-Как? — вырвалось у Греда.
-Да очень просто, — усмехнулся Грон, — По воздуху.
-Ты хочешь сказать, дорин, что посадишь меня на спину и сможешь взлететь? А я, случаем, не свалюсь с высоты?
-У нас есть специальные приспособления, чтобы перетаскивать в случае необходимости землеходов, — объяснил Грон, вытаскивая предмет, крайне напоминающий качели. — Вы садитесь на сиденье, за веревку мы вас поднимаем и тащим. Фела, тебя нужно нести или ты сможешь сама лететь?
-Да, я думаю, смогу, — не колеблясь, ответила рофендила.
-Прекрасно. Слушай, а тебе очень нужен этот раб? Может быть, стоит его просто оставить здесь или прикончить?
Она пожала плечами, задумчиво глядя на Равена.
-Да нет, совсем не нужен.
-Тогда давайте его убьем, — предложил тут же Рей, который просек, что в случае чего нести юношу придется именно ему.
-Как хочешь, — равнодушно ответила она.
Рофендилы решали участь Равена легко, без особых эмоций, как будто речь шла не о живом человеке, а о неодушевленном предмете сомнительной ценности, вроде мешка картошки. Равен стоял чуть поодаль, опираясь на палку, подобранную по дороге, и прислушивался к разговору, довольно спокойно ожидая окончательного решения. Он и не подумал просить о пощаде, так что его наверняка прикончили бы, однако тут вмешался Гред:
-Фела, что ты такое говоришь! Ты только что согласилась взять его с собой, и тут же собираешься убить! В таком случае, я отказываюсь лететь. Лучше уж пойдем по земле, так привычнее.
-Гред, мы и так потеряли кучу времени в Откро, и теперь могли бы хоть немного наверстать упущенное, — возразила она. — Кстати, потеряли по милости этого человека. Или ты уже никуда не торопишься? А потом, ты, видно, забыл, что я в любом случае собиралась прикончить этого парня, Для него же лучше, если это произойдет так быстро и без особых мучений.
-Да, но... — охотник уже свыкся с мыслью, что юноша пойдет с ними и не принял слова рофендилы, когда она разговаривала с Равеном, всерьез. Мало ли что можно наобещать или чем пригрозить. — Короче, если этот перелет будет стоить жизни этому юноше, я никуда не полечу.
Рэй с Гроном фыркнули и переглянулись. Не слишком ли задается этот землеход? — говорили их взгляды. Вот еще, уламывать его надо. Фела сердито поджала губы. Так произошла первая стычка Фелы и Греда из-за Равена. Естественно, оставаться здесь он отказался, и после недолгих препирательств Рэй согласился его нести.
-Эй, ты, иди сюда, — вытаскивая еще одни 'качели', позвал он юношу. — Фела, как зовут этого раба?
-Н-не знаю, — рофендила помнила, что когда-то он представлялся ей, но имя давно уже забылось. Зато Феле вдруг вспомнилось, как Арог говорил, что незнакомец упорно не хочет называть себя. Ладно, если он не захотел представиться Арогу, пусть и остается безымянным, решила она. — Он из Корелона. Значит, будет называться Корелонцем, — объявила она.
Так Равен из Золунги превратился в раба по прозвищу Корелонец. Он принял новый поворот судьбы с бесстрастным видом, и мало кто догадывался, какие именно чувства скрываются под его напускным безразличием. А впрочем, это никого и не интересовало.
Перелет оказался не из легких. Рофендилы летели медленно по их меркам, нести рослых мужчин оказалось даже для них довольно тяжелым занятием. К тому же ветер, хоть и менял на разных высотах направления, преимущественно был встречным. Тем не менее рофендилы высоко взлетели, снова поднявшись за тучи, и развили скорость, превышавшую галоп лошади. Гред и Корелонец, не привыкшие к высоте, судорожно вцепились в веревки, глядя, как стремительно земля уходит из-под ног и удаляется. Глядя на верхушки деревьев сверху, они испытывали двоякое чувство опасения и восторга, потом, когда рофендилы влетели в тучу, удивленно всматривались в туман вокруг, и затем совсем уже ошарашенные увидели яркое солнце на вылете из тучи. Хотя над ними еще оставалась легкие перистые облака, видеть внизу под ногами грозовые тучи было очень и очень непривычно. Вскоре вид облаков перестал занимать Равена с Гредом, потому что они замерзли. Рофендилы то ли не сочли нужным, то ли попросту забыли предупредить их о том, что наверху значительно холоднее, чем у самой поверхности земли. У Греда был плащ, в который он мог закутаться, что же касается Корелонца, то он завернулся в одеяло, данное охотником. Молодой человек с Рэем ни о чем не разговаривали. Рофендил считал, по-видимому, ниже своего достоинства вступать в разговор с рабом, что же касается Равена, то он переваривал новое открытие, которое сделал о Феле: оказывается, она могла превращаться в птицу, и этой же способностью обладали ее друзья. Посматривая иногда на летевшего рядом орла, стального с черной каймой по краям крыльев, он заново осмысливал все то, что когда-то о ней говорил Мардкунс. 'Да-да, именно птичка', — раздавался у него в голове кудахтающий голос старого колдуна.
Греда занимал другой вопрос.
-Извини, дорин, можно тебя спросить? — обратился он вслух к Гронтону.
'Да, конечно, спрашивай', — как всегда, ответ пришел беззвучно.
-Как вы знаете, куда лететь? Ты уверен, что мы вообще летим в ту сторону? — спросил охотник, которого уже давно сбило с толку несколько раз измененное направление полета из-за направления ветра.
'Не волнуйся, мы летим туда, куда надо', — показалось Греду или нет, что в ответ рофендил вложил легкую насмешку. - 'Мы всегда знаем нужное направление, и довольно точно ориентируемся в расстоянии', — любезно пояснил Грон.
'Понятно, — подумал Гред. — То-то Фела всегда, даже под землей, безошибочно ориентировалась'.
Кстати, о Феле. Легко поднявшись вначале в воздух, вскоре она почувствовала, как ломит правое крыло. Какое-то время она выдерживала темп, заданный Гроном с Реем, но после трех-четырех часов полета начала отставать. Несмотря на то, что остальные рофендилы были нагружены, а она летела налегке, Фела стала терять не только скорость, но и высоту. Даже несмотря на способность ее организма быстро восстанавливаться, несколько дней, прошедших с момента избавления от Драупхауга, оказалось недостаточно, чтобы полностью поправиться. Первым, обратившим внимание на то, что рофендила сильно отстала, был Равен. Он обратился к Рею, однако тот не соизволил ответить. Все же спустя пару минут Рэй обернулся, и увидел, что рофендила в самом деле намного отстала от него и Грона. Он окликнул друга, и они полетели медленнее, дожидаясь Фелу. Когда она приблизилась настолько, что могла уже уловить Безмолвную Речь, Грон спросил ее, не устала ли она и не нуждается ли в отдыхе.
'Устала, — призналась она. — Только под нами все равно уже, скорей всего, расстилается озеро и приземлиться негде'.
'Ты ошибаешься, — ответил Грон. — Хоть мы летим, конечно, уже над озером, здесь должны встречаться острова. Можно снизиться и остановиться на каком-нибудь из них'.
На том и порешили. Спуск прямо через тучи вниз подарил людям еще несколько мгновений незабываемых ощущений, и вот уже внизу расстилается безбрежная свинцовая водная гладь. Рофендилы летели над Великими Оншарскими озерами.
Сумерки сгущались, такие же угрюмые и неприветливые, как и день. Небо по-прежнему было затянуто серой пеленой; накрапывающая мелкая изморозь делала не особенно приветливый вечер еще более унылым. Дул резкий холодный ветер, и место для стоянки выбрали под оронаби — огромным деревом, настолько высоким, что разведенный под ним костер не опалял листья нижних веток и не сушил корни; настолько раскидистым, что места хватило всем в избытке, и с такой густой кроной, что дождь не просачивался сквозь листву. Рофендилы и не подумали заняться костром, обустройство лагеря полностью взяли на себя люди. Вскоре веселый костерок разгонял темноту.
Оба рофендила не обращали никакого внимания ни на Греда, ни тем более на Корелонца. Их внимание полностью было поглощено Фелой, которая была измотана до предела. Приземлившись на острове, она обернулась, но идти уже не смогла, и Грон, весь полет несший тяжеленного охотника, легко поднял на руки сестру и донес ее к месту будущего лагеря. Теперь он и Рэй наперебой ухаживали за ней. Напоили какими-то снадобьями, извлеченными из дорожных сумок; терпкий запах которых заставил Греда вспомнить скалу Белой Лошади, где рофендила смазывала его раны взятым из дома бальзамом; вытащили еду, тоже явно рофендиловской кухни. Фела сидела между Гроном и Реем, вытянув длинные ноги по бархатистому мху к костру и положив голову на плечо брату. На фоне сородичей-богатырей рофендила казалась маленькой и хрупкой. Длинные ресницы чуть вздрагивали, оставляя глаза полузакрытыми, точеное лицо было печальным и усталым. Равен украдкой бросал на нее взгляды, очарованный мягким изяществом юной воительницы, пытаясь уловить разговор, который вполголоса вели рофендилы. Однако они говорили на совершенно незнакомом юноше языке, и понять, о чем идет речь, он мог лишь по их мимике и жестам. Казалось, никто не обращал на Корелонца внимания. Поднявшись, он направился вверх по холму, и его уход тоже остался незамеченным.
Фела рассказала о пребывании в Откро. Арог был давним другом Рэя и Грона, их очень расстроило известие о его смерти и хотелось узнать подробности его гибели. Они в один голос заявили, что это лишь неудачное стечение обстоятельств и Феле ни в коем случае не стоит винить себя в смерти эльфа. Вызвала любопытство история о ранении Фелы. Обоих очень удивило, что девушка пропустила удар, нанесенный стариком, и оба сошлись на мнении, что виной тому какое-нибудь заклятие. Потом Рэй куда-то исчез, а Грон принялся расспрашивать сестру о самом кинжале.
-Не может быть, чтобы это был сам Драупхаог, — проговорил он, вертя в руках кинжал.
-Почему же? — удивилась Фела. — Я даже могу показать тебе книгу, написанную самим Рогшибуром, и там довольно подробно описывается Драупхаог. Это именно он, и ничто иное.
-Давай, показывай.
Вместе они стали листать книгу, рофендила продемонстрировала гравюру, на которой изображался кинжал Драупхаог. Гронтон уверовал и попросил ее объяснить, как он действует. Вся рукоять кинжала была усыпана драгоценными камнями, которые поворачивались вокруг своей оси. Их можно было вывинтить — тогда кинжал усиленно пил жизненные соки любого, кому нанес хоть малейшую царапину. На одной стороне гарды красовался огромный огненный рубин. Приведя его в движение, можно было лишить жертву разума, превратив в безвольное зомби. Мардкунс, судя по всему, действовал иначе. Скорей всего, он крутил темно-зеленый изумруд, располагавшийся с другой стороны гарды и предназначенный для физического давления на жертву. Чтобы убить (естественно, в страшных муках), на голове чудовища находился черный алмаз, обработанный таким образом, что выглядел шипом или рогом. Остальные камни были поменьше и служили для того, чтобы, в случае если жертв будет несколько, адресовать то ли иное действие кому-нибудь одному или группе. Сколько всего жертв мог держать в своей власти кинжал, Фела не знала, лишь полагала, исходя из того, что слышала раньше о кинжале и из того, что сумела разобрать в книге, что количество может быть довольно большим. 'Если не бесконечным', — подумал внимательно слушавший Грон.
В спокойном состоянии голова чудовища, венчавшего Драупхаог, казалась искусной поделкой из кости и камня, но если задействовать камни, она оживала. Маленькие бусинки глаз тоже меняли свой цвет. Когда Фела первый раз увидела кинжал, они горели красным цветом — чудовище было разбужено. Сейчас же рофендила привела его в сонное состояние, и глаза казались зелеными. Впрочем, объясняя брату устройство кинжала, она легко пробежала по нему тонкими пальчиками, и бусинки начали стремительно краснеть. Вновь завинтив все камни, девушка убрала кинжал. Грон сказал:
-Думаю, это страшное оружие. Не давай его никому в руки, даже посмотреть. Даже если тебя попросит тот, кого ты будешь считать своим другом.
-Даже тебе? — улыбнулась Фела. Грон был для нее самым близким рофендилом, и ему она доверяла полностью.
-Даже мне, — серьезно кивнул он. — А книгу, если хочешь, я возьму с собой. Зачем тебе таскать ее через весь Свет? Правда, сам я тоже не сразу вернусь в карре, но наверняка попаду туда раньше, чем ты.
Фела согласилась, и разговор перешел на другие темы.
Между тем удалившийся от костра Равен прошел через небольшую рощицу и принялся карабкаться вверх на гребень холма. Трава была мокрой и скользкой от дождя, склон крутым, и подъем проходил довольно затруднительно. Неожиданно Корелонец услышал чьи-то шаги. Крупная мощная фигура приближалась к нему со стороны лагеря. Корелонец остановился, предчувствуя, что сейчас ему будет предъявлено обвинение в попытке бегства. Фигура подошла поближе и спросила голосом Греда:
-Ты куда-то собрался?
-Да, — резко ответил юноша. — Помыться.
Гред помолчал, вглядываясь туда, где на фоне темного холма выделялось светлое пятно рубашки Корелонца, поежился от резкого порыва ветра.
-Холодноватую ночку ты выбрал для того, чтобы помыться, — сказал он. — Ладно, подожди здесь. Я сейчас вернусь.
Охотник развернулся и растворился во тьме. Он отсутствовал недолго. Через какое-то время он снова появился, таща в руках очередной сверток.
-На, держи, — сказал он. — Здесь одежда тебе на смену. Она новая, я еще и не одевал. Будет, правда, великовата, но ничего, закатаешь где надо. И вот еще, держи, — и всучил Корелонцу кусок мыла. — Авось с ним будет побойчее.
Равен взял сверток, развернул его.
-А это что? — сказал он. — Это ведь твой плащ. У тебя нет другого. Возьми его обратно.
-Ничего, у меня есть еще куртка, — Гред развернулся, собираясь уходить. — И смотри, потом сразу иди к костру. А то ночь холодная, того гляди простынешь.
-Гред! — окликнул его Равен.
Охотник обернулся. Стройная фигура, за которой неслись по небу рваные тучи, светлая рубашка, которую развевал и терзал ветер, растрепанные светлые волосы, казавшиеся серебряными в темноте — таким он увидел Корелонца и эта картина запомнилась ему надолго.
-Спасибо тебе, Гред, — сказал Равен.
Постоял немного, пока охотник не исчез из виду, и принялся карабкаться дальше. Ветер пробирал до костей, незажившие раны от пыток болели, но тем не менее юноша героически влез в воду и принялся отмывать грязь, скопившуюся за время нахождения в темнице. Покончив с этим, он облачился в принесенную чистую одежду и направился обратно на стоянку.
Не успел он вновь забраться на гребень холма, как чьи-то голоса остановили его. Равен замер, прислушиваясь, и узнал голос Рея, его низкие, чуть горловые нотки. По его тону Корелонец понял, что речь идет о чем-то очень серьезном.
-Ты ведь сам видишь, она не готова к такому путешествию, — говорил Рей, явно продолжая длинную тираду. — Вы не успели пройти и трети пути, а она чуть не погибла. А впереди у вас самые тяжелые препятствия, главное из которых — Лес. Фела же ни разу не только в Лесу ни бывала, она до этого даже в города одна не залетала. Какая тебе будет польза от того, что она погибнет? Мы можем дать тебе карту, подробно рассказать о том, какие испытания тебе могут встретиться, снабдить деньгами, если нужно... Ну, что скажешь?
