Последний шанс(41-76)

— Так что, все зря? Выхода нет? Не верю, должен быть выход. Либо связанный с аккумулирование необходимого объема энергии, либо с помощью каких-нибудь технологий.

— Не горячись. Я мог бы долго спорить с тобой на предмет того, что переход на иной уровень сознания, позволяющий такие перемещения, дело сугубо индивидуальное, и никто никому идти этим путем и учиться, не запрещает. Но не стану. Есть и иной путь. Назвать его технологическим не берусь, скорее он комплексный, но делающий путешествие между мирами на коллективном уровне возможным.

— И что же это за путь?

— Во Вселенной существует множество мест, в которых возможно мгновенное перемещение из одной точки Вселенной в неважно насколько от нее удаленную другую.

— Порталы?

— Ты их так называешь? Пусть будут порталы. Их два вида. Это звезды и черные дыры. Первыми могут пользоваться адепты светлых богов, вторыми — темных.

— А адептам равновесия?

— Таким можно пользоваться любыми, с осторожностью, но еще проще, им вообще не нужны порталы, а лишь наличие личной Силы для перемещения, но об этом мы уже говорили. Просто на массовом уровне не может быть много адептов равновесия, удерживающих в себе точный баланс Света и Тьмы. Связано это с гораздо более строгими требованиями к личной осознанности и уровню развития Разума, да и Силы это требует больше. Более, чем вдвое. Ведь в зачет пойдет только энергия определенного качества, вторая сторона бесполезна, да и ее еще необходимо на время перехода блокировать, чтобы избежать взаимодействия с энергией портала. Но я, с твоего позволения продолжу.

Поскольку добраться до этих порталов, хоть они и есть в любой звездной системе индивидуально в материальном виде невозможно, требуется техника и технология перемещения в космическом пространстве.

— Космические корабли то есть?

— Да, корабли. Но и это не все. Корабль просто так через портал не пройдет. Он должен обязательно управляться сильным адептом, способным своим Разумом и энергией защитить весь корабль и всех в нем находящихся. Но и это лишь позволит пройти в портал. А вот куда тебя выкинет, это большой вопрос. Точнее выкинуть может куда-угодно. Порталы не привязаны к конкретной точке, они позволяют выйти в любом другом портале аналогичного типа. А для того, чтобы попасть по конкретному адресу, его надо очень хорошо себе представлять. В виде образа. А качественный образ может создать только тот, кто уже хоть раз в той системе побывал, хотя бы в осознанном сне или мысленном озарении. Вот такие пироги получаются. Что-нибудь понял?

— Примерно понял. А скажи, Велимир, откуда ты все это знаешь?

— Так ведь наши далекие предки уже использовали такие технологии, уже летали в Космос, заселяли другие миры. Эти знания передаются издревле от волхва к волхву.

— Но как же так получилось, что они все это могли, но все равно скатились до нашего сегодняшнего уровня?

— Первым детям Творца нашего мира было дано очень многое. Для них почти не существовало секретов Мироздания. По сравнению с нами нынешними они сами были как боги. И у них даже теоретически не было вопросов. Ведь вся необходимая информация возникала у них в голове в тот момент, когда рождалась мысль и потребность.

Но мир не может существовать без разделения на антиподы. В этом разделении заключена его сила и источник его жизни. Адептам равновесия приходилось тщательно выверять все свои шаги, чтобы не нарушить баланса. И это очень сильно связывало им руки. Адептам обоих полюсов было дозволено много больше. Ведь служение своему полюсу Силы не накладывало никаких ограничений и давало бесконечную свободу реализации, лишь бы все действия были направлены на борьбу с оппонентом. Вот так и доигрались и доборолись до почти полного взаимного уничтожения. Из остатков того первого человечества было возрождено новое, на которое во избежание было наложено больше ограничений. Битва и подготовка к ней заняла больше времени, но все окончилось тем же самым. Наша волна разума уже шестая, собранная и возрожденная из остатков предыдущей. И каждая последующая была изначально слабее и ограниченнее в правах и возможностях. И теперь уже наша стоит на пороге самоуничтожения. Если мы погибнем, седьмая волна будет вообще настолько ограничена в познании мира, что почти не будет иметь самостоятельности в развитии. Но, увы, оборотной стороной этого процесса является резкое уменьшение творческого потенциала и вероятности достичь божественного уровня.

— Послушай, а как же Велес объединился, если ты говоришь о вечности полюсов?

— Так полюса, те самые, вселенские, никуда не делись. Единение Велеса состоялось лишь в отношении нашей Земли в конкретное время. Для судилища по сути. Все ставки сделаны, все стороны по большому счету определены. Кто на какой уровень выйти успел, на нем и примет будущее.

— Ясно. Да, задал ты мне задачку, врагу не пожелаешь.

— Что так?

— Понимаешь, сначала мне представлялось все довольно простым. Объединяешь человечество Идеей покорения Космоса, подкрепленной страхом перед истощением ресурсов. И все, хочешь — не хочешь, но довольно дружно ползут к единой цели. Забыв про распри. И уже это казалось мне выходом из тупика. Потом до меня дошло, что чисто технологическим путем цели не достичь, и я увидел свет в конце тоннеля в лице перемещений между мирами силой Разума. Здесь я подумал, что мы, Россия, первыми добиваемся успеха, и пока все прочие растаскивают на ресурсы какие-нибудь астероиды, мы уже начинаем заселять новые миры. А остальные, это увидев, резко отказываются от своих догм и становятся на нами проторенный путь.

А теперь выясняется, что надо и то, и другое сразу. При этом еще стоит ограничить информацию об истинном положении дел от кого бы то ни было. Благо внешне все равно надо строить корабли, способные перемещаться по нашей системе. Ни о чем ином другим пока знать не надо. А когда мы сможем летать к звездам, то выяснится, что для повторения другим все равно надо развивать своих пилотов высокой степени осознания.

— Ты забываешь, что темные жрецы существуют и обладают такими же знаниями, как и я. Да, кричать на каждом углу о своем знании они не станут, но уверен, к мирам полетят одновременно с нами.

— И что делать?

— А что делать? Делать, что должен. Искать миры, составлять их точные образы, засылать индивидуальных разведчиков для выбора оптимальных, годных для правильной жизни. И одновременно развивать технологии, чтобы достигать портала. В нашем случае Солнца.

— С технологиями понятно. А с разведчиками что делать? Наши воспитанники подойдут?

— Подойдут, я ими займусь, а ты пока обеспечивай технологии и не загуби мир в войне.

— По рукам.

После встречи с Велимиром у меня осталось легкое и очень приятное чувство, что наш мир, пусть и на малую толику, но все же отодвинулся от края пропасти. А уж дальше мы постараемся ликвидировать эту опасность вовсе.

Глава 72. "Проверка на дорогах" (Часть 1).

Сталин вызвал меня к себе за два дня до назначенного совещания. Как это часто бывало, перед тем, как выносить серьезнейшие вопросы на всеобщее обсуждение, он захотел еще раз с моей помощью проверить всю логику будущих решений и утвердиться в своей правоте, либо скорректировать проекты решений, если в логике обнаружатся серьезные ошибки. Будучи очень самолюбивым человеком, привыкшим для своего окружения казаться мудрым и непогрешимым, он крайне не любил решать вопросы на скорую руку, тем более во время совещаний даже с самым ближним кругом. Он постоянно играл в демократичного руководителя во время обсуждений вопросов любой сложности, давал каждому подробно и аргументировано высказывать и защищать свою точку зрения. Но при этом любой вопрос должен был решен у него в голове еще до начала обсуждения. И когда аргументы оппонентов заставляли его сомневаться в оправданности собственной позиции, он вообще предпочитал отложить решение вопросов. Но, как уже было сказано, подобных ситуаций он старался всячески избегать.

Я довольно давно стал для него своеобразным спарринг-партнером при подготовке решений. Примерно с того момента, когда Сталин стал полностью мне доверять, убедившись, что меня не привлекает личная власть, и что я не готов и не хочу участвовать в политических интригах в любом качестве, а также, что я являюсь искренним патриотом СССР. Правда, сначала его очень смущало мое двусмысленное отношение к коммунистической идее, но затем и в этом вопросе Сталин убедился, что мои сомнения и возражения не являются следствием враждебной позиции, а продиктованы исключительно попыткой избежать ошибок, совершенных в моей версии СССР.

Правда, Сталин не был бы самим собой, если бы перед тем, как наши взаимоотношения приняли настоящий вид, он бы не попытался использовать любые возможности взять меня под полный контроль. Даже однажды организовал на меня покушение. Ну это я так думаю, что за покушением стоял именно он. Формально это был кто-то из недобитых троцкистов, озабоченных моим появлением и влиянием на решения Кремля, хотя я всегда старался максимально держаться в тени. Но уж больно аккуратно было все подстроено, а сам выстрел должен был лишь повредить мне ногу. Странно при серьезном покушении видеть исполнителя, который выбрал бы такую бесперспективную часть тела в качестве мишени или был бы настолько не профессионален. Как я понимаю, если бы выстрел сумел бы причинить мне какой-либо вред, то это стало бы для Сталина основанием считать меня полностью контролируемым. Но, увы и ах. При том, что я даже проморгал сам выстрел, будучи чем-то увлеченным, тело само отреагировало на опасность, мгновенно дематериализовавшись на пути пули, пропустив ее беспрепятственно мимо, а затем восстановившись в прежнем виде. Причем все произошло столь мгновенно, что никто ничего не заметил, а я даже не потерял устойчивости. Не знаю, были бы потом еще какие-нибудь попытки продолжить в том же духе, ведь стрелявший вполне мог подумать, что промахнулся. Но мне это совсем не улыбалось, а потому я сам при ближайшей возможности рассказал Сталину о странном случае, подчеркнув, что тело отреагировало на опасность даже без моего сознательного участия. Возможно, это, а возможно что-то другое, но больше подобных "покушений" на меня не было.

Видимо, в какой-то момент Сталин окончательно успокоился насчет меня, хотя периодически я чувствовал, что охранники базы нет-нет, но пытались через окно проверить мое наличие в домике по ночам. Но, так или иначе, Сталин вспомнил о моем давнем предложении использовать меня в качестве независимого, но дружеского оппонента и начал все больше привлекать меня на этапе выработки решений. Он даже ограничил мои рабочие контакты с остальными членами советского руководства лишь самым необходимым.

Вот и сейчас, приехав на дачу, я сразу же попал под довольно жесткий прессинг вождя, желающего не просто выяснить мою подготовку к обозначенному совещанию, но и потренироваться на мне для уверенности в прочности собственной аргументации.

— Скажите, товарищ Алексей, я, конечно, помню, что Вы обосновывали необходимость создания сразу пяти мировых центров, но все же хотел бы еще раз вернуться к этому вопросу. А что, разве трех недостаточно? Мы ведь когда-то с вами уже обсуждали этот вопрос, и тогда Вы сами высказывались за три центра Силы, даже, помню, образно приводили в пример табуретку, как минимально устойчивую конструкцию. — Сталин при этом практически ласково, но слегка лукаво посматривал на меня, неспешно набивая свою трубку.

— А я и сейчас, товарищ Сталин, считаю, что трех центров хватило бы. Но тут иная проблема. Насколько я могу прогнозировать развитие ситуации даже с учетом моего знания альтернативной истории, то есть на ближайшие пару десятков лет, я не вижу ни одного шанса придти к этой конфигурации. Точнее придти можно, но очень искусственно, подавляя огромное количество противоречий, загоняя их вглубь и получая тем самым мощнейшие социально-психологические бомбы замедленного действия. И эти бомбы потому уже будет не разминировать, они рванут. И вряд ли в удобный для нас момент.

— Социально-психологические бомбы, — Сталин посмаковал это выражение, — а ничего, хорошо звучит, а главное в целом отражает суть, но продолжайте, товарищ Алексей.

— Смотрите, товарищ Сталин. Если говорить о трех центрах, то это СССР и наши союзники, это США и их зона влияния и это Восточная Азия. Другой более или менее устойчивой на длительный срок конфигурации я не вижу.

Сталин кивнул и жестом попросил продолжать.

— Таким образом, мы имеем два отличия от "пятизонной" конфигурации. Это Восточная Азия единая или разделенная на Японскую и Китайскую зоны влияния. И это Европа, имеющая или не имеющая собственного статуса. Давайте начнем с Азии.

Сегодня мы имеем реально такую картину. Мощная и амбициозная Япония уже начавшая экспансию на юг от собственных островов и добившаяся в этом существенных успехов, а также слабый и даже раздробленный Китай, но обладающий огромным потенциалом как в человеческом, так и в территориальном и экономическом смысле. А кроме того Китай обладает мощной и древней культурно-исторической цивилизационной базой, существенно отличающей его от многих иных стран. Если мы начнем объединять Восточную Азию на базе Японии, то в лице Китая через пару десятилетий мы получим мощнейший взрыв национально-освободительной борьбы. Причем, в этом Китаю обязательно помогут. Может быть, этим помощником станем мы, может быть Америка, но так или иначе вместо одного из трех целостных мировых полюсов стабильности мы получим мощнейший полюс нестабильности и хаоса, который будет трудно контролировать даже всем вместе. В свете стоящих перед нами, как человечеством, стратегических задач, которые мы с Вами не так давно обсуждали, я считаю это недопустимым. Если же мы будем создавать этот Центр на основе Китая, то для начала нам придется в довольно серьезной и затратной войне уничтожить Японию, а затем еще пару десятилетий, если не больше подтягивать гигантский Китай до необходимого уровня развития, чтобы он оказался способным выполнять приданные ему функции. Причем, полное уничтожение японской цивилизации я считаю недопустимым как по моральным соображениям, так и по чисто рациональным. Особенность японцев в том, что они способны любую техническую идею довести до идеального воплощения. Причем, сделать это в том числе в отношении любой сколь-угодно сложной и при этом массовой продукции. Таким больше не может похвастаться ни одна страна в мире. А учитывая, насколько мощный технологический рывок нам предстоит сделать в ближайшие десятилетия, эта национальная японская особенность становится жизненно необходимой для всего человечества. Если же мы не станем уничтожать Японию, а всего лишь попытаемся поставить ее под контроль Китая, то получим ту же самую проблему сепаратизма и национально-освободительного движения. Только уже с другой стороны. И потенциал этих проблем с учетом национальной агрессивности и одновременно специфического отношения к вопросам жизни и смерти окажется как бы не большим, чем в случае с Китаем.