Опьяненные свободой

Александра Кузьмина. Ксенопсихолог. Командир группы врачей. Без звания.

Аристократическая красавица Сашенька и в кадрах оперативных съемок не выглядела офицером, хотя носила форму. Хрупким видением она выглядела. Эфирным существом. А рядом свора кудлатых зверюг.

Со зверюгами печальная вышла история, впрочем, как и со всеми пограничниками. Звери эти были собаками. Наверно, собаками. По размерам они больше на медведей смахивали, особенно когда наткнешься ночью да внезапно. Добродушные улыбчивые громадины. Они охраняли периметр, когда спецназ валялся в лихорадке. Они нашли в горах всех раненых и вытащили под защиту "Диких кошек" Гафарова. Ребята их баловали, как детей. Беззаветно любящие людей зверюги. Они и гавкать-то не умели. Потому погибли все. Какая-то сволочь в смутные времена отправила их на очередные разборки за сферы влияния, где их и постреляли. Они ведь, даже погибая, никогда не нападали на людей. Симбиотичный разум, кто б еще понимал, что это такое... И больше Саша животных не брала. А потом вообще поменяла специализацию.

Флаг-лейтенант Владимир Чученов. Лингвист-аналитик. Единственный в своем деле специалист. А сначала не был офицером, даже рядовым бойцом не был. Просто случайно обнаруженный человек, обладающий уникальной способностью определять на слух все акценты. Вообще все. Один из тех, кто должен определять Чужих. От него не спрятаться ни за какой обучающей программой. С него начались боестолкновения на первых горных якобы учениях. Там они все и познакомились. Давно это было. С тех пор Володя прошел обязательную спецподготовку, получил военное образорвание, но так и остался неискоренимо штатским человеком, тихим мальчиком из интеллигентной семьи, из очень уважаемого научного клана.

Оперативные съемки закончились. Кузьмин не удержался от слабой улыбки. Сейчас что-то будет. И громко представил:

— Флаг-капитан Эдуард Кветковский, командир разведки и начальник службы собственной безопасности!

В Информаторий спокойно зашел Эдик Цветков, весь в форме, весь в орденах. Минута ошеломленного молчания.

— У-у, шпиен! — завопили наконец командиры.

— Не забывайтесь! — холодно заметил офицер. — Кто-то должен был прикрывать ваши спины на Сортировочной. И чистить Город от "уточек" — а их много было. И сейчас кто-то должен смотреть за бронепехотой.

И командиры опомнились. Нынешний Эдуард очень не походил на себя прежнего. Холодный, сильный, очень опасный.

— Саша, а ты кто? — спросил Смирнов, чтоб замять неловкую паузу.

И все затихли, ожидая ответа. Понятно кто, начальник погранзаставы, кто же еще? Но хотелось услышать официальное подтверждение.

Кузьмин спрятал глаза за тяжелыми веками.

— А я, ребята, телохранитель, — сообщил он буднично. — Адъютант начальника погранзаставы, его голос и полномочный представитель. Флаг-лейтенант Кузьмин, честь имею. А кто командует погранзаставой — извините, ребята, но фиг вам это скажут. Нашего командира бережет тайна. Знаете, сколько раз его пытались вычислить и убрать? Спросите у Эдуарда. Ну а приказы начальника оглашаю я.

И он же получал все пули, предназначенные лидеру. Это было очевидно и не нуждалось в озвучивании.

Командиры молчали, осмысливали сказанное. Пересчитывали офицеров. Пытались как-то принять, что это все, что осталось от космических погранвойск.

— Будем надеяться, что воевать не придется, — усмехнулся Кузьмин. — Приказ начальника погранзаставы особого назначения: Город перевести автономный режим, периметр взять под вооруженную охрану. Подготовить гражданское население к немедленной эвакуации. Чтоб через сутки лишних — никого! Пока нам дорогу не перекрыли. Текущие вопросы — к Володе, он у нас начальник штаба, потому что думать умеет. Свободны.

Командиры, теперь уже пограничники, зашумели, скучковались и двинули на выход. Сначала, естественно, в командирское кафе, обсудить с друзьями ситуацию, потом на эвакуацию. Им предстояла зверская в прямом смысле работа — потому что вряд ли гражданские возжелают уехать.

Володя остался, оседлал пункт управления. За него Кузьмин не беспокоился — умный, значит, справится. А вот Лена извинилась и исчезла. Ладно бы на оружейный полигон. На самом деле — в танцкласс. Иван куда-то пропал, а Сагитова вряд ли понимает, кто такие арты, хотя считается там главной. Получается, без Лены там не обойтись, потому что она и сама — арт. Так что Кузьмин ей только разрешающе махнул рукой.

Мимо озабоченно прошагал Гафаров. Не в кафе.

— Плохо выглядишь, Саша, — предупредил он. — Полежал бы.

Кузьмин подавленно глянул на друга. Видения не лгут. И бескровное лицо Жени за блистером "гепарда", и синий огонь на броне — это будет!

— Мы с тобой боевые офицеры, Женя, — сказал Кузьмин, решившись. — И ты не хуже меня понимаешь, что нас ждет. Подготовь "гепарда" к бою. Все, что только возможно. И будь готов сам. На самый крайний случай. Понял?

— В солдат я стрелять не смогу! — твердо предупредил Гафаров. — Мы для иного присягу принимали.

— Я сказал — на крайний случай. На самый крайний!

Гафаров тяжело помолчал.

— Я поставлю на "гепарда" импульсные пушки. У Лены есть опытная модель, совместимая с оружейными портами.

Кузьмин потер левый бок, поморщился и направился к командирскому кафе.

— Саша, ты ведь что-то видел? — спросил его в спину Гафаров. — Кто-то из наших?

Кузьмин остановился. И еле заметно кивнул. Гафаров помолчал. Потом отдал честь и ушел, прямой и железобетонно спокойный. Он не стал тратить время на расспросы. Зачем, если и так все ясно? Что может ожидать танкиста в бою? Бронебойный в бок, взрыв боеукладки — и даже некого хоронить. Знать бы еще, какая зараза способна остановить "гепарда". Уж в любом случае не носимое оружие.

Их всех отбирали в погранвойска за какие-то особые, редкие способности. Проклятый дар Кузьмина, проведший его через сито отбора — способность предвидеть будущее. Иногда. И очень отрывочно. Этого мало для дела — но неоценимо много, когда речь идет о спасении жизней. Именно Кузьмин когда-то понял, что совместные учения в скалистой пустыне — ловушка для только что созданных неопытных погранвойск. Пятерка Кузьмина вырвалась тогда сама и вытащила многих. Бесславными оказались те якобы учения, хотя обильными и на награды, и на трофеи. Именно с тех пор носят пограничники свою особую форму. Свою странную непробиваемую форму. К ней бы шлемы-нагрудники!

Только об одном не сказал Кузьмин, когда попал в особые войска. О том, что свои видения принимает сердцем. А оно — не железное.

У командирского кафе Кузьмина остановили. Здоровенный улыбчивый парень загородил дорогу и чего-то безмятежно от Кузьмина ожидал. Коллега-волейболист.

— Чего тебе, господин военврач?

Не был он, конечно, военврачом. Лаборатория после смены власти наверху подхватилась и убыла в столицу писать монографии. А этот рязанский Ванька, наоборот, прибыл. Кое-где глупо считают, что командиры ничего не видят в своем Городе. А, неважно. Не лезет в защищенные помещения, и хорошо.

— Где найти Ивана Алексеевича?

— Не знаю, самим нужен! — буркнул Кузьмин.

Иван вдруг оказался всем нужен. Что там произошло, на маршруте? А ведь что-то произошло. Маша изменилась, радикально и окончательно...

Врач непроницаемо улыбался и не уходил. Словно знал, что командиры способны определить местонахождение любого в Городе.

На периферии зрения объявился Эдик Цветков. В ответ на вопросительный взгляд равнодушно махнул рукой. Понятно. Служба собственной безопасности пока что не считает нужным вязать военврача. Но из виду не выпускает.

— Командирский корпус принял на себя все обязательства Овсянникова, — решил Кузьмин. — Что у вас?

Парень отозвался еще одной ничего не значащей улыбочкой. Кузьмин аккуратно обошел его и отправился в командирское кафе. Парень пристроился следом.

— Здесь вкусно кормят, — пояснил он, устраиваясь рядом.

— Вкусно, — согласился равнодушно Кузьмин. — Но пищевой цех один на весь Город, так что везде вкусно. Правда, последний день так. Для вас объявлена эвакуация.

— А что вы будете делать? — вдруг с искренним любопытством спросил военврач.

— У нас завтра бронепехота встанет под окнами, — честно сказал Кузьмин. — Если решим с ней вопрос — будем работать в прежнем режиме.

— А если не решите?

— Жизнь на Городе не заканчивается, — не очень уверенно отозвался Кузьмин.

Врач недоверчиво улыбнулся, и Кузьмин внутренне с ним согласился. Как командирам без Города, он не представлял. А тут еще и Чужие...

— Это ты Ивану вопросы ставил? — вспомнил наконец Кузьмин. — Насчет кланов и гор? Так... пока есть время, закроем тему, рассчитаемся с долгами. Пойдем, будут тебе ответы на вопросы.

И они отправились к апартаментам Ивана — обычным путем, разумеется. Получился приличный турпоход. Кузьмин с сожалением поглядывал на люки коммуникаций. Врач кивнул с подначкой:

— Боитесь свои ходы показывать?

Кузьмин не выдержал:

— Может, тебе еще пароли от Золотых ворот сказать да ключи от люков подарить? Я понимаю, ты шпион, у тебя работа — но мы же не мешаем, работай! Только незаметно работай, не лезь под ноги!

Так что остаток пути они прошли молча.

Тихо вздохнули мембраны двери — проходите, свои.

— Ваши претензии к Ивану нам близки и понятны, — сказал Кузьмин, остановившись перед величественной картиной полынных джунглей. — Потому что мы тоже в свое время ошиблись. А теперь и вы. Облажалась ваша служба. Те кланы, где был Иван — это не ваши кланы. Те горы, где он воевал — не ваши горы. Совсем не ваши.

Кузьмин получил в ответ улыбочку врача, вздохнул, крепко взял его под руку и вместе с ним шагнул в плоскость перехода.

— Вон они, горы, где воевал Иван. Видишь? Там еще дым поднимается.

Военврач глотнул терпкого воздуха и схватился за горло.

— Что это? — сдавленно спросил он.

— Бронепехота, — тоскливо отозвался Кузьмин. — Местная. Никому не дает покоя наша свобода.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

— Значит, Иван шагнул прямо с обрыва? — еще раз уточнил Кузьмин.

Паренек нервно вскинулся:

— Ну, с обрыва — и что? Что вас так удивляет? Там переход висел, понимаете?

— Понимаю. Не психуй. Просто очень символично: вход в другой мир через смерть в этом.

— Почему через смерть? Иван жив. Марианна считает, что жив. Она думает, что он вернется — потому что учитель своих учеников в беде не бросает!

Кузьмин тут же вспомнил собственного учителя, капитана Раскина. Его скромного, маленького корейского величества очень не хватало.

— О Марианне: на что она реально способна, как думаешь?

— Она Страж, — с огромным уважением сказал паренек. — Вот на это она и способна. Только она обучение не закончила. И посвящение не прошла. Ей помощь потребуется, когда...и если...

— Кто бы нам помог. Завтра бронепехота подойдет.

— Марианна на людей оружие не поднимет! — сразу предупредил паренек. — Иному служит!

— Еще одна чистоплюйка! — не выдержал Кузьмин. — Да люди пострашней любых Чужих! Ха! Что Чужие? Они договоры чтут! Им разок дашь по мусалам, как в пустыне, к примеру — и сразу чтут! Их теперь не видно и не слышно. Вот с бронепехотой так попоробуй! И лезут, и лезут... не дает им покоя наша свобода!..

И тут Кузьмина ударило, да так основательно, как будто с размаху стеной по физиономии! Наверно, он даже выключился на сколько-то, потому что пришел в себя от ощущения чужой руки на плече. Еле удержался, чтоб не сломать ее.

— Дядя Саша? Вам плохо?

— Порядок, Володя, уже вернулся... и не трогай командиров, когда те в отключке, опасно это!

Кузьмин отдышался. Привел мысли в порядок. Да что же завтра будет, в конце концов?! И паренек этот там же каким-то боком...

Запасной коммуникатор нашелся сразу. Кузьмин нацепил его на шею парнишке, показал основные функции. Сунул кулачище под нос — чтоб не вздумал снимать! Еще немножко отдышался.

— Ладно, сынок, иди, — буркнул он наконец. — И это... не отходи от Марианны, я тебя прошу. Прости, что вмешиваю тебя в наши разборки, но больше некому, понимаешь?

Паренек кивнул. Как ни странно, он действительно понимал. Вот и кончилось его детство.

— И не вздумай баловаться со взрывчаткой! — сказал Кузьмин ему в спину. — Иди-иди, не оглядывайся.

Потом он вызвал Александру — та почему-то нашлась в цехе животноводства — договорился с ней о встрече под жилым кольцом и покинул кабинет. Ага, не тут-то было. Включился Сеня Дроздов. Мол, эвакуационный состав загружен, но Сортировочная его отказывается принимать. Что делать? Кузьмин посоветовал предупредить Сортировочную, что путь занят, и угнать состав своим ходом — упряжку "жуков" подцепить и малым ходом вперед. Выслушал, что уже так и делают, пожал плечами и выключился. Но тут же включилась какая-то Нюра из школы юнг. Дежурная у Золотых ворот, ну надо же! Рабочая смена Рудника желает попасть в Город. Она их, видите ли, предупредила, что завтра тут будут стрелять, и отправила пешком на Сортировочную, потому что среди рабочих половина шпионов из бронепехоты — но правильно ли поступила? Кузьмин вздохнул и сказал, что правильно, только не надо было материться на взрослых. Выключился. Тут же прорвался доктор Нецветаев, вежливый и спокойной, что само по себе уже было чудом. Правда, начал требовать пятьдесят помощников взамен убывших лаборантов — и обязательно с опытом работы в башнях зеленых садов! Потом извинился, сказал, что решит проблему сам, и отключился. Зато включился Смирнов с заботами по пищевому цеху, после него еще кто-то, и до Кузьмина наконец дошло, что люди просто волнуются перед завтрашней дракой, вот и тянутся к спокойному, уверенному в себе лидеру, вместо того чтобы решать вопросы в рабочем порядке с умным Чученовым. Тогда он в нарушение собственного приказа отключил постоянную связь, встретил Александру, и они вышли за Город по вентиляционному ходу.

Проверка не обрадовала. Решетки воздухозаборника были завалены наглухо — но сам ход залегал слишком близко к поверхности. Отрыть, пробить, войти — полчаса спокойной работы.

Кузьмин включил связь:

— Дмитрий Евгеньевич, хватай всех юнг, кто не на дежурстве! Залить все подземные воздуховоды ажур-бетоном! Адская работа, понимаю, но больше некого. Переходим на верхний воздухозабор. Как его потом станем выковыривать, вот проблема. Это если отобьемся...

— Отобьемся! — откликнулась Александра. — У нас нет выбора.

— Уйти — чем не выбор? — буркнул Кузьмин. — Жизнь на Городе не кончается. Что, места себе не найдем? Потому что если уходить, то сейчас, пока нам все норы не заткнули. Уничтожить базы данных. Мы все известны здесь под псевдонимами. Даже если повяжут потом — командиры лично нигде не светились. На Сортировочной наводили порядок ребята Эдика, а их данных в ведомстве вообще нет. Охрану подстанций валили пятерки Деда и Бодрова, а они из нового призыва и не значатся...

— Саша, командиры не уйдут, — мягко возразила Александра. — И мы не уйдем. Мы же пограничники. А под стенами — Чужие.