— И что по ним сейчас показывают? — нахмурился Кэноэ.
— Так называемую разоблачительную публицистику. Например, по "Столице" сейчас идет передача под названием "Дворцовые тайны".
— И какие же тайны у нас нынче есть во Дворце?!
— Плохие тайны, — Таутинг опустил глаза. — Стыдные. Очень неприятно смотреть.
— Но наверно придется, — решил Кэноэ. — Нужно знать, в чем меня обвиняют.
Вздохнув, Таутинг включил один из экранов. Лицо его приняло страдальческое выражение.
Кэноэ хватило меньше, чем на дюжину минут. Испытывая отвращение и гадливость, он поспешно отвернулся от монитора. Его передернуло.
Создатели этого опуса были не обделены талантом, но совершенно лишены совести и такта. Не гнушаясь, порой, и прямой клеветой, они ловко передергивали общеизвестные факты, подкрепляя свои ядовитые комментарии умело и тенденциозно подобранными записями с дворцовых камер. Императорскую семью представляли в виде оторванных от реальной жизни паразитов и недоумков, погрязших в роскоши, пьянстве и разврате.
— Неужели люди будут всему этому верить?! — горько спросил Кэноэ в пустоту.
— Относитесь к этому проще, ваше величество, — посоветовал незаметно подошедший к ним Суорд. — Убийца собирается опорочить жертву, чтобы оправдать свое преступление. У него не выйдет!
— Вы так считаете? — с надеждой поднял голову Кэноэ.
— Оонк — плохой пропагандист, — веско сказал Суорд. — Он тупо вываливает на зрителя одну псевдосенсацию за другой и не знает чувства меры. Вы уже слышали последнюю новость, которую распространяет та же "Столица"?
— Нет, — покачал головой Кэноэ. — А мне надо ее знать?
— К сожалению, да. Против нас ведется информационная война, и ложь — основное оружие в ней. Так вот, по последней версии теракт во Дворце устроили мы, то есть, Союз Борьбы, чтобы избавиться от всех законных претендентов на трон и усадить на него самозванца и марионетку, то есть, вас. Разве это не прелестно?!
— И что в этом хорошего? — мрачно спросил Кэноэ.
— Оонк переигрывает. Действенная пропаганда должна быть менее прямолинейной, но более настойчивой. Она должна мягко, ненавязчиво, но последовательно рисовать определенную картину мира, а не просто очернять противника. Нас, например, уже который год пытаются представить в виде полного аналога Синдиката, который борется исключительно за прибыли от незаконной деятельности. Но люди-то видят, что происходит на самом деле!
— Значит, все гадости, которые сейчас показываются по телевидению, на самом деле не опасны? — немного оживился Кэноэ.
— Сейчас еще нет. Но время, к сожалению, играет против нас. Фактически у нас есть только два дня — сегодняшний и завтрашний, до конца выходных. Послезавтра людям придется решать, продолжать ли сопротивление или выходить на работу. И большинство выберет второе.
— И что мы можем сделать, если у нас так мало времени?
— Сражаться! — решительно произнес Суорд. — На самом деле, два дня — это немалый срок!
— Ваше величество! — советник Тропаэро внезапно вклинился в разговор. — Вас вызывают на связь!
— Меня?! — Кэноэ почувствовал, как его сердце вдруг заколотилось в груди. — Кто?!
— Фельдмаршал Гхинроаг, заместитель командующего Военным Космофлотом. Как я понимаю, новый командующий.
— Я знаю этого Гхинроага, — поморщился Суорд. — Редкая гнида. Тау, у вас есть на него досье?
— Да, конечно, — Таутинг поспешно схватился за планшет. — Вот, знакомьтесь!
Кэноэ наскоро просмотрел подборку материалов. И в самом деле, редкостный... персонаж! Представитель одного из могущественных "Старых кланов", с которым даже "Семья" в свое время предпочла не враждовать, а по-хорошему разделить сферы влияния. Всегда стремился к постам, которые дают не власть, а доступ к деньгам, с которыми умеет виртуозно обращаться. Больше делец, чем военный, фактически руководит всем бизнесом Космофлота — и официальным, и нелегальным. Умен, эффективен, изворотлив, совершенно бессердечен и абсолютно лишен каких-либо моральных ограничений. Пойдет на любое преступление, если усмотрит в нем выгоду.
Отталкивающая личность, что и говорить. Но пока это первый и единственный представитель имперской элиты, сам вышедший с ним на контакт. Что же ему от него нужно?!
— Конечно, что-то от вас поиметь! — цинично рассмеялся Суорд. — Но, с другой стороны, ему есть, чем платить. Вы готовы совершить сделку?!
— Посмотрим, — проворчал Кэноэ, возвращая планшет Таутингу. — Я поговорю с ним. Не стоит заставлять господина фельдмаршала слишком долго ждать...
Читая досье Гхинроага, Кэноэ для экономии времени не стал просматривать фотографии и при виде фельдмаршала едва сдержал изумление. Он почему-то представлял его этаким хитрым пухлощеким дядечкой, интриганом и пронырой — ну, кем еще должен быть космофлотовский чин, у которого вся карьера заключалась в делишках и гешефтах?! Однако перед ним предстал еще совсем не старый мужчина с крепкой спортивной фигурой, жестким волевым лицом с крупными и резкими чертами и внимательными холодными глазами, от взгляда которых у Кэноэ непроизвольно пошел мороз по коже. Это был настоящий хищник, опасный и смертоносный. И все же любого хищника можно укротить...
— Приветствую вас, ваше высочество! — Гхинроаг уважительно поклонился.
— Вообще-то меня следует называть величеством, — негромко напомнил Кэноэ, стараясь передать голосом легкое неодобрение, что так хорошо выходило у покойного дяди.
— До коронации вы еще официально не являетесь величеством, а я чту законы, — Гхинроаг не замедлил ответить ударом на удар.
— Допустим, — Кэноэ отступил. — А как насчет того, чтобы поддержать законную Императорскую власть?
— Нет ничего проще! — жесткое лицо фельдмаршала прорезала сухая улыбка. — Отмените Указ об упразднении Совета Пятнадцати, назначьте меня его председателем и дайте мне возможность самому сформировать его состав. Тогда Военный Космофлот с радостью восстановит порядок и законность в Державе!
Вот это поворот! Кэноэ лишь с большим трудом сохранил на лице бесстрастное и невозмутимое выражение. Фельдмаршал играл по-крупному! Кэноэ не сомневался, что он сможет выполнить свое обещание или, по крайней мере, попытается это сделать. Трон внезапно оказался перед ним на расстоянии вытянутой руки.
Но имеет ли он право принять такое решение?! Станет ли лучше, если во главе Державы вместо убийцы Оонка окажется холодный расчетливый делец Гхинроаг?! Что он скажет тогда людям, которые пошли за ним и поверили в него?!
Да, конечно, сейчас он может дать любое обещание. А потом наблюдать, как Военный Космофлот сцепится в смертельной схватке со Службой Безопасности, и в нужный момент отдать Союзу Борьбы приказ уничтожить ослабленного победителя. Но чем он тогда будет отличаться от того же Оонка?! И кем станет он сам, если начнет свое правление с нарушения данного им слова?!
Фельдмаршал терпеливо ждал. Кэноэ чуть покосился на Суорда, стоявшего напротив с непроницаемым лицом. Глава Союза Борьбы слышал их разговор и, похоже, сам все понимал. Встретившись с Кэноэ взглядом, он отрицательно качнул головой.
— Прошу прощения, фельдмаршал, — Кэноэ повернулся к экрану. — К сожалению, Императорские Указы обратного хода не имеют. Как говорится, просите меньшего!
— Меньшее у меня уже есть, — чуть усмехнулся Гхинроаг. — Я уже имею пост командующего Военным Космофлотом. Но если вы гарантируете его мне при любом исходе, я готов не вмешиваться и не пытаться арестовать вас как самозванца и бунтовщика.
— Какая же вы...! — не сдержался Кэноэ, но вовремя оборвал себя, встретившись взглядом с одобрительно кивающим и чем-то довольным Суордом. — Хорошо, я даю вам такое обещание. Вы будете назначены на должность командующего Военным Космофлотом Императорским Указом!
— Благодарю вас, — Гхинроаг слегка наклонил голову. — Мой нейтралитет вы купили. Если же вам понадобится нечто большее, для вас я всегда буду на связи. Прейскурант вы уже знаете, ваше... высочество.
Экран погас. Кэноэ возмущенно повернулся к Суорду.
— И что это было?! Почему вы считаете, что я должен был поддаться на его шантаж?!
Суорд улыбнулся.
— Я считаю, ваше величество, что вам нужно как можно скорее издать Императорский Указ о назначении Гхинроага командующим Военным Космофлотом и не только отправить его фельдмаршалу, но и объявить об этом по телевидению!
— Вы думаете, это поможет перетянуть его на нашу сторону? — недовольным тоном спросил советник Тропаэро.
Суорд снова улыбнулся.
— Нет, не думаю. Более того, именно силы Космофлота сейчас блокировали Столицу, не пропуская в город даже транспорты с продовольствием и объявив в радиусе сотни километров вокруг нее беспилотную зону.
— Черные звезды! — выругался Кэноэ. — Если бы только здесь был флаг-маршал Гдэаск! Но он по-прежнему на Таангураи. Генерал Эамлин, насколько я знаю, на Кронтэе. А больше мне и не к кому обратиться.
— В любом случае, Космофлот для нас сейчас не слишком опасен, — оптимистично заметил Суорд. — Как мне думается, Оонк просто не позволит Гхинроагу самому покончить с нашим восстанием, чтобы не делиться с ним славой победителя.
— Императорский Указ заставит Оонка подумать, что Гхинроаг действительно договорился о чем-то с нами за его спиной! — догадался Кэноэ. — Он будет стараться нейтрализовать командующего Космофлотом, а это значит, он сможет выделить меньше сил против нас!
— Это дает некоторый тактический выигрыш, но стратегически этот шаг только ухудшает наше положение, — Тропаэро был по-прежнему недоволен. — Элите Империи не понравится, если мы начнем искусственно сталкивать ее лбами с Оонком.
— Как вы уже имели возможность сегодня убедиться, так называемая элита Империи либо поддержала переворот Оонка, либо выжидает, ничего не предпринимая, либо стала его жертвой, — веско сказал Суорд. — Не обманывайтесь сами и не вводите в заблуждение его величество! Старые кланы не поддержат Императора, по крайней мере, сегодня!
— Почему?! — в упор спросил Тропаэро.
— По нескольким причинам. Во-первых, что бы они ни говорили, многих устраивает то, что сейчас происходит.
— Устраивает?! — удивился Кэноэ.
— Не забывайте, прошло всего несколько часов. Первый удар Оонка направлен против "Семьи" и ее союзников, а также против Синдиката. Для имперской верхушки это означает, в первую очередь, то, что очень многие вкусные активы временно остались без хозяина.
— Они думают, что Оонк позволит им их заграбастать?!
— А почему бы и нет? — Суорд пожал плечами. — Они же считают себя подлинными хозяевами Империи. Большинство из них до сих пор воспринимают Оонка как наглого выскочку, которого они в любой момент могут задвинуть на место. Они полагают, что он выполнит для них грязную работу, а потом его можно будет снять с доски как ненужную фигуру.
— Поэтому они и выжидают? — понял Кэноэ.
— Конечно. Они ждут, когда Оонк, так сказать, расчистит для них территорию от сторонников покойного Гдоода, помножит на ноль Синдикат и покончит, наконец, с нами.
— Вы имеете в виду ваш Союз Борьбы? — без особой приязни в голосе уточнил Тропаэро.
— В первую очередь. Видите ли, — Суорд повернулся к Кэноэ, — для имперской элиты наша организация — противник номер один, потому что мы выступаем за сильную центральную власть и народовластие на местах. Для всех этих начальников, больше всего желающих бесконтрольно распоряжаться в своих вотчинах вплоть до передачи их по наследству, в государстве, которое мы хотим построить, просто нет места. Даже с Оонком у нас гораздо больше точек соприкосновения. Для него мы, скорее, не враги, а конкуренты.
— Выходит, все эти губернаторы и маршалы ждут, когда Оонк подавит восстание, и только потом обратятся против него? — спросил Кэноэ.
— Истинно так, ваше величество! — одобрительно кивнул Суорд. — По этой причине нас пока не трогают. Суорд займется нами не раньше, чем доведет до конца тотальную зачистку элиты.
— Неужели они не понимают, что Оонк не ограничится Гдоодом и его присными? — удивился Кэноэ.
— В том-то и дело, что нет. Все они привыкли жить в рамках определенной системы. Им и в голову не может придти, что Оонк хочет не оказаться наверху этой системы, что ему, скорее всего, и не удалось бы, а сломать ее!
— Они этого не понимают, а вы понимаете?! — саркастически заметил Тропаэро.
— Понимаю. Потому что имел возможность получить информацию, так сказать, из первых рук, — Суорд заговорщицки переглянулся с Кэноэ.
— А вы тоже хотите сломать систему? И поэтому не считаете имперскую элиту союзником, даже временным? — в голосе Тропаэро послышались враждебные нотки.
— Скорее, наоборот, — спокойно ответил Суорд. — Еще одна причина того, что ваши переговоры потерпели неудачу, заключается в том, что так называемая имперская элита в целом не возражает против ликвидации Императорской власти!
— Как так?! Разве такое возможно?! — воскликнул Кэноэ.
— К сожалению, да. Какой бы декоративной ни казалась власть Императора, она реально существует. И весьма эффективно ограничивает произвол на местах. Не так ли, советник?!
— Так, — нехотя признал Тропаэро. — Но я полагал, что для них мягкая власть Императора будет более предпочтительной, чем открытая диктатура Оонка.
— Я не исключал, что кто-то и в самом деле решится на открытое выступление против Оонка под Императорским знаменем, — сказал Суорд. — Но этого не случилось. Во-первых, они пока думают, что при необходимости смогут сами справиться с самозваным Вождем Нации. А во-вторых, Оонк подвесил перед ними очень уж вкусную приманку, начав ликвидацию Управления Двора. Вы в курсе, ваше величество, какой это огромный кусок собственности?
— Да, — кивнул Кэноэ. — То есть, вы считаете, что на поддержку официальных властей нам вообще рассчитывать не стоит?
— Почему же? — Суорд пожал плечами. — Когда они увидят, что мы побеждаем, они с готовностью присоединятся к нам. Но не раньше!
— Но как же тогда мы сможем победить? — растерянно спросил Кэноэ.
— Решительным наступлением, конечно! Просто мы пойдем другим путем и используем иные точки опоры.
Глава 40. Наступление
Война войной, а обед по распорядку. Тот, кто впервые сформулировал этот принцип, был, без сомнения, мудрым человеком. В середине даже самого напряженного дня нужно сделать паузу, чтобы не только подкрепить силы, но и осмыслить свои действия, оценить их эффективность, решить, что делать дальше.
Похоже, этому принципу решили последовать все, потому что обед прошел в молчании. Только Суорд о чем-то негромко переговаривался со своим помощником Тертым. Кэноэ поначалу попытался прислушаться к их беседе, но вскоре бросил это занятие, поскольку разговаривали они о рационах, топливных элементах, палатках, коммуникаторах и прочих приземленных вещах.
Вместо этого Кэноэ начал приглядываться к соседям по столу, чтобы оценить их настроение.
Кээрт. Очень устала, но держится бодро. Встречаясь взглядом с Кэноэ, она каждый раз улыбалась ему ласковой одобряющей улыбкой.
