Позволь мне тебя коснуться

Открыв конверт, почувствовал, что внутри лежит что-то ещё, похожее на фотографии. Первым делом я достал листок, где аккуратным тоненьким подчерком было написано (кстати говоря, на немецком):

'Привет, Макс. Знаю, ты хотел сжечь это письмо. Но если ты всё-таки читаешь это, не смей бросать его, не дочитав до конца.

С того дня, как я впервые увидела твоего брата, нет... Даже с той секунды... Весь мир перестал для меня существовать. Мы оба знаем, какой он у нас особенный, да и, к тому же, не одна девушка не устояла бы перед его хитрой улыбкой. Вашими улыбками.

Он вряд ли тебе когда-то рассказывал, насколько тяжела и в то же время сильна была наша любовь. Ты ничего не знаешь о моей стране, о моих родителях... Ты лишь знаешь меня, как 'стерву, что погубила твоего брата'. Но это не так.

Ганс был моей судьбой. Но у родителей были другие планы на мой счет. Так вышло, что уже в 19 лет я вышла замуж за другого. Именно тогда, когда сообщила твоему брату что беременна от своего жениха.

Я сделала это для того, чтобы он забыл меня, а не для того, чтобы разбить его сердце. Тогда мне было очень тяжело... Разные страны, разный язык... Мне казалось, что, возможно, мы просто люди с разных планет, которым, и правда, не суждено быть вместе.

Мне казалось, что он слишком молод, чтобы взять ответственность за своего ребенка, которого я ношу под сердцем. Страхи завладели мной — я всё решила за него, даже не оставив ему права выбора... И всё из-за чертовых страхов, что так страстно завладели моим разумом!

Я была глупа. Всё навалилось разом: родители стали поддерживать меня, как только узнали, что я беременна, подумав, что будущий ребенок — сын моего жениха. Благодаря этому, мне удалось достичь в семье мира и согласия, которого я не видела много лет.

Шли месяцы, я знала, куда отправился Ганс. Спустя полтора года, когда Ричарду уже было несколько месяцев, я поняла, что больше не могу притворяться, что у меня всё хорошо. Что я счастлива с новым мужем, которого одобряют родители, общество... Но к которому я не испытываю ни капельки нежных чувств.

Я была намерена вернуть Ганса и, узнав расписание портов, где он останавливается, я ждала удобного момента, чтобы позвонить ему.

И это случилось. Господи, что мы друг другу только не говорили... Не думаю, что стоит посвящать тебя в самые глубокие подробности нашей истории, но я вдруг вспомнила, что такое — вновь обрести смысл жизни.

Ганс узнал правду о ребенке. К тому же его контракт заканчивался, и я была уверена, что теперь всё будет наконец-то так, как должно было быть... Но судьба вновь распорядилась иначе, видимо, наказав меня за ошибку двухлетней давности.

А ошибка моя была лишь в том, что я оказалась слабее своих страхов. И я не стала бороться, в то время как это единственное, что мы должны совершать каждый день.

Я не хочу учить тебя жизни. Я хочу всего лишь, чтобы ты понял и не держал на меня зла. Чтобы ты боролся, даже когда тебе очень трудно. Даже когда теперь мы точно знаем, что произошло...

Даже я не могу понять, как тебе его не хватает. Но ты должен жить дальше, Макс. И мы с Ричардом тоже.

Я прикладываю к конверту фотографии Рича — думаю, не нужно делать ДНК тест, чтобы понять, чьи у него глаза. Каждый раз, когда я смотрю на него, вижу Ганса. И я счастлива за этот подарок, несмотря на то, что наша история из тех, что разрывает сердце.

Я надеюсь, что ты ответишь мне. Хоть как-нибудь. Или просто промолчишь, но внутри простишь меня. Я думаю, Ричард бы очень хотел познакомиться со своим дядей, который похож на его отца, как две капли воды.

Твой брат всегда будет со мной. Я даже часто разговариваю с ним — наверное это глупо, Макс. Мне кажетс,я будто он просто уехал куда-то далеко-далеко и скоро вернется из своего плавания.

Я не знаю, что будет дальше — этого не знает никто. И спасибо, что ты прочитал это письмо до конца.

С любовью, Алиса и маленький Ричард'.

Я валялся на полу, как полный идиот, надавливая на свои закрытые глаза. Я будто снова оказался под водой, лишенный способности вдохнуть воздух. Буквально несколько секунд я увидел сына своего брата...

На одной из фотографий Ричард был совсем ещё малышом: пухлые щечки, надутые по-детски губы: глаза светлее, чем у нас с Гансом — можно сказать обесцвеченные, но я хорошо помню, что на наших с братом детских снимках у нас они точно такие же.

Второе фото было явно сделано недавно — теперь это уже взрослый и упрямый малыш, уверенно стоящий на ногах. Я не могу поверить в это, но зрение не обманывает: Алиса написала абсолютную правду.

Я не могу насмотреться на фотографии Ричарда. Так мог бы выглядеть мой собственный сын, и это кажется мне дикой, но приятной мыслью.

Эмили сделала меня слишком сентиментальным, но лучше чувствовать эту боль, чем и вовсе не познать Любви.

POV Эмили

За всё это время я лишь несколько раз видела Макса до сегодняшних соревнований. Это было мельком — в толпе или в лекционном зале, — и выглядел он довольно-таки жутко.

Но на сегодняшних соревнованиях он снова был прежним Максом — не только внешне, но и внутренне. От его походки исходила непринужденная уверенность, а движения на волнах были даже лучше, чем прежде. Господи, я надеюсь, он не узнал, что я наблюдала за ним. Когда он не всплывал на поверхность воды несколько минут, я прекрасно поняла, что он чувствовал, когда я тогда ослушалась его, решив прокатиться на серфе.

'Я не возвращаюсь дважды'. — Эта мысль крутилась в моей голове, как заведенная, когда я всю ночь сидела на балконе нашей с Кендалл комнаты. Кенди ночевала у Кайла в больнице, а я коротала часы в компании одиночества и розового полусладкого вина. Ещё пара бокалов, и я сама рвану к Максу и вытрясу из него всю правду! Теперь я могу понять его состояние в тот день, когда Кайл попал в больницу.

И я разрываюсь между сумасшедшим желанием прильнуть к нему и поддержать и между желанием растерзать его на кусочки за грубые слова, которые он выкинул в мой адрес.

Странно, что Давид и воспоминания о тех кошмарах, преследовавшие меня долгие годы, кажутся такими далекими и нелепыми. Думаю, что клетки мозга, которые были ответственны за эту часть воспоминаний, наконец-таки распадаются, а на их месте появляются новые — живые и активные, — и они все заполнены мыслями о Максе.

Это была обычная теплая Калифорнийская ночь. В нашем Студенческом городке было довольно тихо, и я включила на айподе Evanescence -My Immortal и остальные песни это исполнительницы и подошла к краю балкона, приготовившись встретить рассвет. Правым виском я прислонилась к стене, потому что немного устала от бессонной, но продуктивной на мысли ночи.

Наш балкон был довольно просторным и давно превратился в мою личную мастерскую: сюда я поставила несколько горшков с цветами и мольберт с кучей разных кисточек. Ещё здесь было два небольших кресла и столик, за которым мы с Кендалл не раз ужинали с едой на вынос.

Солнце показалось из-за тонкой линии горизонта и выпустило на небосклон лучики слабой розовой краски.

— Я на тебя гляжу, — услышала я голос Макса за своей спиной и прикрыла глаза, чтобы успокоить свой трепет. — И это лучше, чем смотреть на все портреты мира. — Его хриплый голос затихает, и мне не нужно поворачиваться, чтобы понять, что он застыл в дверном проеме.

— Это не ты сказал, — немного помолчав, наконец-то произношу я. — А Фрэнк О`Хара.

— Но попробовать стоило. — Знаю, что сейчас на его губах застывает легкая улыбка.

— Зачем ты пришел? — Молчание затянулось, но я вновь его нарушила, надеясь, что он всё еще за моей спиной.

— А зачем ты пришла на мои соревнования? — ответил он вопросом на вопрос, что немного вывело меня из себя.

— Ты меня с кем-то спутал. — Не оборачиваясь, я по-прежнему веду с ним беседу. — Я в зоне: "убирайся". И не советую тебе сюда соваться.

— Эми, ты же знаешь, что я не хотел причинить тебе боль.

— Ты обещал, но это оказались лишь пустые слова. — Холод в моём голосе предательски тает, но я держусь из последних сил, не собираясь сдаваться. Только бы не поворачиваться, только бы не смотреть в глубину его глаз.

— Это не так, — терпеливо произносит он, но я чувствую, что и парень уже находиться на грани... На грани ухода или же чего-то иного, чего я пока не знаю.

Я больше не произнесу ни слова. Пусть уходит. Пусть, даже если я не права сейчас. Даже если я должна поддержать его, а не отвернуться... Черт. Как же все сложно! Я совершенно не знаю, как мне поступить, но осознаю, что Макс всё возьмет в свои сильные мужские руки.

— Ты всё равно меня простишь. — Я слышу пару его шагов в мою сторону и распахиваю глаза, замечая, что рассвет уже завладел всем небом, создавая на природном холсте сверхъестественные краски.

Я кладу руки на балконные перила, делая тяжелый вдох. В следующую секунду его пальцы кольцом обхватывают мою талию, смыкаясь на шелковой ткани ночнушки.

Я чувствую цветок, что раскрывается в моей душе каждый раз, когда он касается меня, и мечтаю, чтобы он завял. Но чем больше я хочу его погубить, тем меньше он подчиняется моему разуму.

— Нет. Я тебя прощаю, но это не значит, что я хочу быть с тобой, Макс. После всех гадких слов, что ты произнёс, я совершенно к тебе равнодушна.

— Ты так мило обманываешь, honey, — шепчет он, подбираясь к мочке моего уха. Его теплое дыхание, как пламя огнедышащего дракона — пугает и уничтожает одновременно.

— Я не лгу! — Мои руки резко поднимаются в воздух.

Макс разворачивает меня в своей привычной царской манере и смотрит на меня взглядом, полным раздражения от того, что я сопротивляюсь ему.

— Уходи. Уходи, уходи! — шепчу я, срываясь на крик. Макс ловит мои руки в воздухе и прижимает к шершавой стенке балкона.

Любовь — это когда ты желаешь лишь одного мужчину, который, управляя твоими руками, поднимает их над головой, сжимая запястья до сладкой томительной боли. Его бедра упираются тебе в живот, и вот ты уже готова пасть перед ним на колени, забыв собственное имя. Может кто-то назовёт это всего лишь страстью, но для меня это другая сторона одной и той же медали.

— Уходи, уходи, уходи, — шепчу я, зажмурившись так сильно, насколько это возможно. Я боюсь смотреть ему в глаза, словно он является Василиском (*прим. Змей из серии книг Джоан Роулинг о Гарри Поттере) и хочет заманить меня в свою пещеру.

Что-то, конечно, и так в этом есть. Он — охотник, а я — его жертва.

POV Макс

— Тише, тише. — Эмили боится меня, как огня. — Ты всё равно меня простишь, — снова повторяю я, вжимаясь в неё ещё сильнее. Чувствую, как ее тело подается мне навстречу. Это ощущение подобно кайфу, не меньше.

— А попросить прощения, ты не хочешь?! — вскрикивает она, ерзая в моих руках. — Отпусти! Отпусти, я кому сказала!

— Я. Никогда.

Целую ключицы Эмили, замечая, как её кожа покрывается мурашками.

— Тебя.

Касаюсь губами нежной шеи, оставляя на ней слабые следы от укуса.

— Не отпущу. Больше никогда.

Она раскрывает свои глаза, и мы встречаемся взглядами: янтарно-карие глаза Эмили и мои льдисто-голубые.

— А ты знаешь, что это значит? — шепчу в её приоткрытый рот, наслаждаясь ощущением близости.

Я маниакально озабочен ею. Я маньяк, и мне плевать на этот приговор.

— Что? — Она уже почти сдалась — я чувствую, как её запястья расслаблены в моих ладонях.

— Это значит "навсегда". — Её слабый стон звучит, как приглашение, и я накрываю её сладкие, вишневые губы, и, раскрывая их языком, безприкословно вторгаюсь в рот. Я чувствую вино на языке, чувствую, как пот подступает к порам моей кожи.

Мне плевать, что её стоны могут услышать. Мои руки опускаются на её попку, отпуская запястья девушки. Она тут же запускает их в мои волосы, нетерпеливо проводя по ним ладонями в разные стороны.

Страсть поглотила мой разум. Мне хотелось жить внутри неё. Хотелось, чтобы было что-то большее, чем секс. Это давно уже было большим.

— Ты чувствуешь это? — Вжимаюсь твердым членом между её ног, жалея о дебильной ткани, что разделяет нас.

— Да, — выдыхает Эми, находясь в приобморочном состоянии. Моя самооценка подскакивает на три метра, осознавая, что я так влияю на неё.

— А так, чувствуешь? — почти угрожаю я, обхватывая её бедра, и поднимаю девушку на себя. Она запрыгивает так, будто только и ждала этого действа.

— Да, Макс! — стонет она, проводя языком по моему уху. Черт, это очень чувствительное место, и я еле сдерживаюсь от того, чтобы не расправиться с желанием прямо на балконе.

— Мое имя в твоих устах звучит восхитительно, — заверяю её я, проникая в комнату девушек. Кидаю Эмили на кровать и, не дав ей прийти в себя, притягиваю к себе за щиколотки. Эмили выгнула спину, когда я наклонился между её ног, чтобы заняться своим любимым делом.

Ноги Эми сотрясались, когда я придерживал их руками. Я знал, что она сходит с ума от того, что вытворяю с ней.

— Макс, пожалуйста, — сипло шепчет она, когда мой язык поднимается к её пупку и облизывает серебренную сережку.

— Скажи, что простила меня, — лениво произношу я, вскидывая бровь.

— Да пошел ты! — Она усмехается, когда я отстраняюсь от неё, чтобы раздеться. Она поглощает взглядом каждое мое движение.

— Скажи это.

Я пристроился между её ног, закинув стопами их на свои плечи. Ну же, скажи мне, Эмили.

— Сначала попроси прощения! — Она была не в том положении, чтобы раздавать приказы. Но мне нравились эти чудесные нотки бунтарства в её характере.

— Я погорячился, — признался я, ощущая, как член твердеет, упираясь в её плоть. Фак, это настоящая пытка для нас обоих.

Я хочу слиться с моей девочкой. Ну почему она такая гордая и упрямая?

— Это не извинение. — Она дергалась подо мной, ещё сильнее распаляя мой пыл.

— А это? — прорычал я, погружаясь в неё на всю глубину. Затем наклонился к Эмили и сладко поцеловал её и делал это до тех пор, пока её губы не распухли и не стали ещё больше, ещё алее и вкуснее.

POV Эмили

— Это тоже... — слабо шепчу я, еле успевая вдохнуть воздух между нашими непрерывными поцелуями. Макс отдаляется от меня, заставляя тянуться за ним.

Я не вынесу, если он сейчас уйдет. Самое страшное — что, несмотря на все свои слова, он на это способен.

— Я был не прав, — снова переформулировал он, слегка нахмурившись. Его пальцы убрали волосы с моих щек, а я уперлась руками в его мускулистую грудь.

— Этого не достаточно! — Макс полностью выходит из меня и ложится на спину, увлекая мое тело за собой. Я чувствую себя сильной, возвышаясь над ним, но он по-прежнему управляет мной своими руками.

— Прости, — выдыхает он, когда я опускаюсь на него и наклоняюсь к его ключицам, чтобы вспомнить вкус его кожи.

Как соленая морская вода, я готова вечно ласкать его тело, не пропуская ни единого сантиметра.

— А теперь, хватит болтать, — приказывает Макс и хватает меня за бедра, помогая мне двигаться.

Я чувствую себя наполненной, и не только в самом низком физическом смысле этого слова. Я больше не чувствую себя беззащитной и жалкой.