Он инстинктивно чувствовал, что главное — избежать внутреннего бунта. А как это сделать, если страна живет в кредит и фактически уже одним этим теряет свой суверенитет? И что с этим делать, если доморощенным банкирам и капиталистам плевать на то как живут в этой стране фабричные рабочие, что уж говорить про французских ростовщиков!? Если крестьянство "законсервировано" в общинной черезполосице, рубящей на корню любые надежды на интенсификацию сельхоза, и уже с весны 1902 года грабежи помещичьих усадеб исчисляются сотнями? Если система управления государством не имеет обратной связи и от этого идет вразнос? Если "пятая колонна" в лице разномастных "борцов за права и нацсвободы" исправно и масштабно финансируется не только из Лондона и Парижа, но и доморощенными купцами-староверами до кучи?
Да еще и обострившийся из-за погромов еврейский вопрос, вылившийся в "объявление войны Романовым" со стороны крупных американских банкиров-иудеев во главе с самими Ротшильдами. Евреи... Да, конечно, они взвинтили цены на хлеб и продукты. И на кредит. А что еще будет делать перекупщик и ростовщик если в стране неурожай и бардак? И обвинять его в этом — значит пытаться лечить симптомы, но не саму болезнь...
Не имея ни эффективного рабочего законодательства, ни антимонополного, не обложив налогом наследства и не решив вопрос интенсификации сельхозпроизводства, Российская Империя закономерно подошла к порогу социальных потрясений. Чего, как оказалось, ни самодержец, ни его окружение не хотели. Только вот решать проблемы вышеперечисленные почему-то не торопились, поскольку тогда пришлось бы "прижимать" помещиков, промышленников и банкиров. Короче говоря, делиться не хотелось...
Но некоторые в царском окружении надеялись, что маленькая победоносная война с Японией не только откроет России торговые ворота на Востоке, поправив экономическую ситуацию, но и будет способствовать ослаблению внутреннего кризиса, а шовинистическая волна захлестнет разномастное революционное движение. Это, как я понимаю, одна из главных причин, почему на вершине власти в Российской империи образовалась собственная "партия войны с Японией" или т.н. "безобразовская шайка".
Цинично рассуждая, надежды эти были не беспочвенны. Но, само собой, при двух вышеназванных условиях. Если война будет маленькой (по времени и жертвам) и главное, победоносной. Переоценивая свои силы, и пренебрежительно относясь к "азиатам", безобразовцы требовали "твердой" политики. Они считали, что империя на далеких Японских островах на войну сама не пойдет, а лишь попытается побольше выторговать для себя в ходе неизбежных дипломатических раундов. Да и самого Николая не особо смущало то, что военная готовность России на Дальнем Востоке значительно отставала от помыслов сторонников "нового курса" во внешней политике.
Кстати, их непримиримые друзья, "Витте и ко", во многом поспособствовали такому положению дел. Особо стоит отметить роль военного министра, а сейчас командующего нашими войсками в Маньчжурии генерала Куропаткина. Заметь, он за несколько лет на своем посту очень тесно сошелся с Витте. С министром финансов! Прикинь, чем должна закончиться дружба министра финансов и военного министра, если довести ситуацию до абсурда? По-видимому, тем, что все российское войско будет состоять из одного военнослужащего, но с весьма солидным денежным содержанием. То есть из самого министра!
Такой вот кадр. Поэтому убрать из Маньчжурии Куропаткина — это моя идея фикс. Хоть в лепешку разбейся, дорогой, но решать ее тебе придется. Или, смотри, буду решать сам... Угадай с трех раз как? Не доводи до греха, блин...
Как все происходило технически? В 1898 году группа лиц из ближайшего окружения императора Николая II образовала акционерное общество для эксплуатации естественных богатств Кореи и Маньчжурии. Члены сообщества акционеров использовали свои высокие связи при дворе для получения из Государственного банка безвозвратных ссуд. Они брались под строительство предприятий в Корее и Маньчжурии. В состав "безобразовской клики" кроме самого Безобразова, входили князья Юсупов и Щербатов, князь Воронцов-Дашков, граф Сумароков-Эльстон, Плеве, упомянутый контр-адмирал Абаза, ставший управляющим делами общества, крупные помещики Болашов и Родзянко, а также, само собой, Великий князь Александр Михайлович.
Считая слишком дорогостоящими, ненадежными и отнимающими неоправданно много времени методы экономического "завоевания" Китая, они проповедовали прямой военный захват Маньчжурии и убеждали государя не выводить из нее армию вопреки заключенному с Китаем соглашению. Более того, не довольствуясь Маньчжурией, они предлагали в итоге аннексировать и Корею. "Безобразовская клика" во многом способствовала тому, что в российских правительственных кругах все большее распространение получала идея присоединения к России северной части Маньчжурии по аналогии со среднеазиатскими территориями. Сам термин — "Желтороссия" — якобы впервые был произнесен именно князем Воронцовым, но это не суть важно.
Безобразовское акционерное общество приобрело в Корее частную лесную концессию. Ее территория охватывала бассейны рек Ялу и Тумыни и тянулась на 800 километров вдоль китайско-корейской границы от Корейского залива до Японского моря. Фактически она занимала всю приграничную зону. То есть "Желтороссия" в закамуфлированном виде появилась на географической карте Дальнего Востока. Формально концессия была приобретена частным акционерным обществом, но царское правительство под видом лесной стражи ввело туда войска — "стражу". Повод был: из 400 паев 170 принадлежали Императору лично. Стража эта состояла из почти полутора тысяч "уволенных в запас" сибирских стрелков, которые заменили первоначально нанятых для этой цели несколько сотен китайцев.
Резонный вопрос: зачем "хозяину земли Русской", у которого и так все его, по определению, влезать в какие-то там концессионные паи? Ответ на него очевиден — дело это было более политическим, нежели голым предпринимательством. Это был повод, провокация, если хочешь. А по сути — наша буферная зона, отделяющая Маньчжурию от Кореи. Опираясь на нее можно было или спокойно наблюдать за возможной высадкой в Корее японских войск, и самим подготовиться к ее аннексии.
В самой лесной концессии на реке Ялу, конечно при объективном рассмотрении, трудно найти нечто экономически предосудительное. Идея с точки зрения бизнеса была здравой и разумной. Открываемые концессией для эксплуатации возможности сказочные. Даже для богатой лесами России. Одни только запасы почти в миллиард кубометров ценной древесины в долинах пограничных рек Туманган, Ялу и на острове Уллындо вкупе с удобными транспортными коммуникациями и близостью развивающихся рынков, объективно сулили национальному капиталу полноценное и прочное закрепление в регионе.
Стоимостная оценка концессионных активов раза в три выше всех капзатрат, понесенных Россией по сооружению КВЖД и ЮМЖД. Но для освоения всего этого богатства требовалось жесткое политическое, а следовательно и военное закрепление России в регионе.
Однако у Витте были иные виды на капвложения. Да и его кукловодов начала беспокоить перспектива стремительного усиления России на Дальнем Востоке. Как с геополитической, так и с экономической точки зрения. Быстрый рост "восточных" доходов русской казны и, как следствие, выплата Петербургом внешних займов, их устроить не могли. Сергей Юльевич начал активно противодействовать "безобразовским" планам, вместо поиска новых источников финансирования северокорейского направления российской экспансии, предложив урезать уже существующие статьи расходов. В первую очередь — оборонные. И Куропаткин с Алексеем Александровичем его поддержали...
Масла в огонь подлила и так называемая долбанная русская общественность. Газеты, ангажированные Витте и его сторонниками, зашумели о безумной авантюре. В обществе стали говорить: "Швыряют миллионами, чтобы Великим князьям можно было наживаться на лесных концессиях на Ялу". Давление на правительство было произведено такое организованное и всестороннее, что... по настоянию Витте средства на постройку Порт-Артурской крепости были значительно урезаны! "Своими" же инвестициями, в частности в инфраструктуру Дальнего, он поступиться не захотел. Или не смог — конфиденциальные обязательства-с...
* * *
Между тем, российское правительство медлило с выводом армейских сил из Маньчжурии, хотя сроки, установленные договором 8 апреля 1902 года, уже миновали. Это вызывало естественную настороженность Пекина и плохо сдерживаемую ярость Токио. Но в Зимнем продолжали придерживаться мнения, что японцы "не посмеют". В декабре 1903 года переговоры с Японией достигают предельного напряжения. Посланник Курино умоляет российского министра иностранных дел ускорить ответ на его ноты, которые неделями остаются без ответа. Но Ламсдорф бессилен: решением царя дальневосточная политика изъята из его ведения — ее на свой страх и риск ведет "Особый комитет". Курино добивается личной встречи с царем, но Николай II для японского посланника неизменно "занят".
На новогоднем приеме дипломатического корпуса царь произносит речь, в которой недвусмысленно напоминает о мощи России и советует не искушать ее миролюбия. Так продолжается до японской ноты, а фактически ультиматума от 13 января. И вот примерно в это время происходит интересный момент. Наместник адмирал Алексеев начинает понимать, что его подставляют под удар! Что вместо продолжения дипломатической дуэли, возможно даже со сдачей определенных позиций, временной, пока не завершена концентрация морских и сухопутных сил на театре, в Питере решили идти на войну уже сейчас, но дабы не возмущать мирового сообщества, дать японцам ударить первыми!
Для этого после 14 января выключили из дипломатической игры не только Ламсдорфа, но и его — Алексеева! Вся дипломатическая переписка с Японией неожиданно передана царем Абазе... В результате "усилий" которого российский ответ на ультиматум японцев, подготовленный МИДом еще 15 января, был подписан царем только 20-го, а японцам официально передан 22-го. Но уже 16-го текст русского ответа был известен в Лондоне и Вашингтоне: Петербург неожиданно соглашался со всем! Увы, понятен был и его подтекст: тянуть время для скрытой мобилизации и усиления флота — отряд Вирениуса через месяц-два будет в Артуре... Что лучше могло спровоцировать японцев на немедленное нападение?
Алексеев хорошо знал состояние наших морских сил на Дальнем Востоке, да и армии тоже. И знал, сколь высока готовность противника. Он отдавал себе отчет, что с приходом в Японию "Ниссина" и "Кассуги" шансов на отсрочку уже не будет. Оставался один шанс на успешное начало кампании — превентивный удар. Просчитался Евгений Иванович в одном — он полагал, что до того, как эти корабли войдут в Йокосуку, японцы не начнут. В Токио же рассудили иначе — атаковать тогда, когда появится уверенность в безопасном завершении их перехода. Уверенность появилась с прохождением крейсерами Сингапура. Вирениус в это время еще был в Джибути и шансов на перехват не имел никаких...
Пытаясь "выбить" из царя право атаковать первым, наместник завалил Питер телеграммами, но там оставались глухи ко всем его просьбам и требованиям. По факту же того, что случилось в Порт-Артуре 27 января, Абаза и его подельники постарались "сдать" Алексеева, выставив козлом отпущения. Последствием чего и стала, в частности, "самостоятельность" Куропаткина. С тех пор два адмирала стали "лютыми" друзьями.
* * *
А что же японцы? Неужели это именно коварные русские их спровоцировали? С ними ситуация еще интереснее. Если ты думаешь, что для них главной целью войны была Корея, то ты заблуждаешься. Ею была Маньчжурия. И сама по себе, и как "дорога в срединный Китай".
В октябре 1900 года, в рамках подавления восстания ихэтуаней в Китае силами Коалиции из восьми стран (Японии, России, Англии, Франции, США, Германии, Австро-Венгрии и Италии), русские войска оккупировали Маньчжурию. Путь японской имперской экспансии в Китай был перекрыт. Вскоре в Токио пал сравнительно умеренный кабинет министров Ито Хиробуми, и к власти пришёл кабинет Кацура Таро, настроенный предельно конфронтационно в отношении России.
Как ты знаешь, 17 января 1902 года был подписан союзный англо-японский т.н. "Морской" договор, статья 3 которого в случае войны одного из союзников с двумя и более державами обязывала другую сторону оказать военную помощь. Договор давал Японии возможность начать борьбу с Россией, обладая уверенностью, что ни одна держава, например Франция, с которой Россия с 1891 года состояла в союзе, или Германия, не окажет России вооружённой поддержки из опасения войны уже не с одной Японией, но и с Англией.
3 марта 1902 г. была опубликована совместная франко-русская декларация, явившаяся дипломатическим ответом на англо-японский союз: в случае "враждебных действий третьих держав" или "беспорядков в Китае", Россия и Франция оставляли за собой право "принять соответствующие меры". Но она имела малообязывающий характер — существенной помощи на Дальнем Востоке Франция своей союзнице России не собиралась оказывать в отместку за пассивность России во время Фашодского кризиса. И это был очень серьезный звоночек...
В конце марта 1902 года было подписано русско-китайское соглашение, по которому Россия обязывалась в течение 18 месяцев (то есть к октябрю 1903 года) вывести свои войска из Маньчжурии. Вывод войск должен был быть осуществлён в 3 этапа по 6 месяцев каждый. В апреле 1903 года российское правительство не выполнило второй этап вывода своих войск из Маньчжурии — понимая, что агрессивная политика нового правительства Японии опасна, прежде всего, для этого региона. В ответ Англия, США и Япония заявили России протест против нарушения сроков вывода российских войск.
В августе 1903 года японское правительство представило российскому проект двустороннего договора, предусматривавшего признание "преобладающих интересов Японии в Корее и специальных интересов России в железнодорожных — только железнодорожных (!) предприятиях в Маньчжурии". Очевидно, что для японцев именно маньчжурский пункт был главным, а не корейский. Токийская "Партия войны", и прежде всего ее фанатичный сторонник, посол Японии в Лондоне, Гаяси, во все время переговоров непрерывно распространял информацию о том, что война — дело решенное, и ему удалось фактически нейтрализовать посреднические усилия Франции для разрешения этого конфликта.
Через два месяца Японии был направлен ответный проект, предусматривавший, с оговорками, признание Россией преобладающих интересов Японии в Корее, в обмен на признание Японией Маньчжурии вне сферы её интересов, что японское правительство категорически не устраивало. Дальнейшие переговоры существенных изменений в позиции сторон не внесли, хотя НиколайIIпостепенно и шел на значительные уступки по Корее, и на частичные уступки по Маньчжурии.
Однако ввиду победы в Японии "партии войны", он не решился пойти на вывод войск из Маньчжурии, поскольку это очевидно давало японцам все возможные военные преимущества. Между тем 8 октября 1903 года истёк срок, установленный апрельским соглашением 1902 года для полного вывода российских войск из Маньчжурии. Несмотря на это, выведены они не были. Одновременно Токио начал протестовать и против российских мероприятий в Корее. На самом деле Япония лишь искала повод для начала военных действий в удобный для себя момент.
