попасть в виражи, где за отраву побед всем придётся платить душой.

Тепло не согреет, но опьянит, последний отнимет шанс, в пепел бросить к твоим ногам, когда мы останемся враз одни, но ты меня всё же спас, я за это тебе воздам.

Опять что-то в горле от слёз саднит, сегодня всё против нас, только я тебя не отдам".

Гелла усадила мага на своё место, встала у него за спиной. Забавное, наверно, зрелище — она едва на полпальца выше сидящего Артемиса, а смотрит так, словно защищает его от всего и всех. Только мало кто может заметить, что некромантка пустила в ход свои чары, поддерживая трепещущий огонёк жизни в юном маге.

"Ты глупо тратишь силу. Логичнее было бы убить его и поднять Тенью, как себя", — недовольно ворчала Крейя, но послушно подсказывала нужные плетения, поддерживала юную некромантку своими знаниями.

Гелла не ответила. Она точно знала, что оживлённый Артемис лишится своей притягательной солнечной ауры, хоть и сохранит сознание и индивидуальность. И как-то страшно было признаться самой себе, что она, такая умная, такая гордая, не в силах сделать простой нравственный выбор.

"И поэтому ты прячешь голову в ракушку и оставляешь всё как есть".

По Арене прошла лёгкая рябь, стирающая неподвижные тела тех, кому сегодня не повезло. На чистую, такую отвратительно фальшивую и гладкую площадку выступил один из Высших.

— Итак, дорогие наши выжившие ученики, — он интонацией выделил слово "выжившие" и его голос, и без того неприятный, стал похож на скрежет когтей по стеклу, — рад сообщить, что отныне вы официально считаетесь магами, выпускниками Академии. Завтра начнётся ваша свободная жизнь — вы получите направления на практику в разные страны, там же будут изложены ваши задачи....

— О да, свободные, — тихо фыркнул Артемис, неприятным взглядом сверля говорящего. — Делайте, что хотите, но только то, что мы прикажем! Думайте что угодно, но отчитывайтесь перед нами за каждую идею!

— Хотя бы жить позволяют, — тихо добавила Гелла. — Некоторым и это запрещено.

Менталист едва заметно вздрогнул, но промолчал.

— Позволите, юная леди? — Вот уж кого меньше всего ждала Гелла, так это Гидеаса, особенно, так поздно.

— Разве я могу вам не позволить?

Высший тихо и проникновенно рассмеялся, словно пропитанные горькой иронией слова некромантки казались ему изысканной и очень удачной шуткой.

— Милая леди, позвольте пригласить вас на одну... очень маленькую, но не безынтересную вам встречу...

Пожав плечами, Гелла задула свечу и подхватила книгу Крейи. Взгляд, вскользь брошенный на тёмные страницы, выцепил очередное высказывание старой некромантки: "Когда каждый день происходят новые трагедии — это ещё не страшно. Страшно, когда вообще ничего не происходит". Шестая в глубокой задумчивости провела пальцами по переплёту книги, даже не пытаясь понять, было ли это комментарием ситуации, предупреждением или наблюдением, мимолётной мыслью, которыми исписаны все страницы.

— Чем же вы намерены заинтересовать меня? — без всяких эмоций произнесла девушка, словно послушная, но совершенно бездарная актриса, вызубрившая роль, но не вжившаяся в неё. Где-то в глубине тёмных пустых коридоров возникло эхо, слишком далёкое, чтобы быть похожим на голос.

— О, не заставляйте меня портить наш маленький, очаровательный сюрприз! — Высший распахнул перед девушкой двери, пропуская вперёд.

По контрасту с безжизненными коридорами и лестницами, небольшой зал был ярко освящён, магический огни не давали теней, но лица в их свете казались грубыми масками из желтоватого воска.

Узкий круг Совета Высших гробовым молчанием встретил вошедшую некромантку. Само по себе их присутствие навевало мысли, что не всё ладно в Школе Высших, но Гелла, не знакомая с этикетом магов и заносчивостью представителей Совета, не придала этому значения. Но едва она заметила среди стариков мертвенно неподвижных близнецов, как ей стало казаться, что она задыхается от волнения. Чуть в стороне сидел вялый и безучастный Артемис, то ли ещё не отошедший от поединков, то ли так же чем опоенный.