Возвращение

— К чему вы трепыхаетесь, человечки? Вы не становитесь от этого вкуснее, — он сделал крошечный шажок вперед, словно боялся спугнуть нечаянную добычу. — Вы же сами открыли к нам путь. И это правильно, это замечательное решение! Почему вы не делали так раньше?

— А ваш Второй Лорд приветливый и не сноб. Ему скучно и одиноко? — я помог Матиасу подняться и прижал ладонь к его лбу, убирая остатки внушения.

— Ему неинтересно разговаривать с куклами, — со злобой процедил заарн, кивая на жрецов в красном, и вновь согнулся от боли.

Ледяные щиты наконец сумели отгородить нас от враждебной магии, и я вздохнул свободней. Лорд Ирвин вытянулся, поворачиваясь к Вихрю, и воскликнул:

— Номмейни! Ты там? Подожди, сейчас я стабилизирую врата. Вот так. Очень хорошо, что ты вернулся. Зачем было убегать? Ты же знаешь заветы предков. Где родился — там и пригодился. Нет ничего лучше родины, и ты будешь здесь очень, очень полезен.

— Мы тебя с большой пользой ам-ням-ням, — тихонько подхватил я, дождавшись, пока Вихрь приобретет объем и четкость, почти полностью переползая в этот мир, и коснулся его разума, передавая приказ. — О, вы не против, чтобы это тут было, Лорд? И это правильно, это тоже замечательное решение! Давайте знакомиться. Лорд, это Вихрь. Вихрь, это твой заключенный. Властью, данной мне темной и светлой гильдией, приказываю тебе — забирай.

Бушующий смерч взвыл от восторга. Лорд потянулся к нему с любопытством, пока еще не понимая, что происходит, и Вихрь с охотой вцепился в предоставленную силу, заключая жертву в плотный кокон. Волшебную тюрьму строили, используя технологии Заарнея — и ей было абсолютно без разницы, кого есть.

Я на мгновение нырнул в искажение, огибая Шеннейра, и остановился на границе чужих щитов, прижимая руки к груди:

— Второй Лорд, вы не представляете, как я вам благодарен за помощь! Я не был уверен, что сумею пробить дорогу в настоящий другой мир, но вы меня встретили. У вас такие прекрасные врата, я обязательно научусь делать такие же.

Если темный магистр до меня сейчас не дотянется.

В черных глазницах плеснула ярость; Лорд попытался дернуться вперед, но не смог и двинуться с места из-за расцветших на бледной коже множества крошечных печатей. Миль презрительно сморщился и продолжил чертить на песке руны активации. Кажется, я видел подобные печати в камере Шеннейра — они помогали вытягивать энергию и еще раз подтверждали статус пленника.

— Я, светлый магистр Тсо Кэрэа Рейни, объявляю начало прорыва, — стеклянная крошка хрустела под ногами. Я сделал несколько шагов и воткнул штандарт в землю: — Мы не желаем вам зла. Мы просто заберем у вас немного энергии. Но вы же поделитесь?

Знамя вторжения колыхалось на ветру, и красные знаки на белоснежном ритуальном облачении видели все. Я обернулся к спутникам и безмятежно признал:

— Мне кажется, да.

Когда я впервые надел венец Та-Рэнэри, в далеком прошлом, когда мой дар только начали развивать, то решил, что скорее сдохну, чем прикоснусь к этой дряни снова.

А теперь ничего. Бывало и хуже. Мои познания тоже... хм... расширились.

С поверхности отряд пришлось выдергивать прямо из-под выстрелов. Но обычно это происходило именно так. Мелькали странные гигантские механизмы, паутина, множество коконов, страшные твари, шарахающиеся от света фонарей, вспышки боевых заклятий. Внешний оборонный контур. Система жизнеобеспечения. Научный отдел. Инкубатор... Взрывы. Смерть. Боль и непонимание.

Здравствуй, прошлое. Я вернулся.

Хсаа'Р'Нэа уничтожал один мир за другим и не знал печали. Но его обитатели не могли не думать о том, что где-то существуют такие же наглые паразиты, как они. Только чуть-чуть сильнее. И мне этого было достаточно. Страх и смятение звучали слабо и невпопад, но я создавал из них сильную, стремительную мелодию. Сворачивал ужас и бездумную панику в один красочный водоворот, наслаждаясь каждым переливом.

Ненавижу вас всех. Почему я снова должен вспоминать?

Нас было всего девять — ничтожное число. Зато мы тащили с собой гигантскую разумную энергостанцию, и вот это народ, который боролся за крохи энергии, выдержать не мог. Мелькнули разрушенные врата, безжизненные тела в красных балахонах и второй Лорд, насмерть сцепившийся с Вихрем. Лорд был древен, впереди у него была вечность, а еще целых три конкурента. Он не хотел умирать — и уж точно не хотел рисковать и терять силы. Да, мы не могли провести ритуал, не могли закрыть врата. Но сделать так, чтобы их напрочь прикрыли с той стороны — почему нет? Немного традиций, немного информации, немного расчета.

Яркие краски начали тускнеть, и я расхохотался им вслед:

— Стойте! Вы не можете так с нами поступить! Мы так хотели к вам в гости! Вам совсем не жалко наш несчастный мир?!

"Я больше не могу поддерживать мост. Уходите", — голос Нормана начал затихать и отдаляться. Нити, связывающие два мира, беззвучно лопались, давая пойманной жертве хоть немного свободы. Да, скоро заарны придут в себя, поймут, что психанули и больше разрушений причинили себе сами, и начнут отстраивать мост заново, чтобы отыскать наглецов и покарать. Но нам было нужно время — и время мы получили. Немного, всего несколько лет, но несколько лет подготовки — это лучше, чем ничего. За несколько лет возможно придумать, как восстановить защиту против вторжения. Несколько лет можно просто прожить — или угробить друг друга сами. Но это я уже так, в порядке общего оптимизма.

Реальность расползалась под пальцами гнилой ветошью, проваливалась, но я держался за нее столько времени — и выдержу сейчас. Площадку для ритуала окружал неопределенный туман, в котором не было видно ни земли, ни неба; Миль оглянулся, явно прикидывая, что бы сказать приятного о моих способностях, и внезапно с надеждой вскинулся:

— А Шеннейра, вы, как я понимаю, планируете забыть? Прекрасный план, Рейни. Наконец-то он сделает то, что от него требуется — исчезнет, оставив хорошие воспоминания.

Темный маг требовательно протянул руку, и я инстинктивно прикрыл передатчик ладонью.

— Только не говорите мне, что в вас проснулась доброта — у вас никогда ее не было, — короткий смешок быстро затих. Миль придвинулся еще ближе и зло приказал: — Да отдайте же это!

Не дожидаясь реакции, заклинатель вцепился в мое запястье. Но серебряная цепочка, обернувшаяся вокруг его горла, помешала дальнейшему движению; Матиас затянул ее сильнее, с наслаждением прошипев:

— Давно хотел это сделать. Наглый, ничтожный человечек.

Я посмотрел в жестокие фиолетовые глаза и предупредил:

— Не до смерти.

Искусственные нейросети — редкостное по своей кривости творение. Чужие искры больно жглись и, что было для меня в новинку, я начинал чувствовать саму структуру связи — огромного стального паука, глубоко запустившего лапы в разум привязанных людей. Пауки прекрасны, но слипнуться вместе мне все равно не хотелось. И потому первое, что я сделал по ту сторону — сорвал с головы венец, и отшвырнул прочь. Во Тьму дар, во Тьму эмпатию, с меня достаточно.

— Почему ты их вытащил? — Матиас аккуратно опустил жертву на пол. Заарн был идеальным исполнителем — сначала делал, а потом спрашивал.

Я горько зажмурился, отсчитывая десять ударов сердца, и ровно произнес:

— Потому что темный магистр Шеннейр мне не доверяет. Ты бы стал полностью полагаться на человека, которому не доверяешь?

Шеннейр пришел в себя быстрее всех — но на то он и являлся магистром, то есть живучей тварью. Хотя приближающийся силуэт все еще пошатывало; на Миля боевой маг посмотрел без удивления и молча встал рядом, сжав мое плечо. Я равнодушно следил, как по его виску стекает струйка крови.

— И остался последний этап... Возмездие — это не убийство, не так ли?

— Долгожданный этап. Традиции — это важно, Тсо Кэрэа Рейни. Дальше не лезьте. Я все закончу, — темный магистр жмурился, улыбаясь хищно и недобро, и сильнее сжимал пальцы. — Светлым на войне не место. А меня всегда раздражала эта замковая долина. Высшие постоянно там прятались.

И нам нужно было немного — всего лишь причина, чтобы ее уничтожить. Причина, которую поймут и поддержат все. Да, мы втянули в это всю страну и иной мир, но когда следовать традициям было легко?

— Алин и другие не должны выжить, — тихо напомнил я, и Шеннейр усмехнулся одной половиной рта, стараясь не тревожить клеймо:

— Дайте мне три дня. Это гораздо меньше, чем семь лет.

* * *

За то короткое время, что были открыты врата, на нашу сторону уже успело наползти всякой дряни. Защитные печати окружали Вихрь, сияли над убежищем Полыни и, слабее, над соседними городами. Твари чуяли скопление людей и пока ломились напрямую — но лучше так, чем они поползут дальше, где нет защиты. Лови их потом по лесам. Обстановка пряткам только помогала — Аринди глобально перекрасилась в веселенькую черную раскраску. Жадность до добра не доводит. Той темной энергии, что разумная тюрьма вытянула из другого мира, теперь хватало, чтобы от нас шарахались следующую сотню лет.

Долину накрывал густой мрак, который разгоняли постоянные багровые молнии. Вихрь чудовищно распух, подмяв под себя остатки города, а дальше простиралась выжженная равнина — высохшие деревья и глубокие трещины, из которых било черное пламя источников. У кромки неба переливался ядовито-зеленый купол полигонов, а на холмах могильным бледным светом сиял Лонгард.

Если это увидят соседи, нам конец.

Подъемник остановился на уровне с грохотом, выдавая, что Главный оператор Вихря полностью не в духе. На лице Гвендолин и идущего с ней Нэттэйджа ничего такого не читалось, но вот остальные инфоры выглядели слегка пришибленными.

— Охрана? — предположил я, переглядываясь со следующим за ними Эршеном. Его сопровождали незнакомые личности, от эмоций которых по спине прошел холодок.

— Эти господа любезно согласились проследить, чтобы связь с ушедшими не прервалась, и они сумели вернуться, — сухо сообщила глава информационного отдела. — Я бы попросила быть аккуратнее с обвинениями в моей некомпетентности. Тем более, если вы врываетесь без официального постановления туда, где люди работают, и ведете себя как захватчики.

— Мы приносим извинения, — вежливо и явно не в первый раз отозвался Эршенгаль. — Мы рады, что все закончилось благополучно, Тсо Кэрэа Рейни.

Даже не стану спрашивать, какие инструкции они получили, если бы связь внезапно и слишком случайно прервалась с моей стороны. Иногда спокойный сон все-таки дороже.

— От ваших дублирующих заклинаний больше вреда, чем пользы. Потрудитесь их убрать, — высшей хотелось скандалить дальше. Нет, я не против — но не при мне.

— Надеюсь, все маги гильдии знают, что и почему случилось?

Нэттэйдж наконец оторвался от своих бумаг, уставившись с неприкрытым изумлением:

— Разумеется. Мы рисковали жизнями ради спасения страны, а жалкие предатели ударили в спину, чтобы захватить власть. Полностью в стиле Алина. Он ведь и темного магистра Шеннейра предал, помните? А что он сделал с Аринди — нет, вы это видели, да что о нас соседи теперь скажут?!

И вряд ли магам, которые защищали гильдию или городские убежища, понравится новость, что их не просто бросили, а пытались уничтожить. Этот человек хорошо понимал ситуацию.

Высшие помедлили, словно не желая уходить, и Нэттэйдж с сожалением добавил:

— Почему вы не предупредили, что планируете боевой рейд по Заарнею? Мы бы составили список, что оттуда можно забрать.

Пожалуйста, убирайтесь, а?

— У меня такое ощущение, что они считают себя темной гильдией, — Гвен с глубоким возмущением смотрела на боевых магов.

А у меня ощущение, что они еще парочку войн в честь хорошего повода развяжут. Потому что раскол очевиден — что, темные боевые маги уже не гильдия? Сторонники Шеннейра, и сторонники Алина, и те, кто остался здесь, и совсем левые маги носили одинаковую форму и неизвестно, как друг друга различали.

— Оставьте в покое темную гильдию, — устало посоветовал я, надеясь, что они не намереваются устроить праздничные посиделки здесь и сейчас. — Темная гильдия себя дискредитировала. Она развязала войну, делала плохие вещи и едва не привела страну к развалу. Вы хотите, чтобы с вас... с нас спросили за все ее ошибки? Чтобы нас уничтожили за все, что она уже успела сотворить? А мы... скажем, Объединенная гильдия... все учли, исправились... нет, мы вовсе ни при чем.

Я махнул в сторону замковой долины, с пафосом продолжая:

— А там отщепенцы, которые не хотят идти к светлому будущему. Они — плохие, мы — хорошие, они — виноваты во всем. А мы — те, кто об этом расскажет. И те, кто попробует на нас напасть, тоже будет очень и очень плохим. Незачем давать врагам оправдание.

Высшие переглянулись, и Нэттэйдж утвердительно кивнул:

— Сработаемся.

Бой за замковую долину отсюда казался далеким и совсем не страшным. Почти удавалось закрыть глаза и представить, что его нет. Я ненавидел войны, но никто больше не хотел мира.

— Рады? — сипло спросил Миль, ощупывая красную полосу на шее.

— Может быть, — я прошел по площадке, поднимая венец. Не стоит разбрасываться артефактами, не стоит проявлять эмоции. Эмоции — это глупость.

— Я бы сумел разрушить сеть.

— Или нет.

Или Шеннейр слишком полезен, чтобы от него избавляться. Я никто — но вокруг полно полезных людей. И они сделают то, что мне нужно.

— Такого шанса у вас больше не будет, — бесцветно предрек Миль.

Вконец оборзевший Вихрь гудел на краю сознания, жалуясь, что вкусняшку отобрали и жизнь не задалась. И вообще. Если бы у меня был выбор, я предпочел бы иметь дело с Алином, а не с Шеннейром — но высший маг Алин никогда не станет договариваться с каким-то светлым учеником. Он презирал меня и желал использовать и выбросить — и я выпустил из темницы его худший кошмар, я отрезал ему путь назад, я вынудил его ошибиться.

Ну что же — ему тоже придется умереть. Традиции — это важно, и я следую традициям. Как любой нормальный темный магистр, я начинал правление с массовых убийств.

— Лучше бы вы просто уничтожили эту проклятую страну, Тсо Кэрэа Рейни.

— Зачем? Мне здесь жить, — я прикоснулся к его горлу, исцеляя след от удавки, и дружелюбно произнес: — Не торопитесь, высший темный маг Миль. Если вы погибнете, я не смогу сделать вас своим замом. А это будет печально.

Мне очень нужен тот, кто знает хотя бы имена окружающих и вместо завышенных амбиций имеет мозги.

— Или вы не хотите двигаться вперед?

Всего лишь светлый ученик? Ну и пусть. Я построю себе новый дом, и на этот раз никто не посмеет его разрушить. Я безнадежен — но я никогда не говорил, что все безнадежно. Мир, породивший пауков, не может быть плох.