― Контакт есть, но не локализированный, — так и доложил он командиру отделения. — В каких-то из тех домов явно сидят несколько филитов, но их место пока не определяется.
― Может, это какие-нибудь гражданские? — послышался в наушниках ироничный голос одного из гвардейцев. — Если бы это были местные военные, они бы уже наверняка открыли по нам огонь из своих дурацких пукалок. Этим недоумкам почему-то постоянно не терпится.
― Тише, — для порядка прикрикнул старшина. — Гражданские, или не гражданские, нас не касается. Попробуй поставить на слежение, может, когда подойдем ближе, станет ясно, где они сидят. Ино, отработаешь тогда с дистанции.
― Понял, командир, — самый высокий гвардеец, вооруженный вместо штурмового ружья гранатометом, поощрительно похлопал по стволу и изготовился к стрельбе.
― Тогда вперед!
Перебежками они пересекли улицу и заняли позицию по обеим сторонам перекрестка, выходящего на площадь. Никто из них, впрочем, и не думал особо скрываться — из короткого боя с пытавшимися остановить их филитами они вынесли точный вывод, что автоматные пули не в состоянии пробить бронекостюм на расстоянии, по меньшей мере, тридцати шагов. До подозрительных домов на той стороне площади было больше шестидесяти.
По взмаху руки старшины двое гвардейцев выскочили вперед и рванулись к новому укрытию — поваленному дереву с вывернутыми корнями. И почти сразу же ударили выстрелы — с той стороны площади по ним повели огонь несколько автоматов. Отметив направление, старшина выпустил в ответ гранату из подствольника и в несколько скачков пересек простреливаемое открытое пространство. Уже на последнем прыжке два сильных удара в грудь бросили его на землю, хотя в горячке боя он почти не почувствовал боли.
В какой-то момент старшина понял, что стреляют только они сами.
― Прекратить огонь, — скомандовал он. — Где противник?
― Троих или четверых мы прихлопнули, — услышал он почти спокойный голос наводчика. — Я сам снял одного с крыши того дома напротив. Вижу одну метку прямо перед собой, вторая медленно перемещается в северном направлении и третья — в южном. Похоже, они удирают.
― Дгинк, вызови поддержку, — обратился старшина к командиру пятерки. — Пусть прочешут все там с воздуха.
― Дгинк не отвечает, — вдруг раздался чей-то встревоженный голос. — Он ранен!
Действительный рядовой Дгинк не был ранен, он был убит. Пуля, пробив забрало шлема, угодила ему точно между глаз. Старшина, зачем-то вытирая перчатки о костюм, медленно поднялся с колен. С такого расстояния шлем должен был выдержать удар автоматной пули, или во время боя ему действительно не показалось, что с той стороны, кроме очередей, он услышал еще необычно резкий и громкий одиночный выстрел?
Однако додумать до конца эту мысль ему не удалось. Все пятеро гвардейцев столпились вокруг убитого командира пятерки, и Дэсс Урган не посмел упустить этот момент. По пришельцам ударила длинная нескончаемая очередь.
Дэсс Урган с трудом заставил себя оторваться от пулемета. Ненавистные фигуры вражеских солдат дергались от попадания все новых пуль, и от этого казались еще живыми. Но ничего живого там, конечно, быть не могло. Бронекостюмы гвардейцев были способны на многое, но даже им было не совладать с тяжелым пулеметом, за десяток секунд выхлестнувшим во врага всю ленту — восемьдесят пуль тринадцатимиллиметрового калибра.
Через секунду это осознал и Урган. Так хорошо показавший себя пулемет остался без боеприпасов, превратившись в бесполезный груз. Идея пришла к нему молниеносно.
― Прикрой меня! — воскликнул он, рывком втягивая себя в узкое окошко полуподвала. — Надо забрать их оружие!
Он не пробежал и десяти шагов. Горячий воздух вдруг толкнул его в спину, а дом за его спиной словно присел от удара ракеты и завалился внутрь себя, испустив тучу пыли. Эта туча поглотила Дэсса Ургана целиком.
Когда Урган открыл глаза, он увидел прямо над собой перепачканное, но все равно прекрасное лицо Лики.
― Ты живой! — счастливо всхлипнула Лика и разрыдалась, упав ему на грудь.
― Не плачь, — просипел Урган. Говорить было тяжело, словно гортань и легкие были доверху заполнены битым стеклом. — Как ты меня отыскала?
― Я пошла вслед за вами, — Лика подняла мокрое от слез лицо. — Я села с винтовкой в том доме, наискосок, и видела, как вы расстреляли пришельцев, потом ты выскочил, а дом тут же взорвался, и тебя засыпало обломками. Затем набежало много пришельцев, они собрали своих убитых, погрузили их в свой воздушный катер и полетели вместе с ними. Тогда я выбралась из своего укрытия и побежала искать тебя. И нашла!...
― Спасибо, Лика, — Урган с трудом поднял руку и приобнял ее. — Помоги мне встать, милая... И все же, когда ты начнешь выполнять все мои приказы, а не только те, которые тебе нравятся?!...
Они еще не знали, что, не выполнив приказ об эвакуации, Лика спасла жизнь и ему, и себе. Из Нейсе удалось выбраться только Пири Шанви. Две шедшие по его следам группы были перехвачены пришельцами на окраине города и истреблены до последнего человека. Третья группа, вовремя заметив опасность, вернулась обратно в надежде отсидеться от пришельцев, но ни ей, ни всем остальным это не удалось. Как раз в то время, когда Лика искала и откапывала из-под обломков Ургана, гвардейцы обнаружили штабной подвал и, разъяренные потерей товарищей, уничтожили снарядами объемного взрыва и огнеметами всех, кто там находился.
И все же, докладывая генералу Пээлу об успешно проведенной операции и одержанной победе, суперофицер Мивлио все никак не мог отделаться от впечатления, что новая война с филитами еще только начинается.
Глава 14. Идет охота
Небо сплошь затянуто серыми тучами, но не видимое за ними солнце уже начинает припекать.
На поляне у склона невысокого холма с прорезанными внутрь широкими воротами стоят четыре гравикатера. Два побольше выглядят, пожалуй, слишком изысканными для обычных грузовиков, но, тем не менее, это все равно простые рабочие лошадки, которых используют, чтобы куда-то перевезти полторы тонны груза или до дюжины человек. Третий катер, отливающий лаково-черным блеском, рассчитан всего на шесть пассажиров, но по размеру почти не уступает грузовикам. Такие массивные тяжелые катера называют вседорожниками: мол, я в воздухе — всем остальным в сторону и подвинуться!
Четвертый катер, тоже черный, как и все остальные, выглядит самым маленьким, хотя размеры у него отнюдь не скромные. Это "бумер" — скоростная четырехместная модель из тех дорогих игрушек, которые ушлые мастера любят оснащать совершенно недозволенным, но, порой, совершенно необходимым бортовым оружием. Владелец этого катера, похоже, лучше чувствует себя защищенным. Даже неопытный глаз легко разглядит прямые щели на боковых обтекателях, откуда по команде могут высунуться ракетные консоли.
Впрочем, за этими катерами и, особенно, находящимися рядом с ними людьми следят очень опытные глаза. В густых девственных зарослях, окружающих поляну с трех сторон на расстоянии менее тридцати метров от катеров, словно ниоткуда возникают неясные тени в маскировочных комбинезонах и полусферических шлемах. Лица закрыты черными матерчатыми масками, на глазах — широкие очки-дисплеи. От очков к узким прорезям ртов тянутся усики микрофонов.
— Вижу двух караульных и трех водил.
— Трех? Их должно быть четверо! Где четвертый?! Срочно ищите четвертого!
Несколько минут безмолвного ожидания. Вдруг дверца "бумера" откатывается в сторону, и на сцене появляется недостающий актер. Быстрым шагом, но не теряя достоинства, он следует к ближайшим кустикам.
— Маг, бери его!
— Работаем!
— Есть блокировка автоматики!
— Пошел!
Пок! Пок! Пок! Длинноствольные "снайперки" бесшумно выплевывают стрелки с парализующим составом. Пятеро валятся мгновенно, шестой, тот самый водитель "бумера", делает еще один шаг и только тогда начинает медленно заваливаться.
Он еще не успевает осесть на землю, а тени уже появляются на поляне. Их много, целых две дюжины, их комбинезоны покрыты пятнами различных оттенков серого, темно-зеленого и коричневого, пятна ползут, переливаются друг в друга, размывают силуэты бегущих, мешают целиться. Правда, целиться в них сейчас некому.
Эфир дрожит от торопливых слов и команд.
— Давай антидот!
— Колем водил, живо!
Небольшая пауза.
— Командир, их внутри шестнадцать! Из них четырнадцать боевиков. И восемь ангахов!
— Ничего, нас все равно больше! Пошли!
Ш-ш-ш-шух!!!
Ворота окутываются легким дымом и распахиваются. Оттуда тянет удушливой вонью. Тени врываются внутрь. Длинный пустой коридор, атриум! Посредине лежит полуразложившийся труп, вокруг бурые и грязно-лиловые пятна.
— Здесь должен быть Центральный пост! Вверх.
Несколько человек бегут по спиральной лестнице. Один труп под ногами, второй. Дверь распахивается пинком. Внутри пусто. Только на пульте перемигиваются огоньки.
— Командир, мы нашли три тела. В плохом состоянии. Живых нет.
— Ищите! Они все должны быть здесь!
База смердит, она вся провоняла мертвечиной. И она пуста. Двери распахнуты, везде беспорядок. Здесь кто-то был, хватал различные вещи на скорую руку и исчез... оставив за собой множество следов.
Большое помещение. Три яруса спальных ячеек вдоль стен. Раскардаш, поломанная пластиковая мебель, обрезки какой-то ткани. Снова большие бурые пятна, изрядно затертые, по ним ползают насекомые. Дверь наружу приоткрыта, оттуда тянет свежим воздухом, слышны какие-то неразборчивые голоса.
— Кажется, они здесь. Пошли!
Открытый двор. Справа и слева какие-то пристройки с распахнутыми настежь дверями, посреди — большое кострище. Прямо на остывшем пепле рядком выложены пять громадных четырехруких тел. Три ангаха вершат какое-то действо, за ними наблюдает кучка кээн. Больше дюжины молодых мужиков, все при оружии, но в разной степени растерянности и обалделости. Чуть в стороне мрачный тип постарше в безукоризненном черном костюме и черной рубашке. Рядом с ним — парень типа шкафчик с иглометом на изготовку и отчаянно бледный молодой человек, прижимающий к лицу белый, изрядно изгвазданный, платок.
— Всем бросить оружие! Лечь лицом вниз!
Немая сцена. Ангахи продолжают, не обращая внимания на повернувшиеся в их сторону стволы. Парни с оружием недоуменно смотрят на появившиеся ниоткуда тени в камуфляже.
— А ну, бросай оружие!
Штурмовое ружье выплевывает целую очередь разрывных капсул впритирку к головам бандитов. Выстрел из игломета.
Один из парней с ужасом смотрит на свою руку с превратившейся в лохмотья правой кистью и с воем бухается на колени. Остальные торопливо отбрасывают в сторону стволы и ложатся на пыльные плиты. Большой босс яростно смотрит по сторонам, что-то шипит, но его грубо бросают на землю, да еще и добавляют ботинком, оставляя сзади на черных брюках рубчатый след. Ангахи завершают свою церемонию, спокойно, с достоинством, складывают оружие и разводят в стороны руки — все четыре.
Некоторое время стоит тишина, слышен только скулеж раненого бандита. Его успокаивают еще одним пинком и уколом антишокового. Наконец, снаружи слышится шум шагов, и во дворик выходят четверо. Один несет большой блок с аппаратурой, у трех других руки свободны. Они одеты точно так же, как и все остальные, но, очевидно, что это командиры. Все трое неторопливо прохаживаются вдоль стоящих ангахов и лежащих бандитов. Затем они отстегивают и скатывают ко лбу маски.
— Бригад-мастер! — приподнимает голову босс. — Что ваши люди тут делают?! Шо вам тут надо?!
Тут он замечает Згуара.
— Ах ты щенок! — прокатывается по двору сдавленный злобный рык. — Ты труп, понял!?
Один из гвардейцев по кивку командира заламывает боссу руку за спину и снова втыкает его лицом в землю.
— Тихо. Здесь я говорю, — негромко, но с угрозой в голосе произносит бригад-мастер. — Это вы здесь все щенки. Мы вас взяли как последних лохов. Все нараспашку оставили, даже центральный пост бросили. И пострелять не пришлось...
"А жаль", — буквально повисает в воздухе так и не прозвучавшее вслух окончание.
— Поэтому разговаривать будем спокойно, без шума и криков, — продолжает бригад-мастер. — Будем говорить, я спрашиваю?!
Босс бормочет что-то одобрительное. Двое гвардейцев поднимают его, наскоро обшаривают, отбирая пистолет в потайном кармане и нож в ножнах, дают возможность отряхнуть костюм и препровождают к стоящим поодаль командирам. Раненого бандита оттаскивают в сторону и наскоро перевязывают, фиксируя раздробленную руку. Остальные гвардейцы стоят неподвижными истуканами, держа на прицеле лежащих бандитов и стоящих ангахов.
— Так шо вам тут надо?! — агрессивно начинает босс, глядя в упор на бригад-мастера и демонстративно не замечая Згуара.
— Нам? — невозмутимо усмехается гвардеец. — Нам ничего тут не надо. Мы просто пролетали мимо, видим — вдруг одна важная персона куда-то собралась. Мы и решили посмотреть, куда она так намылилась, да и еще в такой компании? И мы здесь таки что-то нашли! Что это там такое интересное растет, розовенькое?!
— А понятия не имею! — ухмыляется босс. — Мы сами тут мимо летели, видим — что-то интересное. Вот и решили посмотреть. Даже стряпчего взяли, — показывает он на лежащего молодого человека, все еще прижимающего к лицу платок. — А вы что подумали?
— Так это не ваши кустики?
— Конечно, не наши! Ну зачем нам какие-то кустики?!
— Очень хорошо, — бригад-мастер радостно скалит зубы. — Тогда это будет наше хозяйство. Мне хороший лесной полигон пригодится.
— Ладно, — скрипит зубами босс. — Заметано!
— Не заметано! — вдруг оживает Гриарн. Он подходит к боссу в упор и вдруг хватает его за грудки. — Где филиты?
— Какие еще филиты?! — босс рывком уходит из захвата, двое гвардейцев хватают его за локти, не давая нанести удар. — Нет здесь никаких филитов!
— Я вижу, что нет, — Гриарн небрежно тычет бандита пальцем в живот, отчего того скручивает в болевом спазме. — Но они здесь были. Где они?!
И повторяет экзекуцию.
— Эй, уберите его от меня, — вопит струхнувший босс. — Что это еще за псих?!
Лицо эсбиста озаряется хищной улыбкой.
— Я старший дознаватель отдела коронных преступлений Службы Безопасности, — Гриарн снова хватает босса за грудки и притягивает его лицо к своему. — И конечно, я псих — другие у нас просто не выдерживают. Мне наплевать, кто ты здесь такой, мне плевать на законы — их для меня не существует. А если меня, бедняжку, здесь вдруг обидят, и я не отошлю своего ежедневного отчета, то сюда приедет целая бригада, и она будет очень-очень зла. Твой покровитель в канцелярии управителя будет просто в восторге!... Я прибыл сюда, чтобы найти филитов, похищенных со своей планеты филитов, и я их найду. Где они?!
Неуловимое движение, и босса снова охватывает болевая судорога. Он бьется в руках гвардейцев, словно рыба, вынутая из воды.
— Я не знаю никаких филитов! — вопит он. — Уберите от меня этого придурка!
