Столь же спокойным Галастроне встретил и наступление нового дня. Выйдя во двор, он кликнул два десятка лучших своих слуг и приказал им вооружиться, сам же принялся расхаживать по размякшей после ночного дождя земле, нисколько не беспокоясь о том, что после этой прогулки новенькие сапоги его из алых станут грязно-коричневыми.
Когда слуги вернулись и один из них вывел из конюшни вороного жеребца — предмет особой гордости мессера Симоне, — мужчина взобрался в седло, но тут за спиной его раздался пронзительный крик.
Галастроне обернулся и увидел, что к нему бежит Мария, юная служанка, хорошо знакомая нашим читателям.
— Что такое? — спросил мессер Симоне. — Что тебе нужно?
Девушка поклонилась и ответила:
— У меня есть послание для вас, господин.
— Послание? — насмешливо протянул мужчина. — Ничего себе! И где же оно?
Мария вновь поклонилась и протянула мессеру Симоне сложенный вчетверо листок пергамента.
— И где же на этом послании печать? — под громкий смех слуг продолжил расспросы Галастроне. — Как же я узнаю, кто — автор сего письма? Хоть ты скажи мне его имя...
— Я не знаю, — покраснела Мария.
— Как такое может быть?
— Разве молодой гранд, встретив на улице служанку, станет представляться ей?
— Ах, да! — вздохнул мессер Симоне. — Верно.
Сделавшись серьёзным, мужчина развернул пергамент и быстро прочёл пару строчек, начертанных корявым почерком. Брови его грозно сдвинулись к переносице.
— Что за чушь здесь написана? — со злостью вскричал он.
— Не знаю. Я не умею читать.
— В послании говорится: "не езжайте сегодня мимо церкви Сан-Пьеро Скераджо". Как, ответь мне, я попаду к подесте, не минуя места собрания приоров?
Самолюбие Галастроне оказалось сильно задето. Где это видано, чтобы какой-то неведомый "молодой гранд" передавал записочки через служанку — да притом содержащие такое странное предупреждение? Быть может, подумалось мессеру Симоне, над ним просто захотели подшутить? Или это Корсо решил столь ловким способом помешать встрече его с Джаном да Лучино? Да, наверное, так и есть!
Мужчина устремил на Марию испытующий взгляд. Та смутилась и густо покраснела.
Отбросив в сторону пергамент, Галастроне сказал:
— Сейчас я тороплюсь, поэтому не стану пока тратить время на лишние вопросы. Но когда вернусь, ты всё мне расскажешь.
После этих угрожающих слов, от которых румянец на щеках девушки сменился мертвенной бледностью — никогда хозяин так с ней не разговаривал, — мессер Симоне подал знак слугам:
— В путь!
Тотчас несколько человек встали впереди него, другие — справа и слева, третьи взялись прикрывать тыл, и вся эта внушительная процессия вышла на улицу. Быстро оглядевшись, Галастроне заметил неподалёку молодого человека, вид которого был слишком уж беззаботным, чтобы не вызвать подозрений. Поэтому он помрачнел ещё больше, однако продолжил путь: куда сильнее таинственной опасности, таившейся возле церкви Сан-Пьеро Скераджо, его пугала возможность показаться в глазах флорентийцев трусом.
Так, раздираемый сомнениями и страхами, мессер Симоне преодолел двести шагов, отделявшие его от указанного в записке. На мгновение остановился возле церкви и с опаской взглянул в её сторону, точно ожидая, что сейчас из ворот вывалится толпа вооружённых головорезов.
Ничего не случилось. В Сан-Пьеро Скераджо царила тишина, да и улица была безлюдной.
— Занятно... — протянул мужчина. С губ его сорвался нервный смешок. — Стало быть, какой-то шутник и впрямь решил поиздеваться над тобой. Хотелось бы узнать, как его зовут...
И Галастроне вонзил шпоры в бока коня, намереваясь следовать дальше. Но прежде он обернулся и увидел, что юноша, замеченный им возле дома, никуда не делся; напротив, он, похоже, следовал за отрядом и сейчас замер шагах в тридцати от входа в церковь.
Мессер Симоне приоткрыл рот, намереваясь приказать слугам схватить неизвестного соглядатая и как следует допросить его, однако тотчас в голове мужчины молнией пронеслась мысль: мальчишка этот — пополан, а значит, находится под защитой "Установлений". И учинять расправу под стенами резиденции приоров — настоящее безумие.
Тем временем, к незнакомцу подошёл какой-то молодой человек, и между ними завязался оживлённый разговор. В сторону мессера Симоне никто даже не взглянул
— Проклятье! — сплюнул Галастроне, устыдившись своих подозрений. — Ты совсем сошёл с ума! Видишь опасность там, где её не существует. Сейчас самое страшное — опоздать на встречу с подестой, а именно эта угроза и нависла сейчас над твоей головой.
Отряд сдвинулся наконец с места и продолжил свой путь. Свернув за угол, он очутился в узкой и чрезвычайно короткой улочке, отчего в рядах слуг произошло некоторое замешательство. В самом конце своём улочка расширялась в небольшую полукруглую площадь.
И вдруг площадь эта заполнилась всадниками, которые ринулись навстречу мессеру Симоне.
— Проклятье! — только и успел воскликнуть мужчина.
Наверное, отряд его оказался бы сметён и растоптан, но прежде чем это случилось, один из слуг хрипло закричал:
— К оружию!
Возглас произвёл волшебное действие: всадников встретила не растерянная толпа, а частокол из копий, дротиков и коротких мечей. Ещё через несколько секунд в сторону злодеев направились наконечники стрел, вложенных в арбалеты.
Всадники остановились.
— Ах, чёрт! — разнёсся над улицей голос, услышав который, Галастроне вздрогнул.
— Это ты, Корсо? — спросил он.
— Да, дьявол тебя забери! -. прорычал Донати. Соратники его расступились, и мужчина появился перед противником, одновременно растерянным и разгневанным. — Не ожидал, что слуг твоих будет так много и они окажутся столь хорошо вооружены! Хотя, — состроил он презрительную гримасу, — чего можно ожидать от труса?
— До каких пор ты станешь обвинять меня в трусости?! — вскричал Галастроне.
— Пока ты не прекратишь прятаться за спинами отребья!
— Чёрт возьми! — потерял голову Галастроне. — Так может, и решим наш спор прямо здесь, в этом переулке? Или ты чувствуешь себя героем лишь в сопровождении выродков, подобных тебе?
По рядам грандов прошло движение, и прежде чем мессер Корсо успел что-либо произнести, вперёд вырвался Симоне Донати. Взмахнув дротиком, он метнул его в сторону Галастроне. Оружие просвистело в локте над головой мужчины и упало за землю, никого не задев. В следующую секунду один из слуг — тот самый, благодаря выдержке которого первоначальный замысел Донати провалился, — навёл арбалет на мессера Корсо и нажал на спусковой рычаг.
Донати поднял кона на дыбы, и стрела вонзилась тому в грудь. Мужчине удалось выскочить из седла прежде, чем животное рухнуло на землю. Ничего не видя перед собой от ярости, он выхватил дротик из рук Джакинотто деи Пацци и бросил его.
Раздался страшный крик, и слуга мессера Симоне, который бросился вперёд, чтобы защитить того от неминуемой гибели, рухнул, обливаясь кровью, под копыта коня своего господина.
Донати обернулся, ища взглядом новое оружие. Люди Галастроне вскинули арбалеты и приготовились к выстрелу.
Видя это, Маттео деи Тозинги с прытью, которой никто не ожидал от столь грузного мужчины, соскользнул на землю и, подбежав к мессеру Корсо, схватил его за руки.
— Остановитесь! — прокричал он.
— Отпустите меня! — прорычал Донати, стараясь справиться с железной хваткой мессера Маттео. Ярость, однако, мешала ему исполнить это намерение.
— Я отпущу вас, мессер Корсо, лишь когда вы успокоитесь, — прошипел Тозинги. — А для этого задумайтесь хорошенько над тем, что вы сейчас сотворили.
— Я убил какого-то ублюдка...
— Именно. Вы убили пополана.
По телу мессера Корсо пробежала дрожь. Он перестал вырываться и хрипло прошептал:
— Пополана?
— Да. А чем похожий проступок закончился для Галли и для вашего дорогого друга Нери дельи Абати, несложно вспомнить.
Взгляд Донати заметался по сторонам.
— Но ведь никто этого не видел, кроме Галастроне и его слуг. Ведь так?
— Молитесь об этом, — ответил Тозинги. — И поспешите покинуть сие злосчастное место: чем больше времени мы проведём здесь, тем вернее найдётся какой-нибудь любопытный флорентиец, который расскажет обо всём приорам.
— Да, вы правы... — пробормотал мессер Корсо. Обернувшись к соратникам, он сказал: — Уходим!
Вид у Донати был такой испуганный, что даже те из грандов, кто не вполне осознал, какая опасность им грозит, беспрекословно подчинились приказу предводителя.
Бегству мессера Корсо никто не стал мешать: Галастроне в это время склонился над телом своего верного слуги, тщетно надеясь отыскать на лице того хоть какие-то признаки жизни. Да и надежды на чудо не было никакой — слишком уж страшной оказалась рана, нанесённая дротиком Донати.
Прошло немало минут, прежде чем мессер Симоне поднял голову. Взгляд его напугал слуг: никогда прежде им не приходилось видеть в глазах господина такой ненависти.
— Я клянусь, что если во Флоренции ещё действуют хоть какие-то законы, Корсо понесёт страшное наказание. В противном же случае я сам совершу правосудие.
Со всех сторон раздались испуганные голоса.
— Нет!
— Не делайте этого, господин!
— Успокойтесь! — встав на ноги, махнул рукой Галастроне. — Я не собираюсь сию же минуту отправляться вслед за Донати, чтобы свести с ним счёты. — Задумавшись на секунду, он приказал одному из слуг: — Отправляйся в церковь Сан-Пьеро Скераджо и расскажи приорам обо всём, что здесь случилось...
— Боюсь, это невозможно, — пролепетал слуга. — Сегодня выбирают новых членов Совета подесты, и приоры обязаны участвовать в них.
— Ах, чёрт! — только и оставалось воскликнуть мессеру Симоне.
Не зная, что делать дальше, мужчина принялся разглядывать стены близлежащих домов, точно мог прочесть на них ответы на любые вопросы, как вдруг на глаза ему попался тот самый молодой человек, который преследовал его от самого дома. Ярость вспыхнула в сердце Галастроне с новой силой, и он вскричал:
— А, негодяй! Зачем ты подглядывал за мной?
И мужчина, расталкивая слуг, бросился навстречу юноше.
— Осторожнее, господин! — вскричали разом несколько слуг. В возгласе этом прозвучал такой неподдельный страх, что Галастроне замер на месте.
В то же мгновение незнакомец поклонился и произнёс:
— Простите, если мы чем-либо разгневали вас, мессер Симоне...
При слове "мы" с глаз Галастроне словно спала пелена, и он увидел, что за спиной юноши стоит ещё один молодой человек, который в следующую секунду выступил вперёд и в свою очередь сказал:
— Мы с другом видели, что мессер Корсо Донати напал на вас и считаем поступок его отвратительным преступлением.
— И потому готовы рассказать приорам, что здесь случилось. Всё: и о вероломстве Донати, и об убийстве им вашего пополана... — подхватил первый юноша.
Однако спутник его вздрогнул всем телом и, дёрнув за рукав, резко произнёс:
— Замолчи, Дино!
— Что такое, Джованни? — изумился тот.
— Думай, о чём говоришь!
Галастроне в изумлении переводил взгляд с одного молодого человека на другого.
Джованни склонился к уху Дино и зашептал, от волнения проглатывая половину слов:
— Ты что же, совсем с ума сошёл? Неужели ты считаешь, что я стану свидетельствовать перед приорами, если меня спросят, кто убил какого-то слугу, имени которого я даже не знаю? Одно дело — нападение мессера Корсо; поступок Донати вероломен и бесчестен, недостоин благородного человека, и потому я не стану о нём молчать. Но смерть какого-то пополана... — молодой человек смолк и передёрнул плечами.
Дино отшатнулся и посмотрел на приятеля расширенными от изумления глазами.
— Как можешь ты говорить такие вещи? — прошипел он. — Донати — убийца, а ты хочешь, чтобы преступление сошло ему с рук.
— Убей он на моих глазах мессера Симоне, я первый отправился бы требовать правосудия...
— ...а смерть простолюдина тебе безразлична?
— Не совсем, — покраснел Джованни. — Но и не настолько возмутительна, чтобы я наживал для своего семейства такого врага, как мессер Корсо.
— Однако ты готов был пожаловаться приорам, когда меня избили люди Форезе Донати!
— Ты — мой друг, — коротко ответил Моцци.
— Тогда и поступи, как подобает другу! — вскричал Дино.
— Нет, — тряхнул головой Джованни. — И если ты ценишь мою дружбу столь же сильно, как я — твою, то не станешь принуждать меня к поступку, который может повредить моему отцу.
— Отлично! — осознав, что дальнейший спор бесполезен, топнул ногой Мортинери. — Поступай, как знаешь, но я... — юноша сжал кулаки, — ...я всё равно расскажу приорам о преступлении Донати! Пусть даже одного моего голоса и окажется недостаточно, чтобы доказать вину этого негодяя!
В ту же секунду раздался громкий шум, и из-за угла показалось несколько молодых людей, среди которых Дино узнал Франческо.
— Ох, кажется, я опоздал! — с трудом переведя дух, сказал тот. — А всё из-за этих чёртовых выборов!.. Представляете, отец Лоренцо теперь станет заседать в Совете подесты. Вот чудеса-то!
Не дав никому возможности вставить хоть слово, юноша продолжил свою сбивчивую речь, обращаясь к Дино, словно они болтали вдвоём в каком-нибудь кабачке и обменивались сплетнями:
— Выходит, Корсо Донати почти удалось исполнить свой замысел? Эх, а мы-то надеялись, что мессер Симоне проявит осторожность...
Заметив свирепый взгляд Мортинери, Франческо прикусил язык.
Однако было поздно. Галастроне вполне пришёл в себя, чтобы понять, о чём хотел сказать молодой человек. Поэтому он протянул голосом, в котором одновременно можно было услышать нотки и удивлённые, и задумчивые, и угрожающие:
— Так вот кто был автором письма, переданного мне сегодня утром...
Нисколько не смутившись под взглядом мужчины, Франческо дерзко сверкнул глазами и ответил:
— Да, это был я.
— И откуда же простолюдину стало известно о намерениях Корсо Донати, если только человек этот не прислуживает в его доме?
— Я прогуливался по городу, — не задумываясь ни на секунду, выпалил Франческо.
— Прогуливался? — бессмысленно повторил Галастроне.
— Да. Вы ведь знаете: все пополаны — страшные лентяи и бездельники. Да ещё и суют всюду свой нос. Поэтому-то я и обратил внимание, что неподалёку от церкви Сан-Пьеро Скераджо собираются какие-то люди. Среди них выделялся мессер Корсо — его можно узнать даже из тысячи человек. А поскольку главный враг Донати сейчас — вы, мессер Симоне, нетрудно было догадаться, на кого тот решил поставить ловушку.
— Предположим, — криво усмехнулся мессер Симоне. — Но откуда тебе удалось выяснить, что я должен буду проследовать мимо Сан-Пьеро Скераджо? Не от служанки ли, передавшей мне письмо?
Внезапно мужчина прохрипел:
— И не от неё ли обо всём узнал Донати?.. Кто рассказал Корсо о моей встрече с подестой?
Франческо невольно отступил на шаг:
— Я ничего не знаю.
— Вот как? А по-моему, ты лжёшь...
Молодой человек совсем растерялся, и неизвестно, чем завершился бы разговор, не вмешайся в него Джованни.
