Как ни странно, инквизитор, напротив, отвлекся от процесса охмурения Салины, и с каким-то злобным интересом прислушивался к происходящему за игровым столом.
— Ну что, кто еще рискнет сыграть против меня? Девчонка-то вон какая! Еще даже мужчины не пробовала! Только сегодня за долги забрал, даже сам опробовать не успел! — Взлетел над гомоном собравшейся в зале толпы редкостно неприятный голос.
С некоторым трудом оторвавшись от созерцания нежной руки леди Ланы (выше поднять глаза я просто не смел), я оглянулся на того, кто посмел нарушить редкий в моей жизни момент почти счастья. Перед игровым столом гордо выпрямился человек. Судя по одежде — торговец. Вот только серебра в его волосах было достаточно, чтобы заплести неплохую косу. Видимо, это давало ему достаточное преимущество, чтобы выигрывать раз за разом. А рядом с ним сжалась... нет, девушкой ее назвать было невозможно. Это была девочка одного возраста с Илли, старшей из спасенных в Сайленте.
Ненависть вскипела в моей крови, и я сильно порадовался, что, вопреки правилам этикета, не снял капюшон, усаживаясь за стол. Взглядом попросив разрешения у инквизитора, и получив в ответ незаметное, но действенное благословение, я поднялся из-за стола, и двинулся в сторону игроков.
— Пожалуй, Ваша ставка меня заинтересовала. — Торговец презрительно осмотрел меня.
— А у тебя Силы-то хватит для Игры?
Я усмехнулся и зажег над ладонью простейший светлячок. К счастью, ярость настолько давила на меня, что светлячок замигал, пытаясь переродиться в настоящее боевое проклятье. Со стороны же это смотрелось так, как будто слабенький колдун с трудом удерживает контроль над заклятьем слишком высокого для него уровня. Торговец презрительно рассмеялся и задал следующий ожидаемый вопрос:
— А деньги на ставку у тебя есть? Игрок...
Я выложил на игровой стол три золотых, а потом поколебался, и добавил к ним еще один. Не то, чтобы мне было их жалко, тем более, что в результате я был вполне уверен. Но если бы я уверенно швырнул весь кошелек — это могло бы напугать противника, и он отказался бы от игры. Теперь же это... этот мерзкий плод противоестественных взаимоотношений свиньи и гиены, вздохнул в стиле "с паршивой овцы хоть шерсти клок", и принял ставку. И этот момент на стол опустилась тяжелая ладонь инквизитора.
— В мрачном будущем есть место только для войны!
Ритуальная фраза начала Игры заставила меня усмехнуться. Теперь, с Высоким инквизитором, подтвердившим ставку и принявшим на себя роль арбитра — у ублюдка не было больше шанса отступить. Я коснулся волшебного шара и увидел, как мой враг сделал то же самое. И мы увидели холмистую равнину, на которую начали выставлять войска, готовясь к бою.
Как я и ожидал, торговец не решился выставить на поле боя рыцарей Дома. Он ограничился тяжелыми пикинерами, которыми перекрыл поле боя, за ними — без всякого строя расположилась толпа лучников, а на флангах развернулась легкая конница. Еще среди войск под золотым знаменем со знаком "тугой мошны" чувствовалось присутствие мага, где-то уровня на два выше, чем смогла бы потянуть эта тварь в реальности. Реальность Игры позволяла такое, а он, видимо, был достаточно опытным игроком. Что ж. У меня есть чем удивить тебя, тварь.
С моей стороны встали два ряда тяжелых щитоносцев. Обычная тактика слабых магов, не желающих терпеть слишком уж сильную боль: тяжелые доспехи, ростовые щиты... вот только вооружить таких бойцов можно было разве что короткими мечами и дротиками. Да и глубина строя была явно недостаточной. Зато между щитоносцами прятались маги. Каждый из них был монстру на той стороне на один зуб... но их было семеро. И я намеревался показать этому самоуверенному ублюдку, что иногда количество бьет класс. За первой линией стояли еще три ряда щитоносцев, среди которых стояла моя ударная сила: дюжие ребята в легких красных рубашках, вооруженные тяжелыми топорами. В принципе, этого уже было достаточно для победы, и, если бы я собирался наслаждаться игрой — я бы на этом и остановился. Но мне не нужна была победа. Мне нужна была резня! И поэтому за невысокой грядой холмов, невидимая для врага, разворачивалась полусотня рыцарей Дома Лунной лилии. А над отрядами на поле предупреждением врагу развевалось алое знамя с песочными часами: старый и малоизвестный вариант Веселого Роджера. В общем, разыгрывалась старая, классическая ситуация: несильный наемный отряд (а иные на рекогносцировку и не посылают) влетел в засаду Великого Дома.
По сигналу арбитра войска двинулись навстречу друг другу. Легкая конники врага разгорячили коней, и понеслись на мой строй размахивая арканами... И тут выяснилось, что торговец зря полагал себя знатоком игры. В частности он позабыл о такой особенности Игры, как возможность подстроить местность под свою тактику. Так что конница своими телами выяснила, что мелкая речушка, протекающая перед позицией моих щитоносцев — имеет очень топкие берега. Кони кричали, ломая ноги, всадники гибли под градом дротиков. В общем, своей конницы враг лишился очень быстро. Такова плата за пренебрежение разведкой.
Следующей фазой боя стала магическая схватка. И тут торговец с удивлением обнаружил, что его замечательный, могучий маг, способные смести половину моего строя одним заклятьем — может только обороняться, отражая слабенькие, но разнообразные и сыплющиеся непрерывным дождем атаки пяти магов. Это поглощало все его внимание, и отвлечься хоть на мгновение — означало смерть. Я сам, как и любой Серебряный боевой маг смог бы выкрутиться, хотя и с трудом. Но у "толстяка", выставленного на поле торговцем, не хватало ни сил, ни умений. Еще два моих мага вплотную занялись выяснением того, что же приготовил в качестве сюрприза враг. Их прибавление к атаке ничего не дало бы: это были не боевики, но типичные маги-разведчики. Но они за считанные минуты выяснили о враге все, что только можно. Результат меня... слегка ошеломил. В качестве сюрприза у врага... не было ничего! Он не позаботился даже о резервах!
Убедившись, что его первые козыри побиты с издевательской легкостью, торговец отказался от мысли победить красиво, и решил победить любой ценой. Дождем посыпались стрелы, и вперед двинулись копейщики. Это было то, чего я и ожидал. Образовав "черепаху", щитоносцы с легкостью выдерживали обстрел. Я же ждал. Ждал когда копейщики перейдут черту, проведенную мной в собственном сознании. И вот, когда торговец уже решил, что от победы его отделяет один решительный рывок, над полем нереальной битвы взвился боевой клич.
— Убивать! Мы должны убивать!
Берсерки. Их редко выставляли на поле шей'гер. Получать пусть и неполный набор ощущений, выхватываемых этими безбашенными ребятами — желающих мало. Но некроманты привычны к боли, а если использовать берсерков грамотно — они способны через колено переломить ход почти любого сражения.
И теперь два десятка берсерков в алых одеждах, на которых не видна была кровь из ран — рванулись вперед, опьяненные вино войны. Копейщики, сломавшие строи при преодолении баррикады, которую нагромоздили перед моей линией погибшие конники, оказались совершенно беззащитны. Их единственной надеждой были длинные копья и слитный шаг, умение удержать врага на расстоянии... а этого козыря они лишились. Лучники не смели стрелять, опасаясь попасть в своих же, и берсерки щедро собирали кровавую жатву. И только один из них упал, истощив все силы, к тому моменту, когда золотое знамя пало рядом с втоптанным в кровавую грязь телом неудачливого мага, и войска моего врага побежали.
Что ж. Самое глупое, что только может сделать солдат на поле боя — это попытаться его покинуть. Бегущих — режут. И эту нехитрую истину вновь и вновь доказывали благородные рыцари Великого дома, прошедшие далеким обходом, и теперь обрушивающие на бегущих всю мощь своих серебряных мечей и боевой магии.
Панически взревел рог, вопия о сдаче. Но я даже не задумался о том, чтобы остановить резню. Тварь должна была полностью прочувствовать степень моего гнева! Так что, когда последний из его бойцов упал, торговец находился в полуобморочном состоянии. Я улыбнулся, "всплывая" в реальность, и откинул капюшон, демонстрируя прическу, в которой только несколько прядей, заботливо выкрашенных иллюзией Инквизитора не давали мне именоваться Серебряным. Тут уже молчаливый шок испытали все зрители. Зато удивление тем, что мне удалось отправить в бой рыцарей Дома — плавно сошло на нет.
— Господин Инквизитор. — Обратился я к отцу Кайринту — не могли бы мы в нашем паломничестве сопроводить по святым местам и эту девушку?
Инквизитор задумался, а потом подошел к "выигранной ставке", дрожавшей, опустившись на колени, положил ей руку на лоб, и кивнул мне со злобной ухмылкой.
— Вставай, ученица, и отправляйся к остальным. Нам завтра рано вставать.
При этом он невзначай откинул плащ, демонстрируя черный кинжал Высокого, и торговец, именем которого я так и не удосужился поинтересоваться, молча рухнул в обморок.
Виаренда. Салина, камеристка.
Поднявшись в отведенные нам апартаменты, я сделала то, чего вышколенный слуга ни в коем случае не должен делать: первой заговорила со своей госпожой.
— Госпожа Лана... я... я нижайше прошу прощения... — Не услышав гневной отповеди, я подняла глаза на госпожу. Она поощрительно улыбалась. — Не сочтите за дерзость...
— Ты хочешь узнать о причинах трансформации прически нашего спутника, не так ли?
— Да... госпожа.
— Что ж. Пожалуй, я могу тебе ответить. Основной причиной мне представляется то, что настоящего цвета волос Джера мы еще не видели.
— Не видели? — Я ахнула. — Но ведь там, в зале он был... Еще немного и он... — Да какая же я камеристка благородной леди, если позволяю себе так вот заикаться? А ну, взяла себя в руки... И не сметь сомневаться в словах госпожи!
— Да, Салина. Его Сила поет. Даже среди Серебряных он мог бы занять... не последнее место.
— Среди Серебряных? — Ответ был... ошеломителен. — Но почему тогда он прячется? Ведь, объявив о своем статусе он мог бы...
— Лишиться всякой свободы.
Грустные слова госпожи заставили меня онеметь. Неужели безвестный паломник может оказаться свободнее могущественного Серебряного мага? Задумавшись, я даже не заметила, как произнесла эту жуткую ересь вслух.
— Да, Салина. Может. Возьмем пример: брат Джера, Ненужный принц наверняка был бы рад поменяться с ним местами, и это даже не считая того, что Герард погиб в уничтоженной огнем Сайленте.
— Почему? — Я смотрела на госпожу. Лана... она отбросила маску гордой Серебряной, и сейчас передо мной была почти сломленная девочка.
— Каково это: знать, что тебя уже списали со счетов? Знать, что Дом готов пожертвовать твоей жизнью ради политического преимущества?
— Как это... — Я в ужасе посмотрела на госпожу.
— Когда Глава Дома приказывает, Серебряный не может не повиноваться. Разумеется, если он не представляет собой политической силы, сравнимой с Главами Домов. Лучше уж быть безвестным бродягой, который никогда не привлечет к себе внимания Главы и его Советников, чем принять на себя их непреклонную волю. Ты думаешь, мне доставляет удовольствие покинуть родной дом, и ехать в этот змеюшник, чтобы лечь в постель человека, которого до этого никогда не видела, будь он и сам Император? Да даже будь у меня на самом деле шанс стать Императрицей...
Госпожа тяжело взмахнула рукой. И мне захотелось сделать нечто еще дальше выходящее за пределы диктуемого этикетом: прижать к себе эту девочку, пожалеть ее... Но миг слабости миновал. И снова подняла голову гордая Серебряная.
— Впрочем, мы совершенно зря заговорили о высокой политике. Лучше скажи мне: тебе понравился отец Кайринт? — Что ж. Раз госпожа изволит спрашивать, почтительная служанка должна отвечать.
— Госпожа... святой отец... странный человек. Когда он говорил о Сайленте... Он и правда уверен, что совершил зло?
— Да, Сайли. — Откуда госпожа могла узнать мое детское имя? Или... просто сократила, как понравилось, и попала? — Высокие инквизиторы всегда очень точно чуют присутствие зла. Может быть, они не всегда однозначно чувствуют его грань и меру... но вот, определяя присутствие — не ошибаются никогда. — Лана скользнула поближе, взяла меня за руку, и погладила по ладони, отчего по моей спине отчетливо промаршировали мурашки. — А что ты думаешь не о святом отце, а о человеке по имени Кайринт?
— Он... — поглаживание продолжалось, и я почувствовала, что заливаюсь краской. — Он очень... очень симпатичный.
— Да уж... У Высоких инквизиторов сложилась репутация "грозы девичьих сердец". — Ладошка Ланы смещалась все выше и выше по моей руке, вызывая волны тепла, прокатывающиеся по всему моему телу. — И они стараются ее всячески оправдывать и поддерживать...
— Госпожа... Лана... — Только и смогла выдохнуть я. Серебряная отстранилась, как будто оценивая произведение искусства.
— Знаешь... когда я обдумывала, кому бы подарить свою девственность, пока ей не начали распоряжаться "более сведущие" торговцы людьми — Высокие Инквизиторы занимали одну из верхних строк в списке. К сожалению, Геонта, где я жила — место тихое. Оно так и не привлекло внимания Инквизиторов до тех пор, пока за мной не прибыли посланцы Главы Дома... А жаль...
Румянец, которым я залилась, и невнятное лепетание вызвали еще один оценивающий взгляд моей госпожи. Да что же это такое! Я же старше Серебряной лет на семь... а если судить по этому разговору — то как бы не получилось наоборот. Я постоянно чувствую себя несмышленой девочкой, которую наставляет старшая подруга!!!
— Таак. А теперь... Помоги мне принять ванную!
Уфф... Непонятные разговоры напугали меня. А теперь, наконец-то, что-то очевидное. Служанка получила приказ госпожи, приказ, вполне входящий в сферу ее компетенции... Вот только... почему так горят щеки?
На пороге ванной комнаты госпожа Лана легко сбросила дорожное платье, оставшись нагой. Ее фигурка, и так не поражавшая объемными формами — стала совсем уж хрупкой и угловатой. Но при этом, заметны были так же гибкость и грация, достижимые только тяжелыми ежедневными тренировками. Я попыталась пройти в ванную, чтобы приступить к своим обязанностям... но наткнулась на жесткий взгляд госпожи.
— Куда? Раздевайся!
— Мне... но...
Ну вот опять... Госпожа скажет что-нибудь, а я лепечу как младенец. Хотя вроде бы ситуация совершенно ясна: если госпожа делает видеть меня без одежды, дело служанки — повиноваться. Справиться с собой мне удалось не слишком быстро... но, по крайней мере — я не настолько затянула это, чтобы вызвать гнев госпожи.
Намыливая хрупкие плечи, я невольно сравнивала неоформившееся еще тело девочки подростка и свои формы. Что-то в происходящем было... было совсем не так, как тогда, когда мы с подружками вместе принимали ванну в школе, где нас обучали "всему, что должна знать камеристка благородной Серебряной леди". А уж когда госпожа Лана извернулась в моих руках, и одна ее рука легла мне на грудь, а другая — скользнула вверх по бедру...
