Эти доспехи рыцарь носил еще до того, как присягнул ей на службу. Тем самым, он лишний раз подчеркивал, что не входит в число ее вассалов. Это был рыцарь без сюзерена. Точнее, это был рыцарь, который лишился его, совершив немыслимое предательство по отношению к своему королю.
Ланселот Озерный снял шлем и показал свой лик.
— В тот раз я позволила тебе уйти. Но не рассчитывай, что моя милость распространится на тебя дважды.
Лицо рыцаря было опущено и исполнено скорби.
— Все-таки, таков ваш истинный вид.
Ланселот был одним из тех немногих, кто знал об истинной личности своего короля. Совместная жизнь с бывшей королевой Гвиневрой преподнесла ему множество открытий о той жизни Камелота, которая была скрыта от посторонних глаз.
— Я не сомневаюсь в ваших словах и не сомневался в них никогда. Вы всегда выполняли данные обещания. Но я пришел просить не вашего прощения.
— Неужели тебя беспокоит судьба чужой страны после стольких лет проведенных на своей родине?
— Да. В случившейся трагедии есть доля и моей вины. Останься я тогда с вами, возможно, вам бы не пришлось становиться такой, какой вы стали сейчас. Останься я с вами, возможно, тогда бы не смогло дойти до кровопролития, в котором пала большая часть ваших поданных. Возможно, сэру Мордреду даже не удалось бы собрать свои повстанческие войска, и вам бы не пришлось в одиночестве взваливать на себя весь груз ответственности, не пришлось бы оставаться совершенно одной. В тот важный и по-настоящему переломный момент, вы были брошены всеми и остались один на один с ошибками прошлого, не зная, каким образом их можно было бы исправить. Даже великий Мерлин не оказал тогда вам своей поддержки.
— Зачем ты вспоминаешь имя этого интригана? — не могла сдержаться Моргана при упоминании имени своего противника.
— Благодаря Мерлину я и оказался здесь. Он больше не может напрямую взаимодействовать с этим миром, но ему удалось проникнуть в мир моих снов и связаться со мной. Он поведал мне о творящихся здесь бесчинствах, но не смог сказать, что именно случилось с королем. Он лишь знал, что король жив. Он направил меня сюда, чтобы я помог вернуть того на прежний, верный путь. И если эту задачу понадобится решить силой, то нет никого, кто бы смог справиться с ее выполнением лучше меня.
— Боюсь, ты слишком опоздал, — ответила ему Моргана. — Ты подметил верную вещь: если бы ты никуда не уходил, все могло сложиться иначе, но случившееся не вернуть, и обратной дороги не существует. Одними лишь доблестными словами тебе не вернуть своего правителя. Королева, — она наклонилась, полуобняв сидящую на троне Артурию, и нашептала ей указ, — прикажи избавиться от него. Этот заблудший не стоит наших с тобой усилий.
Артурия замешкалась и не стала мгновенно исполнять отданный приказ. Она положила ладонь на руку Морганы и высказала собственное мнение.
— Сейчас время для 'вызовов'. Ланселот, осмеливаешься ли ты бросить мне вызов? Лишь в этом случае тебе будет дана возможность покинуть сей зал не лежа на щите.
— Похоже, люди были правы, — выдохнул рыцарь. — Вы уже не тот человек, каким были прежде. Не только внешне, но и внутри. Если не существует иного выхода, я обязуюсь положить конец вашей тирании и вызываю вас на рыцарский поединок, — сэр Ланселот достал легендарный Арондайт, сиюсекундно приготовившись к битве.
— Не спеши, Ланселот, — остановила его королева. — Если поединку быть, то точно не здесь. Помни, что ты — некогда величайший рыцарь. Не стоит бесславно проливать нашу с тобой кровь в зале, где не будет ни одного свидетеля. Наш бой состоится на глазах у всего люда: пусть они узрят, пусть они вспомнят, на что способна их королева и сильнейший из всех рыцарей. Бой состоится в полдень завтрашнего дня на турнирной площади, — она махнула рукой в сторону дверей, после чего положила ее на подлокотник трона. — А теперь исчезни. Чтоб до того времени ты не смел показываться мне на глаза.
Когда легендарный рыцарь покинул зал, Моргана, не мешкая, высказала свое негодование.
— Я не одобряю этой игры. От него нужно было избавиться сразу. Если с его появлением связан Мерлин, результат такой неосмотрительности может вызвать непредсказуемые последствия.
— Не думаю, что мой наставник способен на подлость. Да и если слова Ланселота правдивы, обо мне нынешней ему известно лишь с чужих соображений. У него нет причин плести против меня интриги.
Ланселот остановился в одной из непримечательных, еще не до конца разоренных таверн. На первом этаже здания, как и ожидалось, разбойничали рыцари, опустошая в погребе трактирщика последние стойки вина. После разрухи и насилия, увиденных им на пути к таверне, это было далеко не самым страшным, и именно это помогло ему пройти мимо трактирщика, не обращая внимания на его трагедию. Превыше всего остального его беспокоила сохранность человека, с которым он проделал путь до цитадели.
Спустя год с того момента, как он поселился с Гвиневрой в небольшой провинции своей любимой Франции, вдали от дома и двора Камелота, свершилось событие, впоследствии изменившее жизнь этих двоих. Ланселот поднялся на второй этаж таверны и с особой периодичностью постучался в дверь. Сигнал из двух коротких, трех длинных и еще двух коротких стуков должен был означать, что дверь открывать было безопасно. За дверями раздалось шуршание замка, но прежде, чем дверь отворилась, голос мальчика обратился с вопросом к пришедшему человеку:
— Сэр, это вы?
— Открывай, Алстан, — заявил ему рыцарь.
Дверь была открыта, и перед ним появился мальчик десяти лет. Ланселот зашел в комнату и закрыл дверь на засов.
— Наши планы меняются, — отрешенно сообщил он.
— Что случилось, сэр? Вам удалось встретиться с королем?
Ланселот, сперва собираясь пройти мимо мальчика, внимательно посмотрел на него и легонько положил ладони на его небольшие плечи:
— Слушай внимательно, Алстан. Я прошу тебя поступить в точности, как я скажу.
Мальчик неуверенно покивал, понимая, как нервничает его спутник.
— Мне придется уйти на рассвете. Тебе лучше не идти со мной, а остаться здесь и никого не впускать. Если к закату я не вернусь, ты, более не дожидаясь меня, покинешь замок через восточные ворота. Иди по тропе на юг, по пути старайся ни с кем не пересекаться. Когда дойдешь до тамошнего поселения, найди купцов, которые помогли нам найти ночлег, уговори кого-нибудь из них доставить тебя до порта. Оттуда ты сможешь вернуться к матери.
— Что вы такое говорите, сэр? Вы хотите, чтобы я вас бросил?
Хватка взрослого усилилась, почти вгрызаясь мальчику в плечи.
— Ты выполнишь мою волю и поступишь, как положено достойному рыцарю, коим ты и являешься. Завтрашний день может стать для меня последним, и к этому лучше быть готовым.
— Почему я не могу пойти с вами? — возмутился юноша. — Вы научили меня владению меча. Я смогу оказать вам поддержку в бою против любого неприятеля! Вы сами сказали, что теперь я рыцарь, а не простой оруженосец!
— Именно поэтому я верю, что тебе по силам самостоятельно проделать весь этот путь до самого дома.
Его пальцы медленно разжались и отпустили мальчика. Ланселот сел за стол и сложил перед лицом руки.
Прошло целое десятилетие с его ухода, но даже за этот срок он с трудом мог поверить в произошедшие перемены. Каким образом оплот света мог так кардинально перемениться? Если бы его попросили описать нынешний Камелот одним словом, то теперь им бы без сомнения стало слово 'грязь'. Она была вездесуща. Не только на улицах, но в самих человеческих душах, в сознании из года в год живущих в этих условиях людей, не способных что-либо сделать из-за собственной слабости и трусости. Этой грязью пропиталось совершенно все. А ведь каких-то несколько лет назад все было совершенно иначе. Если бы ранее ему кто-либо сказал о том, какое ждет королевство будущее, он бы усмехнулся такому человеку в лицо и назвал бы его фантазером.
Алстан. Ребенок, рождение которого стало возможно только благодаря долго зреющей, вынашиваемой любви. Одного из самых загадочных и волшебных для человека чувств. Другим звеном для его появление послужило второе чувство, не отпускавшее обоих его родителей — это чувство предательства. Хотя оно никак не отражалось на жизни самого мальчика, этот вердикт был высечен в сердцах его родителей и напоминал о себя всегда, когда они думали о своем ребенке. Мальчик рос вполне здоровым и сильным. В шесть лет он учился у отца основам боя и получил от него ранг оруженосца. Уже тогда у него созрела мечта выбраться из провинции и стать великим рыцарем, сделав честь своему отцу, и, возможно даже, попытаться стать еще известнее, чем он. Среди друзей он то и дело пытался найти повод для какого-нибудь подвига или благого, бравого для рыцаря дела. К десяти годам у него появилась возможность проявить себя в настоящем походе, притом, на глазах у своего учителя и отца. В последний год отец был чем-то озабочен и говорил с его матерью о каких-то снах, о каком-то долге и чувстве вины. Что судьба всеми силами пытается его направить в далекий город на отделенном от материка острове. Алстану удалось уговорить пусть не мать, но отца взять себя в этот поход и показать город, о котором ходили легенды, но о котором за последнее десятилетие перестало быть что-либо слышно. Отца он никогда не называл по имени, а обращался к нему только на 'сэр', что лишь усиливало в глазах окружающих привязанность мальчика к рыцарскому кодексу.
Алстан налил похлебки измученному, словно побывавшему на поле битвы отцу, и оставшееся время через окно смотрел на тлеющую, угасающую жизнь обнищавшего народа.
* * *
На следующее утро, наведя блеск на потертые временем латы, Алстан помог отцу их надеть. Турнирный доспех никто им предоставлять не собирался, но для Ланселота, мастера боя, который в совершенстве владел любым оружием, это не составляло проблемы — в любой битве он был готов обернуть ситуацию в свою пользу. Что действительно могло вызвать трудности, так это состояние его 'напарника' в турнире. Конкорд доживал свои последние годы, и Ланселот выбрал себе нового скакуна. Этот конь прежде никогда не участвовал в серьезных сражениях и был совсем юн, однако предпочтение рыцарь отдал именно ему.
Перед тем, как отправиться на битву, он хотел произнести для сына речь, которая прибавила бы тому уверенности и сил, правда, нужных слов найти сразу он не смог. И хотя его поддерживал великий волшебник, он не мог знать, чем обернется его путешествие.
— Алстан, чтобы ни произошло, — словно обращаясь не к сыну, а убеждая самого себя, — не смей падать духом. Мы проделали этот путь не для того, чтобы сгинуть. На любом пути возникают трудности, но они нужны для того, чтобы их преодолевать и становиться сильнее. Сегодня передо мной стоит вызов, не сопоставимый ни с чем за последние десять лет.
Мальчик слушал наставление своего учителя. Он все еще хотел отправиться с ним, но знал, что отец этого не допустит. Прощальная речь отца звучала так, будто он заведомо сдался противнику, хотя и пытался убедить и настроить себя на обратное. Отец вообще вел себя странно. Прежде всего, зачем ему понадобилось отправляться в другую страну и принимать участие в поединке, в котором один из его участников непременно бы погиб? За годы тихой жизни здоровье рыцаря стало слабее, и хотя он имел огромный боевой опыт, он уже не был способен на подвиги, которые совершал в своей молодости, и мальчик это понимал. Но несмотря на взбушевавшиеся внутри него противоречия, он улыбнулся и подыграл старому рыцарю.
— Отец, я верю в тебя. Ты не проиграешь. Я не помню, чтобы кто-либо был способен тебя одолеть, — фальшиво смог выдавить из себя мальчик, провожая его в путь.
— Именно! И мы еще расскажем матери о наших с тобой приключениях! — он хлопнул его по плечу и покинул трактир.
Оседлав на улице коня, Ланселот потянул за поводья и поскакал навстречу своей судьбе. Наблюдая из окна второго этажа за удаляющейся, на фоне лучей пробудившегося солнца, спиной отца, мальчик с силой сжал кулаки и, наперекор отцу, сделал собственный выбор. Хотел бы того старый рыцарь или нет, он решил последовать за ним, и если у того что-то не получится, он сделает все возможное, лишь бы помочь одному из самых близких для себя людей.
Когда рыцарь скрылся из виду, мальчик покинул их временное укрытие. Он не хотел, чтобы отец знал о его приходе, и потому собирался проникнуть на турнирную площадь тайно. Однако только он открыл дверь комнаты, как натолкнулся проходившего мимо хозяина таверны. Брови плотного мужчины сначала грозно сузились, но затем обрели привычный вид, и он доброжелательно поинтересовался, вернее, уточнил, с какой целью мальчик решил в одиночестве покинуть это место.
— Ты куда-то с отцом?
* * *
На турнирной площади заканчивалась подготовка поля, давно не видевшего рыцарского поединка. Продуваемое холодным ветром ристалище было украшено потертыми и поблекшими гербами, с изображением лучей солнца, и посеревшими от пыли старыми флагами. Речь герольда не сопровождалась гудением труб, как это было принято в других королевствах. На трибуны силком и под угрозой наказания загоняли исхудалых простолюдинов, будто пасущихся овец в стойло.
Королева годами не покидала тронного зала и не участвовала в сражениях за его пределами. Занимая трон, она лишь отдавала приказы военачальникам, которые возглавляли ее походы. После своего великого возвращения она не только ни разу лично не вела свои войска, но и как король не пыталась повлиять на их боевой дух. В ее понимании это было пустой тратой времени. Если дух силен, ему не нужна поддержка других, потому что сильный рождает силу внутри себя сам.
Смутно вспоминая, как проводятся битвы верхом, королева отправилась проверить состояние, пожалуй, наиболее известного в королевстве коня, ее коня — Дон Сталлиона. Этот жеребец по праву был сильнейшим и быстрейшим конем во всем Камелоте и служил королю долгие годы, везя ее на своей спине во всех завоевательных походах. Однако при их встрече после долгой разлуки, конь не признал старого хозяина, и при его приближении в страхе подался назад.
— Держите его, — приказала она конюхам.
Двое мужчин взяли поводья и подвели коня к Артурии, держащей в руках свое концептуальное оружие, Ронгоминиад. Конь противился и пытался вырваться, но как только Артурия оседлала его, он перестал метаться. Не из-за того, что успокоился и принял всадника; у него просто исчезла возможность для сопротивления. Конь задрожал, а его копыта поджимались из-за тяготящего его веса оружия. Она стукнула ногами и дала ему приказ идти, и он, едва сохраняя равновесие, сделал несколько шагов, после чего свалился, скинув с себя всадника.
— Бесполезное животное! — рассвирепела Артурия, пнув обессилевшего коня. — Приготовьте мне другую лошадь. И подготовьте оружие не только моему противнику, но и мне.
Она подняла руку с Ронгоминиадом.
— Придется от него отказаться, — она вновь посмотрела на коня и стукнула ботинком ему в живот с такой силой, что тот скрючился. — Из-за тебя. Я еще подумаю, что с тобой делать.
