Вдруг само пространство сотряслось и задрожало, а комната, словно картинка на старом телевизоре мгновенно свернулась в черную пустоту, из которой меня будто пылесосом вытянуло обратно в коридор.
"Э! Еще рано! Я приказа не давал!" — мысленно кричал я, удаляясь.
Вылетев обратно в коридор, я стал падать на спину, но очень медленно, как если бы опускался на дно. Посмотрев в процессе падения налево, увидел недоуменно глядящих на меня Миротворцев, замерших с дверными ручками в руках.
— Что ты делаешь? — недоуменно поднял левую бровь Ас.
— А на что похоже?
Наконец почувствовав пол, я извернулся и вскочил на ноги:
— Ни за что не поверите, где я только что был и чего там видел.
Хитро посмотрев на меня, Ас только сказал: — Потом расскажешь.
— Да где этот гребаный Гимок?! — громко хлопнул дверью Вал. — Выходи, скотина, или клянусь, я тебя сам воплощу и четвертую! Раз десять!
Пространство снова вздрогнуло, еще сильнее, чем в прошлый раз.
"Это меня что ли плющит?"
— Ас, кажется, меня щас выкинет, — предупредил я.
По коридору прокатилась волна, словно спазм по телу червя. Докатившись до дальнего конца, где находились погасшие лампы, она вошла в тупиковую дверь. После этого лампы выбросили снопы искр и, помигав, включились.
Ручка медленно повернулась, и дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял крепкий человек в ОКСП с камуфляжной раскраской.
"ГУПИ" — подумал я с ужасом.
— День добрый, — нарочито доброжелательно сказал он.
— И вам не хворать, — столь же саркастично ответил Вал.
— Что-то потерял? — спросил Ас.
Две двери ближайшие к тупиковой синхронно распахнулись. Из каждой вышло еще по человеку в доспехе. Из левой — верзила больше двух метров ростом, а из правой — похожий на Шварценеггера в молодости качек, центнера полтора весом.
"Все в сборе", — мрачно вспомнил я, что именно эти фигуры ворвались в наш офис, чтобы забрать Анну.
— Да так... Мимо проходили, решили заглянуть, — ответил прокуренным голосом тот, что справа. — А вы тут, какими судьбами?
— Развлекаемся, — прошипел Вал.
— Ну-ну, — зычным басом прогудел детина слева.
— А нам вот показалось, что вы пришли за неосом, — сказал тот, что вышел из двери по центру. Как я понял, он был главным.
— Предположим. — Ас недружелюбно скрестил руки на груди. — И что с того?
— Ничего, — подернул бровями центральный. — Просто последнее время неосы заганашились. Все прут и прут. И прут, и прут... — Он сделал выразительную паузу. — Настолько обнаглели, что на нас нападают. Да вы в курсе, наверное?
— На что ты намекаешь? — выдавил Вал.
— Мысль одна в голову пришла.
— Да что ты, Гамбург? — Вал театрально, по-женски, приложил ладонь к лицу. — И давно это у тебя?
По лицу Гамбурга было видно, что он мысленно вытер плевок. Но ответил спокойно:
— Мы поначалу не поверили, когда наши заокеанские друзья сказали, будто вас видели на месте взрыва в Нью-Йорке. Мы подумали: вы люди осмотрительные, зачем вам так подставляться? Если вы там и были, то только случайно. Но потом нам предоставили записи, на которых отчетливо видны ваши физиономии. — Он на секунду перевел холодный взгляд на меня. — Вас, и вашего нового знакомого, который умудрился скрыться от нас на месте одного из прорывов. Однако на этом странности не закончились. Нам стало известно, что незадолго до взрыва вы находились в одной квартире с очень опасным просперусом, Сармогом. Кроме того, с места взрыва вы зачем-то забрали гражданку США, длительное время являвшуюся объектом слежения Сармога и пораженную веществом неустановленной природы. Мы решили разобраться, в чем тут дело, убив двух зайцев сразу. Во-первых, изъять у вас для диагностики несчастную женщину, притом изъять аккуратно, не забирая ничего лишнего, дабы продемонстрировать свои благие намерения.
— Чуть не убив меня?! — воскликнул я с возмущением.
— Это произошло случайно. Мы не ожидали, что нас встретит агрессивный оперативник. Во-вторых, забирая женщину, мы хотели проверить, виновны ли вы в Нью-Йоркском происшествии или, правда, оказались там случайно. Удар с вашей стороны в ответ на наши действия стал бы свидетельством того что на момент похищения женщины из Нью-Йорка вы уже были настроены на открытую войну. И что вы думаете? Следующим же днем ваш новый сотрудник на пару с Дилмом, неоднократно переходившим нам дорогу в прошлом, устраивают взрыв на Красной площади, в результате которого погибают все высшие чины государства, оставшиеся в живых после девятого мая. Тут нам стало не до шуток. Вдобавок, не успевает начаться новый день, как за этой женщиной, Анной, является неос и убивает всех находящихся в здании, где она содержалась, за исключением заключенных, освободить которых вы всегда хотели, но не решались. Одни совпадения, правда? — выразительно моргнул Гамбург, нарочито наивно улыбаясь.
— Не то слово, — хмыкнул Ас.
— После всего мы даже не удивились, когда заметили вас в Петропавловске. И вот сейчас, мы ловим вас за руку, когда вы пытаетесь заключить сделку с очередным неосом. Скажете что-нибудь в свое оправдание?
— Складно лепишь, — злобно ответил Вал.
— Вы же не будете драться? — тихо спросил я у Аса.
— Ну что вы! — усмехнулся Гамбург, услышав меня. — Мы пришли только доходчиво объяснить, что вы больше не в безопасности на нашей земле.
— Чего?! — с вызовом спросил я.
— Россия — наша земля, молодой человек, и всегда ею была. Вам лучше поскорее убраться с нее подобру-поздорову. Слишком долго мы терпели ваше присутствие.
— Не то что? — оскалился Вал. — Покажете всем, что самые страшные опасения по поводу спецслужб — семечки, по сравнению с реальностью?
— Почему же? Террор в мире не прекращается. Люди будут несказанно рады, если виновников вычислят и объявят на них охоту. Пусть даже охота будет вестись с применением оружия и средств, о которых они прежде не слышали. На войне все средства хороши. — Хищно блеснув глазами, Гамбург исчез, а через мгновение пропали и его компаньоны.
— Значит, не видать нам Гимока, — нарочито грустно вздохнул Вал.
Глава 9
Союзники
Когда мы вернулись в тела, нас уже ждал угрюмый Неман.
— Что стряслось? — встревожено спросил Ас, встав на ноги.
— Вам надо взглянуть.
В аналитическом блоке он продемонстрировал нам на проекторе спутниковые фотографии огромного сооружения, объятого пламенем. Крыша строения провалилась. Я такое уже видел на фотографиях храма Воскрешения в Иерусалиме.
— Пока вы ходили за Гимоком, — прокомментировал Неман, — нападению подверглась Лондонская Обитель Эона, прямо во время заседания Совета.
— Теперь они решат, что мы перешли в наступление, — удрученно скривился Вал.
— Мы-то тут причем? — Неман заметно побледнел.
— Он не знает, — подсказал Ас Валу.
— Нас ГУПИрасты ждали, — объяснил Вал. — Гамбург выстроил логическую цепочку, из которой следует, что во всей той жопе, что творится в мире, виноваты мы.
— И что они намерены делать? — Неман побледнел еще сильнее.
— Хрен их знает... Вроде хотят представить нас врагами народа.
— Они готовы пойти на рассекречивание?
— Я думаю, они блефуют, — задумчиво сказал Ас.
— Хорошо, если так, — вытер со лба пот Неман.
— Но это не повод расслабляться, — добавил Ас, и обернулся ко мне: — У Экса есть, чем поделиться.
Откашлявшись, я подробно пересказал оба видения.
— Ничего полезного, — констатировал Вал, дослушав. — О том, что на Эон напал Лысенко, мы могли бы сами догадаться. У мужика окончательно сорвало крышу.
— Надо срочно что-то делать, — нервно произнес Неман.
— А вас не волнует то, что я рассказал об Анне? — настойчиво поинтересовался я.
— Какое нам до нее дело? — равнодушно спросил Ас в ответ. — Теперь нам известно, что Альмодом командует этот неос, взявший облик рыжего парня. Именно его Альмод, скорее всего, называл в своем бреду Темным Принцем, и его освобождение ты видел. Нам больше ничего не нужно, чтобы разобраться с ними обоими.
— А как же Анна? Это она его освободила, а теперь это урод хочет промыть ей мозги. Он вообще смотрел на нее как на самку!
— Экс, — понимающе вздохнул Ас. Мне показалось, он фальшивит. — Мы все равно не сможем ей помочь, потому что не знаем, где находится логово, которое ты видел. Нам в любом случае придется сначала добраться до Альмода, чтобы уже через него выйти на этого неоса. Только тогда у нас будет шанс спасти Анну.
— Ясно, — согласился я. Лгал он или нет по поводу спасения Анны, но насчет того, что найти ее можно было только через Альмода, он был прав.
— С Гимоком вышел облом, — перевел тему Вал. — Его, наверное, порвали до того, как мы пришли. Придется искать других союзников.
— Как можно убить того, кто не жив? — удивился я.
— Не убить, — объяснил Ас. — Разорвать, нарушить целостность основы. Сознание, лишенное возможности осознавать себя как единое "Я", не может выполнять сложные мыслительные операции. Ему остается только пытаться собрать себя заново. У неосов на это могут уходить столетия.
— Так что делать будем? — заинтригованно поинтересовался Неман.
— Есть у меня одна идея... — Ас с сомнением потер подбородок. — Дядюшка Сет.
— Не-е-ет! — прогнусавил Вал, отмахиваясь. — Без шансов. Можно даже не пытаться.
— Не хочешь — не надо. Я пойду к нему сам.
— Кто это такой? — спросил я.
— Пойдешь со мной — расскажу.
— Пожалуйста, — одобрительно пожал я плечами. — Мне не трудно.
Мы тотчас перенеслись в глухую сибирскую тайгу, на опушку леса. Вокруг стрелами уходили в небо громадные сосны, а поодаль по серым булыжникам журчала чистая как слеза речка. Солнце уже клонилось к закату, и в его золотистых лучах, пробивающихся сквозь кроны деревьев, кружилась мошкара.
— Тихое место, — задрал голову я. — Так кто этот дядюшка Сет? Какое имя... странное.
— История его имени длинная и не интересная. Он — одно из древнейших живых существ на планете, единственный бессмертный, оставшийся со времен Аркенона.
— Так вы тоже вроде не молодые.
— Мы вынуждены умирать и перерождаться, а он живет непрерывно уже больше двух тысячелетий.
Когда я представил, сколько на своем веку мог повидать этот человек, сколько друзей и любимых женщин похоронить, меня пробрал озноб.
— Как ему это удается?
— Он был первым, кто принял геноморф и остался жив.
— Геноморф?.. — Я вспомнил что это. — И что, его облик сильно изменился?
— Это как посмотреть, — уклончиво ответил Ас и направился в сторону речки.
— Почему он живет так далеко от цивилизации? — спросил я, когда мы шли уже некоторое время.
— Думаешь, в него не тыкали бы пальцем на улице?
— Он бы мог работать с вами. Вас если люди и видят, то только в маскировке.
— Когда-то он был с нами. — Ас немного помолчал. — Ты как-то спрашивал, как получается, что мы не сошли с ума от того что живем так долго. Не с потолка же у тебя взялось убеждение, что вечная жизнь влияет на человека негативно?
— Конечно, нет. Я по себе сужу. Раз уж меня жизнь за тридцать лет достала, то, как она может доконать человека за два тысячелетия?
— В случае с непрерывной вечной жизнью все сильно зависит от психики. Сентиментальные и чувствительные личности трогаются умом после первого столетия. Они теряют всех, кто им дорог, но боль со временем не ослабевает, каждый раз вспыхивая с новой силой. У них не получается привыкнуть. В результате они приходят к выводу, что не могут больше это выносить и, либо находят способ покончить с собой, либо начисто лишаются рассудка, переходя в вегетативное состояние. Хладнокровные личности держатся на несколько столетий дольше, но их губит накапливающийся опыт. В какой-то момент они понимают, что больше ничего нового встретить не могут, что мир — это бесконечное самоповторение, а все, что кажется оригинальным, лишь комбинация уже знакомых элементов.
— А кто же тогда выживает?
— Одержимые. Те, у кого есть цель, по сравнению с которой меркнет все прочее. Дядюшка Сет — один из таких немногих. Он каждую секунду видит перед собой что-то, о чем ни я, никто другой не знает. Это его тайна, которая помогает ему жить. Раскрыв ее даже друзьям, он рискует отдать ее в руки врага, а значит потерять. Если это случится, у него не останется причин, чтобы быть свидетелем истории. Он и так уехал подальше от цивилизации, чтобы наблюдать как можно меньше изменений мира. Здесь он видит только движение солнца по небу и смену времен года. Проживи он последние пятьсот лет с нами, ему пришлось бы видеть миллионы людей, рождающихся и умирающих фактически у него на глазах, события сменяющие друг друга, города, растущие и пустеющие, старые вещи, сменяющиеся новыми, которые в свою очередь скоро занимали бы место старых. И главное, что с высоты прожитых лет ему было бы видно, что все это он уже встречал, что все былое через какое-то время оживает в новом воплощении. Знаешь, что изменилось здесь за те же пятьсот лет? — Ас выжидающе посмотрел на меня.
— Что?
— Климат.
— Да-а... То есть психологически он в порядке? Что две тысячи лет назад, что сейчас — для него разницы нет?
— Только не жди встречи с эдаким дремучим старовером. Он умеет покидать тело без помощи доспеха, и кое о чем знает даже больше нас. Языки подучивает по мере их обновления, да и технологии наши еще помнит, потому что сам участвовал во вскрытии храма Восхода.
— Как скажешь, — пожал губами я.
Перейдя реку вброд, мы прыжками поднялись на обрывистый берег с другой стороны. Похоже, эта речушка по весне не слабо разливалась.
— Долго еще?
— Его жилище на вершине холма, — кивнул Ас на тропинку впереди, извиваясь скрывающуюся в зарослях выше по склону.
Подниматься в горку я и так никогда не любил, а тут еще и холм попался такой крутой, что пришлось цепляться за ветки колючих кустов, чтобы не сорваться. Благо, доспех накинул на кисти плотные перчатки.
Наконец из-за деревьев показалась самая настоящая изба, сложенная из массивных бревен, почерневших от времени. Из чего была сделана крыша, я определить не мог, поскольку ее покрывал толстый слой опавшей листвы и мха. Единственное окно, лишенное стекол, закрывалось обыкновенными ставнями.
— Мне следует подготовиться к его внешнему виду или он не очень страшный? — поинтересовался я с опаской.
— Те из местных жителей, кто его видели, считают, что он леший. Это очень страшно? — Ас хитро улыбнулся.
— А хрен его знает. Я леших видел только на рисунках. Он сейчас тут?
— Включи тепловизор.
Последовав совету Аса, я увидел в избе двигающийся теплый объект, довольно крупный, значительно больше человека, хотя по размеру небольшого дверного проема я бы о габаритах хозяина никогда не догадался.
— Он там, — сказал я. — Может, крикнешь, что мы пришли?
— О нашем присутствии он узнал, когда мы еще на другом берегу реки стояли.
— А-а... Понятно.
"Ну и хреновина там, чувствую", — сглотнув слюну, подумал я.
Мотнув головой, Ас позвал за собой. Поднявшись по бревенчатому крыльцу, мы остановились у грубо изготовленной двери бурого цвета, похоже, целиком вырезанной из ствола дерева и как следует просмоленной. Не прошло и пяти секунд, как она отворилась вовнутрь.
