Одну за другой оборотница зачистила башни и уложила спящих стражей в теплых комнатах, а затем что было сил помчалась к загону для рабов, едва успев пинком ноги отбросить трясущуюся руку теряющего сознание бандита от кнопки сирены тревоги.
— Девчонка-то ураган! — с ухмылкой похвалил Ао, издали наблюдая за тем, как оборотница сдвигает металлический засов на двери и исчезает во тьме подземелья. — Сама все сделала, ни разу вмешиваться не пришлось. Ну, теперь только проводить ее вместе со спасенными до ворот и убраться отсюда самим.
Прошла минута, вторая, пятая, и вдруг Ао громко выкрикнул, заставив Сингэна и Мей схватиться за оружие. Сенсор принялся отдавать указания, Сингэн уже устремился к загону для рабов, но вдруг все трое замерли.
Стену загона с грохотом вывернуло наружу. Так, словно изнутри в нее ударил таран осадной машины. Камни со свистом полетели во все стороны и градом обрушились на близлежащие строения.
Стражи у дверей дома Хуоджина удивленно отпрянули, а затем бросились на помощь своему господину, который, открыв дверь, буквально вывалился наружу.
— Хуоджин-сама! — воскликнул один из бандитов, в числе остальных помогающий генералу подняться. — Что с вами?
— Эта... проклятая стерва... — прохрипел Хуоджин. — Отравила меня! Где она? Где эта тварь?!
Земля вздрагивала от отдаленного грохота, истошные вопли и лязг оружия было слышно даже здесь, пока, перекрывая этот шум, над лагерем не покатились завывания сирены тревоги.
— Где сработала сирена? — выкрикнул генерал.
— Похоже, у загона для рабов! — ответил капитан стражи. — Что происходит? На нас напали?
— Откуда мне знать? Помогите мне добраться туда! Ноги отнялись, сам не дойду! Скорее! Да шевелитесь же!
Двое охранников подхватили генерала под руки и понесли. Третий, забежав в дом, схватил шубу и шапку, а затем помчался следом за остальными.
Загон для рабов представлял собой большое круглое помещение, созданное в теле скалы при помощи ниндзюцу элемента земли, о чем свидетельствовал неровный пол и отсутствие острых углов даже на колоннах, которые подпирали потолок. Загон строили с размахом, на тысячи рабов. Но в эту ночь людей здесь было не слишком много — сотни две или три.
Цепи или колодки для сдерживания людей от попыток побега в века повсеместного применения энергии Ци уже стали неактуальны. Их надевали только на особо опасных, разрыв цепей на которых мгновенно провоцировал охрану на нападение и казнь. Обычные рабы обходились ошейником. Простой полосой металла, дополненной взрыв-печатью. Печать активировалась при попытке снять ошейник без специального ключа или при чрезмерном удалении от "якоря" — камня или металлического стержня, покрывающего своим излучением всю площадь, где обязан был находиться раб.
— Вставайте! — выкрикнула Кицунэ, начиная отмыкать ошейники ключом, забранным у тюремщиков. — Вставайте, скорее!
— Эй, что за шум? — раздалось из темноты возмущенное нытье. — Дайте поспать!
— Я пришла помочь! Я выведу вас отсюда!
— Что? Выведешь? — прозвучал в ответ чей-то не слишком дружелюбный выкрик. — Ты еще кто такая?
— Тебя прислал наместник нашего дайме? — послышался другой голос, женский. — Войска императора пришли захватить долину?
— Лагерь бандитов сейчас будут штурмовать?
— Нет. — Кицунэ немного растерялась. — Не наместник и не император... а я... я не хочу, чтобы вас продали в рабство! Я сама пришла всех освободить! Я отведу вас в Агемацу! Или в другой город за пределами района, где у власти не бандиты, а силы закона! Сейчас, только сниму ошейники! Те, кто уже свободен, возьмите второй ключ и помогайте мне!
— Ты что, одна? — с недоверием спросил из тьмы третий голос.
— Что еще за защитник справедливости выискался? — донесся четвертый.
— Кто ты вообще такая? — спросил пятый.
— А какая разница? — с досадой воскликнула Кицунэ, чувствуя в звучащих из темноты голосах недоверие, насмешку и даже враждебность. — Я спасу вас от рабства и уведу отсюда...
— Куда? — с обреченностью спросил усталого вида, тощий подросток, сидящий у колонны, с которого Кицунэ в этот момент намеревалась снять ошейник. — Ты, может быть, богатая принцесса и сможешь обеспечить нас жильем и пищей? Убери от меня руки! Я, между прочим, сам бандитам сдался, чтобы они меня в рабство продали. Ведь не в рудники продают. Станем крестьянами или слугами. Еда будет... в тепле будем спать...
— Оставь в покое ошейники, спасительница! — рявкнул голос справа. — Тюремщики, когда заметят разомкнутые схемы, разозлятся на нас! Ты уже будешь далеко, а нас палками побьют за то, что ты натворила!
— Кто тебя сюда звал, великая защитница справедливости? — раздался визгливый женский голос слева. — Где ты была, когда мой дом наизнанку выворачивали, вынося деньги и ценности? Думаешь, мне есть куда возвращаться?
— Как нам выжить? Разбойники отвезут нас туда, где нужны рабы. А ты попробуй продаться в Агемацу! Никто же не купит!
— Ни у кого из нас нет денег и документов! Куда мы без них пойдем?!
— Сколько нищих и бродяг этой зимой насмерть замерзло, знаешь? Хочешь, чтобы и мы так же подохли, наслаждаясь подаренной тобою свободой?
Кто-то во тьме засмеялся. Злобно, с ярко выраженной издевкой.
— Что вы рычите на нее? Склонитесь с почтением, перед вами принцесса из обнищавшего самурайского рода, начитавшаяся сказок о благородных героях! Развила грозные родовые дзюцу и возомнила себя богиней правосудия, которая теперь идет по миру, верша добро и справедливость!
— Я и не думал, что такие действительно существуют! Иди, дура, спаси весь остальной мир, а нас оставь в покое!
Насмешки и ругань, становясь все более злыми, неслись к Кицунэ со всех сторон. Люди срывали накопленную за месяцы несчастий злобу на той, что пришла помочь им... слишком поздно.
— Заткнитесь!!! — дикий крик Кицунэ заставил рабов подавиться собственной злобой и замолчать. Оборотница, тяжело дыша, держалась рукой за колонну и боролась с бьющей ее тело нервной дрожью. Она ведь действительно думала, что люди будут рады ее помощи, и очень старалась. Столько ужасов и опасностей перенесла, и ради чего? Только ради того, чтобы быть осмеянной? Нет, этого не может быть! — Кто-нибудь... кто-нибудь из вас хочет уйти со мной? Хоть кто-нибудь?
Отзовитесь! Трое, двое, пусть даже всего один! Должен же найтись хоть кто-то, чье спасение станет наградой для Кицунэ и уверением, что все было не напрасно?
Но рабы молчали, отворачиваясь и прячась в темноте. Ни одного отклика.
— Понятно. — Кицунэ поникла и горько улыбнулась. — Пусть будет так. Лорд Такеджи из клана Томинага! Ты здесь?
— А? — раздался удивленный голос от дальней стены. — Кто ты? Откуда меня знаешь?
— Такеджи-сан, это я, Нами! Я пришла за тобой! Пойдем! Или ты тоже хочешь остаться рабом?
Пару мгновений царило полное изумления молчание, а затем раздался шорох. Кто-то в абсолютной тьме поднимался на ноги.
— Нами? Ушам своим не верю! Как ты сюда попала, маленькая глупыха? Я уже думал что никогда тебя не увижу!
Кицунэ нашла ронина по голосу и радостно бросилась ему в объятия. Хотелось плакать, но, увы, на это не было времени.
— Я намерен был сбежать, когда бандиты доставили бы меня в места получше и повеселее, чем эти ледяные горы, — говорил Такеджи, пока Кицунэ размыкала ключом силовую схему на его ошейнике. — Но раз ты пришла за мной, разве я могу оставить тебя одну? Теперь ничего не бойся, мы сможем прорваться, даже если стражи очнутся! Ты ведь их не поубивала там?
В темноте он не мог рассмотреть лица Кицунэ и не заметил поразительного сходства ее с коварной мико. Кицунэ все ему объяснит. Чуть позже, когда они будут в безопасности. Далеко-далеко от этого страшного места.
Не говоря ни слова, Кицунэ извлекла из кармана и вложила в руки Такеджи маленькую книжечку с золотой каймой, прикоснувшись к которой, ронин ощутимо вздрогнул. Генерал бандитов предлагал тебе служить ему? Вспомни, кем ты родился на свет, и никогда больше не забывай.
— Спасибо, — опустив голову, сказал ронин. — И подожди еще мгновение, мне нужно оружие, — склонившись, Такеджи подобрал с пола разомкнутый ошейник, запустив в который энергию Ци, легко согнул и намотал себе на руку, превратив в подобие кастета. — Так-то лучше. Не катана, конечно, но тоже сгодится.
— Меч можно забрать у одного из стражей, — подала резонную мысль Кицунэ. — Пойдем, нужно спешить! Уберемся подальше, пока другие бандиты не заметили, что их друзья напились того гадского дурмана и дрыхнут на постах!
Все-таки она спасла одного человека. Такеджи никогда не станет бандитом!
Взяв ронина за руку, волшебная лиса потянула его к выходу, но не успела она сделать даже один шаг, как ронин вдруг резко рванул ее на себя и замахнулся, вкладывая в удар всю свою мужскую силу, всю свою ненависть, презрение и злорадство.
— Лови, принцесса!
Удивленная и не успевшая ничего понять, Кицунэ начала оборачиваться к бандиту, и в этот момент стальной кастет с сокрушительной силой врезался ей в лицо.
Мягкие ткани размазало в кашу. Кости с хрустом сломались и сместились.
Вспышка боли поглотила для Кицунэ весь мир, и ощущение реальности вернулось к ней, уже когда она лежала на полу, а недавний друг сидел на ее спине и заламывал руку оборотницы в болевой захват. В болевой захват? Или...
Суставы с громким треском вывернулись, жилы и мышцы полопались. Истошный вопль Кицунэ эхом заметался под сводами зала.
— Она еще и орет после такого-то удара! — во тьме двигались, окружая Кицунэ, еще несколько черных фигур. Такеджи за время заключения с рабами нашел себе друзей. — Я бы с проломленной головой лежал и не дергался, а она вопить умудряется!
— Живучая! — Такеджи ухватил Кицунэ за волосы и вжал ее лицо в окровавленный, грязный пол. — Настоящая благородная дочка самураев, это вам не крестьянка грязная! Защитница справедливости, как-никак! Сломайте ей вторую руку и обе ноги! Сдадим лорду Хуоджину эту благородную освободительницу рабов как доказательство нашей лояльности!
— Как вы можете? — плача и кашляя, пытаясь вытолкнуть заливающую рот кровь, прохрипела Кицунэ. — Я... я же помочь вам пришла... ты... ты же просил меня... тебя не бросать...
Неужели она опоздала? Неужели лорд Такеджи, пошедший против приказов начальства ради спасения детей и женщин, неужели благородный самурай, бросившийся на помощь девочке, которую едва не сцапали негодяи в деревянных масках, так легко поддался на уговоры бандитов? Как? Как такое возможно?!
Не желая выдать себя перед союзниками, ронин не произнес ни слова вслух, но синий призрачный туман поднялся над пальцами, которыми он сжимал волосы девчонки, и воздействием Ци на мозг бандит создал для Кицунэ простейшую слуховую галлюцинацию.
"Да за кого ты меня принимаешь, принцесса? — прозвучал в сознании Кицунэ ехидный голос бандита. — Впрочем, мне ли не знать, за кого? Думала, что нашла себе благородного принца, стоит которого чуть поддержать, и он для тебя наизнанку вывернется? Дура! Каждый раз, когда начинаешь обхаживать очередную приглянувшуюся дамочку, она ведет себя так, словно никогда не слышала об аферистах-любовниках! Мне удавалось порой в одном городе из трех-четырех идиоток разом подарки и деньги тянуть! Были даже и такие, что соглашались со мной, чужим человеком, из родного дома сбежать, собрав все драгоценности и деньжата из папиного сейфа! Вот как вам всем хочется крутого мальчика! А мне что? Если девочка поплоше, сразу ей ножом по горлу да в овраг, а если из элиты... можно потом с полгода по курортам мотаться, главное, чтобы мы со спутницей друг другу не надоели или чтобы она не начала агитировать за обустройство совместной жизни. Ведь если я работу начну искать, сразу всплывет, что крутой мальчик вовсе не миролюбивый и добрый самурай, а обычный неуч с измененным геномом, который с мечом только пару пафосных поз принять может!"
Бандит на мгновение прерывал свою болтовню, когда Кицунэ заходилась в крике невыносимой боли. Новообретенные приятели Такеджи поочередно вывернули ей суставы на руках и ногах. Ронин даже не был уверен, что, агонизируя, жертва хоть что-то понимает из его слов. Он просто выговаривал, больше для самого себя, наслаждаясь своим мастерством и хитростью, торжествуя от того, как лихо проворачивал дела. Что поделать, людям его ремесла редко выпадает возможность безнаказанно похвастаться.
Бандит хвалился, но Кицунэ слышала все, до последнего слова. Теряя сознание при каждой вспышке боли в ломаемых суставах, она восстанавливалась и приходила в себя так быстро, что даже не замечала кратких мгновений тьмы.
"Последние четыре года были особенно удачными, — язвительно вещал бандит. — Мне приходилось уже притворяться и вольнонаемным слугой, и студентом, и даже ветераном-ронином... но прочитав статьи в газетах о несчастном капитане Такеджи, я чуть сна не лишился от мыслей о рыбе, которую можно поймать на такую наживку! Имя и история, разрекламированные газетами на всю страну! Благо что и искать его долго не пришлось!"
Дзюцу бандита было плохо сбалансировано, а контролировалось еще хуже. Синий туман Ци резким всплеском охватил все его тело, накрыв голову и создав путь для передачи информации. В сознании Кицунэ вспыхнули чужие эмоции, яркими образами полыхнули самые яркие моменты чужой памяти, связанные с событиями, о которых ее мучитель говорил. Она узнала то, что произошло четыре года назад, тихой летней ночью в одном из городов на северо-западе страны Камней. Как назывался тот город? Этого память бандита не сохранила.
Шиноби, отвечавший на вопросы хозяина каравана, терялся в мягко окутывающем сознание наркотическом тумане. Впадая в бред, он начинал верить, что говорит с заказчиком расследования, а не с совершенно посторонним человеком. А раз перед ним глава клана, таить нечего.
— Боясь вашего гнева, мой господин, и солдаты, и слуги оставили лорда Такеджи, — вел доклад шпион. — Но, завершив все дела в родовых владениях, изгнанник прибыл в другой город уже не один. Его спутник, смею полагать, мой господин, сумел подольститься к опальному лорду, выразив свое участие чужой беде и уважение проявленному милосердию. Капитан Такеджи... доверился ему... — шиноби раскашлялся, отпил из чашки, которую поднес к его губам торговец, и продолжил. — Мы допросили хозяев гостиницы, в которой остановились лорд Такеджи и его спутник... называвший себя вольнонаемным слугой и предъявлявший документы на имя Яджима Кацухико. Мы применяли гендзюцу, под которым хозяева гостиницы вспомнили все детали... что лорд Такеджи был полностью безденежен, но у слуги откуда-то находились средства на выпивку. Они кутили вместе, заливая обиду на жизнь... и однажды утром слуга, вместо того чтобы привести хмельного господина домой, пришел один. Он сообщил, что лорд Такеджи встретил друга, готового принять капитана-ронина на службу. Слуга собрал вещи своего хозяина, расплатился за услуги гостиницы и исчез...
— И с тех пор таинственного слугу больше никто никогда не видел, — задумчиво сказал хозяин каравана. — А благородный лорд из клана Томинага сильно изменился.
