-Как подслушали! — прошептал сотник Торфинн Бергисон.
-Типун тебе на язык! — ругнулся вполголоса Торханд.
Все шло по плану. Еще через час появились первые дозоры вейрмана.
-Грамотно идут, с охранением! — одобрил Торханд. — Но это им не поможет: засада организована мастерски. Вовремя мы поспели!
Ловушка сработала. Бригада княгини Сигне оказалась прижата к реке.
-Мой ярл! Не пора? — дернулся Торфинн.
-Нет! — отрезал Торханд.
Он ждал.
Восьмикратный перевес черных давал себя знать. Сигне построила своих клином, и это помогало пока сдерживать атаки противника. Бригада несла потери, но держалась.
-Мой ярл! Они не выстоят! Там же твоя сестра! — влез Торфинн.
Ярл сгреб сотника за грудки и поднял над землей.
-Знаю! — шепотом зарычал он.
Он ждал.
И дождался: последние резервы черных вступили в бой.
-Пора, мой ярл! — опять рискнул Торфинн.
-Торфинн! Ты, как всегда, прав! — усмехнулся ярл и тронул коня.
Полк выбрался из рощи и понесся в атаку.
Из отрога в южной части долины лавиной вырвался полк Эрика.
И, наконец, полк Сванте Рыжего вогнал третью группировку черных в долину, как молот вколачивает гвоздь в бревно.
Сигне быстро сориентировалась и бросила свою бригаду в контратаку. Положение на поле боя кардинально изменилось. Теперь бригада Сигне вцепилась в корпус черных, как волк в оленью задницу.
Волки еще догрызали глотки пленным и раненым черным, но битва уже закончилась.
Торханд не сразу узнал Сигне. Она повзрослела и как-то заматерела.
-Торханд! — завопила она и соскочила с коня. — Я не надеялась на помощь. Спасибо!
Брат с сестрой обнялись.
Уже вечером они сидели у костра и говорили. Им было о чем поговорить.
-Сигне! Как там мама?
-Как всегда. У врачей работу отнимает. Хозяйством занимается. Все нормально. Ты-то как, братец? Женился, да?
-Верно. Полгода назад. Астрид ждет ребенка. Так что будет у тебя племянник. Или племянница. Хочешь быть теткой, сестрица?
Сигне помрачнела и замолчала.
-Сиг! Ты чего? — не понял Торханд.
И Сигне прошептала не-то ему, не-то себе:
-А у меня никак не выходит...
-Чего не выходит? — снова не понял ярл.
-Того! — обозлилась Сигне. — Кажется, я бесплодна...
-Ты спятила! — отрезал ярл. — Вейры не могут быть бесплодны.
-Значит, я неправильная вейра! — рявкнула Сигне.
И Торханд с изумлением обнаружил, что его сестра готова заплакать. Он обнял ее за плечи и, как в детстве, принялся утешать:
-Погоди. Успокойся, сестричка. А мама что говорит?
-А мама не находит болезни, — с чувством объяснила Сигне. И с горечью добавила: — Все в порядке. В полном!... Но я перетрахалась чуть ли не со всей своей гвардией... И — ничего.
Сигне помолчала, потом с надеждой поглядела на брата и спросила:
-Может, с тобой попробуем?
-Давай! — пожал плечами Торханд.
Сванте Рыжий, сидевший неподалеку и все слышавший, вскочил и с ужасом поглядел на них.
-Вы чего? Нельзя же! Вы же брат с сестрой!
На что Торханд спокойно возразил:
-Нельзя. Но мы — вейры. Нам — можно.
Через три месяца пришел черед вейрмана выручать Арбад, когда черные захватили Мокрый перевал, ведущий в Последнюю долину, и перебросили в нее целый корпус. Дело запахло паленым, однако Горный король прислал пять сотен своих горных стрелков, лучше которых в горах воевать не умеет никто. Горные стрелки отбили перевал и удержали его до подхода армии вейрмана. И имперские войска вновь оказались в кольце.
И вновь брат с сестрой встретились на поле боя. На этот раз Сигне осторожно слезла с коня и понесла свой живот к Торханду.
-Вот! — гордо объявила она. — У меня тоже будет ребенок. И даже двойня, по-моему.
-Сигне! Ты спятила? — заорал Торханд. — Йотуны тебя понесли в бой! У тебя что, военачальников не хватает?
-Да ладно тебе! — отмахнулась Сигне. — Ни хрена не будет! Как у вас дела? Как Астрид?
-Нормально, — ответил Торханд. — Ждет тебя в гости.
-Не-е-ет! Не поеду! — замотала княгиня головой так, словно хотела ее оторвать.
-Почему? — рискнул удивиться Торханд.
-Боюсь!
-Чего? — снова удивился Торханд.
-Жены твоей боюсь!
-С животом, на нос налезающим, в бой идти не боишься, а Астрид боишься? — не поверил Торханд.
-Боюсь!!! — отрезала его сестра.
Ярл помолчал. А затем сказал:
-Ну, как хочешь. Но, по-моему, зря. Она не сердится. Она все понимает.
-Дурак! — сорвалась Сигне. — Все вы, мужики, недоумки! Ни одна женщина такого не поймет!
И засобиралась домой.
Если честно, то она не хотела лично командовать спасательной операцией, однако желание увидеть брата и похвастаться результатом их совместного творчества взяло верх.
Теперь же Сигне старалась избежать знакомства с реакцией супруги Торханда.
Но Астрид Арнердоттир решила по-своему. Она прислала два тюка всякой всячины, необходимой женщине в положении и акушерку. И с ней письмо.
"Астрид, ярла Арбадская, приветствует Сигне, прекрасную повелительницу вейрмана, с победой и искренне благодарит ее, армию и народ вейрмана, за своевременную и всестороннюю помощь.
Сигне! Я — не кусаюсь.
Астрид".
Сигне не ответила.
Так уж вышло, что родили они обе одновременно, так что Торханд стал отцом троих детей от двух женщин сразу. И снова Астрид прислала письмо.
"Астрид, ярла Арбадская, приветствует Сигне, прекрасную повелительницу вейрмана, от имени армии и народа Арбада, поздравляет ее с рождением двойни и желает ей мужества и удачи в бою, благополучия и долголетия ее детям.
Приезжай, пожалуйста. Я должна бы тебя ненавидеть, ибо мы с тобой любим одного мужчину. Но я его люблю сильнее, чем ты. И поэтому не могу тебя ненавидеть.
Приезжай. И детей привези. Должен же Торханд посмотреть на своих детей!
Я хочу с тобой познакомиться.
Астрид".
Случайно Астрид повторила в своем письме те слова, которые когда-то говорила умирающая княгиня Уте волчице, Арьерэ дотРийр.
Сигне всплакнула, назвала себя сучкой и написала ответ:
"Сигне, княгиня вейрмана, приветствует Астрид, прекрасную повелительницу Арбада, поздравляет ее с рождением сына и желает ей счастья, долголетия, мира в семье; удачи и славного пути ее сыну.
Прости меня, Астрид. Поверь мне: у меня не было выхода.
Я приеду, как только смогу. Только поставлю волчат на лапы и приеду. И детей привезу.
Прими небольшие подарки по случаю удачных родов.
Сигне".
Она послала в Арбад кинжал знаменитой синей стали горных мастеров для наследника и амулет для Астрид — волчий клык, оправленный в серебро. Свой собственный клык.
"...Приеду, как только смогу". Она не смогла. Просто не успела.
После родов она забыла обо всем — дети стали ее жизнью. Она передала командование своим офицерам, управление — Вейтри. И занялась детьми. Она даже начала охотиться, подчиняясь древним волчьим инстинктам.
И однажды нарвалась на двойной эскадрон легкой кавалерии врага.
Сигне в волчьем облике уходила в горы. Там при удаче она бы оторвалась от погони, но удачи не было: командир эскадрона имперской кавалерии оказался опытным и талантливым офицером. Он приказал своим всадникам спешиться и перехватить все тропы, все пути отхода. Что и было сделано.
Враги охватывали княгиню полукольцом. Сигне бежала вверх по тропе, не разбирая направления. И остановилась у обрыва. Дальше пути не было. Сзади стояли солдаты в черных плащах. Сигне вспомнила, что она воин и княгиня. "Мамочка! Прости, что ухожу раньше тебя... Торханд, любимый! Прости меня за все... Дети мои! Может быть и вы когда-нибудь простите свою маму. Я не могу, не должна попасть в плен".
И Сигне шагнула в пропасть.
Вейтри, поседевшая в миг, черная от горя, всю ночь сидела у тела дочери. У останков той, кто еще вчера была Сигне.
"Доченька! Как же так? Это несправедливо! Не должны дети умирать раньше родителей! Встань, доченька! Вот! Я кладу руки! Я же поднимала почти мертвых. Я же могу! Ты просто спишь, Сигне! Сейчас! Я должна... Я смогу!.."
Но даже она не смогла.
Через неделю после похорон из рейда возвратился Тригг тонСваннхильд, командир разведгруппы. Первым делом он направился к княгине. Зареванные девчонки Вейтри кинулись к нему.
-Тригг! Миленький! Помоги. Она неделю не ест, не пьет и не спит. И не откликается. Сходи к ней, а?
Тригг вошел. И ужаснулся, с трудом узнав в седой женщине с воспаленными глазами Вейтри.
Вы, слушающие мой рассказ!
Вам трудно понять, но Вейтри тогда было всего двадцать пять лет по человеческому счету. Очень много по тем ужасным временам. Целых пять календарных лет. Она была уже бабушкой.
-Эй, племянница! Вейтри! — окликнул ее Тригг.
Вейтри подняла глаза, безучастно посмотрела на Тригга и снова уставилась в пол. Тригг вздохнул. Он снял с пояса флягу самогона, вынул пробку, поднес горлышко фляги к губам Вейтри и приказал:
-Пей!
Вейтри послушно сделала несколько глотков. И, похоже, не заметила — что она пьет. Девушки смотрели, затаив дыхание.
Тогда Тригг, как ребенка, подхватил ее на руки, отнес к кровати и уложил. Вейтри затравленно поглядела на Тригга, поймала его руку, обняла обеими руками и... уснула.
Тригг немного посидел рядом, осторожно вытащил руку и встал. Выйдя из спальни, он приказал девушкам, игнорируя их восторженные взгляды:
-Когда проснется, дайте ей поесть. Если не будет есть — кормите силой. Одну ее не оставлять ни на миг! Разговаривать друг с другом, игнорируя княгиню. Сплетничать и смеяться!... И еще: привести сюда всех маленьких детей, что есть в Убежище. Пусть бегают, играют и хулиганят. Не удивляйтесь — так надо.
Так Тригг тонСваннхильд спас рассудок княгини Вейтри дотВиола.
"Я — тоже ваша мама!"
После гибели Вейтри Астрид Арбадская забрала к себе осиротевших второй раз детей Сигне.
Не долго думая, она стала именовать их — "дети моей сестры". И объявила, что лично перережет глотку любому, кто позволит себе какие-либо рассуждения о законности их происхождения.
Люди не узнавали Астрид, обычно такую горячую, нетерпеливую и своенравную! У ярлы обнаружился неистощимый запас терпения для племянников: заботливо и осторожно она выводила их из шока, стирала из их душ ужас и ненависть, царившие там с того дня, когда волчата увидели гибель их бабушки...
Астрид научилась лечить волчьи детские болезни, повергая в изумление даже целителей, она выучила волчий язык, чтобы говорить с детьми без переводчика... Даже своему сыну, казалось, она уделяла меньшее внимание!
Астрид выписала вейра, чтобы он учил щенков волчьей науке. Конечно, лучше всего, когда этим занимается отец, но Торханд заскакивал домой отсилы раз в месяц — поесть домашней еды, поцеловать жену и посмотреть на детей. И опять возвращался на границу.
Астрид воспитывала обоих Торхандсонов и Торханддоттир, как своих собственных детей и вскоре стала сама считать детей Сигне и своими тоже.
Дети росли, все трое называли ее мамой. Астрид огорчалась, что они так быстро взрослеют.
Однажды настал момент, которого она с ужасом ждала всегда: Ингер дотСигне задала ей тот самый вопрос.
-Ма! Разве может быть две мамы?
Астрид нащупала амулет на шее, зажала его в кулаке и очень спокойно ответила:
-Нет, дочка. Не может. Вашей настоящей мамой была Сигне дотВейтри — княгиня вейрмана. Она погибла в бою и я вас взяла в Арбад. Если вы с Сиггейром не против, то теперь я — тоже ваша мама.
Девочка подумала и заявила:
-Ну, тогда ты будешь — мама Астрид, а Сигне — мама Сигне. Хорошо?
У Астрид отлегло от сердца.
-Хорошо, дочка, — улыбнулась она.
Но запас вопросов у Ингер еще не иссяк:
-Ма! Расскажи про маму Сигне!
-Она была лучшей мамой на свете, — ответила Астрид.
-Но какой она была? — настаивала девочка.
-Да я же ее никогда не видела! Мы так и не успели встретиться. Спроси у папы, когда он вернется. Сигне была его сестрой...
Астрид собиралась еще что-то сказать, но ее остановило выражение ужаса на лице приемной дочери.
-Но, ма! Это же нельзя!
И Астрид печально и торжественно ответила:
-Да. Нельзя. Но вы — вейры. Вам — можно.
Они все-таки встретились. Сотни лет спустя, на Боргильдсфольде. И чуть не поссорились. Ха-ха! Вы знаете, кто их помирил? Ингер. Да! Именно она. Ингер встала между ними и на полном серьезе спросила у обеих: "Эй, мамы! Как, по-вашему, вы будете делить нас с Сиггейром? Пополам каждого, или жребий бросите?"
Теперь у Торханда две жены.
Глава 15. Волчица
(201 — 282 годы нашествия)
Не так просто о ней рассказывать! Вы все, наверно, уверены, что все знаете об Анне? Зря.
Я сама слыхала о ней столько россказней, что этого хватит на десятерых! Не стоит верить всему, что о ней говорят! Мне верить можно! Можно, поскольку я, не зная ее лично в той жизни, говорила с ней уже на Боргильдсфольде, расспрашивала тех, кто был с ней знаком, бывала в ее доме. Я отвечаю за каждое слово. Если не верите мне — можете спросить ее!
Надо сразу сказать, что волчицей Анна не была. Многочисленные легенды, где утверждается что-либо обратное, беспочвенны. Если бы она не была человеком, то ничего бы и не было. Дело в том, что... А, впрочем, давайте по порядку.
Найденыш из Скона
Анну нашли волки.
Разведгруппа лесного спецназа проходила через деревню, лигах в сорока от Скона, города и княжества, находившегося некогда к северо-западу от Арбада.
В деревне не было ни одной живой души, как всегда после наезда карательного отряда. Только трупы. Но именно там разведчики услышали плач и нашли на сеновале младенца. Девочку двух недель от роду.
Очевидно, мать бросила ее туда, надеясь, что каратели хотя бы ее не найдут.
Это была одна из лучших разведгрупп в корпусе, но, к сожалению, в ней не оказалось ни вейров, ни людей. Трудно даже представить, чего стоило волкам дотащить ребенка до Рыжих гор.
Полумертвую от голода, искусанную и исцарапанную, но еще живую девочку волки принесли прямо в госпиталь.
Ребенка выходили, выкормили, назвали Анной. И оставили при госпитале.
"Верь своему сердцу..."
С тех пор прошло семнадцать лет. Анна стала опытнейшим врачевателем с огромным стажем — почти от рождения. Она была самой обыкновенной девушкой, каких — тысячи. Она ей была до тех пор, пока однажды в госпиталь не привезли волка.
Анна увидела его и у нее упало сердце: он был не жилец. Переломаны кости, пробит череп, задета печень и легкие... Безнадежно... Один шанс на миллион... И все же она — целитель!
-Немедленно на стол! — приказала она.
И начала операцию.
-Терпи, миленький, терпи, серенький, — приговаривала она, — нельзя тебе наркоз давать. Ну, никак нельзя! Не выдержишь ты его. Терпи. Вот... Сейчас... Так... Еще чуть-чуть... Жгут, йотун вас задави!... Так!... Нож!... Держать!!! Не ели утром?... Иглу!
