И только после того, как вкусная еда была съедена, а разболтавшиеся дети утихомирены и уложены спать, начался вечер рассказов, баек и отчетов. И вручение предметов, само собой.
— Ты глянь, что я привез!
— Рубин? Какой хороший цвет! И сапфиры тоже превосходны.
— А это для тебя лично.
— Выходит, там и изумруды есть?
— Вот и не угадала! Все это кварц.
Моана изменилась в лице. Пяток секунд она вперялась взглядом в кристаллы. Любой маг с уверенностью заявил бы, что высокопочтенная прокачивает потоки. И лишь хорошо знающий собственную жену Сарат понимал: магия тут ни при чем, идет логический анализ. Наконец, женщина заговорила сухим и напряженным голосом:
— Я никогда не слышала, чтобы существовали красные кварцы. Возможно, во мне говорит невежество.
Умный доктор магии промолчал.
— Я всегда думала, что синий кварц не представляет собой никакой магической ценности. Впрочем, и он в стороне от моих интересов.
Ни звука в ответ.
— Гарантирую: никогда не встречала и даже не слыхала о зеленом кварце такого оттенка. Вот это уже МОЯ специальность. И мне подобные сюрпризы не очень нравятся.
Очень малая пауза.
— Нет, не так. Они мне очень не нравятся.
Сарат счел нужным высказаться конструктивно:
— Милая, поясни свою мысль.
Ответ последовал все в том же бесстрастном и жестком тоне:
— На столе лежат кристаллы, которых в Маэре никто и никогда не видел, хотя кварц отнюдь не является редкостью.. Во всем мире законы природы одинаковые. В случайности я не верю. Вывод: командир научился создавать кристаллы такого рода искусственно, в том числе придавать кварцу цвет по своему желанию. Как? Не имею понятия. Да и не важно это. Как только Академия придет к такому же выводу (а там сидят не дураки), она сочтет это сильнейшим ударом по стабильности. В результате война станет неизбежной.
Несмотря на интонации в голосе жены, муж сохранял полное благодушие:
— Мы с Професом тоже подумали, что ты умница. Кроме того...
Лицо доктора магии приобрело истинно докторскую значительность.
— ... я лично полагаю тебя еще и красавицей...
Моана не смогла удержаться от легкой улыбки.
— ...вследствие чего командир велел передать тебе это письмо. Я его не читал.
Госпожа кандидат в академики сломала печать. Со стороны могло показаться, что она лишь проглядывает бумагу по диагонали. Сарат был уверен в обратном, поскольку всецело доверял и цепкости памяти, и внимательности супруги.
— Похоже, мне надо переговорить с Тофаром. Ну, а тебе он что сказал?
— Велел подтолкнуть Академию к использованию 'Вихря Рухима'.
— И у тебя есть план?
— У нас с ним появился план. Надо делать вот что...
Собеседница выслушала внимательно. Реакция на сообщение была парадоксальной:
— У меня другое поручение. Командир мне предоставил несколько вариантов на мое усмотрение. Нет, надо их хорошенько разобрать. На завтра встречу с Тофаром назначать не буду. Да и твой план... ты ничего такого не подумай, он хорош, но я подумала, что его можно еще немного улучшить. Пожалуй, денек-другой тоже может потерпеть.
— Чуть было не забыл. Есть еще одно срочное дело...
— Ай! Пусти меня, негодяй!
Смысл последующих действий Моаны вопиющим образом противоречил смыслу этих слов.
* * *
Объяснения по поводу лент мне дала Иринка на следующее утро.
— Ты прав, они дорогие. Но их вынимают из сундука лишь по праздникам, да и то ненадолго. Сам понимаешь, в деревнях не носят ленты этих цветов, поэтому даже маги смотрят на на подобное украшение праздничного снопа сквозь пальцы.
После завтрака я задумал было выслушать авиастроителей, но принял во внимание вчерашнее. Нет, раньше чем через пару часов до их внимания... скажем так, не достучаться. Ладно, меня ждут авиаприборы.
Это было не ошибкой, а просто недоучетом всех факторов. Через полтора часа на прием напросился Шахур: бодренький, свеженький и преисполненный сил. Заметив мой взгляд, он объяснил:
— Это... голова болела, но меня тут подлечили. Я теперь в порядке.
Разумеется, не имело смысла уточнять, кто именно лечил.
— У тебя появились какие-то соображения?
— Ну да, в части расположения движков, да и управления ими тоже. Вот смотри...
На стол лег очередной чертеж.
— ...при пересечении потоков телемагии от отдельных движков возникают потери...
— Это даже я знаю.
— Вот, и потому-то предлагаю кристаллы вертикальной тяги сместить к центру тяжести. Кристаллы горизонтальной тяги...
— Их еще называют 'маршевые'.
— В самом деле? Пожалуй, слово подходящее... так вот, их в центре, там же отверстие для забора воздуха, а сопло может быть тут... Но в этом случае движки для поворота вокруг вертикальной оси — только на боковых вот таких палках. Расстояние от этого до того — прилично больше ярда, перекрытие, считай, нулевое.
— Не годится. Поломаются. Надобно укрепить их вот так... треугольником. Да и круглое сечение мне не нравится. Впрочем, об этом еще поговорим с Хоротом. Как насчет регулировки крена?
— Это как раз просто. Даже не особенно важно, где именно. Ну, здесь.
— Как раз важно. Если их расположить поближе к центру тяжести, это будут запасные движки вертикальной тяги. На всякий, знаешь ли, случай.
Пауза.
— Наверное, можно. Придется, однако, перенести маршевые чуть ближе к носу для уменьшения потерь. Ну и еще малость...
— Полагаю, ты и сам придумаешь. Но у тебя что-то еще.
— Есть одна дикая идея, потому и решил, что тебе может понравиться. Управление ногами. Хочу сказать, что управлять кристаллами можно и ногами.
— Очень рад, что ты дошел до такой мысли...
Это было чистейшей правдой.
— ...но объясни теперь в подробностях.
— А чего тут: и так ясно. У летчика руки довольно сильно заняты, а ноги свободны. Здесь ставим педали, две штуки. Нажать на эту — включается движок справа, на ту — левый.
— А если на две сразу?
— Вот чего нельзя. То есть нет, очень даже можно, но в этом случае движки поворота будут работать как маршевые.
— Именно. И лишними они не будут. Запасной вариант, на случай, если с главными маршевыми движками что-то случится. Ну, послабее они будут, это понятно.
— По этому поводу хочу уточнить. Какое тяговое усилие закладывать в горизонтали?
— В сумме оно должно быть равно полному весу самолета. Это значит: сам самолет и вес его полезной нагрузки. Такая горизонтальная тяга будет с хорошим запасом. А понадобится — еще добавим. В нашем случае полезная нагрузка: летчик и наблюдатель. Или, скажем, летчик и груз.
— Ты что, в первый полет хочешь отправить сразу летчика и наблюдателя?
— Я пока что в здравом уме. Полетят летчик и мешок с песком.
Глава 26
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
— Мы с вами давно не виделись, дорогая Моана.
Именно этими словами почтеннейший Тофар-ун приветствовал высокопочтенную Моану-ра, когда та появилась на собрании Гильдии.
— Вы правы, как всегда, дорогой Тофар. Но дела, знаете ли; дети, да еще муж приехал...
Не было никакой надобности объяснять в подробностях, откуда именно он приехал.
— ...на этот раз он надолго.
Начальник аналитической службы мимоходом подумал, что задержка может объясняться и сезоном штормов.
— Так у вас есть новости?
— Я бы даже сказала: из ряда вон выходящие. Профес оказался неправ в своих прогнозах относительно кристаллов. Впервые за то время, сколько мы с ним знакомы.
Тофар не только не пытался скрыть удивление — наоборот, он подчеркнул его.
— Не могу в такое поверить.
— И я бы не поверила, но он написал мне письмо об этом, да и муж подтвердил. Суть вот в чем: Профес предполагал, что там, где он сейчас живет, могут найтись хорошие кристаллы первого класса. Бериллы и корунды, в частности. И знаете что? Он так и не нашел их. Пока, во всяком случае. Правда, удалось раздобыть необычные кварцы. Вот.
На маленькой женской ладони оказалось два синих кристалла.
Глядя на цвет, академик мог бы поклясться Пресветлыми силами, что это сапфиры или образчики того, что сам Профес назвал танзанитом. И, разумеется, не удержался от соблазна:
— Дорогая Моана, вы позволите...
Госпожа кандидат в академики мило улыбнулась:
— Вот-вот, дорогой Тофар, и мне тоже захотелось прокачать потоки. Но вы, конечно, сделаете это быстрее меня.
Тофар врал самому себе: проверка кристаллов была абсолютной формальностью. Ему бы и в кошмаре не представилось, что собеседница солгала в данном вопросе.
Но Моана явно не собиралась останавливаться:
— Еще будучи магистром, я сама видела синий кварц. Сплошные включения, никакой магической ценности. Все дело в некоем металле, которого в университете не знают, а Профес называет 'кобальт' и утверждает, что его добавка может улучшить свойства стали. Впрочем, так никто не делает даже на его родине, поскольку этот металл редок и, соответственно, дорог. Но если месторождение кобальта соседствует с кварцем... и еще при некоторых условиях... получаются вот такие образцы. Не желаете купить?
Вопрос был риторическим, но без ответа не остался: из кошелька Тофара ушли десять золотых и пятьдесят сребреников.
* * *
'Альбатрос' отправился в рейс за алмазами. По моим прикидкам, он должен был вернуться через месяц. За это время мы вполне успевали построить первую модель самолета и даже совершить пробный полет. Все равно выявится куча переделок и исправлений, так что о парашюте можно было не особо беспокоиться. Но планы пошли вбок.
Шахур, Валад и Хорот заявились ко мне с самым победительным видом. Они смахивали на игроков сборной, только что выигравших чемпионат мира. Видимо, договоренность об очередности докладов уже существовала, поскольку Валад начал без колебаний:
— Командир, мы сделали самолет.
Пауза. Явно ожидались бурные и продолжительные аплодисменты.
-Помнишь, я тебе говорил о раме? Ее сделали тоже. И даже больше того...
Еще одна пауза. На этот раз подразумевались овации.
— ...мы положили мешки с песком на места летчика и наблюдателя и тут... Шахур тебе расскажет.
Главный телемаг был элегантен в словах и чуть небрежен в интонациях:
— Дело, в общем, знакомое. Дистанционное управление кристаллами, ты его знаешь. Потратили с пару часов на монтаж и еще столько же на испытания. Самолет поднимали медленно, но вплоть до рамы. Немножечко потратили время на корректировку вертикальной тяги. И у нас все получилось!
Я постарался придать голову нежность и ласковость в равной доле:
— Немножечко — это сколько?
— Полтора часа, не больше.
— Мешки взвешивали?
— Приблизительно, на детских качелях. Вес Готхара — он, кстати, потяжелее будет — и Гюрина. Этот Хорот придумал.
Механик изобразил некое подобие поклона в сторону Шахура. Тот, в свою очередь, добавил самодовольства в выражение физиономии.
— И если у нас будут лишние три дня, можно добавить еще одно полезное свойство. Уверен, что Хорот сможет сделать. Автоматическое выравнивание тангажа!!!
Сказано было так, как будто бы мне надлежало немедля пуститься в пляс. Вместо этого я повернул голову к механику. Тот понял правильно.
— Принцип уже известен. Требуется устройство для оценки степени выравнивания по тангажу. Главная проблема: исключить качания маятника. Понадобятся гасители колебаний...
"Демпферы", мысленно перевел я.
— ...с ними придется возиться, но задача имеет решение. Только выравнивание будет не мгновенное. По моим оценкам, секунд пять, а то и все пятнадцать.
От двух с половиной до шести земных секунд. Не так плохо. И вообще у меня классный механик.
— Правильно ли я понял: через три дня вы готовы на пробный полет?
На этот раз самоуверенность чуть поблекла. Все трое переглянулись. Отвечал Шахур:
— Не три, а четыре дня. Еще один уйдет на опробование системы выравнивания.
Пришлось всеми силами стараться, чтобы голос звучал вежливо, даже доброжелательно, но твердо:
— Тогда ставлю задачу, чтоб сразу было понятно. Первый полет будет по такому плану: Готхар будет поднимать машину в воздух. Вместо наблюдателя — мешок, тот самый. Высота подъема — пять ярдов; потом медленно и аккуратно спуститься. Никакого движения по горизонтали, лишь по вертикали. Зрителей держать на расстоянии пятьдесят ярдов. Я сам, как понимаете, тоже буду среди зрителей. Особе внимание на детвору, те непременно захотят сунуть носы... да что там, и в кабину попытаются пролезть. Непосредственные исполнители — не ближе пятнадцати ярдов. Присутствие мага жизни обеспечу я. Вопросы?
Разумеется, вылез Шахур. Видимо, остатки нахальства у него сохранились.
— Почему только подъем-спуск?
Я махнул кистью руки в сторону Валада и Хорота.
— Полагаю, вы двое мысленно спрашиваете то же самое? Так вот: за меня на этот вопрос ответят результаты пробного полета. И если вы не удовлетворитесь ими — обещаю полное объяснение причин.
Пальцы Хорота проверили, в полном ли беспорядке его шевелюра. Уровень энтропии оказался недостаточно высоким. Структура прически подверглась серьезным изменениям.
Мастер Валад остался невозмутимым. Причиной тому послужил не только возраст, но и размер вклада в изделие: он все же был минимальным.
У господина магистра телемагии лицо стало сосредоточенно-деловитым. Примерно такое бывает у шахматиста, перед которым стоит непростая, но теоретически решаемая задача. Скажем, поставить мат одинокому королю с помощью своего короля, слона и коня.
* * *
(другая сцена, которую я видеть никак не мог)
Магистры магии превосходно подготовились к докладу. Осталось лишь убедить в этом руководителя — особо почтенного Файера. Стоит отметить, что шеф был не только (и не столько) ученым, сколько преподавателем. И в силу опыта отменно понимал, как надлежит руководить учениками, хотя бы и в ранге магистров.
По этой причине доктор магии ничем не выказал удовлетворения, которое испытывал, когда подчиненные подготовили результат аж за полторы недели до окончания срока. Наоборот: он состроил скучающе-брезгливую мину: дескать, знаю, что представите ерунду, но как раз сейчас у меня найдется свободное время выслушать и разгромить эту бредятину.
И все же Файер не смог сдержать довольного хмыкания, когда доклад закончился. Потом начались вопросы.
— Итак, вы утверждаете, что в заданных пределах — от нуля до ста пятидесяти единиц частной магоемкости — устойчивость по Сарату растет?
— Совершенно верно, особо почтенный.
Доктор добавил брюзгливости в голос:
— Пожалуй, похвально, но исследование построено недостаточно аккуратно. Да, вам задали эти пределы. Но можно же было догадаться попробовать и большие значения.
— Именно это мы и подумали, особо почтенный. Хотя, осмелюсь сказать, подобные величины магоемкости возможны лишь при использовании... э-э-э... особо крупных кристаллов. Тем не менее, устойчивость при магоемкости до десяти тысяч представлена на этих графиках...
