Первое можно было дополнить какой-то бижутерией (если денег хватит ), но второе накладывало ограничение уже чисто модельное — в ЭТОЙ среде, никаких суперкоротких юбочек и прочих 'особосексуальных' прибамбасов быть не должно.
Это дома можно было так одеться и тебя поймут правильно. Тут же, похоже, это было как раз выставлением напоказ именно 'легкодоступности'.
В родном Юлином сообществе, в её родном мире, было давно и прочно принято, что у любой НОРМАЛЬНОЙ женщины, девушки, должно быть хорошо видно ПРЕЖДЕ ВСЕГО и всегда ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО, а не бирка с ценой, как у этих продажных баб с обложек дорогих журналов.
И вообще: у нормальных и порядочных, никак и ни при каких вариантах и обстоятельствах, НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ВООБЩЕ какого-либо ДАЖЕ НАМЁКА НА какую-то ЦЕНУ. Отсюда и такие серьёзные ограничения, которые наложила Юля на свой будущий гардероб.
В магазине, одном из наиболее приличных на вид, её тут же встретила обслуга.
Встретила весьма холодно.
Холодный приём тут же стал ясен как божий день — клиентка не выглядела настолько богато, как того требовали 'стандарты'. Выглядела она, с точки зрения продавцов как, просто 'лоходейка' с улицы, которая заглянула внутрь, чтобы поохать, поахать и, ничего не купив, выместись наружу.
Но как только Юля продемонстрировала пачку банкнот ближайшему, задравшему нос балбесу, всё мгновенно переменилось. Тут же материализовались сразу две девочки, которые чуть ли не танец вокруг неё исполнили. Балбес, оказавшийся дежурным менеджером по продажам, расплылся в лебезящей улыбке, прогнулся чуть ли не до пола, и начал расспрашивать, 'чего дама изволит' и 'чего дама пожелает'.
Юля хмыкнула, и на её лице прорисовалось то самое хищно-озорное выражение, при котором, хорошо изучивший её повадки Николай, стремится сховаться подальше. Чтобы 'под раздачу' не попасть.
На счастье продавцов, у Юли никаких 'военных' замыслов не возникло, но в деталях изучить данный кусочек наличной реальности, она вознамерилась твёрдо.
Менеджер, видно не до конца решив, кто перед ними, решил, что Юля, таки, всё-таки та самая, что 'лоходейка', но откуда-то, разжившаяся деньгами. Возможно или шлюха начинающая, разжившаяся гонораром от богатого клиента, или начинающая любовница какого-то, как тут было принято говорить, 'бизнесмена'. Бродить по дорогим магазинам пешком, а не на богатой 'тачке' подъезжать, да и ещё в лыжном костюме и пуховке, по его 'просвещённому мнению' истинно богатая дама не могла.
К его великому сожалению, Юля обладала крайне отточенными навыками наблюдательности и сейчас, от её взгляда не укрылось, что менеджер, думая что она его не видит, весьма выразительными жестами и мимикой донёс своё 'просвещённое мнение' до персонала.
Зря! Зеркало весьма хорошая вещь, чтобы заглянуть себе за спину, особенно если оно стоит прямо перед Юлей, и за спиной замершей в стойке готовности продавщицы.
'Блин! Вытянулись в готовности как суслики на поле' — со смехом подумала Юля. Но вместо того, чтобы озвучить нечто подобное и с этим смыслом, что она любила, чтобы разрядить излишне официозную обстановку, она просто надменно и вопросительно посмотрела на стоящую перед ней продавщицу.
Вообще, по понятиям Юли, такое подобострастие к богатым и высокопоставленным, но вместе с тем открытое и явное пренебрежение, презрение к тем, кто ниже тебя по социальному статусу и материальному положению, было весьма оскорбительным для любого Человека. Так как любой человек, старающийся иметь собственное достоинство был именно Человеком, вся эта толпа 'сусликов', нанесла оскорбление не только лично Юле, но всем Людям. А таких фундаментальных оскорблений она не прощала. Поэтому она твёрдо решила проучить всю эту стайку. Благо возможность была предоставлена ей практически сразу, не сходя с места.
Оказалось, она стояла возле той самой стойки, где висели модели как раз для тех, кто по классификации менеджера был 'лохом'. Продавщица еле заметно кивнула менеджеру и тут же предложила Юле некое платье, выглядящее как раз точной копией одной из моделей, что она только что видела на страницах дорогого журнала. Сохраняя каменное и надменное выражение лица, но внутренне уже улыбаясь и предвкушая удовольствие, она взяла в руки предложенное и с особым тщанием осмотрела. Не могло не быть в этом платьице какого-то подвоха, если оно было рассчитано для продажи 'лохам'.
Лэйблы-метки фирмы-производителя были там, где полагается. И фирма, что на метке относилась к 'уважаемым'. То есть особо модным. Но метки[29], что висели в нужных местах, были предназначены для отвода глаз. Внимательному же взгляду тут же бросались не везде заделанные и кривые швы, что для фирмЫ, было очень нехарактерно.
— Н-ну, я так думаю, что это мне будет стоить рублей пятьдесят? — вопросительно глядя на продавщицу, и старательно 'не замечая' ценник, спросила Юля. Продавщица аж захлебнулась от возмущения. Видно, она тут же и бесповоротно утвердилась в том 'диагнозе' что поставил дежурный менеджер. Ибо именно столько данное платье, но без 'фирмы' стоило бы где-нибудь в дешёвом магазинчике тряпья и в распродажу. Только именно 'лоходейка' могла так определить стоимость по внешнему виду, что он соответствовал цене именно дешёвки. Продавщица фыркнула и демонстративно подняла на уровень глаз Юли ценник платья причём весь её вид выражал и сожаление, и презрение к 'неграмотной дешёвке-покупательнице'. Чего Юле собственно и было нужно.
— А могу ли я поинтересоваться вопросом, почему именно у этой тряпки ТАКАЯ цена?
— У нас, в нашем магазине, продаются ТОЛЬКО ФИРМЕННЫЕ товары! — надменно заявила продавщица.
Юля тут же прибавила надменности и презрения в свой облик. Ей уже очень сильно понравилась эта игра. Так что далее она свою роль играла самозабвенно.
— Милочка! — ядовито и покровительственным тоном заметила она — Какая же это фирмá?! Это же на коленке делалось! Ты посмотри сюда — швы все КРИВЫЕ!
Юля сохраняя заносчивый вид, вывернула наизнанку платье и резким движением сунула кривые швы чуть ли не прямо в нос продавщице.
— Да этому хламу, цена — грош в базарный день — а вы мне тут цену в нос пихаете! Кааароче... — Юля, взяла брезгливо платье двумя пальцами, как держала бы за хвост дохлую полуразложившуюся крысу, и с брезгливым выражением лица, сплавила фальсификат на пол. После она быстро просканировала взглядом соседние модели, висящие рядом на вешалках. Те тоже 'фирмóй' не являлись. Но последнее от продавщицы ускользнуло. Юля развернулась на пятках своих тяжёлых туристских башмаков и задрав нос уставилась на продавщицу.
Взгляд молоденькой продавщицы, что она бросила на Юлю, был настолько красноречив, что мысли читались по её лицу как по открытой книге.
Но она, к чести своей, тут же взяла себя в руки, стёрла это 'У-у, стерьвь какая!', и тут же снова начала, как ни в чём не бывало рекламировать другой товар. Как хорошо было видно Юле, этот 'другой товар' был ни чуть не лучше той дешёвой подделки, что она только что спустила на пол.
Тогда Юля, подбоченилась, и посмотрела продавщице в глаза так выразительно, что у неё сразу все слова в горле застряли. По-видимому, весь Юлин вид и взгляд соответствовал взгляду неких крутых здешних начальников потому, что страх и 'понимание', которые появились почти мгновенно на лице продавщицы были нешуточными. Скорее всего сработал стереотип, и Юлю как раз в те самые 'начальницы' и переписали. Тем более, что некоторые из них любят лазить по разным бутикам в дешёвых одёжках. Хоть это и редко бывало, но случалось. После этого всегда следовали серьёзные кадровые чистки, за то, что 'не опознали уважаемую имярек'. За секунду, на её молоденьком лице промелькнула такая гамма чувств и мыслей — на книгу хватит.
Тут и страх за своё хлебное, по-видимому, место, и ненависть к богатым, и растерянность, и желание срочно что-то предпринять, и личная сильная неприязнь, к особо опытной, как теперь выясняется, покупательнице.
Юле даже жалко её стало. Но виду она не подала.
— Ладно, милочка, постарайся мне больше такого не предлагать. Давай мы договоримся: ты меня одеваешь как полагается, а я... может и не буду поднимать много шума о фальсификате. Идёт?
Продавщица судорожно сглотнула и нервно кивнула. Слова же о фальсификате, естественно услышали ещё трое продавщиц, находящихся в настоящий момент в зале. Это добавило в ситуацию коллективной паники. Следующие минут тридцать ушли на примерки и приладки. Вокруг неё теперь суетилась чуть ли не вся бригада продавщиц зала.
Менеджер по продажам к тому времени куда-то делся, видно проблемы с 'дешёвкой' у него вызывали скуку и пренебрежение. Появился он только к концу эпопеи с поиском подходящих нарядов для Юли и поэтому был не в курсе предыдущих событий.
Юлю действительно одели так, что, когда она заглянула в зеркало после серии примерок, у неё глаза на лоб полезли. Выглядела она действительно 'супер-пупер'. Но впечатление от этого было как раз 'то самое': 'супербогатая содержанка'.
И как Юля ни пыталась В ЭТОМ наряде состроить из себя нечто с достоинством, у неё не получилось. Всё равно получалось: 'супербогатая содержанка, пытающаяся выглядеть имеющей достоинство'.
Устав корчиться перед зеркалом, Юля без особых сожалений сменила эти наряды на свою прежнюю одежду и двинулась дальше изучать наряды.
Бросив взгляд через плечо она заметила, что у следовавшей за ней продавщицы еле заметно, но подрагивают руки. Видно довела-таки её Юля не просто до белого каления, а до грани истерики.
Очень хорошо! Месть исполнена. Вендетта конечно, 'святое дело', но на этом уже стоит остановиться.
Теперь стоит также развести и менеджера. Вот уж у кого мусора в голове должно быть много, так это у этого мальчика, выпускника какого-то выпендрючего, косящего под Запад, 'университета'. И топ-смайл и дресс-код у него были чисто по-западному поставленные.
Юля как бы случайно, оказалась вблизи сверкающего стандартной улыбкой, стандартной тройкой, стандартными, начищенными до зеркального блеска туфлями, и стандартной налакированной причёской менеджера.
— У меня возникли проблемы! — сквозь зубы и деревянным голосом заявила тому Юля.
— Кто бы сомневался — еле слышно, презрительно сказанул в пространство менеджер и стандартно улыбнувшись обратил взор к посетительнице.
— Как специалист, могу сказать, вам как раз подойдёт вот это — надменно сказал менеджер и широким жестом указал на стойку с недавно забракованным Юлей фальсификатом.
В это же время, поодаль от менеджера, отчаянно стараясь привлечь его внимание что-то шипели и жестикулировали продавщицы. Но этого он так и не соизволил заметить. Чтобы подстраховаться Юля сделала пару шагов в сторону, как бы с интересом обходя и разглядывая менеджера. В конце манёвра продавщицы оказались у того точно за спиной.
— Вы думаете, что в этом, я буду выглядеть как надо? — с подвохом спросила Юля, но даже эту опасную и многозначительную перемену тона, менеджер пропустил мимо ушей.
— Конечно... мисс.
Для Юли этот субъект также не представлял никакого труда для прочтения. Быстро оценив его мельчайшие реакции и ужимки она проверила свои выводы несколькими 'ничего не значащими' фразами (проверялась неосознанная реакция) и ударила тому в самое больное место.
— Ага. Вы считаете, что женщина, не должна обладать такими качествами как ум, честь и достоинство. Считаете, что 'истинная дама' должна выглядеть как богатая шлюха. Мда! Ну и вкусы же у вас-с м-мистер менеджер! С такими эталонами вы и женитесь на шлюхе, дуре и неумехе.
За спиной менеджера прыснули продавщицы. Он густо покраснел. По его виду и реакции знающих его сослуживиц было ясно, что Юля попала в точку. Именно на такой особе этот 'мальчик' и женился.
Нда! Оставалось ему только вынести искренние соболезнования в этом. Что Юля и не замедлила произвести.
— Угу... вижу я угадала. Печальная судьба! Соболезную. Ну вы хоть остальных-то женщин не держите за представительниц 'первой древнейшей'. Ведь и по мордáм можно схлопотать от особо не сдержанной.
Менеджер был готов либо броситься отсюда бежать, либо срочно на месте умереть. От унижения. А унижение было тысячекратным, так как было произведено на глазах подчинённого ему персонала, который он явно презирал.
Он находился в таком положении, что с ним могло произойти всё: и дикий взрыв, и тихая обезволивающая паника, и просто — 'крыша' могла 'отправиться в длительную командировку'[30].
Одним этим заходом, все продавщицы были 'отомщены'. Видеть унижение для ненавистного начальника, который каждодневно и ежечасно унижает их, причём сам являясь последним ничтожеством (разве что при больших деньгах), для них было истинным наслаждением, полностью перекрывающим все те неприятности, что Юля только что им доставила.
— Итак! — жёстко вернула менеджера к грубой наличной реальности Юля — мне НУЖНО, чтобы мне предоставили вещи, сделанные добротно, и по моему вкусу.
Менеджер, ни жив ни мёртв от унижения, смиренно выслушал Юлину тираду с трудом соображая, что происходит.
— И НЕ ФАЛЬСИФИКАТ! Подобный этому — выдержав паузу и ткнув для убедительности широким жестом в сторону стойки с забракованной одеждой, жёстко добавила она.
Менеджер весь в красных пятнах, в поту как последний школяр перед училкой, согбенно выслушал всё, что в следующую минуту быстро выпалила Юля. Он понял, по тому как было сказано, что его испытания только начинаются. От той самой 'лоходейки' что он увидел входящей в дорогой бутик, осталась только внешность спортсменки. Металл в голосе выдавал в ней человека, привыкшего повелевать, привыкшего к подчинению персонала и немедленному исполнению её высочайших повелений. Это ему говорило лишь об одном: перед ним крупный бизнесмен, или менеджер крупной компании.
Менеджер сменил пятнистую окраску на разлитую бледность и молча отправился в другой конец зала.
Юлин заказ его несколько удивил, но, учитывая что перед ним клиент с деньгами и явно высокого положения он подчинился беспрекословно и уже не лез со своими тупыми представлениями, о том, как должна одеваться дама.
Вскоре самые худшие его подозрения оправдались: ему пришлось продать вполне добротные вещи по бросовым ценам. Только для того, чтобы не стал общедоступен факт продажи фальсификата в его заведении.
Да, это был шантаж, но в противном случае вылез бы на свет божий, его 'маленький бизнес', что он вёл без ведома вышестоящего начальства у них под носом, под крылышком этого богатого заведения.
Единственно, что утешало, что дама действительно потратила почти всю ту пачку денег, что показывала в начале.
Только когда Юля уже выходила из магазина, до всех присутствующих дошло, что она играла со всеми ними как кошка с мышами. И 'развела' их по-полной. Наиболее 'кисло' пришлось явно менеджеру.
Это всё хорошо читалось на их лицах, которые Юля увидела выходя в отражении на стеклянных дверях, услужливо раздвинутых автоматикой. Одно хорошо, что рядовой персонал — продавщицы — похоже, остались от её посещения больше довольными чем разозлёнными. Довольными и благодарными Юле хотя бы за то, что наконец-то хоть кто-то, но уел 'этого индюка-менеджера'.
