Архивраг. Книга третья. Контрмеры

— ПОДНИМАЙСЯ!!!

Меткий открыл глаза и неожиданно все вокруг предстало в ясном и четком виде. Он вспомнил, кто он и что должен делать.

— Мать честная, — с тревогой прошептал сталкер, — сколько я был в беспамятстве?

Ответом ему были тихий звук шагов пары ног, облаченных в тяжелые армейские ботинки. Он вскинул автомат, но уже заметил, как в висок ему уперся ствол.

— Неман-семь, — шепотом произнес Меткий.

— Канцлер-три, — ответил Егоров и убрал оружие в сторону. — Еле тебя отыскал, но будь на моем месте кто-то другой, ты был бы мертв.

Сталкер не стал отвечать, хотя безмерно обрадовался появлению своего товарища. Грушник помог ему встать и показал, что все вопросы следует оставить на потом, а дальнейшие действия майора прояснили причину его просьбы, особенно когда он спешно вытащил из рюкзака спутниковую радиостанцию с антенной. Меткий впервые за долгое время мысленно улыбнулся.

* * *

Москва

Спавший на кушетке Селезнев в своем кабинете, был разбужен звонком, однако произнесенные в трубку слова развеяли его сон словно утренний туман.

— Товарищ генерал-майор, на связь вышел командир группы "Клинок".

— Когда? — Селезнев еще не успел полностью прогнать сонливость.

— Только что. Мне приказали немедленно поставить вас в известность.

— Сейчас буду, — ответил Селезнев. Вскочив с кровати, схватил со спинки стула китель и уже надевая его на ходу, вышел за дверь. Быстрым шагом он направился в командный пункт по длинным, хорошо освещенным коридорам, пока не завернул в огромный зал, где его ждали Остапов с Клюевым. На их лицах читалась радость и даже вся тяжесть работы последних недель, казалось, куда-то исчезла. Николай Федорович отдал честь, но Остапов пожал его руку. Так поступил и Клюев.

— Отличные новости, Николай Федорович, — едва сдерживая волнение произнес шеф ГРУ, — Егорову с отрядом удалось спастись. И ему тоже.

Селезнев понял намек, испытав такое моральное облегчение, которого даже не мог припомнить. Свои эмоции он научился хорошо скрывать и с уточнением спросил:

— Какова ситуация?

— Вот, взгляните, — указал на экран Клюев. Появилась карта Зоны, один из квадратов которой был увеличен. — Жирной точкой отмечено местоположение Егорова в момент его выхода на связь.

— Выбравшись из подземелий, они уходят от преследования численно превосходящих сил подразделения фанатиков, на которых случайно наткнулись, когда их отряд собирался найти что-то в неизвестной аномалии. Но главное — группе удалось захватить все записи наемников. Как мы и предполагали, они принадлежали к частной компании MPRI. — Остапов сделал паузу и по выражению его лица стало понятно: были и плохие новости. — Погиб старшина в отряде, а подрыв произошел извне.

— Черт... — с горечью отозвался Селезнев. — Значит, часовые все-таки остались живы и сообщили командованию о нападении?

— Скорее всего, да, — подтвердил догадку Остапов, рассматривая карту Зоны. — И нам следует позаботится об эвакуации сразу двух групп.

— От Филиппова есть что-нибудь?

— Пока нет, — ответил Клюев. — Сейчас они направляются в точку эвакуации, куда будет выслан вертолет. На данный момент настраивается аппаратура и вводятся программы маршрутизации. Как только группой Филиппова будет дан условный сигнал о приближении к пункту назначения, то в ближайшее окно между пролетами спутников противника над Зоной за ними вылетит команда эвакуации. Группе "Клинок" уже сообщены координаты основной и запасной точек эвакуации вместе с кодами. Им придется постараться не попасть в руки фанатиков.

— Чем мы сможем им помочь? — повернулся Остапов.

— На вертолете находится достаточно вооружения, чтобы в одиночку справиться с крупным отрядом противника и оказать мощную огневую поддержку Егорову и его людям. Кроме того, туда направился Ворон с тремя оставшимися у него в подчинении бойцами, после разделения "Клинка" на две подгруппы. Все условные фразы им сообщены.

Клюев закончил, давая возможность высказать Селезневу свои соображения на этот счет, но Николай Федорович лишь сделал задумчивое лицо. Это заметил Остапов.

— Какое-то беспокойство? — спросил глава ГРУ. Селезнев посмотрел ему в глаза.

— Кирилл Петрович, теперь противостояние идет в открытую и наш противник знает о наших действиях, равно как и мы знаем о его шагах. Раз американцам известно об атаке на группу наймитов, действующую в их интересах, да еще по той же теме, что и проект "Черный орёл", значит они должны сделать единственно правильный вывод о нашей причастности к захвату их базы. Это наиболее логичное заключение и, вероятней всего, они станут исходить именно из него.

— К чему вы ведете? — удивленно спросил Клюев.

— Понимаете, их аналитики поймут неслучайный характер нападения. Очевидно, столкновение с передовым отрядом группировки хоть и будет рассматриваться, но только как запасной вариант.

— Почему вы так считаете? — настала очередь насторожиться Остапова. — Группировки довольно часто прибегают к рейдам в подземелья.

В словах шефа ГРУ не было уверенности, что выдавал его голос. Селезнев покачал головой.

— В Северных территориях проводить относительно частые разведывательные рейды способны только фанатики и, полагаю, наши визави об этом прекрасно знают — у них есть хорошо поставленная сеть осведомителей свободовцев. Группы опытных старателей объединяются спорадически и, как правило, идут лишь в более-менее знакомые места. Сунуться в подземные коммуникации неизвестно зачем, просто в разведывательных целях — не их почерк, да и смысла в этом немного. Куда проще собирать сливки с поверхности, рискуя в разы меньше, чем лезть в неизученные территории, не имея о них ни малейшего представления. Такой экстрим возможен чисто случайно, например, если нет иного пути отхода, кроме подземного, но лишь в качестве исключения из-за чрезвычайно неблагоприятных обстоятельств. Целенаправленно туда могут попасть лишь два типа людей: те, кому Зона мозги выжгла или те, кому подземные коммуникации зачем-то очень понадобились. Если первым вариантом по очевидным причинам можно пренебречь, то остается второй. Значит, американцы способны решить, что нападение должно быть спланированным и явно неслучайным, а для этого нужно быть уверенным в том, что подземный путь чуть ли не единственно возможный для проникновения в логово наемников. Новички и простые ходоки на такое не подпишутся даже под расстрелом, да и ничего, кроме трупов эта затея не даст. Значит, для нападения использовалось спецподразделение с большим опытом работы в Зоне. Вариант с группой опытных сталкеров они отбросят — на такой риск пойдут единицы и лишь при условии наличия гарантий, что игра стоит свеч. У нас нет оснований считать существование кого-то еще, знающего о целях наемников. Даже если предположить возможность кем-либо со стороны узнать про истинные цели частников и эти совсем отмороженные лица попытаются добыть ноутбуки с важной информацией, например, с целью продать ее, шансов у них ноль. Однако повторю, нет никаких свидетельств чего-то подобного. Не для того американцы задействовали не свои спецвойска, а наемников в условиях строжайшей секретности, чтобы допустить утечку.

Два высших должностных лица в системе Главного разведывательного управления молча слушали своего крупнейшего специалиста по Зоне Отчуждения и частично умом, а в некоторой степени интуитивно чувствовали направление мыслей Селезнева.

— А Синдикат? — сделал последнюю попытку Клюев, догадываясь о том, каким будет ответ.

— Исключено, — решительного отверг этот вариант Селезнев. — Этой стае диких гусей просто нет смысла идти на столь очевидный риск и нападать на других, если отсутствует непосредственная угроза их бизнесу. Да и кроме того, где доказательства, что Синдикату известно больше, чем нам сообщил агент?

— Тогда на каком основании вы делаете заключение о способности американцев догадаться о нашей осведомленности про цели операции наемников?

— Бур, — коротко ответил Селезнев.

— Что? — одновременно переспросили Остапов с Клюевым.

— Синдикат прекрасно знал об использовании частниками бура, но об этом обстоятельстве по каким-то своим причинам не сообщил. Понимаете? Синдикат не знает, зачем им понадобилось такое устройство в отличие от нас. Да, в принципе они могли вычислить, где скрываются наемники MPRI и вполне возможно, что это так и есть, но когда в ФБР или той организации, которая проведет следствие, задумаются, то сделают вполне определенный вывод. Раз нападение произошло спланировано, значит организаторы нападения должны были знать, зачем туда посылают своих людей. Такое возможно только при условии, если им известны подробности самой операции наймитов, ее цель.

— Регистрация пси-поля! — сдавлено воскликнул Клюев и бросил взгляд на генерала Остапова.

— Верно, — подтвердил Селезнев. — При помощи бура с наконечником из аномального материала — помните донесения агента наших коллег из Ясенево? Американцы поймут, что преднамеренность в атаке на частников возможна при условии, если знать истинные задачи операции наймитов, а значит иметь представление и о предназначении бура с регистратором. Следовательно, тот кто мог знать такие подробности должен иметь доступ к совершенно секретным разработкам. Как только противник до этого догадается, агенту нашей внешней разведки в США будет угрожать опасность разоблачения.

Настало гробовое молчание. Сделанный вывод настолько ошарашил, что самому Селезневу стало нехорошо от него.

— Я немедленно свяжусь с СВР, — сдавленно произнес Остапов и быстро вышел из командного центра в свой кабинет и уже возле выхода добавил: — О ходе подготовки эвакуации обеих групп докладывать мне лично.

— Есть, товарищ генерал, — только и успели произнести Клюев с Селезневым, глядя как спина их шефа скрылась за дверным проемом.

— Коля, неужели мы своей операцией поставили под удар человека? — с нескрываемой тревогой спросил первый заместитель у Селезнева.

— К сожалению, да. Теперь важнее всего выдернуть агента прежде, чем контрразведка американцев сумеет вычислить его.

* * *

Столь ценную информацию Остапов решил не доверять защищенному каналу по телефону — для таких дел он пользовался фельдъегерской службой. Письмо было написано от руки крупным твердым почерком, потому что компьютеру главный военный разведчик также не доверял. Да что уж там говорить — конверт, в который был вложен лист, попадал в категорию тех, кому нельзя доверить такие сведения. Спустя десять минут Остапов лично вручил фельдъегерю запечатанный конверт с надписью "особая важность" и пометкой "лично в руки", который пятью минутами позже окажется в бронированном джипе исключительно российской сборки с включенной навигационной системой "ГЛОНАСС". Таким образом дежурный Государственной фельдъегерской службы всегда знал где находится курьер, который быстро, но осторожно направлялся к другому комплексу зданий. Заехав в его внутреннюю территорию, он прошел все посты и поднялся на лифте на этаж, где находился кабинет Евгения Федоровича Фадеева — Директора Службы внешней разведки — лично принявшего у курьера письмо. Подождав, когда он выйдет, Евгений Федорович вскрыл конверт, достал оттуда аккуратно сложенный лист и внимательно вчитался в него. После окончания он тут же набрал нужный номер.

— Александр Владимирович? Срочно зайдите ко мне, разговор не телефонный. Хорошо, жду.

Гаврилов зашел буквально полминуты спустя из-за близкого расположения его кабинета. Как всегда в костюме с иголочки и аккуратным пробором на голове — казалось, он так выглядел бы даже на передовой.

— Вызывали, Евгений Федорович? — спросил Гаврилов, закрыв дверь.

— Садитесь и читайте, — взволнованно произнес Фадеев, передавая лист. — Прислал лично Остапов.

При этих словах заместитель по операциям удивленно вскинул бровями и внимательно изучил текст, причем по мере прочтения его брови неизменно поднимались выше, пока, наконец, Гаврилов не поднял шокированный взгляд на своего начальника. Директор кивнул, как бы высказывая понимание своему заместителю, сидевшему с таким же самым видом, с каким сам Фадеев читал присланный текст несколько минут назад и до сих пор не отошел. Гаврилов показал пальцем на графин, но Директор лично взял два стакана и налил им обоим прохладной воды. Сделав пару добротных глотков, Гаврилов сиплым голосом произнес:

— Это абсолютно точно?

— Нет. Но даже если есть хотя бы пятьдесят процентов такой возможности мы не можем больше рисковать. Нужно предупредить ее пока еще есть время. ФБР уже могло выйти на след.

— Я свяжусь с резидентом в Вашингтоне. Он будет действовать по заранее продуманной схеме. — Гаврилов посмотрел в сторону картины, висевшей на стене с изображением типично русской местности — репродукции одного из множества выдающихся художников России. — Выходит, раскрытие агента мы сами же приблизили, — добавил он и в его взгляде отразилось сожаление.

— Дайте указание Макееву, пусть срочно готовит план по вывозу ее из страны. Контакты со связными от "Гелиоса" прервать и любым способом избегать.

— Ясно. Я могу идти?

— Ступайте, — холодно произнес Фадеев.

"Проклятье! — гневно подумал он. — Восемь лет работы!". Директор встал и прошелся по своему кабинету, перебирая все возможные варианты выхода из положения. Фадеев понимал, что рано или поздно наступит день, когда работа этой женщины в качестве их агента закончится, но представлял его совсем иначе. Теперь главное успеть ее вывезти, ведь если "Гелиос" будет поймана, то обменять ее на кого-то будет исключительно сложно. "Невозможно" — поправил себя Фадеев. По крайней мере, если у них не появится некий очень веский аргумент. Мысль о том, что ГРУ теперь в долгу перед ними — несомненный удар по их самолюбию — нисколько не утешала. Цена такому была слишком высока.

* * *

Вашингтон

Присланное из Москвы сообщение Антон Макеев прочел практически сразу же после того, как получил его в шифровальном отделе. Взяв лист с собой, он поднялся к себе в кабинет, где потратил несколько минут на расшифровку текста, чье содержание оказалось подобным грому среди ясного неба.

РЕЗИДЕНТУ В ВАШИНГТОНЕ. ДЕЙСТВУЙТЕ СОГЛАСНО КОДУ "МАЛЬОРКА". КАНАЛЫ СВЯЗИ ПРЕРВАТЬ. В СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМОСТИ ИЗБЕГАЙТЕ ЛЮБЫХ КОНТАКТОВ. ЦЕНТР

Резидент чертыхнулся и резко встал, засунув руки в карманы брюк. Макеев сделал круг по комнате, затем подошел к столу и нервно затарабанил пальцами по его лакированной поверхности. Резиденту было над чем задуматься и его мозг сейчас работал быстро и чётко, как хорошо отлаженный механизм. "Мальорка" — означала возможную угрозу провала агента, и Макееву следовало решить весьма нетривиальную задачу, что в настоящих условиях казалось далеко непростым. В этой стране Френсис удерживала только дочь и насколько резидент знал, в руководстве не было единого мнения на счет того, согласится ли она на тайный вывоз. Что до творческих изысканий, то, несомненно, в этом у нее не будет проблем и в России ей смогут предоставить место главного научного сотрудника в одном из закрытых исследовательских учреждений, где она, окруженная такими же фанатами своего дела, будет совершать открытия. Сомнения в этом оставались, но вытащить женщину из когтей ФБР Макеев считал и служебным долгом, и своим личным. Однако прежде ему следовало предпринять несколько шагов, без которых все дальнейшие действия теряли смысл и Макеев бегом помчался на первый этаж здания посольства.