Ленивый засранец

— Мы задумали эксперимент.

— Версия два-точка-ноль.

— Под названием "Идеальный правитель".

— Взяли человека из более развитого и гуманного общества...

— Молодого, не обремененного догмами...

— С гибким и податливым разумом...

— Отредактировали его...

— Удалили все самое темное и злое...

— Оставив только хорошее, доброе, светлое...

— И добавили силу, равную нашей, но исключительно созидательную...

— В версии один-точка-ноль ее не было, и мы чуть-чуть не дотянули до приемлемого итога...

— Но потом нам стало жаль стирать темную сторону, ведь в нее случайно угодила капелька света.

— Крохотный лучик.

— Загрязненная проба.

— Статистическая погрешность.

— Порванное сито.

— Расчетная ошибка.

— И нам стало любопытно узнать, во что это выльется. Какое из начал одержит верх и может ли добро существовать без зла. И создали тебя в противовес ему, — Тенеда кивнула на оцепеневшего Забара.

— Сперва ты был нестабилен.

— Боролся со светом как антитела с заразой.

— Но потом тьма взяла верх.

— Снова.

— Иначе не могла.

— Как бомба с длинным фитилем.

— И ради чего?! — всхлипнул, смахнув рукавом выступившие слезы и глубоко вдохнул, борясь со спазмами в горле. Все это время сражался с темным властелином, не понимая, что я и есть темный властелин. — Зачем все это?

Марзал улыбнулся.

— Иногда эксперимент — это просто эксперимент. Без цели, условий и задач, просто чтобы понаблюдать, сделать выводы и на их основе скорректировать последующие испытания. Как видишь, этот этап "Идеального правителя" завершен. Если бы у Забара было побольше зла, он бы с легкостью одолел тебя.

Девушка кивнула:

— Недаром говорят, что добро должно быть с кулаками.

— А мы отобрали у добра кулаки.

— И оно проиграло.

— Снова.

— Иначе не могло.

— Мы поняли, что идеал — это верный способ потерять все.

— Идеальное — враг хорошего.

— В новой итерации добавим больше тьмы.

— Гораздо больше.

— А может сразу посадить на трон злодея?

— Кстати, да. Твоя роль сыграна, Леонид. Занавес опускается. И в благодарность за помощь дадим одну награду на выбор.

— Занять место Забара и продолжить эксперимент.

— Изменить условия и начать эксперимент с нуля.

— Передать силу другому человеку, а самому покинуть эксперимент.

— Я хочу домой. Верните меня на Землю.

— Прости, — Тенеда вздохнула и провела пальцами по моему предплечью. — Это невозможно. На Земле уже есть один Леонид Ленский.

— Ну и что! Наколдуйте мне другое лицо, подделайте документы, перевезите в другую страну... неужели это так сложно?

— Нет, Леня, — с холодом произнес Марзал. — Это так не работает. Ты либо здесь, либо там. Две версии одного человека не могут сосуществовать вместе. Это приведет... к необратимым и крайне негативным последствиям.

Перед глазом все завертелось, колени подкосились, и я плюхнулся на заботливо подставленный стул, шатаясь как перебравший подросток от вертолетов. Я — это не я, и никогда собой не стану. Не пешка в игре богов, а подопытная крыса, копия, отредактированная как файл блокнота. Вот тут параметр dobrota, меняем true на false. А вот poshlost = 0,5 — накатываем до единички, а razumnost срезаем до одной сотой. И так далее и тому подобное. Зачем? Для чего? Почему меня?

Вздрогнул и поднял голову, с надеждой уставившись на фальшивых богов.

— Третий вариант. Я хочу передать силу другому, но что если этот человек... мертв? Вы бы могли его воскресить? Восстановить? Или как там правильно по-вашему, по-научному?

Творцы переглянулись.

— В теории.

— Скорее всего.

— Мы не пробовали.

— Но знаем алгоритм.

— Это потребует много энергии.

— Очень много.

Поднял руку, призывая к тишине, и прошептал:

— Той, что вы дали — хватит?

Снова переглядки.

— Вполне. Но мы не можем просто взять твою...

— То есть нашу...

— Силу и выкачать как мед из улья.

— Как шприцем воду.

— Как нефть вышкой.

— Как коктейль трубочкой.

— Да понял я! Это... убьет меня, так? Жизнь в обмен на жизнь?

— Увы, — хором ответили не-боги и вздохнули.

— Что же, — улыбнулся и зачем-то протянул ладонь стигматой вверх. — Начинайте.

* * *

Она медленно падала в непроглядную бездну, не в силах ни пошевелиться, ни вдохнуть. Тьма окружала со всех сторон, стальным обручем сдавливала грудь, холодом жгла плоть. Время словно замерло, в ушах редко-редко стучал пульс, а с тела, казалось, содрали половину кожи и с каждым пройденным метром щипцами стягивали свежие лоскуты.

Что-то мягкое и податливое протянулось вдоль хребта, защекотало пятки и затылок. Падение прекратилось, онемение начало потихоньку спадать, а нервы — возвращать привычный ток импульсов. Чтобы хоть немного согреться, прижала колени к груди, и тут увидела высоко над собой огненные пятна. В столбе света от горящих бревен и досок змеилась красная струя, щупальцем ниспадая с поверхности на дно, будто в реку высыпали мешок красителя.

Первая мысль — еще жива...

Ноги свело судорогой, а уставший, израненный организм настойчиво потребовал кислорода. Наплевав на очередную вспышку боли, она винтом вгрызалась в ледяную толщу, покуда не вцепилась в горящее бревно, рывком подтянулась и высунула голову из воды. С медвежьим ревом вдохнула колючий воздух и заорала на всю округу не своим голосом, не то подсознательно зовя на помощь, не то устав от мучительно-долгой абсолютной тишины.

Надышавшись как в первый раз, уняла бешеные скачки перед глазами и погребла к песчаному пляжу, до которого оставались считанные шаги. Доски и бревна встречались тут и там — одни едва тлели, другие полыхали факелами, отчего казалось, будто бы вся Саммерен охвачена пожаром. Колдовской всплеск разорвал оба корабля на части — и там, где она на четвереньках выбралась на холодный песок, лежал острый нос северной ладьи, а в нем — тощая фигура в обуглившейся робе.

Не обращая внимания на острые деревяшки и гвозди, она кинулась к телу и прижала к груди, жесткое и неподатливое как фарфоровая кукла. Ни дыхания, ни биения сердца, ни малейшего признака жизни, и все попытки вернуть их мольбами и проклятиями ни к чему не привели. Быть может, он и был всесилен наяву, но над смертью властвуют только боги.

— Леня, — она провела ладонью по бледной щеке и всхлипнула. — Леня, очнись... Пожалуйста.

Ответом стал треск углей да гулкое урчание потревоженной реки.